3.2. Выбор между религией и обожествлением человека

Повествование кн. Бытия в 6-10 гл. задерживается на событиях, связанных с жизнью знаменитого праведника древности Ноя, главнейшее из которых - "всемирный потоп". Ученые спорят о том, о какой именно катастрофе может идти речь. Существует множество древнейших преданий о потопе и о Ное (Ной вообще фигура "общечеловеческая"), причем замечено: чем дальше жил тот или иной народ от Средиземноморья, тем меньше масштаб беды; к примеру, у индейцев помнят лишь о сильных дождях. Не исключено, что катастрофа была не глобальной, но Бытописатель описывает ее как всемирную, ведь его "мир" ограничен. Однако в Библии древнее наводнение рассматривается именно с духовной точки зрения; автору раскрыта его истинная причина /см. 6, 1-13/: "Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери; тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены... И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками... В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что... все помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал... истреблю с лица земли человеков... скотов, и гадов и птиц небесных истреблю... земля растлилась пред лицем Божиим, и наполнилась... злодеяниями". В Библии, как мы уже заметили, образ брачного совокупления весьма метафоричен. Существует по меньшей мере два толкования таинственного соединения в /6, 2/. Если "сыны Божии" суть потомки Сифа, а "дочери человеческие" - потомки Каина, то речь идет о том, что с определенного времени сифиты и каиниты перемешались между собой, и люди стали духовно неразборчивы. Но под "сынами Божиими" можно понимать ангелов, в том числе и падших, а под "дочерьми человеческими" - людей /такое понимание традиционно для библейского мышления/. Автор в таком случае намекает на то, что люди, оставив Бога, увлеклись духами, т.е. религия истинного Бога была вытеснена магией. Результат такого брачного союза - горделивая порода не знающих жалости людей . Они иронично названы сильными и издревле славными, но их эпоха - время развращения людей и растления самой земли. Антропоморфируя Бога, т.е. наделяя Его чисто человеческими чувствами /великое прозрение будущего:и ведь Он и в самом деле человечен/, Бытописатель употребляет слова "раскаялся", "восскорбел". Такой мир недостоин ни Бога, ни вечности; он должен быть истреблен вместе с природой, которая без человека вовсе не нужна. Т.о. человеческое отпадение, развращенность и магизм могут достигнуть той черты, когда сама природа не выдерживает, и ее стихия обрушивается на нечестивый род. Но во тьме духовного помрачения людей Бог находит единственного праведника: "Ной был человек... непорочный... Ной ходил пред Богом" /6, 9/. Ною дано повеление строить ковчег, чтобы во время наводнения его семья и животные смогли спастись. Ной строит огромное судно на виду у всех людей, продолжающих безбожно жить и насмехающихся над ним. В этом смысле Ной, безусловно, выступает как древний пророк израильского типа, напоминая слепцам о неотвратимости суда Божия. Ковчег, который спас семью праведников во время наводнения, стал в будущем прообразом Церкви Христовой. /Один из древних символов христианства - якорь, многие храмы внешне напоминают корабль, на куполах наших церквей часто установлен крест с якорем, т.н. "крест с полумесяцем": Церковь - ковчег, спасающий от мирского потопа и бросающий якорь-крест в небо/. Если вначале Ной выступает как праведник, а перед потопом - как пророк, то для новой человеческой расы, которая от него происходит, Ной является спасителем и в этом смысле - прообразом Христа. Бог устанавливает с Ноем завет, в котором повелевает людям жить праведно и не допускать пролития человеческой крови /см. 9, 1-17/. Символом завета становится радуга - красочный "мост", соединяющий небо и землю. В Быт. 8, 21 и 9, 11 читаем: "сказал Господь Бог в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого - зло от юности его... не будет более истреблена всякая плоть водами потопа". Вскоре из повествования станет ясно, что очищение всемирным потопом помогло ненадолго. Во-первых, первородный грех коренится не во внешнем поведении, а в самой природе человека, и уже сын праведного Ноя совершит вопиющий грех. Во-вторых, из общих наблюдений мы знаем, что ужас несчастья лишь на время замораживает греховность, но не исцеляет ее. "Ной начал возделывать землю и насадил виноградник. И выпил он вина, и опьянел /быть может, Ной не знал силы вина, а может, решил заглушить переживание страшной катастрофы/, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам... наготу отца своего, и выйдя рассказал двум братьям своим. Сим же и Иафет взяли одежду, и... покрыли наготу отца своего /не оглядываясь на него/... Ной проспался от вина своего, и узнал, что сделал над ним младший сын его" /9, 20-24/. С древности существует представление о высочайшем статусе родного отца, как бы образа Отца Небесного, и о священной тайне отцовства, связанной с креативными органами отца (с этим мы еще встретимся), и потому поступок Хама, посмеявшегося над наготой отца, приравнивается к богохульству. Это первый "хамский" поступок, еще одна грань каинитского поведения. Ной сказал: "Проклят Ханаан /самого Хама нельзя проклясть напрямую, т. к. над всеми детьми Ноя ранее Бог произнес благословение, но собственные имена Сим, Иафет, Ханаан, Моав, Эдом и др. относятся также и к их потомкам, к целым народам и землям, ими населенным, поэтому проклятия и благословения устремлены в будущее/; раб рабов будет он у братьев своих... Благословен Господь Бог Симов; Ханаан /читай: Хам/ же будет рабом ему. Да распространит Бог Иафета; и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему". /9, 25-27/. Это интереснейшее пророчество имеет как исторический, так и духовный смысл. В истории ВЗ так и случилось: Ханаан был порабощен, потомков Иафета стало на свете больше всех других, и они к III - II вв. завоевали семитов. К сожалению, толкователи нового времени не избежали соблазна продолжить исторические аналогии, и, в частности, приравняв чернокожих африканцев к хамитам, доказывали действенность пророчества на примере негритянского рабства. На самом же деле важен духовный смысл пророчества Ноя о своих сыновьях. Это не столько три расы, сколько три религиозных типа. "Благословен Бог Симов"; стало быть семиты - это те, кто веруют в благословенного Бога, люди истинной религии. Это и Израиль, и в будущем христиане. Иафетидов больше всего - так это язычники, которым суждено в определенное время "вселиться в шатры Симовы" /шатер - образ храма, осенения Божия/. Такое "вселение" начало происходить, когда языческий мир стал открывать для себя Божественность веры Израиля, и появились первые прозелиты /обращенные/; но окончательно это относится к НЗ-ным временам, когда массы язычников пришли в Церковь. А Хам /Ханаан/ - есть третий тип, это люди отвергшие Бога: нераскаянные грешники, маги, безбожники, кощунники, сатанисты. За видимостью их свободы таится смертное духовное рабство. 11 гл. кн. Бытия рассказывает нам о Вавилонской башне. Потомки Ноя поселились в долине Сенаар. "И сказали они построим себе город и башню высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь... вот, что начали они делать и не отстанут от того, что задумали... Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле, и они перестали строить город и башню..." /11, 2-8/. Что же произошло с потомками великого праведника? Что за башню решили они соорудить, и почему это вызвало Божественное вмешательство? "Сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по всей земле /важно, что в оригинале это звучит иначе: чтобы не рассеяться по лицу всей земли/", - вот ключевые слова повествования. Древние предания сохранили любопытные подробности строительства Вавилонской башни: на верхних ярусах гиганта /кое-где в Ираке, Афганистане сохранились как бы уменьшенные копии - спиралевидные, сужающиеся кверху башенки, т.н. "зиккураты"/ стояли лучники и пускали в небо стрелы, как бы пытаясь проткнуть его; а если у кого-либо сверху падал кирпич, то и его самого сбрасывали с высоты. Строительство башни с одной стороны должно было консолидировать жителей города-цивилизации /"чтобы не рассеяться", не пропасть/, а с другой - сделать ее храмом человеческой гордыни и самости (не Богу имя - напротив, именно "себе"; ср. "не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу" /Пс. 113, 9/). Столь великим оказалось человеческое отпадение от Бога, что людям их Отец небесный оказался ненавистен, и они решают свергнуть его с небес! И вот тут происходит самое интересное: древние мифы полны историй о том, как богов скидывают с престолов и лишают силы, но автор с некоторой иронией пишет о том, что истинному Богу, для того, чтобы разглядеть очередной нелепый замысел падшего человека, приходится сойти вниз - столь Он недосягаемо высок! Полулегендарный рассказ о Вавилонской башне, даже в вышеуказанных апокрифических подробностях, неожиданно оказался близок нам, ибо именно XX век, особенно в России, стал веком восстания против Бога и попрания человечности. Можно сказать, что в нем дана универсальная модель построения жизни без Бога и даже против Него. И Библия говорит о том, чем кончается подобный глобальный эксперимент: на определенном этапе люди перестают понимать друг друга /"смешение языков"/, разбегаются, и башня остается недостроенной. /В советские времена такой "башней" должен был стать "дворец советов" с гигантской, выше облаков, фигурой вождя революции на крыше. Характерно, что в 1919г. архитектор Татлин построил еще один макет: "башню III-его интернационала", и сия металлическая конструкция в точности повторяла древний зиккурат - значит, ведали, что творят/. Крушение самоубийственно-богохульного замысла древних, произошедшее в результате Божественного посещения /буквального снис-хождения/, на самом деле означает для них протянутую Творцом руку помощи. Рассказ о вавилонских строителях, как и характеристика предпотопных современников Ноя, возвращает нас к теме первородного греха. И мы видим, что с глубочайшей древности в истории человеческого духа проявляются две противоположные тенденции: "человекобожия" и "богочеловечества", первая из которых заманчива, но деструктивна, а вторая чрезвычайно трудна, но спасительна. Во всеобщей тьме духовного невежества Бог находит лишь небольшое количество праведников, избирающих пути спасения, но не обеспечивающих преемство. Всё меняется, когда в Библии появляется Авраам - первый исторически зафиксированный персонаж ВЗ /приблиз. XIX в. до Р.Х./.

