4], узнав об отце Иларионе, решилась поехать к нему, чтобы лично просить у него благословение и утешение в постигшей ее скорби. Это было накануне праздника Благовещения. Кроме того, что самый путь начинал портиться, А.В. была напугана богомольцами, уверявшими ее, что старец постом никого не принимает. Долго не решалась А. В-на: вернуться ли домой или продолжать путь в Троекурово, но непреодолимое желание видеть старца взяло верх. Она успокаивала себя мыслью: «Если отец Иларион действительно прозорлив, то он не может отказать мне в утешении, зная мою сердечную скорбь». Она приказала подвезти себя прямо к келлии старца. Он, точно, говел и никого не принимал, но в этот раз он сделал исключение и принял посетительницу. Отворивши дверь кельи, она застала старца на молитве. Помолился он и с ней. Потом она поклонилась ему в ноги, и он смиренно отвечал ей поклоном. Старец начал ей говорить о прошедшей ее жизни, потом утешал ее в скорби настоящей и, наконец, сказал: «Теперь идите с Богом, отдыхайте до завтра, вы устали с дороги. А хорошо, что не поддались искушению и не послушались советов воротиться».

Старец приказал келейнику проводить А.В. к местному священнику отцу Савве, но рано утром сам прислал за ней. «Что малодушествуете? - сказал он ей.- Полно, перестаньте! Все хорошо будет. А об имении не горюйте. Деньги, Бог даст, скоро будут - заплатите. Вот вам на благословение святая икона Воскресения Христова - она принесена мне из Иерусалима. Да хранит вас Господь. Ступайте с Богом домой. Теперь нужно спешить, дорога стала плохая. Простите! Пишите ко мне».

По приезде А. В-ны домой она узнала, что имение ее назначено к описи, и это сильно поразило ее. «Боже мой, Боже мой! - повторяла она в порыве скорби.- Зачем же я ездила к старцу? А он еще уверял меня, что все хорошо будет». Но не успела еще она отереть своих слез, как управляющий докладывает ей, что крестьяне принесли ей именно ту сумму, которая ей была необходима для того, чтобы избавить имение от описи. А от отца Илариона она вскоре получила письмо. «Что за маловерие! - писал он ей.- Имейте более упования на Господа и веруйте, что и волос с головы вашей не спадет без воли Отца вашего Небесного». В этом письме замечательно, что оно писано было в тот день, в который А.В. получила неприятную весть и роптала на старца.

В другой раз эта госпожа приехала к отцу Илариону и хотела остановиться у того же священника, у которого и в первый раз останавливалась по благословению старца. Но отец Савва вышел на крыльцо и сказал ей, что «отец Иларион еще с утра сделал распоряжение, чтобы приготовить для вас помещение у одной из послушниц - Анны Феодоровны Масловой, поближе к своей келлии, и приказал вам сказать, что он просит вас к себе, когда вы отдохнете с дороги». Старец принял госпожу А.В. с обычной любовью и, помолчав немного, сказал: «Вам бы еще помедлить дома, а то у вас теперь небывалые дорогие гости». Впоследствии она узнала, что в это время приезжал к ней родной ее брат, с которым она не видалась 10 лет. «Но я,- так говорила А.В.,- ни о чем не жалела. Утешение видеть святого, любвеобильного старца заменяло мне радость родственного свидания и все земные удовольствия. Я забывала всех и все, когда бывала у батюшки».

В третий раз А.В.Г. была у отца Илариона за год до его кончины, по его письменному приглашению. Он принял ее с детьми уже не стоя, как это бывало прежде, а сидя на своем жестком диванчике. С большим усилием подошел он к иконам, вынул из киота перламутровый крест и, подавая его А.В., сказал: «Вот тебе мое благословение!» - «Батюшка! - возразила она с грустью и с каким-то невольным страхом.- Не надо мне вашего креста, я боюсь и ни за что не возьму его».- «Опять малодушие,- с кроткой улыбкой заметил старец.- Не бойтесь! С верой возьмите этот крест святой, и он будет спасать вас от видимых и невидимых врагов. Теперь ступайте с Богом. Еще раз увидимся здесь, но не скоро». С сими словами он отпустил ее. По предречению старца пришлось ей еще раз увидеться с ним перед самой его кончиной. Но обстоятельства этого свидания изложены будут ниже.

