Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим.

Иисус взывает громким гласом: да разумеем, что когда говорил Он: «область имам положите душу Мою», то говорил истину. Вот Он действительно со властью отдает душу Свою. Какое же это было воззвание? Такое: «Отче, в руце Твои предаю дух Мой», потому что Он испустил дух не по принуждению, а добровольно, как это показывает слово «предаю». Этим словом означается также, что Он опять примет душу Свою, поскольку то, что дается на время, обыкновенно возвращается назад. Благодарение Господу, что со времени смерти Его и поручения духа Его в руки Отца и души святых, вследствие того, предаются в руки Божии, а не в темницы адовы, как прежде; так что смерть Христова сделалась для нас освящением. Для этого-то смерть и призывается громким голосом; а иначе, если бы не была призвана, она и не могла бы приступить. Церковная завеса была полотно, повешенное посреди храма и отделявшее внутреннее от внешнего, как некоторая стена. И что она раздирается, то через это Бог показал, что храм, доселе недоступный для народа и им не виденный, которого внутренность закрываема была завесою, будет в таком унижении и презрении, что всякий может входить в него и рассматривать его. Иные представляют на это и другие причины. Так, говорят, что раздираемая завеса означала упразднение буквы законной, причем должно раскрыться все законное, что прежде закрывалось буквою, как некоторою завесою, а все прежде неясное и загадочное должно объясниться теперь, исполнившись на Христе. Можно сказать и то, что как иудеи имели обычай раздирать одежды в случае богохульства, так теперь и храм Божий, как бы скорбя о смерти Бога, разрывал одежду свою, то есть завесу. Можно было бы представить еще и другие объяснения, но довольно и представленных. Далее, стихии тогда поколебались как во свидетельство того, что страждущий есть Творец, так и в знак того, что наступает изменение в делах, ибо в Писании землетрясение указывает обыкновенно на изменение в делах. Так совершалось тогда перенесение смотрения Божия от иудеев к язычникам. Тогда и камни, то есть каменные сердца язычников, расторглись и приняли семя истины, слова Христова, и умерщвленные грехами восстали и вошли во святой град, в вышний Иерусалим, и явились многим, ходящим широким путем, и соделались для них образом доброй жизни и обращения, ибо когда кто видит, что известный человек сначала был умерщвлен страстями, а потом обратился и вошел во святой небесный град, тот и сам обыкновенно подражает ему и обращается. Впрочем, такое толкование слишком уж изысканно. Ты же знай следующее: воскресение мертвых, бывшее при крестной смерти Господа, давало знать об освобождении и тех душ, которые находились в аде; воскресшие тогда явились многим, чтобы сие происшествие не показалось мечтою; а воскресли они собственно ради знамения, и явно, что они опять умерли. Впрочем, некоторые думают, что они воскресли по воскресении Христа, а в другой раз уже не умирали. Но я не знаю, должно ли это принимать.

Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и всё бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий. Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых.

Сотник хотя был язычник, однако, увидев знамения, уверовал вместе с теми, кто был при нем; напротив, иудеи, слушавшие закон и пророков, остаются неверными. Вот каково злонечестие! Означенный сотник принял впоследствии даже мученическую смерть за Христа. Что касается до жен, зрительниц происшествия, то этот осужденный и сострадательнейший пол наслаждается созерцанием благ прежде всех. И ученики разбегаются, а жены стояли, смотря на страждущего Господа. Мариею, матерью Иакова и Иосии, евангелист называет Богородицу, поскольку Иаков и Иосия были дети Иосифа от первой его жены. А как Богородица называлась женою Иосифа, то по праву называлась и матерью, то есть мачехою детей его. Матерь сынов Зеведеевых называлась Саломиею, о которой говорят, что и она была дочь Иосифа.

Когда же настал вечер, пришёл богатый человек из Аримафеи, именем Иосиф, который также учился у Иисуса; он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело; и, взяв тело, Иосиф обвил его чистою плащаницею и положил его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери гроба, удалился. Была же там Мария Магдалина и другая Мария, которые сидели против гроба.