3.3. Жизнь и вера Авраама

Семья Аврама, происходившего из древнего города Ур Халдейский, была достаточно состоятельной. Живя в языческом окружении, Аврам был благочестив и уповал на Бога. Но при этом он вместе со своей женой Сарой глубоко страдал, и причиной страдания была их бездетность. В истории ВЗ мы не раз сталкиваемся еще с одной проблемой, косвенно связанной с первородным грехом, и как ни странно, это проблема детей, потомков. Во-первых, после того, как человек отпал от Бога, он в своей жажде бессмертия сменил индивидуальный аспект на аспект родовой. Потеряв доступ к древу жизни, древний человек решил позаботиться о "бессмертии на земле", что означало главным образом бессмертие в своих детях и внуках /ср. советский лозунг: "дети - наше будущее"/, в своем роде. Во-вторых, потеря райского брачного идеала привела к тому, что смысл брака также стал видеться не в единении, а в потомстве, как можно большем. Наличие и количество детей "гарантировало" бессмертие и в глазах окружающих выглядело как знак Божьего благословения. Напротив, отсутствие детей могло означать проклятие: человек оказался недостоин продолжения на земле! Так два серьезных искажения первоначальной духовной жизни сплелись в "жестоковыйном" сознании дохристианского Израиля (хотя эти тенденции мы наблюдаем и по сию пору). ВЗ описывает немало хитроумных способов, весьма небезупречных и даже недопустимых с христианской точки зрения, для достижения цели обретения потомства. Поэтому Аврам и Сара выглядели отвергнутыми Небом. Но подобно Еноху и Ною, Аврам способен расслышать неизреченные Божии слова, и однажды Бог повелевает ему: "пойди из земли твоей, от родства твоего, и иди в землю, которую Я укажу тебе. И Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое... и благословятся в тебе все племена земные" /12, 1-3/. Т.о., Бог обещает Авраму, что он не только будет иметь дитя несмотря на немолодые лета, но от него родится множество людей, которые получат чрез него Божественное благословение. В связи с этим Аврам /"отец"/ и Сара /"госпожа"/ получат новые имена в форме множественного числа: Авраам /"отец множества"/ и Сарра /"госпожа многих"/. И Авраам вместе со всем семейством с готовностью пускается в неизведанный путь: куда благословит Господь. Тут перед нами предстают первые черты необычно сильной веры Авраама: жажда Бога, "слышание" Его воли и непрекословное послушание. Выход Авраама из Харрана - важный духовный момент: для того, чтобы по-настоящему почувствовать Бога, нужно вырваться из обветшавшей окружающей среды. Библия, описывая праведников, отнюдь не скрывает их недостатков и даже греховных отступлений. Праведником человек назван не потому, что он безгрешен, а потому, что в процессе длительного Божественного воспитания его жизненный путь становится примером. И Бытописатель ничего не скрывает: едва показав Авраама с замечательной стороны, он тут же рассказывает о неприглядном эпизоде, случившемся на пути в "землю обетованную", когда из-за голода Авраам свернул в Египет: "Когда же он приближался к Египту, то сказал Саре, жене своей: вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом; и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: "это жена его"; и убьют меня, а тебя оставят в живых. Скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя... Египтяне увидели, что она женщина весьма красивая... и взята она была в дом фараонов. И Авраму хорошо было ради нее, и был у него мелкий и крупный скот... и рабы, и рабыни... Но Господь поразил тяжкими ударами фараона и дом его за Сару, жену Аврамову. И призвал фараон Аврама, и сказал... для чего не сказал мне, что она жена твоя?... И я взял было ее себе в жену... И дал о нем фараон повеление людям, и проводили его, и жену его, и все, что было у него..." /12, 10-20/. В этом месте естественно возникает непростой вопрос: "почему же наказан фараон, он-то при чем?" /Под фараоном может в данном случае подразумеваться местный князек, а не верховный фараон Египта/. Однако у библейского повествования своя логика. Авраам, а не фараон, является главным героем рассказа. Он возлюблен Богом, но в Египте оказался без Божьего благословения, влекомый голодом и малодушием, которому уступил первоначальный порыв веры. Малодушие это поставило обоих супругов в ситуацию, когда невозможным будет для них исполнение Божественного обетования. И тогда Бог наказывает /воспитывает, выручает/ Авраама косвенно, вызвав гнев и презрение фараона к нему и его мнимой праведности /именно презрение звучит в повелении "проводить его и всё, что у него"/. Это серьезный урок Аврааму: обычный с его точки зрения язычник, которого не грех и обмануть, и пожить при нем благополучно, оказался гораздо более богобоязненным и, кстати, снисходительным /мог ведь и казнить/, чем он, имеющий знание Бога и великое обетование... Вместе с семьей Авраама из Халдеи вышел еще и его племянник с семьей, Лот, человек, верующий в истинного Бога и благочестивый, но духовно более слабый. Однажды он повздорил с Авраамом, и они несколько разошлись в конце пути: "Сказал Аврам Лоту: да не будет раздора между мною и тобою... Если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево... Лот возвел очи свои, и увидел всю окрестность Иорданскую, что она... вся орошалась водою, как сад Господень..."/13, 8-13/. В этом "райском" саду и поселился Лот, не зная того, что это и есть печально известный Содом, жители которого "были злы и весьма грешны пред Господом". А Авраам выбрал землю Ханаанскую, пустынную и неуютную. Но именно тут он снова слышит Господа: "возведи очи твои... посмотри к северу, и к югу, и к востоку, и к западу... всю землю /эту/ дам Я тебе и потомству твоему навеки... сделаю потомство твое, как песок земной ... пройди по земле сей в долготу и в широту ее /13, 14-17/. В этом тексте отцы Церкви усматривают прообраз креста, который Авраам дважды, мысленно и фактически, как бы полагает в основание будущей Святой земли. В Ханаане Авраама окружает множество небольших племен, каждый из которых имеет своего правителя. Время от времени эти царьки составляют союзы и воюют друг с другом. Однажды Аврааму пришлось участвовать в такой войне, чтобы освободить уведенного в плен Лота и с ним многих других. На обратной дороге Авраам встречает двух царей: Содомского и Салимского. Первый сказал: "отдай мне людей, а имение /имущество/ возьми себе. Но Аврам сказал... поднимаю руку мою к Господу Богу Всевышнему, Владыке неба и земли, что даже нитки и ремня от обуви не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: я обогатил Авраама... кроме доли, принадлежащей людям, которые ходили со мною" /14, 21-24/. Здесь явно звучат два мотива. Аврааму очень важно, чтобы никто не подумал, что его чем-то мог одарить Содомский царь Бера. Он вызволил содомлян из плена, но зная, чем живут эти люди, не желает принимать от них славу и плату - дабы не оскверниться. Кроме того, Авраам являет свою глубокую веру: он Богом богат, и ради Всевышнего совершает добрые дела. По-иному происходит встреча с царем Салима /предположительно будущий Иерусалим/ Мелхиседеком, который "вынес хлеб и вино. Он был священник Бога Всевышнего. И благословил его и сказал: благословен Авраам от Бога Всевышнего, Владыки неба и земли; и благословен Бог Всевышний, Который предал врагов твоих в руки твои. Аврам дал ему десятую часть из всего" /14, 18-20/. Поведение Авраама тут совсем иное: он принимает благословение и отдает по закону десятину. Но и Мелхиседек говорит с ним не как Бера: он прежде всего благословляет Бога, а потом Его слугу - Авраама /у Беры - ни слова о Боге/. Сообщение о неком царе, который был священником истинного Бога, является намеком на то, что почитание Единого никогда не прерывалось и могло существовать вне главной библейской линии. Но сама таинственная фигура царя-священника, неожиданно являющегося в жизни Авраама, приносящего хлеб и вино, благословляющего и больше нигде не встречающегося, стала символической уже в ВЗ. Он священник Божий, но законной библейской линии не принадлежит, т.