Позволив «Бобу» вписать своё имя в наш список рассылки, «Харри» сильно рисковал. В конце концов, в таком маленьком городке все знают друг друга, и даже абонентский ящик не может гарантировать сохранение тайны. Но «Харри», наконец, связался с «предателями», и все его существо жаждало внешнего подтверждения своих внутренних сомнений по поводу организации Сторожевой Башни; он не позволял своему страху помешать ему читать наш информационный листок.

Кроме того, он делал это не только для себя. «Харри» служил связующим звеном для более полудюжины других членов своего собрания, также изголодавшихся по свободе. Когда «Комментарии друзей» приходили на его абонентский ящик, «Харри» осторожно прятал их в портфель и брал с собой на работу. Здесь, в офисе, он делал на ксероксе по нескольку копий с каждой страницы и сшивал их стейплером, чтобы информационный листок могли получить и его друзья (он предусмотрительно делал ксерокопии во время отсутствия своего босса — не потому что тот запрещал ему пользоваться машиной, но потому что его босс был верным Свидетелем, который уволил бы «Харри» и донёс на него старейшинам, если бы он только узнал об этой подпольной печатной деятельности). Потом «Харри» распространял запрещённые информационные письма в Зале Царства — под носом у старейшин, но за их спинами.

Эта подпольная ячейка тайных диссидентов действует в собрании Свидетелей Иеговы на Среднем Западе уже несколько лет. Каждый член этой тайной группы знает, что Сторожевая Башня заблуждается, но страх перед социальными санкциями держит их в организации Свидетелей Иеговы.

Седовласый «Руди Барнетт» много лет занимал высокий пост в Сторожевой Башне. Будучи Свидетелем во втором поколении, он вырос в организации и в раннем возрасте вызвался добровольцем на полновременную службу. За эти годы он занимал несколько ответственных должностей в бруклинском главном отделе и других местах и был лично знаком с президентами Натаном Норром и Фредом Францем.

И все же у Брата «Барнетта» имелись крупные разногласия с большей частью учений организации, особенно с подавлением частного и свободного мышления, которое последовало в 1981 году за изгнанием инакомыслящего члена Руководящей Корпорации Рэймонда Франца. Его мнение по поводу прочих членов Руководящей Корпорации было тоже нелестным. И это своё мнение он высказывает нескольким людям, которым доверяет.

Но на публике «Руди Барнетт» — человек организации. Ему приходится им быть. «Что ещё мне остаётся делать в моем возрасте?» — спрашивал он сам себя, когда мы тайно беседовали. «Могу ли я вернуться к *** в моем возрасте?» (назвать конкретный вид напряжённой мирской работы, которой он занимался в молодые годы, значило бы дать читающим эту книгу инквизиторам Сторожевой Башни слишком много ключей к определению его личности). Прожив 62 года, любой другой человек на месте «Руди» был бы готов к выходу на пенсию. Но, проработав в Сторожевой Башне большую часть своей жизни добровольцем, он не может получить от государства достаточную для жизни пенсию. Оставив организацию, ему пришлось бы обратиться в благотворительный фонд или жить на подаяние, чтобы выжить. Только оставаясь в мире Свидетелей Иеговы, он может быть уверен, что у него будет еда, одежда и крыша над головой.

«Эрик» никогда не поднимался до таких высот в организации, потому что обстоятельства не позволяли ему служить полновременно. Но он занимал ответственную должность в местном собрании и многие годы верно исполнял проповедническое служение по домам. В конце концов, «Эрик» начал понимать, что Общество Сторожевой Башни было не тем, за что оно себя выдавало, — что, отнюдь не являясь Божьим «каналом общения», организация мошеннически обманывала миллионы людей. Сражённый этой мыслью, он немедленно ушёл с должности, которую занимал в своём собрании.

«Эрик» тоже начал осторожно разговаривать с близкими ему людьми о непоследовательности, ошибках и излишествах руководителей Сторожевой Башни. Он понимал, что о подобных речах рано или поздно донесут старейшинам, и он предстанет перед судом и будет изгнан из организации. Но это его не пугало — пока «Эрик» не понял, что его жена не уйдёт вместе с ним. Более того, она порвала бы с ним, если бы он порвал с «истиной». Тесно связанная со своими родственниками-Свидетелями Иеговы и прочно увязшая в религиозной, социальной и семейной жизни, она собиралась хранить верность Сторожевой Башне. Ей даже в голову не могло прийти усомниться в том, чему она была научена. Как только «Эрик» понял это, он остановился. Организация, в сущности, держала его жену в заложниках. Он не мог уйти, не потеряв ее. Поэтому он начал отступать от некоторых еретических заявлений, сделанных ранее. Он научился прикусывать себе язык, не высказывать в разговорах с семьёй и друзьями то, что было у него на уме. Они могли превозносить добродетели «Божьей организации» сколько им угодно — «Эрик» не возражал им ни словом. Но в то же время «Эрик» начал вести двойную жизнь, используя вместо адреса абонентский ящик и предупреждая своих знакомых, чтобы они никому не называли его имя. Для своих близких он оставался Свидетелем Иеговы — не ревностным и не активным, но приемлемо «слабым» членом собрания — а для своих знакомых за пределами организации он был откровенным критиком Сторожевой Башни. Сегодня «Эрик» занимает ключевое место в подполье Сторожевой Башни — информационной сети Свидетелей, тайно работающих против организации. Он одновременно связан со служениями «отступников», бывших Свидетелей во внешнем мире и с затаившимися инакомыслящими внутри организации. Таким образом, он имеет доступ к информации, полезной для разоблачения ошибок и излишеств организации, и передаёт ее тем, кто, находясь за пределами Общества, может ее опубликовать: не только аудиозаписи выступлений на конгрессах и избранные цитаты из новых публикаций Сторожевой Башни, доступные широкой общественности, но и из ежемесячного издания «Наше Царственное Служение», распространяемого лишь среди самих Свидетелей Иеговы, и даже из писем и служебных записок «для внутреннего пользования», полученных через подпольных сочувствующих из иерархии Сторожевой Башни. Являясь «связным», «Эрик» подвергает себя и свою семью большому риску. Кроме того, на нем лежит груз ответственности за то, чтобы никто не смог выявить его связи внутри организации. Если хоть один верный Свидетель случайно наткнётся на доказательства такой деятельности, на «Эрика» немедленно донесут старейшинам, которые, в свою очередь, вызовут всех, кто имел к этому отношение, на суд правового комитета. «Эрик» и его друзья хорошо представляют риск, которому подвергаются, — риск на всю жизнь лишиться родственников, друзей, а иногда даже жён и детей — если их поймают и лишат общения. Но они, как и борцы за свободу, веками боровшиеся за уничтожение тирании, продолжают делать то, что считают своим долгом, — только их оружием является всего лишь ручка, бумага и любовь к истине. У меня есть прямая связь лишь с относительно небольшим числом Свидетелей Иеговы, в душе сомневающихся в учениях Сторожевой Башни, но считающих (по крайней мере сейчас), что они должны оставаться в организации. Через таких людей, как упомянутые выше «Эрик» и «Харри», я связан и со многими другими. Кроме того, есть ещё тысячи Свидетелей Иеговы, которые держат при себе свои сомнения и вопросы, боясь поделиться своими мыслями с кем бы то ни было, чтобы их не выдали старейшинам. Все вместе они составляют подполье Сторожевой Башни, существование которого руководители Сторожевой Башни публично отрицают, одновременно тайно используя все имеющиеся в их распоряжении возможности для того, чтобы покончить с его существованием.