Прежде Иосиф скрывался, а теперь дерзает на великое дело, решившись положить душу свою за тело Учителя и вступить в борьбу со всеми иудеями, взяв тело Иисусово. Пилат дает ему тело как великий дар; потому что тело Христа, которого умертвили как мятежника, долженствовало быть брошено без погребения. Впрочем, Иосиф, как человек богатый, может быть, и денег дал Пилату. Получив таким образом тело, он погребает его с честью, полагает в новом гробу, в котором никогда никто не был полагаем. И это было по особенному устроению Божию, чтобы по воскресении Господа не сказали, что вместо Его воскрес другой мертвец, погребенный там прежде Его. Вот почему был новый гроб. Между тем Мария Магдалина и другая Мария, то есть Богородица, выше названная матерью Иакова и Иосии, и матерь сынов Зеведеевых – все три сидели насупротив гроба, выжидая минуты, когда утихнет ярость врагов, чтобы идти объять тело и помазать его миром. О сих-то женах говорит Исаия: «женщины придут и сожгут их. Так как это народ безрассудный» (27, 11). Людьми «безрассудными» пророк называет, очевидно, народ иудейский, распявший Господа, а жен призывает к тому, чтобы они оставили сей бессмысленный народ, последовали к апостолам и принесли им радостную весть о Воскресении.

На другой день, который следует за пятницею, собрались первосвященники и фарисеи к Пилату и говорили: господин! Мы вспомнили, что обманщик тот, еще будучи в живых, сказал: «после трех дней воскресну». Итак, прикажи охранять гроб до третьего дня, чтобы ученики Его, придя ночью, не украли Его и не сказали народу: «воскрес из мертвых»; и будет последний обман хуже первого. Пилат сказал им: имеете стражу; пойдите, охраняйте, как знаете. Они пошли, и поставили у гроба стражу, и приложили к камню печать.