е. он священник не по закону, а непосредственно от Бога, по помазанию. Имя Мелхиседека стало символом харизматического служения Богу вообще. Кроме того, хлеб и вино Салимского царя не могли не восприниматься в христианстве как прообразы Евхаристии. И в 109-м псалме Сам Бог, посылая в мир Мессию, Спасителя, обращается к Нему: "Ты иерей вовек по чину Мелхиседекову". Спаситель не нуждается в доказательствах, в документах - Он благословлен непосредственно Отцом. Эта же мысль повторится в послании св. ап. Павла к Евреям. В отличие от "чина Ааронова", "чина Левиина", напоминающих современное епископское рукоположение в священный сан, "чин Мелхиседеков" предполагает непосредственное Божественное участие в кризисных моментах истории. Шло время. Господь неоднократно являлся Аврааму, обещал ему непременное исполнение обетования о потомках и раскрывал некоторые обстоятельства их будущей истории. Но Сарра оставалась бесплодной. И тогда Авраам решил использовать один из древних законных способов продолжения рода, а именно т.н. "рождение на колени". Жена дает своему мужу одну из служанок, та зачинает от него ребенка, и в момент родов жена подставляет свои ноги под младенца и говорит: это мой ребенок "от нее". Дитя считается законным сыном родителей /это несколько напоминает современное вынашивание в чреве другой женщины/. Таким образом у Авраама и Сарры от ее служанки из Египта Агари появляется первый сын Измаил /16-17 гл/. Авраам, с одной стороны, устал от ожидания, а с другой как бы помогает ускорить исполнение Божьего обетования, помочь ему осуществиться. Ведь Сарра уже стара и вряд ли уже сможет родить сама. Но у Бога иная мысль, и очень скоро Авраам это сознает: будучи беременной, Агарь начинает издеваться над своей госпожой, видимо желая занять ее место, потом ей приходится бежать от Сарры. Измаил (его имя означает "услышал Господь страдание твое") все-таки сын Авраама, сын "по закону" /пусть и столь для нас необычному/, и на него частично распространяется Божественное обетование: "умножу потомство твое" /16, 10/. Однако про него не сказано, что "в нем благословятся племена", а сказано совсем другое: "он будет между людьми как дикий осел; руки его на всех, и руки всех на него; жить он будет пред лицем всех братьев своих" /16, 12/. То есть измаилиты будут выносливыми, неприхотливыми, воинственными кочевниками, постоянной проблемой для своих соседей. /Любопытно, что мусульмане признают Библию и считают себя потомками Измаила, но Библия дает Измаилу нелестную оценку./ Но обетованным сыном становится Исаак, родившийся от Сарры тогда, когда это уже было практически невозможно /21 гл/. Исаак - плод сильнейшей веры Авраама, он не дитя юношеской любви и не дитя необходимости, а зримое чудо Божие, выстраданное ВЗ-ной праведной семьей /это про него сказано в Евангелии от Иоанна: " не от хотения плоти, но от Бога родились" - Ин. 1, 13/, он сын "по благодати". В одном из своих явлений /17 гл/, Бог, подтверждая Завет и возвещая о рождении Исаака, потребовал у Авраама в качестве главного знака вхождения в Завет обрезать крайнюю плоть у себя и всех потомков мужского пола /17, 9-14/. Мы сегодня совершенно не понимаем священного смысла обрезания и того, почему сия специфическая операция связана с Творцом вселенной столь серьезно, что забыть обрезаться означает погибнуть, даже в случае с Моисеем, только что призванным для Божественной миссии. /см. Исх. 4, 24-26/. (Подробным образом этот вопрос рассмотрен в работе "Христианское учение и проблема половых отношений", свящ. Лев Шихляров, журнал "Континент", Париж-Москва, № 1/91/ - 1997 г.). С древнейших времен половые органы человека использовались как нагляднейшие символы креативной мощи Божества. С другой стороны, для самого человека эти половые части были связаны с прикосновением к Божественной тайне творения, в т.ч. творения новой человеческой жизни и в связи с этим преодоления смерти /родовое бессмертие/. История религии знает множество примеров религиозно-сексуальных представлений, объясняющихся не развращенностью, а грубой и наглядной символикой. Со временем, однако, в этой сфере наблюдается вырождение, и осмысленные культы превращаются в языческие оргии. В ВЗ мы видим благочестивое отношение к интимной тайне: раб Авраама, отправляясь на поиски невесты Исааку, в знак клятвы верности кладет руку Аврааму "под стегно" /24, 9/. С этой темой связано и знаменитое выражение "лоно Авраамово", обозначающее рай /!/. Если вспомнить те чувственные культы, где в исступлении мужские органы отрезались в качестве жертвы тому или иному богу, то можно сказать, что иудейское обрезание, находясь в русле традиционных представлений, в то же время переосмысляет их совершенно по-новому. Здесь в качестве жертвы приносится лишь небольшой кусочек, отрезанный от креативного органа, в знак того, что сам глава рода, называемый патриархом, и всё его потомство, которое прорастет из его семени, из этого места, посвящается Богу. /Женщина входит в Завет через брачное соединение/. Обрезание, как и любой иной символ жертвенного служения Богу, было прообразовательным приготовлением к христианскому представлению о жертвенности Самого Бога, и позже, уже в НЗ, св. ап. Павел применяет этот термин в духовном смысле, называя крещение "обрезанием сердца". Примеч. В святоотеческой литературе можно встретить толкование обрезания как знака обуздания плоти. Подобное понимание вполне правильно в смысле прообразовательно-аскетическом, но никак не конкретно-историческом, ибо здесь, наоборот, привлекалось внимание к творящей плоти. 18-ая гл. кн. Бытия удивительным образом описывает посещение Богом Авраама и Сарры за год до рождения Исаака: "Явился ему Господь у дубравы Мамре... Он возвел очи свои, и взглянул, и вот, три мужа стоят против него... он побежал навстречу... поклонился до земли. И сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего. И принесут немного воды, и омоют ноги ваши; и отдохните под сим деревом. А я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши... и взял теленка... и поспешил приготовить его... и поставил пред ними; а сам стоял подле них под деревом. И они ели." /18, 1-8/. В этом описании соединилось земное и небесное; присутствие Бога явное, физически ощутимое, отношения с Ним родственные /образ: Бог, отдыхающий под деревом Авраама!