Вместо мрака аскезы и покаянного плача императоры подчеркнуто рекомендовали светский образ жизни, кутежи и амуры. A людей прежнего обрядового благочестия объявляли политически неблагонадежными. Из императорского титула выбрасывали словечко "ά άγιος". Петр Великий в последующие времена с восторгом приветствовал, повторял и доводил до крайности эту кощунственную жизнерадостность.

Вообще, государственный интерес в православных царствах не раз в этом смысле сталкивался с церковным бытом и переходил в борьбу с так называемым "клерикализмом". Разумеется, каждый раз в стиле своей эпохи. Например, у нас даже благочестивый Иван Грозный говорил: "Нигде же обрящеши, еже не раззоритися царству, от попов владому". — "Когда греческие императоры, — говорил Петр Великий, — оставя свое звание, ханжить начали, а наипаче их жены, тогда некоторые плуты к ним подошли и в городах монастыри строить испросили. Так на одном канале от Черного моря до Цареграда не меньше 300 монастырей было, а от сего, когда турки подошли к Цареграду, ниже 6 тысяч воинов взыскать могли".

Начало иконоборчества при Льве Исавре (717-741 гг.)

Лев был родом исавриец. По семье собственно сириец-семит (συρογενης). Πодина его — Германикия (Мараш) на границе Киликии и Сирии. По должности он был "восточным главнокомандующим", т.е. военным губернатором двух провинций Фригии. Он вырос и привык там к понятиям иконоборческим, общепринятым, как среди возникшего в Армении павликианства, так и у наполнявших Фригию монтанистов и новатиан. Лев узурпаторски отнял власть у слабого Феодосия III и сразу оправдал себя спасением Константинополя от грозной осады арабов. Спасительное для империи дело Льва Исавра было выдающимся историческим подвигом. Византия находилась в положении аналогичном последующему грозному моменту перед 1453 г. Если бы Лев не победил сарацин, то уже с 717 г. Константинополь был бы под арабской мусульманской властью, на 700 лет раньше власти турок. С Запада славяне теснили греков. Болгары были уже в Эносе, а арабы обложили Константинополь кругом. Таким образом Византийская империя свелась к одной столице. Лев одолел арабов. После года осады (с августа 717 по август 718 г.) арабы отступили, потеряв до 150 тысяч, и только с жалкими пятью судами вернулись в Сирию. Однако вскоре оправились и опять отобрали у греков Армению, Каппадокию и Вифинию. Но Лев окончательно разбил их во Фригии под Акроиносом. Это произошло уже в 740 г. Эта победа была не случайной. Ее добился Лев путем полной реорганизации старой армии, соединенной с экономическими реформами. Военные нужды побудили Льва быть и религиозным реформатором. В этом аналогия с реформами Петра Великого.

Лев поднял дисциплину в армии. Он издал Кодекс законов (так называемый Эклога, Εκλογη) θ специальный "Земледельческий закон — Νομος Γεωργικος". Οоследний — в защиту свободы земледельцев против кабалы. Вопреки 78-му правилу Трулльского собора Лев издал либеральный закон о смешанных браках, лишь бы обе стороны были христианами.

Прошло десять лет от начала правления Льва, пока он решился выступить против икон. Он достаточно осмотрелся и нашел себе опору в части иерархии. Не случайно, что сравнительно скоро, в 754 г., почти весь византийский епископат соборно в числе 338 высказался против икон. Особого насилия в этом случае не было. Епископы могли думать, что эта мера возвысит духовность народного благочестия и избавит иерархию от борьбы с бытовыми крайностями. Позднее (около 825 г.) император Михаил Травль жаловался, что византийцы берут иконы в восприемники своих детей при крещении. Другие не берут в уста святого Тела прежде, чем не положат его на святые иконы. Священники соскабливают краски с икон и примешивают их к святой Крови. Иные предпочитают служить литургии по домам на святых иконах вместо церковных престолов.