Субботу не называет субботою, а говорит: «день, который следует за пятницею». Потому что, судя по злобе иудеев, это и не была суббота. Закон повелевал, чтобы в день субботы никто не двинулся с места своего; между тем беззаконные иудеи собираются к иноплеменнику Пилату вместо законного собрания. Но если они и злобою были подвигнуты прийти к Пилату и утвердить гроб, однако это было по Божию устроению, чтобы Воскресение совершилось при засвидетельствовании сего врагами и тогда, как гроб был запечатан и стерегом. Достойно исследования то, откуда иудеи знали, когда говорили, что воскреснет в третий день. Господь нигде не говорил об этом ясно и прямо. Поэтому надобно думать, что они узнали это из преобразования Ионы, ибо Христос говорил: как Иона был во чреве кита три дня, так и Я – во чреве земли; или из сих слов Его: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его». Прежде они этого не поняли, а думали, что Он так говорит о храме иудейском, и ставили Ему это в вину. Но теперь поняли, что Он храмом называл Свое тело, и уже опасаются и называют Его обманщиком, не оставляя своей злобы даже и после смерти Его. По прошествии же субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб. И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег; устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали, как мертвые; Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь – Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мертвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите. Вот, я сказал вам. И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его. «По прошествии же субботы» – выражение, однозначущее с выражением Луки (24, 1) «очень рано» и со словами Марка (16, 2) «весьма рано, при восходе солнца» (ибо здесь под солнцем надобно разуметь утренние лучи солнца, зарю). Так, с наступлением восьмого часа ночи, по общему мнению, наступает начало следующего дня и утро, поэтому-то тогда и было, с одной стороны, время «по прошествии субботы», а с другой – начало дня воскресного. Сей последний день евангелист называет «первый день недели»: это потому, что вообще дни седмицы называли субботами, воскресный день оказывается первым из дней недели, ближайший к этому первому дню – вторым (от суббот), следующий – третьим и так далее. Господь воскрес в ту пору, когда камень лежал еще на гробе. По Воскресении же Господа приходит и Ангел, чтобы отвалить сей камень и открыть женам вход во гроб. Землетрясение было для того, чтобы пробудились стражи и поняли необычайность случившегося, то есть чудо Воскресения. Господь воскрес тридневен. Но каким образом насчитываются три дня? В восьмом часу пятка Господь был распят; с этого часа до десятого была тьма: это (время тьмы) считай за ночь. Затем, с девятого часа, опять был свет; это считай за день. Вот как бы сутки (день и ночь). Далее, ночь пятка и день субботы составляют вторые сутки. Потом следовала ночь субботы и утро воскресенья, означенное у Матфея словами «на рассвете первого дня недели»; утро принимается в счет за целый день; вот третьи сутки. Можешь и иначе насчитать три же дня: в пятницу Господь предал дух – это один день; субботу пребыл во гробе – другой день; ночью на воскресенье воскрес, но со своей стороны и воскресенье считается за особый день. И вот все три дня. Так обыкновенно и говорят об усопших: например, если один умер в десятом часу дня, а другой в первом часу того же дня, то обыкновенно говорят, что оба они умерли в один день. Могу показать тебе и еще способ, как насчитать три дня и три ночи. Слушай! В четверг вечером Господь совершил вечерю и говорил ученикам: «приимите, ядите... Тело Мое». Отсюда видно, что Он как имеющий власть положит душу Свою по своей воле, тогда же и заклал Себя, когда преподавал Своим ученикам Тело Свое; потому что без заклания тела не едят. Считай же: вечером преподал Он Тело Свое: та ночь и день пятницы до восьмого часа составляют сутки; потом с восьмого часа до девятого тьма, а с девятого часа до вечера опять свет; вот и еще ночь и день. Далее, опять ночь по пятке и день субботы; вот третьи сутки. После вечера субботы Господь уже воскрес. Таким образом, получаются все трое суток («три дня и три ночи». – Мф. 12, 40). Об Ангеле Матфей говорит, что он сидел на камне, между тем как Марк свидетельствует, что он, отвалив камень, сидел внутри гроба на правой стороне. Не противоречат ли они друг другу? Нет, Ангел сначала, надобно полагать, явился сидящим на камне, а потом, когда жены входили во гроб, он предварил их и снова явился уже сидящим на правой стороне внутри гроба. Он сказал женам: «не бойтесь», то есть стражи пусть боятся, они того стоят, но вы, ученицы Господни, не бойтесь. После же того, как освободил их от страха, начинает благовествовать им о Воскресении. Так и следовало – сначала изгнать страх, а потом сообщить радостную весть. Ангел не стыдится называть Господа распятым; потому что крестом, доставившим нам все блага, Он хвалится, как некоторым победным оружием. Когда же шли они возвестить ученикам Его, и се Иисус встретил их и сказал: радуйтесь! И они, приступив, ухватились за ноги Его и поклонились Ему. Тогда говорит им Иисус: не бойтесь; пойдите, возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня. Поскольку женский пол осужден был на скорбь, то Господь Воскресением Своим доставил женскому полу радость и благословил жен. За то и они, из глубокого благоговения и в знак особенной чести, «ухватились за ноги Его», не смея, по своей скромности, прикоснуться к другим частям тела Господня, кроме самых низших. Впрочем, некоторые говорят, что они намеренно «ухватились за ноги Его», чтоб удостовериться, действительно ли Он воскрес и не мечта ли это или не дух ли; а они и думали было, что это дух. Итак, в этот раз обе Марии прикоснулись к ногам Его. Если же Иоанн говорит, что Мария Магдалина хотя и пыталась прикоснуться, но не была допущена; то это было потому, что она хотела всегда пребывать с Ним так же, как и прежде. Или лучше, она потому не допущена была прикоснуться ко Христу, что это было излишне; ибо после того, как она, по сказанию Матфея, уже прикоснулась к ногам Его, что была за нужда прикасаться в другой раз? И поэтому, как желающая излишнего, она не допускается. Когда же они шли, то некоторые из стражи, войдя в город, объявили первосвященникам о всем бывшем. И сии, собравшись со старейшинами и сделав совещание, довольно денег дали воинам, и сказали: скажите, что ученики Его, придя ночью, украли Его, когда мы спали; и, если слух об этом дойдет до правителя, мы убедим его, и вас от неприятности избавим. Они, взяв деньги, поступили, как научены были; и пронеслось слово сие между иудеями до сего дня. Стражи возвестили обо всем, именно, что произошло землетрясение, что камень отвалился сам собою, что сами они от страха были как мертвые. Но иудеи не вразумляются и тем, о чем свидетельствовали им воины; напротив, еще заражают воинов страстью, то есть сребролюбием, и советуют им сказать то, что всего нечестивее и безумнее, то есть что Господь украден. Но, безумные вы! Как могли украсть ученики, когда они от страха сидели взаперти и отнюдь не смели выйти и показаться? Если же бы украли, то как решились бы впоследствии умирать за Него, проповедуя, что Он воскрес? Как согласились бы страдать за ложь?