/. Но самым необычным является игра форм единственного и множественного числа: Авраам видит трех, а говорит со странниками так, будто их то трое, то один; в буквальном смысле: 3=1. Некоторые отцы Церкви видели в этой картине Бога и с Ним двух ангелов /для этого тоже есть некоторые основания/, но большинство их считают это место прикровенным указанием на явление Бога-Троицы, самое очевидное во всем ВЗ. Христианское осмысление древнего сюжета, в котором Авраам и Сарра угощают под деревом трех таинственных странников, привело в итоге к традиции иконописи Троицы, кульминацией которой стало бессмертное творение преп. Андрея Рублева. Нелишне заметить, что ангелы в Быт. 18 и ангелы Рублева являются символическим описанием присутствия троичного Бога и по смыслу не имеют отношения к обычно нами понимаемым ангелам - сотворенным светлым духам. Примеч 1. Можно недоумевать по поводу того, почему Троица является Аврааму именно в этот момент, ни раньше, ни после. Но нужно вспомнить о том, для чего Бог пришел к Аврааму. Он пришел не просто в очередной раз напомнить об обетовании, Он сказал, что на этот раз ребенок точно будет, т. о. посещение Божие принесло Аврааму и Сарре сверхъестественную благодать зачатия, а ведь брак - единение двоих - есть образ единения Троих, так что всё удивительным образом сходится и посещение трех Ангелов становится первым постижением Бога как Любви... Примеч 2. Рассмотрим икону Пресвятой Троицы. Три Ангела сидят за столом-престолом так, что вокруг них можно описать замкнутый круг, говорящий о внутренней гармонии Бога; а подножие их выполнено в виде "обратной перспективы", намекающей в иконописи, что не мы смотрим, а всматриваются в нас. На престоле чаша, в которой помещается кровавая плоть, иногда с абрисом человеческого лица. За спиной первого Ангела - фантастическое здание. Это мироздание, и первый Ангел символизирует Отца, Творца вселенной. За спиной третьего Ангела - скала, символ восхождения к горнему миру, и потому этот Ангел намекает на Лицо Духа. А за вторым Ангелом - дерево с зеленой листвой - это известный библейский символ "процветшего древа", Креста, открывшего Воскресение. Второй Ангел, означающий Сына, тянет благословляющую руку к чаше, двое других преклонили главы в молчаливом согласии. Что же всё это значит? Бог в своей внутренней жизни есть совершенная гармония любви и самодостаточен. Но Он создает по любви человека, отпавшего и гибнущего. Чтобы его спасти, Бог в Своем предвечном совете решает Сам взять на себя дело спасения, что в конкретном времени, когда второе Лицо соединится с человеческой плотью, будет означать для Него чашу страдания, и только потом победу. Т.о. икона сия заключает в себе лаконичное выражение величественной и парадоксальной христианской веры. "Отдохнув" у Авраама и упрекнув Сарру за недоверие к обетованию о сыне, странники следуют далее в Содом, и Господь, не желая "таиться" от Авраама, сообщает ему причину: "вопль Содома и Гоморры велик и грех их тяжел весьма. Сойду и посмотрю, точно ли они поступают так" /18, 20-21/. Авраам, услышав это, начинает с Богом длинный молитвенный диалог: "неужели Ты погубишь праведного с нечестивым, и с праведником будет то же, что с нечестивым? Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников? Неужели Ты погубишь, и не пощадишь всего места сего ради пятидесяти праведников, если они находятся в нем? Не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы Ты погубил праведного вместе с нечестивым, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым; не может быть от Тебя! Судия всей земли поступит ли неправедно? Господь сказал: если я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу весь город сей... Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел: может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять. Авраам продолжал говорить с Ним и сказал: может быть, найдется там сорок? Он сказал: не сделаю того и ради сорока. И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать? Он сказал, не сделаю, если найдется там тридцать. Авраам сказал: вот, я решился говорить Владыке: может быть, найдется там двадцать? Он сказал: не истреблю ради двадцати. Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти. И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом" /18, 23-33/. Мы специально привели столь длинный и замечательный отрывок. Обычно повторения в текстах Священного Писания связаны со стилистикой еврейского языка, но в данном случае они передают особенности молитвы Авраама. Мы помним, что Аврааму не нравится Содом - синоним греховного мира. Его не соблазнила обманчивая красота тех мест, как это было с Лотом, он презрительно отверг благодарность содомского правителя. Но в данный момент Авраам являет потрясающий пример молитвенного предстательства за чужих ему, в общем-то, людей. Молитва описана как своеобразный "торг", и мы не можем не увидеть в этом Божественную улыбку, радость за дерзновенное величие веры праведника не только в справедливого, но милосердного Бога. У этого рассказа, кроме того, есть еще и следующий духовный аспект. Наш мир, живущий в грехах и забвении Бога, стоит и движется только потому, что не исчерпывается запас Божественной благодати, не уничтожена пока благодатная "атмосфера". Это - заслуга немногих, но истинных молитвенников и праведников, чье доброделание перевешивает всю самоубийственную злобу мира. "Десять праведников" - это образ минимальной святости, достаточной для удержания благодати. Не будет сего минимума - спасутся верные, но мир жить далее не сможет. В Содоме не нашлось и десяти... В нашем сознании названия Содом и Гоморра ассоциируются с крайней формой половой развращенности, и различные половые извращения в аскетике называются содомскими. Однако происшедшее с Содомом не может исчерпывающим образом быть вписано в схему "Бог наказал содомлян за половые излишества": во-первых, в мире различные блудные пороки были распространены повсеместно, но наказаны только Содом и Гоморра, а во-вторых, против такого примитивного понимания говорит сам библейский текст. Ангелы явления Божия приходят в Содом "вечером, когда Лот сидел у ворот... Лот... поклонился лицем до земли. И сказал: государи мои! зайдите в дом раба вашего, и ночуйте, и умойте ноги ваши, и... поутру... пойдете в путь свой... И они пришли в дом его. Он сделал им пресные хлебы, и они ели. Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого... окружили дом. И вызвали Лота, и говорили ему: где люди, пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам, мы познаем их. Лот сказал им: братья мои, не делайте им зла. Вот у меня две дочери, которые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего. Но они сказали... вот пришлец, и хочет судить? теперь мы хуже потупим с тобою, нежели с ними... И подошли, чтобы выломать дверь. Тогда мужи те простерли руки свои, и ввели Лота к себе в дом, и дверь... заперли, а людей, бывших при входе в дом, поразили слепотою... так что они измучились, искав входа. Сказали мужи те Лоту... кто бы ни был у тебя,, всех выведи из сего места. Ибо мы истребим сие место; потому что велик вопль на жителей его к Господу" /19, 1-13/. Попробуем разобраться в этой ситуации. Мы видим отношение содомлян к Лоту: "пришлец - и хочет нас судить"; а между тем Лот там живет достаточно давно. Лот внутренне чужд им, ибо он благочестив и соседям своим ненавистен. Лот сам небезупречен: следуя древнему обычаю, предпочитает отдать им на поругание своих дочерей, хотя поступает так из жертвенных соображений. Но вот на что почти не обращают внимания: да, толпа собралась, чтобы надругаться над юными гостями Лота, но ведь это не юноши, а Сам Бог посетил Лота! Неужели же можно представить, что ангелы Господни специально притворились прекрасными юношами, чтобы