Но было бы напрасно думать, что этим вопрос кончается . Нужна чистая семья Европе, а вовсе не то, чтобы она от церкви перешла в компетенцию государства. Это может составлять интерес отношений между государством и церковью, но это не интерес семьи. У семьи свое дело, своя цель, свои права, от Бога идущие, свои задачи: дети и их воспитание, супруги и их жизнь . Государство, суды могут стать такой же "палкой в колесе", как были и консистории. Чем собрание чиновников лучше собрания чинов консистории? Суды и судьи могут быть прекрасны в первой четверти XX века, но ничто не гарантирует их качеств в последней четверти того же века. Да и вообще это дело  вековое, тысячелетнее, где "веяния" минуты и поколения ничего не гарантируют. Перевод инстанции разводящей, бывшей десять веков в руках церкви, в руки государства может окостенеть в несовершенных и подлежащих порче механизмах последнего. Опять все выиграют, кроме семьи. Опять все будут счастливы и властительны, кроме ребенка, мужа и жены ,  которым почти из уст в ухо и даны все великие обетования и заветы семьи. Если эти будут в проигрыше  все дело остается проигранным; и автор этой книги имеет причины плакать. В этом отношении слова митрополита Антония, сказав мне новое, сказав даже утешительное, не сказали окончательного и открыли только перспективу новых будущих забот. Семья  aymoкефельное (самовозглавленное, имеющее свою у себя главу) явление; древняя, первая Богу церковь на земле. И что так славно, древне, велико, священно  не может получить господ ниже себя. Фельдмаршал Суворов да не марширует под командой капрала. К совету всякого,  государства, церкви, философа, поэта,  уши семьи должны и могут быть раскрыты; и уважение семьи, "охранение святого таинства брака", и должно быть, конечно, не юридическим, а нравственным и выразиться во всеобщей,  как личностей, так и учреждений,  готовности помочь, посоветовать, облегчить, во всех видах ей послужить , в случае крушения  ее оплакать; а не в этом "атуканьи" на семейных людей, которое до сих пор одно неслось на ребенка, мать и отца его, на супругов со стороны чиновников, полиции, но более всего  в этом нужно признаться  от "оплакивающих грехи мира" людей. Этих "окриков" на себя, ни с которой стороны, фельдмаршал семьи вправе просто не выслушивать от окружающих ее капралов.

Читатель увидит в "Матерьялах к разрешению вопроса", что во всех официальных и неофициальных, во всех юридических и канонических суждениях о семье  отсутствует самая наличность семьи как нравственной и авторитетной силы, как уважаемой силы. Просто  этого не приходит в голову судящим. Об ней толкуют как о перегоняемом из губернии в губернию убойном скоте, который своих интересов не имеет, а в нем имеют другие свой интерес. Вот  загнали в консисторию; вот вывели оттуда  и гонят в окружные суды. Что семья должна быть пассивна, молчалива, терпелива; что семьи вовсе как живого факта нет, а есть почти только "ревизская сказка о мертвых душах", передаваемая из одних рук в другие, без фактического перевода "душ", положим, из Калужской в Херсонскую губернию,  в этом никакого нет сомнения у рассуждающих. Не только сто лет секретарь духовной консистории выходил барином перед лицо Лаврецкого и Калитиной, людей праведных, людей прекрасных, людей сравнительно с ним святых: и, высокомерно смерив их глазом, "отказывал" им в праве брака, "приказывал" Лизе идти в монастырь, а Лаврецкому из Тамбова жить вместе с mme Лаврецкой из Парижа "или все равно  делать вид, что они живут вместе"; не только, повторяю, это было: но мучительгосподин считал себя почти оскорбленным в существовании самым бытием Калитиной и Лаврецкого, появлением перед собой этих "илотов" брака, чемто недовольных, в чемто не устроившихся, когда он все устроил для них, "приказав"  как говорят о покойниках  "долго жить".

Между тем, все решительно слова, в Библии, в Евангелии, и сказаны Лаврецкому и Калитиной; все  им дано, одним им, без посредствующего третьего. Муж и жена выслушали к себе и об себе такие слова из уст непосредственно Божиих, каких ни государства, ни народы, ни иерархические учреждения и приблизительно не слышали себе и о себе. Право, с какоюто завистью короли и кардиналы должны бы обходить вокруг Ромео и Юлий: "Ах, что вам было сказано! О, если бы и нам подобное услышать! Но нет, слова о нас коротенькие, неясные, скорей намеки, чем слова; а о вас все так полно и полноценно в Священном Писании . Счастливцы. Завидуем и не завидуем: ибо вы какието кроткие и, сияя счастьем,  точно хотите его раздарить всему миру". Таким образом, совершенно поразительно, что семья, т. е. ребенок и родители, из того царственного положения, столь ясно в документах за ними закрепленного, перешла в позор ну хоть вот сегошнего газетного сообщения (сохраняю и петит, и даже пропуск "ъ"):

"20 июня на огороде по Петергофскому шоссе одна из работниц, крестьянская девица Анна Иванова, не вышла на работу. Иванова жаловалась на головную боль, но окружающие не поверили ей, а, ввиду беременности ее, послали за акушеркой. При освидетельствовании ее последняя нашла, что Иванова уже разрешилась от бремени. Когда несчастную стали спрашивать, куда она девала своего ребенка, то после попытки запирательства и видя, что это ни к чему не ведет, она рассказала, что родила в сарае накануне, ночью. Младенец плакал; из боязни, чтобы крик его не был услышан, побуждаемая чувством стыда, решилась задушить дитя и для этого набила ему рот песком. После этого младенец затих и перестал дышать. Тогда Иванова завернула его в платок и спрятала в бане. Труп младенца найден в указанном Ивановою месте. Детоубийца арестована".

Как страшно. Сколько предмета для мысли. О, какая тут философия! Позвольте. Да что же такое совершилось в истории? Ведь это очевидно на исходе длинной  как говорят ученые  "эволюции", какихто перемен, трансформаций, перерождений, "перевоплощений" почти; ведь несчастная о себе ничего не понимает, как и окружающие о ней ничего не понимают, ибо сейчас уже действует один механизм, привычка, заржавевшая гильотина. Но... "от начала было не так"!  как сказал наш Спаситель в единственном случае, когда по поводу развода он заговорил с книжниками о браке. В начале было не так!! А как же было? Открываю книгу документов и выписываю все места параллельно: 1) о младенце, 2) о пресвитере.

О младенце

Марка, 9, 3337 . Спаситель спросил учеников: о чем дорогою вы рассуждали между собою? Они молчали, потому что дорогою рассуждали между собою о том, кто больше. И сев, Иисус призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою. И взяв дитя, поставил его посреди них и, обняв его , сказал им: Кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня принимает, тот не Меня принимает, но и Пославшего Меня. Лука, 18, 1517 . Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царство Божие ;