Сначала среди малоазийских иерархов наметился целый кружок противников икон. Самым активным явился епископ города Наколии Константин в Синнадской митрополии (Фригия), человек малообразованный, фанатичный. Он восстал против "поклонения рукотворным" вещам — προσκυνησις τοις χειροποιητοις, χем вызвал протест митрополита Синнадского. Тот писал Константинопольскому патриарху Герману о своем бунтующем епископе. Но Константин был не одинок. Фома, епископ Клавдиопольский (в Понте), еще решительнее воспламенился против "идолопоклонства", запрещенного Ветхим заветом (Исх. 20:4-5). Константин и Фома отправились в Константинополь к патриарху Герману. Он их разубеждал и, казалось ему, разубедил. Но это было наивностью Германа. Вернувшись к себе в Клавдиополь, Фома решительно запретил иконы. Константин Наколийский также. Третьим их единомышленником был митрополит Ефесский Феодосий, сын низложенного императора Тиверия. Митрополит Феодосий по своим связям был доверенным лицом и Льва III Исавра. Еще значительнее то обстоятельство, что синкел самого патриарха Германа Анастасий также примкнул к иконоборцам. Висир дружил в Палестине с главным Тивериадским раввином. Он свел последнего с калифом, и раввин внушил Иезиду изгнать идолопоклонничество, вносимое в Палестину и Сирию христианами. Иезид издал в 723 г. указ уничтожить всякие человеческие изображения на улицах, площадях и зданиях. Исполнение указа проведено было строго и опустошительно. Молва об этом пришла и в Малую Азию. И как-будто иконоборческая зараза эта как-то передалась указанной группе епископов. Но что всего интереснее — это приближение Львом III к себе Висира, вернувшегося из плена и вновь ставшего христианином. Император сделал его патрицием. Мнения их об иконах совпали. На их общей родине (Исаврии — Сирии) издавна процветало чуждое икон мессалианство и иконоборческое павликианство. Да, может быть, у обоих было и расовое семитическое отвращение к пластическим искусствам. Начавшееся среди иерархии иконоборческое движение нашло благодарный отклик в сердце Льва III. Он возревновал об этом, как о долге своей религиозной совести. Когда в 726 г. случилось извержение вулкана на морском дне к северо-западу от Крита и среди Цикладских островов образовался новый остров, император Лев увидел в этом знамение гнева Божия. За что? За "идолопоклонство". Таково было придворное толкование. Император созвал Тайный совет (так называемый Silentium) и высказал свое отрицательное мнение об иконах. Так как патриарх Герман не считал возможным решать такой вопрос без вселенского собора, то и император решил действовать без резкостей, постепенно. Внимательное чтение первоисточников (главным образом хронографа Феофана) не подтверждает того, что император издал указ в 726 г. или 729 г. Но, несомненно, сделан был опыт начать некую "чистку": удалять иконы с видных наружных мест и, как говорили, поднимать их в церквах повыше, чтобы народ не лобызал и не кланялся им. Из храма св. Софии во все царствование Льва III иконы не убирались. Этим компромиссным методом и объясняется, что целых три с половиной года после этого патриарх Герман оставался на своем посту. Император Лев будто бы обращался и к народу с увещаниями отстать от поклонения иконам. Но успеха не имел и в конце концов перешел к грубым солдатским мерам. Свой грубый (обычный для его времени) взгляд на эти дела Лев фактически уже применил в первые же годы своего царствования. В 723 г. по неясным причинам приказал всех иудеев империи и монтанистов насильственно крестить. Такой жест, бесспорно, свидетельствует, что "просвещенство" исаврийцев не было тождественно со свободолюбием эпохи Возрождения или XIX в. Это было просвещенство варваров-деспотов. Хитрые иудеи сговорились принять крещение ("обмануть безумного гоя"), но фанатичные, искренно безумные монтанисты во Фригии собрались в одном своем храме и сами себя сожгли. Этот эпизод, между прочим, не подтверждает того, что, например, Лев якобы особенно симпатизировал иудейству (как врагу икон) или монтанизму и потому-де додумался до иконоборчества. Но Лев, конечно, между прочим, и этим путем мог думать о завлечении иудеев в рамки церкви. Дело началось со своего рода эксперимента — удаления с видного места, с ворот на дворцовой площади, называвшихся "Халкопратия", образа Спасителя, известного под именем Αντιφωνητής (т.е. "ответчик" в смысле денежного гаранта, "поручителя"), по церковно-славянски "споручник". Его воздвиг византийский купец-моряк в благодарность за чудесное избавление от трудного долгового обязательства, причем Спаситель (или Его святое имя) явился как бы поручителем за должника. Образ этот папа Григорий II называет "statua", Зонара — εκτυπωμα, "κованое изображение", Кодин — στηλη χαλκη, "μедный столб". Это была не плоская икона в красках, а скульптура. Может быть, это была статуя, наподобие тех золоченных статуй, какие ставят на южнофранцузских и итальянских куполах вместо крестов, а может, это было горельефное распятие на фоне креста. Ведь офицер, посланный его снять (σπαθαροκανδιδατος Ιουβινος), νе просто убирал его, а, поднявшись по лестнице, почему-то трижды ударил топориком по лицу изображения Спасителя — τρις ετυψε μετα της αξινης εις το προσωπον του χαρακτηρος του Σωτηρος, ς.е. как бы хотел срубить с креста только рельеф тела Христа, а крест оставить, поскольку иконоборцы крест демонстративно чтили. Кощуннику-офицеру толпа не дала докончить издевательство. Его сбросили и линчевали, забив палками. Особенно отличились женщины — γυναικες ξηλωτριαι και μυροφοροι. Σбили и нескольких солдат. За это были казнены 9 человек и один инок, Феодосий. Это — первые мученики за иконы. На место снятого Лев поставил крест и под ним надпись: "Не терпя, чтобы Христос изображался в безгласном и бездыханном образе из землевидного материала, воспрещаемого в Писании, Лев с сыном юным Константином начертывает на вратах трисолнечный образ Креста — похвалу верных".