распалить постыдные страсти содомлян и за это их уничтожить? На самом деле посещение Господом Содома описано так же символично, как Его предыдущее посещение Авраама и Сарры, когда Авраам "накормил" ангелов. В отличие от современников Ноя, лишь потешавшихся над его строительством, содомляне пытаются "познать" пришедших к Лоту ангелов Господних извращенным образом, при чем познание в Библии, как уже было сказано, является синонимом соединения. Значит, речь идет не столько о половой, сколько о духовной извращенности и ненависти. Характерно, что будучи ослепленными /опять же символ духовной слепоты/, они не убежали, ужаснувшись и раскаявшись, а продолжают искать вход в дом Лота /"не отстанут от того, что задумали", как сказано о строителях Вавилона/. "Извращенная религиозность" - это сатанизм. ВЗ с отвращением относится к ряду древних духовных явлений, подпадающих под эту категорию. Это и тотальное увлечение магией, и религиозно-сексуальные оргии, и человеческие жертвоприношения, и просто атеистическое "хамство". А развращенность и жестокость в данном случае сопутствуют подобному образу жизни. Косвенно эти мысли подтверждает пророк Иезекииль: "Вот в чем было беззаконие Содомы... в гордости, пресыщении и праздности, и она руки ... нищего не поддерживала и возгордились они и делали мерзости пред Лицем Моим" /16, 49-50/. Мы не знаем, в какой именно форме процветал сатанизм в Содоме и Гоморре, но, очевидно, чаша терпения Божия оказалась переполненной, и подобное место, как рассадник духовного заражения, был уничтожен с лица земли. Вовремя спастись удалось только Лоту и его дочерям - ни зятьям, принявшим весть о гневе Божием за шутку, ни Лотовой жене, которая обернулась назад, нарушив главное условие. Подобный образ неверности часто встречается у древних: идя за Господом, нельзя жалеть о гибельной красоте и о презренном прошлом. После катастрофы на Лота и его дочерей не смотрели, как на спасенных, а как на единственных жителей проклятого города, и никто не хотел жениться на них. Тогда они напоили родного отца и забеременели о него - в совершенном соответствии с ВЗ-ным представлением о родовом бессмертии. Кульминацией духовного пути Авраама является событие, описанное в 22 гл. кн. Быт, после того, как Авраам и Сарра получили невозможное для своих лет - обетованного сына Исаака. Имя это означает "смех, радость" - возможно, Исаак так назван неслучайно: при последнем обещании Бога Сарра рассмеялась /см. 18 гл/, потом испугалась этого смеха, но теперь смех недоверия превратился в истинное радование. "Бог искушал Авраама и сказал ему... возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака... и принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. Авраам встал рано утром, оседлал осла своего, взял с собою двоих из отроков... и Исаака... наколол дров для всесожжения, и... пошел на место, о котором сказал ему Бог... И взял Авраам дрова... и возложил на Исаака... взял в руки огонь и нож, и пошли оба вместе. И начал Исаак говорить Аврааму... вот огонь и дрова, где же агнец для всесожжения? Авраам сказал: Бог усмотрит Себе агнца... сын мой... И пришли на место... и устроил... Авраам жертвенник, разложил дрова, и, связав сына своего, положил его на жертвенник поверх дров. И... взял нож, чтобы заколоть сына своего. Но Ангел Господень воззвал к нему с неба и сказал: Авраам!... не поднимай руки твоей на отрока, и не делай над ним ничего; ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога, и не пожалел сына твоего, единственного... для Меня. И... Авраам... увидел: позади овен, запутавшийся в чаще рогами. Авраам... принес его во всесожжение вместо Исаака, сына своего" /22, 1- 14/. Описанное происшествие для христианского мышления являет определенный камень преткновения: как это Бог мог подвигнуть Авраама на подобную жестокость? При этом одни толкователи следуют букве текста: Бог просто решил испытать Авраама /а "искушение" и есть "испытание"/, а другие настаивают на аллегории: Аврааму показалось, что Богу была бы угодна подобная жертва, так что еще неизвестно, не Авраам ли искушал Бога. Однако случившееся нужно рассмотреть прежде всего в контексте эпохи. Как уже было сказано, одним из видов религиозной извращенности, распространенных в древности, был обычай человеческих и, в частности, детских жертвоприношений. Этот страшный культ обличается пророками Израиля VIII-VI вв., но во времена Авраама он был весьма распространен у окружающих народов, которые считали, что высшая жертва своему богу - чистое дитя. В наше время были раскопаны места со следами сожжения десятков детей. Историкам религии известны некоторые подробности этих обычаев: родители вели своего первенца на жертвоприношение, и по дороге ругали его, приписывая ему собственные грехи, как бы перенося их на него /не отсюда ли суеверный обычай ругать кого-то перед экзаменом?/. Завоевав Ханаан, иудеи обнаружили в долине Ге-енном подобный жертвенник и сделали там место для сжигания мусора /отсюда происходит название "геенны огненной" в НЗ/. Но в ранней истории Израиля мы находим отголоски культа заместительной человеческой жертвы. Вернемся к Аврааму. Он имеет огромный опыт веры, предстояния пред Богом. Целью прихода в обетованную землю было рождение потомка, от которого произойдет многочисленный народ. Исаак родился, и цель, кажется, достигнута; и Авраама переполняет радость и благодарение за дарование сына. Но к этому времени сами отношения с Богом для Авраама стали важнее земного родового бессмертия, Бог стал дороже Исаака! И вера Авраама теперь испытывается в отношении жертвенности: ты всё получил от Бога; способен ли ты теперь всё отдать, чтобы быть с Богом? /Нечто подобное мы встречаем у Достоевского: "если бы мне доказали, что истина находится вне Христа, я предпочел бы остаться со Христом, нежели с истиною"/. И Авраам решает принести Исаака в жертву, чтобы доказать абсолютную значимость Бога. Но подсознательно в этой до безумия напряженной вере присутствует и другое: Бог милосерден и для Бога ничего невозможного нет. Отсюда и уклончивый ответ Исааку: "Бог усмотрит себе агнца" /19, 8/, и повеление слугам-отрокам: "останьтесь вы здесь, а я и сын пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам" /19, 5/. Верит Авраам, что Бог не откажется от обетования; как говорят Отцы, верил Авраам, что Бог воскресит Исаака. Поэтому попытка Авраама принести Исаака в жертву лишь внешне напоминает ханаанский культ, но обусловлена совсем иным побуждением. Конечно, Бог останавливает Авраама, Он не приемлет самого безумия, но тем не менее вера Авраама не просто испытана, а взошла на высший уровень - уровень жертвенности. Господь реагирует на это в характерных словах: "Мною клянусь, говорит Господь, что так как ты не пожалел сына твоего, единственного... для Меня, то Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные и как песок на берегу моря... и благословятся в семени твоем все народы земли" /19, 16-18/. Семя Авраама - это последователи трех "авраамитских" религий, которые, несмотря на принципиальные различия, едины в своем представлении о Боге Живом. Что касается Исаака, то он, безропотно отдающий себя на заклание, рассматривается как прообраз Господа Иисуса. Так и хочется продолжить библейскую цитату: "за то, что ты не пожалел единственного твоего сына для Меня", то и Я не пожалею отдать Сына Своего для спасения людей.

