Теософы очень любят упрекать христиан в «слепой вере». Сами теософы пребывают в уверенности, что их собственные убеждения основаны на знаниях, в отличие от христиан, которые настолько неразумны, что следуют «слепой вере»: «Вера — это слово, которого не найти в теософических словарях: мы говорим о знании, основанном на наблюдениях и опыте. Однако же здесь есть и отличие — тогда как наблюдение и опыт в физической науке приводят учёных к тому, что количество "рабочих" гипотез у них равняется количеству умов, способных их создавать, наше знание принимает в свою кладовую лишь те факты, которые стали неопровержимыми и получили полное и безоговорочное подтверждение. У нас нет двух различных верований или гипотез по одному и тому же вопросу»83.

В предыдущих главах мы уже говорили о «научности» теософии, напомним здесь лишь некоторые тезисы: основанием для создания «Тайной Доктрины», по уверениям Е.П. Блаватской, послужила некая книга «Дзиан», автор которой, равно как и язык, на котором она была «написана», неизвестны. Тем не менее, «Тайная Доктрина» до сих пор является основной книгой теософии. Что же касается утверждения: «У нас нет двух различных верований или гипотез по одному и тому же вопросу», то достаточно перечитать статью о Пресвятой Троице, чтобы убедиться в неправомерности таких заявлений, как например: «То, что вы называете «верой» и что действительно является слепой верой в догмах христианских религий, у нас становится знанием, логическим следствием того, что мы знаем о фактах Природы. Ваши доктрины основаны на толкованиях, следовательно — лишь на полученных из вторых рук свидетельствах провидцев, наши же — на незыблемых и неизменных свидетельствах самих провидцев…»84. Итак, сами «провидцы» свидетельствуют теософам о «законах природы». Кто же это такие? Вероятно, «махатмы», с которыми теософы общались посредством падающих с потолка писем, а Е.П. Блаватская, судя по всему, в видениях! А что касается «вторых рук», то если слова Иисуса Христа и апостолов – «вторые» руки и «толкования», то уж простите, теософам действительно, наверное, лучше изучать «первоисточник» – Е.П. Блаватскую. В конце концов, каждый достоин своих авторитетов!

Е.П. Блаватская писала: «Во снах и видениях, по крайней мере, если они правильно переданы, едва ли может быть «элемент сомнения»»85. Естественно, у такой «великой посвященной», как Е.П. Блаватская, никаких ошибочных видений быть не могло.

Она продолжает: «В чём же она (разница между знанием и верой. – В.П.)? … Одна — человеческое легковерие и предрассудок, другая — убеждённость и интуиция.»86. Разве веру нельзя назвать убежденностью? Что же касается интуиции, то наука основана на экспериментально проверяемых фактах, ни один ученый не строит свою систему доказательств на интуиции.

Е.П. Блаватская утверждала: «Кто желает готовиться к … высокому достижению в будущем, должен уже теперь, в земной жизни, вступить на путь отречения и подвигаться в Тени Креста. И не допускать сомнения в возможности достигнуть вершины, ибо это означало бы сомневаться, что Бог — внутри человека. "Имейте веру в себя", — вот один из уроков, который дается этим высшим проникновением в природу человека, ибо эта вера есть воистину вера в Бога, который внутри нас….»87. В предыдущих главах мы уже говорили о том, что Е.П. Блаватская разделяла понятие «теософ» и «посвященный». Можно быть теософом и при этом не быть «посвященным» в «эзотерические тайны». Но когда мы начинаем изучать теософию глубже, то видим, что теософу нельзя допускать «сомнения», значит ли это, что он должен слепо верить? А как же заявления о научности теософии, об отрицании ею слепой веры? Или «слепа» только вера в Бога, вера в свою божественность «слепой» не является?

Фактически за красивыми словами теософия скрывает подмену: вера в Бога подменяется верой в человека. Но помните беседу Берлиоза с Воландом в романе Булгакова «Мастер и Маргарита»? «А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, — тут иностранец прищурился на Берлиоза, — пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет — поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? — и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком»88. Так и с теософией: только соберешься познавать собственную «божественную» сущность, а глядишь – смерть пришла и всем сказкам конец.