Интересен рассказ одного католика, по совету отца Илариона обратившегося в Православие и вследствие этого обретшего, по молитвам старца, мир с ближними и с самим собой.

Однажды надворный советник Феодор Захарович Ключарев послал в Усмань за доктором, приказав посланному привезти хоть фельдшера, в случае если доктора нет в городе или ему нельзя будет поехать. Посланный, не застав доктора, привез лекаря, бывшего военного фельдшера Леонтия Павловича Ждановского, вовсе неизвестного господину Ключареву. Это было 4 ноября, вечером. Ждановский ночевал у Ключарева, а на другой день оба они вместе слушали литургию в приходской церкви и затем панихиду по отцу Илариону, так как это был день его памяти. Возвратившись из церкви, Ждановский за чайным столом при воспоминании об отце Иларионе рассказал о себе Ключареву следующее.«Полк Рязанский, в котором я был старшим фельдшером, в 1842 году квартировал в городе Лебедяни Тамбовской губернии. Доктор, у которого я состоял под начальством, был человек дерзкий и крутого нрава. Не проходило дня, чтобы он не нанес мне оскорбления, без всякого с моей стороны повода. И странно: чем больше я старался быть исправным и угодить ему, тем больше он оскорблял меня. Сначала я терпел, а потом стал выходить из терпения и наконец так озлобился, что решился его погубить. Несколько ночей я караулил его на улице с заряженным пистолетом, но всякий раз Господь отводил мою руку от преступления.По обязанности своей службы мне пришлось как-то быть в Троекурове. Я остановился у фельдфебеля, человека доброго и набожного, и вечером в разговоре позволил себе быть с ним откровенным - рассказал ему все и не скрыл даже о преступном замысле моем против полкового доктора. Фельдфебель с участием выслушал меня и предложил мне вместе с ним сходить к отцу Илариону. Я принял это предложение с большой радостью и благодарностью, и наутро мы пошли к нему. Старец принял нас благосклонно и, обратившись ко мне, спросил: "Что тебе нужно от меня?". Я не хотел, да и не смел что-либо утаить от святого человека, а потому искренно сознался ему во всем. Старец снисходительно выслушал меня и спросил: "Сколько лет ты не был у исповеди и Святого Причастия?" - "Пять лет",- отвечал я. "Это плохо,- сказал батюшка.- Всякий человек склонен ко греху; а потому, если он себя не укрепляет верой и исполнением установлений Божественных, то через это сам себя отдает в руки диавола. Постарайся как можно скорее исполнить долг христианина - поговей, исповедуйся и причастись Святых Таин".- "Этого я не могу сделать,- возразил я,- здесь нет ксендза[5]: я ведь католик, батюшка".- "Можно бы съездить туда, где он есть; а лучше прими-ка Православие". Я изъявил готовность на предложение старца и, поблагодарив его за совет, принял от него благословение на предположенное дело и старался как можно скорее принять Православие, так что недели через две я уже помазан был миром, исповедан и приобщен Святых Христовых Таин.После сего я опять был у отца Илариона, который принял меня очень ласково, наставлял меня, говорил, что более всего нужно стараться о спасении души. С тех пор я почувствовал необыкновенную радость в душе моей, я как будто обновился и на все смотрел другими глазами. Да и отношение полкового доктора ко мне с того времени совершенно изменилось - тот же доктор, да не тот стал человек. Вместо прежнего его обращения со мной, я стал пользоваться его расположением, и когда я окончил срок службы, то он представил меня к награде чином и званием лекаря. Много раз и после бывал я у отца Илариона. Он, вероятно, молился за меня, и по его молитвам жизнь моя была самая счастливая. Со времени же кончины блаженного старца я поставил себе за правило в день его памяти всегда бывать в храме Божием и служить по нему панихиду. Я считаю особенной милостью Божией, что Господь привел мне сегодня быть у вас. И раз вы собираете сведения о жизни и подвигах отца Илариона, для издания полного его жизнеописания, то благоволите занести в ваши тетрадки и мой рассказ».Преподавая полезные и спасительные советы, отец Иларион, по данной ему от Господа мудрости духовной, разъяснял некоторым непонятные для них случаи и предостерегал впредь осторожнее к ним относиться.