3.4. Путь "от Иакова к Израилю"

Особое место в истории праотцев ВЗ занимает житие внука Авраама, Иакова. У Исаака и его жены Ревекки родилось двое близнецов, Исав и Иаков; Иаков вышел из материнской утробы вторым, но при этом держась рукой за пяту Исава. Помня о том, чем является в Библии образ пяты, мы догадываемся, что Иаков, пользуясь слабостями Исава, будет компенсировать свое второстепенное положение. "Стал Исав человеком, искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах. Исаак любил Исава, потому что дичь его была по вкусу его, а Ревекка любила Иакова. И сварил Иаков кушанье, а Исав пришел с поля усталый и сказал... Иакову: дай мне поесть красного, красного этого /этими словами передается крайнее нетерпение/; ибо я устал... Но Иаков сказал Исаву: продай мне теперь же свое первородство. Исав сказал: вот, я умираю, что мне в этом первородстве? ... Он поклялся ему и продал ... первородство свое Иакову. И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы" /25, 27-34/. Первородство, проданное за чечевичную похлебку, стало с тех пор поговоркой. Из текста нам ясно, что Исаак и Ревекка сами невольно способствуют раздору между братьями, выбирая себе любимчиков. Иаков использует алканье Исава как повод шантажировать его насчет первородства, для него почему-то очень важно, и, по-видимому, он не первый раз подступает к Исаву с этой просьбой. Ему не дает покоя тот факт, что он "второй из равных" /они близнецы/, он хочет быть первым, т.е. в будущем - старшим в семье. В момент слабости вполне земной Исав соглашается на это, он может постоять за себя и не строит хитроумных планов, ведь реально старшим, первым всегда будет он; какая ему разница - кем считаться. Для него чечевичная похлебка сейчас гораздо важнее исполнения Божиих обетований-благословений где-то в далеком будущем, и, отказываясь от первородства, он косвенным образом показывает свое безразличие к Богу. Но Иаков, вдохновляемый Ревекой, на этом не останавливается: "Когда Исаак состарился, и притупилось зрение глаз его, он призвал старшего сына своего, Исава, и сказал: сын мой! Тот сказал ему: вот я. (обычно мы при цитировании опускаем подобные обороты; "вот я" означает благоговейное предстояние /пред Богом, пред отцом и др/ в ответ на призыв). Исаак сказал: ...я состарился: не знаю дня смерти моей; возьми теперь орудия твои... налови мне дичи, и приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть, чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру (совместное вкушение трапезы - древняя сакральная тема, но, кажется, и Исаак, и Исав заняты больше ее гастрономическим аспектом). И пошел Исав в поле. Ревекка слышала, когда Исаак говорил сыну своему Исаву... Ревекка сказала... Иакову: пойди в стадо, и возьми мне оттуда два козленка молодых... и я приготовлю... отцу твоему кушанье, какое он любит, а ты принесешь отцу твоему, и он поест, чтобы благословить тебя перед смертью своею" А т.к. Исав был весьма космат, то Ревекка не только одела на Иакова одежду Исава, но его руки и гладкую шею обложила козлиной кожей. Иаков вошел к подслеповатому отцу с кушаньем, выдал себя за Исава и обманным образом получил благословение. Вернувшись, Исав, а вслед за ним и сам Исаак с ужасом узнают, что Иаков отныне благословлен быть первым в семье, а Исав должен во всем ему служить, и это Богом положенное благословение Исаак отменить не в силах. /27, 11-40/. Обратим внимание на то, что для Иакова и для Ревекки, его вдохновляющей, первородство - земное, "юридическое" право старшинства и владения имуществом, его недостаточно, а вот благословение - это своеобразная магическая формула, способная Иакова защитить; о Боге как источнике этого благословения они и не вспоминают /характерно Иаков говорит отцу в /27, 20/: "Господь Бог твой послал мне навстречу..." - твой Бог, я его не знаю/. Дважды обманутый Исав возненавидел Иакова и собирается его убить сразу по смерти отца. Ревекка узнает об этом и решает отправить любимого сына к своему брату Лавану в Междуречье. Как это часто бывает в жизни, бездуховно живущий Иаков терпит поражение от более сильного, едва не погибает, и обманом взятое благословение превращает его жизнь в многолетнее изгнание, а жизнь Ревекки - в страдание (здесь нельзя не усмотреть аналогии с перволюдьми: "думали - боги, а узнали, что наги"). Но Иаков - внук Авраама, и Бог замечает в нем удивительные упорство и изворотливость для достижения поставленной цели, и Он решает использовать эти качества Иакова в Своем плане, чтобы Иаков на самом деле понял, что это за благословение и от Кого оно исходит. Тернистый путь Иакова промыслительным образом становится путем святости, на котором хитрый молодой человек превратится в известнейшего праведника ВЗ. Во время бегства к Лавану, в местечке Вефиль, Иаков во сне увидел необычную картину: "лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и... ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я... Бог Авраама и Бог Исаака, не бойся. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему... И вот, Я с тобою, и сохраню тебя везде... и возвращу тебя в сию землю..." Иаков пробудился... и сказал:... как страшно сие место... это Дом Божий, это врата небесные" /28, 12-17/. Видение небесной лестницы, по которой между Богом и землей снуют ангелы - это прекрасный гимн заботе Творца, это древнеизраильский образ Божественного смотрения за своим народом. Но в христианской перспективе лестница Иакова стала двузначным прообразом: Христа, Который станет путем, ведущим во "врата небесные", но более - Пресвятой Девы, ставшей "лествицей", по которой в мир пришел с неба Спаситель, дабы нас на небо возвести. Это первое явление Бога Иакову, и он потрясен откровением. Дядя Иакова Лаван оказывается куда большим обманщиком, чем Иаков. Желая в своем доме быть старшим, Иаков попадает в семилетнюю кабалу, влюбившись в дочь Лавана красавицу Рахиль. Но в ночь свадьбы в темноте Лаван подсовывает Иакову ее некрасивую сестру Лию, и наутро Иаков узнает об обмане /Иаков не раз на себе будет испытывать рецепты собственного прошлого/. "Окончи неделю этой; потом дадим тебе и ту, - говорит Лаван и добавляет, - за службу, которую ты будешь служить у меня еще семь лет". /29, 27/. Т. о., Лаван решил "убить двух зайцев": во- первых, пристроил в браке Лию /в этом - трогательная забота отца, чтобы ни одна дочь не осталась без сожития и потомства/, а во-вторых, закрепил за своим хозяйством ценного и выносливого работника. Иаков смиренно принимает испытание - видно, это уже во многом другой человек. Через много лет разбогатевший Иаков, устав от постоянных ссор со своим дядей, получает от Бога повеление возвратиться на родину. Иаков бежит от Лавана со всем своим семейством /две жены, четыре наложницы, дюжина детей, множество скота/, но он между Сциллой и Харибдой: дома его ждет свирепый брат. Иаков высылает навстречу Исаву гонцов с подарками, и в ночь перед встречей с ним в местечке, которое получит название Пенуэл, он испытывает присутствие Незримого: "остался Иаков один. И боролся некто с ним, до появления зари; и увидев, что не одолевает его... повредил сустав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал ему: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказа: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал ему: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль; ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Спросил и Иаков... скажи мне имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь о имени Моем? Оно чудно. И благословил его там. И говорил /Иаков/... я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя (так выражено изумление древнего человека перед тем, что Бог, будучи Огнем сжигающим, позволяет человеку приблизиться к Себе). И хромал он на бедро свое... доныне сыны Израилевы не едят жилы, которая на суставе бедра, ибо Боровшийся коснулся /ее/. /32, 24-32/. Некто борется с Иаковом, и этот Некто - Бог! Напряженная молитва Иакова описана как борьба с Богом, и борение это необычно: то Бог одолевает Иакова и повреждает ему бедро /Иаков "захромал" после встречи с Богом - образ выстраданного смирения: каждый жизненный шаг болью напоминает о Боге/, то Иаков не отпускает Бога, пока не получит Его благословения. Перед решающей встречей с братом, фактически перед лицом возможной смерти, Иаков испрашивает истинное Божие благословение. Иаков стал праведником, достойным продолжателем упования Ноя и Авраама; и в знак признания его праведности ему дается новое имя - Израиль, что одновременно можно перевести и как "борющийся с Богом", и как "возлюбленный Божий". Таинственную борьбу в Пенуэле можно понимать как борьбу Бога с Иаковом за самого Иакова. Эта же черта станет особенностью ВЗ-ной истории народа Израиля, получившего свое название от Израиля-Иакова. После такого откровения Иаков бесстрашно отправился навстречу с Исавом. Но Исав, оказывается, давно всё ему простил. Да и как не простить: ведь в доме хозяином стал именно Исав, и ему больше ничего не нужно. Но и Иаков, будучи материально не беден, именно в Боге нашел свое богатство, первенство и благословение, и ему не нужно Исавова добра. Они братски обнялись после стольких лет разлуки, но их духовные интересы более не пересекутся, тем более, что Исав тяготеет к соседнему язычеству. На этом эпизоде жизненные испытания Иакова не кончаются. Ему предстоит пережить горе, когда его сыновья расскажут ему о мнимой смерти Иосифа, который был его любимцем, как некогда он сам для Ревекки, и принесут ему его якобы растерзанные одежды, как и он когда-то пришел к Исааку в одежде брата. Ему предстоят годы голода и нужды и вынужденная эмиграция в Египет. Но он выдерживает всё это и умирает почетным патриархом /родоначальником/ Израиля, от двенадцати сынов которого происходит 12 колен Израилевых. Книга Бытия заканчивается известным повествованием об Иосифе, его благочестии и страданиях, о его величии при дворе, когда он стал вторым человеком в стране после фараона. Благодаря высокому положению Иосифа весь род Израиля (Иакова) поселился в Египте и зажил вполне благополучно.