Теософы учат: «…вера есть проявление собственной божественной сути человека, которая стремится соединиться с божественным океаном той же родственной сути, и когда она, подобно подземному роднику, пробивается через слои низшей природы — ее освободившаяся сила начинает действовать на всю природу человека, приводя ее в гармонию с собой…»89. Вера есть основа христианской жизни, но не «слепая» вера. Не к ней призывал Иисус Христос и апостолы. Апостолы предлагали верить в воскресшего Иисуса Христа, победившего смерть и даровавшего человечеству бессмертие: «А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших» (1Кор.15:17). Вера не есть просто доверие некоей информации и ее «слепое» принятие, это внутренняя связь с Богом, жизнь с Ним. «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом. В ней свидетельствованы древние. Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (Евр.11:1). Господь нигде не отрицает разум! Нигде не утверждается, что христиане должны быть слепы, глухи, и все, что ни услышат, принимать на веру. Напротив, утверждается принцип разумного, трезвого подхода к реалиям духовной жизни: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они (выделено нами. – В.П.), потому что много лжепророков появилось в мире» (1Ин.4:1); «Сын Божий пришел и дал нам свет и разум (выделено нами. – В.П.), да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная. Дети! храните себя от идолов (выделено нами. – В.П.)» (1Ин.5:20). Что же касается «божественной сути человека», то в истории уже был пример самообожествления, подражать которому не стоит, несмотря на все призывы теософов: «Взойду на небо, выше звёзд Божиих вознесу престол мой… взойду на высоты облачныя, буду подобен Всевышнему» (Ис.14:13-14). Это искушение не ново и для человека: «будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт.3:5). Желающих стать «как боги» помимо Бога немало. Но не лучше ли сейчас, пока еще есть время, внимательнее прочитать Библию и осознать, чем могут закончиться игры в собственную божественность.

8. Покаяние в теософии С покаяния начинается христианская жизнь: «Они… проповедывали покаяние…» (Мк.6:12). Иоанн Креститель призывал: «…покайтесь; ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф.3:2). Теософия отрицает человеческую греховность и видит проблему в неосознании человеком своей божественности. Если человек – «Бог», то, конечно, ему каяться не в чем. Е.П. Блаватская утверждает: «…Ему (христианину. – В.П.) говорят, что он… должен раскаяться, — но ведь нет ничего проще. Одна из милых слабостей человеческой натуры в том и состоит, чтобы сожалеть о своем грехе, когда нас к тому призывают, в особенности если мы сами от него пострадали или, напротив, уже насладились его плодами. Возможно, более пристальный анализ этого чувства покажет нам, что мы сожалеем, как правило, не о самом зле, а о том, что пришлось прибегнуть к нему для достижения своих эгоистических целей»90. Теософы имеют нереалистичное представление о христианстве, совершенно не соответствующее действительности, и искренне верят в то, что проповедуют их «махатмы». Познакомиться с православным вероучениям самостоятельно, им, как истинным «ученым», судя по всему, в голову не приходит. В православии покаяние есть изменение всего строя жизни человека, его готовность подчинить себя воле Божией, соблюдать Божии заповеди. Ученица Е.П. Блаватской Анни Безант пишет: «…Все утверждения относительно прощения грехов, если их рассмотреть по существу, касаются всегда того отношения, которое существует между раскаявшимся грешником и Богом и посмертных наказаний за непрощенные грехи, а вовсе не избежания земных последствий совершенного проступка…»91. Откуда теософы взяли, что благодаря покаянию христианин избегает «земных последствий совершенного проступка»? Христос прямым текстом говорил: «Царство Мое не от мира сего…» (Ин.18:36). Христианин стремится к жизни вечной, и без покаяния путь к ней закрыт. Анни Безант утверждает: «…более высокий Дух, чем наш, яснее сознающий свою божественность, может помочь нам выявить нашу собственную божественную энергию; но поднимает нас на высшие планы сознания все же не он, а эта выявленная нами энергия…»92. Теософа спасает… он сам. Вероятно, теософы «святы» уже потому, что они теософы, а значит, и грехов у них нет, раскаиваться не в чем. Вспоминается фрагмент из Священного Писания, когда книжники и фарисеи, приведя к Иисусу Христу женщину, совершившую прелюбодеяние, спрашивают, следует ли ее побить камнями. Иисус Христос отвечает им: «…кто из вас без греха, первый брось на нее камень». (Ин.8:7). Как же реагируют на слова Иисуса Христа иудеи? «Они же, услышав [то] и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди» (Ин.8:7).Что было бы, если бы вместо тех книжников и фарисеев были бы теософы? Или наоборот, эта ситуация не возникла бы: ведь у той женщины тоже было ее «высшее я», так в чем она должна была каяться?