Одухотворённый Прогресс: Как Профессор Квибблс Искал Душу среди Механизмов

Профессор Квибблс, который скромно называет себя Величайшим Мозговым Центром Галактики, посвятил всю свою жизнь погоне за мечтой, весьма далёкой от обыденности. Нет, он не желал стать первоклассным цирюльником в модном городском барбершопе и не грезил попасть на открытие каждого нового хипстерского кафе. Его идея была куда смелее (и, будем честны, слегка причудливой): создать мир, где жужжание электронных устройств будет сливаться с мягким звоном колокольчиков и вечным дыханием чего-то неизменного. К тому же он жаждал прославиться как основатель Новейшего Локомотива Прогресса, что звучит впечатляюще, хотя остаётся столь же загадочным, сколь и грандиозным.

В лаборатории Профессора Квибблса — заваленной клубком проводов, микросхем и древних манускриптов, притаившихся по углам (ходят слухи, что на полях одного из них записан величайший рецепт шавермы) — вспыхнула жаркая перепалка. Квибблс размахивал отвёртками, словно безумный дирижёр, восклицал: «Иновации спасут нас всех! Роботы, нанотехнологии, синтезаторы священных заклинаний — почему бы не изобрести электронную молитвенную мельницу? Я создам всё это!» Но он упрямо отказывался признавать старые тексты, которые, казалось, поглядывали на него с лукавым огоньком и шептали: «Может, всё же уделишь нам взгляд — пусть даже только левым глазом?»

Среди пружин, оставшихся от неудавшихся гига-изобретений профессора, и 3D-принтеров, снующих взад-вперёд, Профессор метался между порывом спасти человечество и необходимостью заштопать дыру в собственном сердце, открывшуюся в день утраты лучшего друга. Вокруг шумели сканеры, из-за стены доносился рёв кофемашины — скорее всего, из соседнего кафе «Пена и Капучино», хитрым образом подключившегося к профессорским трубам. Духовности тут не оставалось ни на грош, если не считать обугленного кусочка платы, который издалека можно было бы принять за икону — если смотреть одним глазом и при приглушённом свете.

Но тут начался настоящий хаос: Квибблс приступил к созданию «Робота-Алтарестроителя» — святого Грааля для любого семинариста, не желающего возиться с гвоздями. Каждый раз при запуске чудо-машина либо вспыхивала искрами, либо стекала в ближайший слив, а однажды и вовсе включила режим «фейерверк» вместо установки свечей. Пиротехническое шоу оказалось столь ярким, что целый район решил: прямо тут начался фестиваль «Технологии и Духовность». Люди лишь перешёптывались: «Может, Профессору стоило бы немного поспать или хотя бы заглянуть в спа?»

Квибблс, несмотря на советы заглянуть в древние фолианты, продолжал печатать на 3D-принтере новые детали «Механической церкви» (к слову, соседний парикмахер захаживал регулярно, вымаливая диковинные машинки для бороды, якобы работающие на искусственном интеллекте). Но как только новоиспечённый «Алтарь-Робот» вновь рухнул, уставшие провода словно в молчаливой мольбе взметнулись вверх, профессор наконец понял: в этих лязгающих механизмах не было ни крупицы тепла. Это как если бы принтер попытался распечатать оливковую ветвь для голубя мира: внешне — эффектно, а пользы — чуть меньше, чем совсем никакой.

Предсказуемо расстроенный и уставший, Квибблс наконец взглянул на пыльный шкаф, откуда с хитрым видом выглядывал старинный том. «Ну ладно», — пробормотал он и сдул слой пыли толщиной с инструкцию к новому смартфону. На самой первой странице его ожидала заповедь: «Почитай опыт других». В тот момент внутри профессора что-то щёлкнуло — словно кто-то в темноте клуба вдруг взмахнул смартфоном, осветив дорогу вперёд. Обычно эта тропа вела прямиком к бару, но на этот раз вывела к совершенно иной идее.

Вдохновленный, он вскочил и помчался за Сестрой Маргаритой. Люди поговаривали, что она моя дальняя родственница — хотя, признаться, я сам это нередко подтрунивал. На самом деле, она была давней знакомой Квибблса с редкостным талантом существовать сразу в двух мирах: бешеном потоке мегаполиса и светлом пространстве вечных традиций. Увидев странные металлические предметы, выглядывающие из карманов профессора (будь то болты или трубки от роботов), она изящно приподняла бровь в лёгком удивлении (возможно, и эта бровь была напечатана на 3D-принтере). Но всё же выслушала его, давая высказаться о череде катастроф и глубинном разочаровании во Вселенной.

«Понимаешь, — сказала она, — мало просто придумать роботов, которые делают всю работу за нас. Есть и другие существа — люди, эмоции, хомячки с пухлыми щёчками... и, конечно же, маленькие уязвимые души».

Профессора молнией пронзили слова Маргариты: его чёлка чуть не зашипела от напряжения. И вдруг он понял — гнаться за скоростью и блеском прогресса, забывать то, что живёт в наших сердцах — не путь вперёд.

Воодушевлённый, Квибблс бросился в мастерскую — соединять настоящую духовность с технологиями завтрашнего дня. Но его «локомотив» прогресса врезался в холодную стену реальности: топливо закончилось, огонь в груди потух. Осев в углу среди спутанных проводов и обломков неудавшихся изобретений, он вдруг улыбнулся. В этой улыбке соединились слёзы и смех: да, он всё ещё блестящий изобретатель, но наконец понял — искусственную духовность не загрузить в облако. Техника без души — как трёхногий табурет, у которого четвёртая нога никак не перестанет скрипеть: вроде бы живёт сама по себе, а по-настоящему устроиться на ней так и не удаётся.

«Вперёд, в новую эпоху!» — крикнул Квибблс. Но в этот раз за его возгласом не последовали взрывы или валы шестерёнок. Лаборатория наполнилась тихим сиянием, мягко скользящим по пыльным страницам манускриптов. Профессор наконец нашёл способ примирить два мира — технологии и духовность.

А главное, он научился выключать роботов на ночь и включать живой разговор. Там, где USB-порт встречается с искренностью, начинается настоящая эволюция. Ведь ни один 3D-принтер не сможет отлить тепло человеческого сердца, сколько бы крутых названий он ни носил и как бы ни запрещали ему устраивать взрывы. И именно это открытие заставило профессора улыбнуться по-настоящему впервые.