Тема 4. Моисей и божественный закон

Особое место в истории праотцев ВЗ занимает житие внука Авраама, Иакова. У Исаака и его жены Ревекки родилось двое близнецов, Исав и Иаков; Иаков вышел из материнской утробы вторым, но при этом держась рукой за пяту Исава. Помня о том, чем является в Библии образ пяты, мы догадываемся, что Иаков, пользуясь слабостями Исава, будет компенсировать свое второстепенное положение. "Стал Исав человеком, искусным в звероловстве, человеком полей; а Иаков человеком кротким, живущим в шатрах. Исаак любил Исава, потому что дичь его была по вкусу его, а Ревекка любила Иакова. И сварил Иаков кушанье, а Исав пришел с поля усталый и сказал... Иакову: дай мне поесть красного, красного этого /этими словами передается крайнее нетерпение/; ибо я устал... Но Иаков сказал Исаву: продай мне теперь же свое первородство. Исав сказал: вот, я умираю, что мне в этом первородстве? ... Он поклялся ему и продал ... первородство свое Иакову. И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы" /25, 27-34/. Первородство, проданное за чечевичную похлебку, стало с тех пор поговоркой. Из текста нам ясно, что Исаак и Ревекка сами невольно способствуют раздору между братьями, выбирая себе любимчиков. Иаков использует алканье Исава как повод шантажировать его насчет первородства, для него почему-то очень важно, и, по-видимому, он не первый раз подступает к Исаву с этой просьбой. Ему не дает покоя тот факт, что он "второй из равных" /они близнецы/, он хочет быть первым, т.е. в будущем - старшим в семье. В момент слабости вполне земной Исав соглашается на это, он может постоять за себя и не строит хитроумных планов, ведь реально старшим, первым всегда будет он; какая ему разница - кем считаться. Для него чечевичная похлебка сейчас гораздо важнее исполнения Божиих обетований-благословений где-то в далеком будущем, и, отказываясь от первородства, он косвенным образом показывает свое безразличие к Богу. Но Иаков, вдохновляемый Ревекой, на этом не останавливается: "Когда Исаак состарился, и притупилось зрение глаз его, он призвал старшего сына своего, Исава, и сказал: сын мой! Тот сказал ему: вот я. (обычно мы при цитировании опускаем подобные обороты; "вот я" означает благоговейное предстояние /пред Богом, пред отцом и др/ в ответ на призыв). Исаак сказал: ...я состарился: не знаю дня смерти моей; возьми теперь орудия твои... налови мне дичи, и приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть, чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру (совместное вкушение трапезы - древняя сакральная тема, но, кажется, и Исаак, и Исав заняты больше ее гастрономическим аспектом). И пошел Исав в поле. Ревекка слышала, когда Исаак говорил сыну своему Исаву... Ревекка сказала... Иакову: пойди в стадо, и возьми мне оттуда два козленка молодых... и я приготовлю... отцу твоему кушанье, какое он любит, а ты принесешь отцу твоему, и он поест, чтобы благословить тебя перед смертью своею" А т.к. Исав был весьма космат, то Ревекка не только одела на Иакова одежду Исава, но его руки и гладкую шею обложила козлиной кожей. Иаков вошел к подслеповатому отцу с кушаньем, выдал себя за Исава и обманным образом получил благословение. Вернувшись, Исав, а вслед за ним и сам Исаак с ужасом узнают, что Иаков отныне благословлен быть первым в семье, а Исав должен во всем ему служить, и это Богом положенное благословение Исаак отменить не в силах. /27, 11-40/. Обратим внимание на то, что для Иакова и для Ревекки, его вдохновляющей, первородство - земное, "юридическое" право старшинства и владения имуществом, его недостаточно, а вот благословение - это своеобразная магическая формула, способная Иакова защитить; о Боге как источнике этого благословения они и не вспоминают /характерно Иаков говорит отцу в /27, 20/: "Господь Бог твой послал мне навстречу..." - твой Бог, я его не знаю/. Дважды обманутый Исав возненавидел Иакова и собирается его убить сразу по смерти отца. Ревекка узнает об этом и решает отправить любимого сына к своему брату Лавану в Междуречье. Как это часто бывает в жизни, бездуховно живущий Иаков терпит поражение от более сильного, едва не погибает, и обманом взятое благословение превращает его жизнь в многолетнее изгнание, а жизнь Ревекки - в страдание (здесь нельзя не усмотреть аналогии с перволюдьми: "думали - боги, а узнали, что наги"). Но Иаков - внук Авраама, и Бог замечает в нем удивительные упорство и изворотливость для достижения поставленной цели, и Он решает использовать эти качества Иакова в Своем плане, чтобы Иаков на самом деле понял, что это за благословение и от Кого оно исходит. Тернистый путь Иакова промыслительным образом становится путем святости, на котором хитрый молодой человек превратится в известнейшего праведника ВЗ. Во время бегства к Лавану, в местечке Вефиль, Иаков во сне увидел необычную картину: "лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и... ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я... Бог Авраама и Бог Исаака, не бойся. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему... И вот, Я с тобою, и сохраню тебя везде... и возвращу тебя в сию землю..." Иаков пробудился... и сказал:... как страшно сие место... это Дом Божий, это врата небесные" /28, 12-17/. Видение небесной лестницы, по которой между Богом и землей снуют ангелы - это прекрасный гимн заботе Творца, это древнеизраильский образ Божественного смотрения за своим народом. Но в христианской перспективе лестница Иакова стала двузначным прообразом: Христа, Который станет путем, ведущим во "врата небесные", но более - Пресвятой Девы, ставшей "лествицей", по которой в мир пришел с неба Спаситель, дабы нас на небо возвести. Это первое явление Бога Иакову, и он потрясен откровением. Дядя Иакова Лаван оказывается куда большим обманщиком, чем Иаков. Желая в своем доме быть старшим, Иаков попадает в семилетнюю кабалу, влюбившись в дочь Лавана красавицу Рахиль. Но в ночь свадьбы в темноте Лаван подсовывает Иакову ее некрасивую сестру Лию, и наутро Иаков узнает об обмане /Иаков не раз на себе будет испытывать рецепты собственного прошлого/. "Окончи неделю этой; потом дадим тебе и ту, - говорит Лаван и добавляет, - за службу, которую ты будешь служить у меня еще семь лет". /29, 27/. Т. о., Лаван решил "убить двух зайцев": во- первых, пристроил в браке Лию /в этом - трогательная забота отца, чтобы ни одна дочь не осталась без сожития и потомства/, а во-вторых, закрепил за своим хозяйством ценного и выносливого работника. Иаков смиренно принимает испытание - видно, это уже во многом другой человек. Через много лет разбогатевший Иаков, устав от постоянных ссор со своим дядей, получает от Бога повеление возвратиться на родину. Иаков бежит от Лавана со всем своим семейством /две жены, четыре наложницы, дюжина детей, множество скота/, но он между Сциллой и Харибдой: дома его ждет свирепый брат. Иаков высылает навстречу Исаву гонцов с подарками, и в ночь перед встречей с ним в местечке, которое получит название Пенуэл, он испытывает присутствие Незримого: "остался Иаков один. И боролся некто с ним, до появления зари; и увидев, что не одолевает его... повредил сустав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал ему: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказа: как имя твое? Он сказал: Иаков. И сказал ему: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль; ибо ты боролся с Богом, и человеков одолевать будешь. Спросил и Иаков... скажи мне имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь о имени Моем? Оно чудно. И благословил его там. И говорил /Иаков/... я видел Бога лицем к лицу, и сохранилась душа моя (так выражено изумление древнего человека перед тем, что Бог, будучи Огнем сжигающим, позволяет человеку приблизиться к Себе). И хромал он на бедро свое... доныне сыны Израилевы не едят жилы, которая на суставе бедра, ибо Боровшийся коснулся /ее/. /32, 24-32/. Некто борется с Иаковом, и этот Некто - Бог! Напряженная молитва Иакова описана как борьба с Богом, и борение это необычно: то Бог одолевает Иакова и повреждает ему бедро /Иаков "захромал" после встречи с Богом - образ выстраданного смирения: каждый жизненный шаг болью напоминает о Боге/, то Иаков не отпускает Бога, пока не получит Его благословения. Перед решающей встречей с братом, фактически перед лицом возможной смерти, Иаков испрашивает истинное Божие благословение. Иаков стал праведником, достойным продолжателем упования Ноя и Авраама; и в знак признания его праведности ему дается новое имя - Израиль, что одновременно можно перевести и как "борющийся с Богом", и как "возлюбленный Божий". Таинственную борьбу в Пенуэле можно понимать как борьбу Бога с Иаковом за самого Иакова. Эта же черта станет особенностью ВЗ-ной истории народа Израиля, получившего свое название от Израиля-Иакова. После такого откровения Иаков бесстрашно отправился навстречу с Исавом. Но Исав, оказывается, давно всё ему простил. Да и как не простить: ведь в доме хозяином стал именно Исав, и ему больше ничего не нужно. Но и Иаков, будучи материально не беден, именно в Боге нашел свое богатство, первенство и благословение, и ему не нужно Исавова добра. Они братски обнялись после стольких лет разлуки, но их духовные интересы более не пересекутся, тем более, что Исав тяготеет к соседнему язычеству. На этом эпизоде жизненные испытания Иакова не кончаются. Ему предстоит пережить горе, когда его сыновья расскажут ему о мнимой смерти Иосифа, который был его любимцем, как некогда он сам для Ревекки, и принесут ему его якобы растерзанные одежды, как и он когда-то пришел к Исааку в одежде брата. Ему предстоят годы голода и нужды и вынужденная эмиграция в Египет. Но он выдерживает всё это и умирает почетным патриархом /родоначальником/ Израиля, от двенадцати сынов которого происходит 12 колен Израилевых. Книга Бытия заканчивается известным повествованием об Иосифе, его благочестии и страданиях, о его величии при дворе, когда он стал вторым человеком в стране после фараона. Благодаря высокому положению Иосифа весь род Израиля (Иакова) поселился в Египте и зажил вполне благополучно.4.1. Жизнь МоисеяНо в начале кн. Исход, второй в Пятикнижии, мы застаем еврейский народ в тяжелом положении. Иногда это связывают с тем, что во времена Иакова в Египте правили завоеватели из семитского племени гиксосов, родственного евреям и благорасположенного к ним, а когда к власти вернулась исконно египетская династия, ее правители усмотрели в евреях союзников ненавистных врагов. Так это или нет, но в XIII в. до Р.Х. знаменитый фараон Рамзес II-ой задумал уничтожить потомков Иакова, для чего, во-первых, заставил их в тяжелейших условиях строить пирамиды, а во-вторых, издал страшный указ о убиении всех рождающихся младенцев мужского пола. В это время и рождается великий Моисей, чудесным образом спасенный самой фараоновой дочерью и воспитанный при египетском дворе. Ап. Павел говорит, что Моисей был научен всей мудрости египетской. Но что есть сия мудрость? Вряд ли речь идет о технике орошения полей водами Нила. Мудрость Египта - это прежде всего его религиозная система. (Высказывалось предположение, что Моисей мог стать египетским жрецом). Египетскую религию часто называют язычеством, но это несправедливо. Язычество всегда является результатом духовной безграмотности, но в чистом своем виде религия Египта состояла из четырех положений: вера в единого Бога-Творца, достойного благодарения понятие о Божественном воздаянии каждой душе в зависимости от исполнения ею нравственного закона вера в победившего смерть божественного Осириса вера в загробную жизнь и в собственное телесное воскресение. Т.о., возрастание Моисея в Египте, который в духовном отношении являлся преемником "райского" Откровения, оказалось промыслительным. С другой стороны, скорее всего от родной матери, выдававшей себя за простую кормилицу, Моисей знал о своем еврейском происхождении и о Божественном обетовании Аврааму. Став взрослым, он не мог более оставаться равнодушным к страданию своего народа. Однажды, увидев, как надсмотрщик избивает раба-еврея, он вступился за него и был вынужден убить египтянина. В другой раз он попытался разнять двух ссорившихся евреев, но один из них ответил: "кто поставил тебя начальником и судьей над нами? не думаешь ли убить меня, как убил вчера египтянина?" /Исх. 2, 14/. Наверное, это был первый из многих последующих случаев, когда Моисей убедился в неблагодарности своих соплеменников; в слепоте совей они не способны увидеть главную причину порабощения в забвении Бога и разобщенности. Испугавшись разоблачения, сорокалетний Моисей бежит в соседнюю Мадиамскую землю. Сорок - это символическое число, означающее завершенность, полноценность некоего жизненного этапа; оно часто встречается в Библии и вряд ли соответствует точному календарному сроку. Жизнь Моисея также символически разбита на три периода: 40 лет жил в Египте до бегства, еще 40 лет жил в изгнании до получения Откровения и 40 лет водил евреев по пустыне. В мадиамской земле Моисей женился на Сепфоре, дочери Иофора, который, как и Мелхиседек, являлся священником истинного Бога. Все годы вынужденного изгнания Моисей пас овец у своего тестя. Но судя по всему, его никогда не оставляло желание помочь своему народу. Пребывание в пустыне перед призванием на служение - частый сюжет в библейской истории. Находясь один под огромным небом, особенно ночью, праведный человек переживает величественную непостижимость Бога. Однажды, находясь у горы Хорив, Моисей увидел терновый куст, объятый необычным пламенем и не сгоравший куст /по-славянски "неопалимая купина"/. "Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я, Господи! /образ готовности: "вот я весь пред Тобою"/ И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь свою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая... Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Исаака и Иакова. Моисей закрыл лице свое, потому что боялся воззреть на Бога". /3, 4-6/ Видение Моисея оказалось фоном со-беседования с Богом, а сам несгорающий куст стал многоплановым прообразом: и Израиля, страдающего, но не уничтоженного, и Церкви, которая непобедима, и двухприродности Христа, и приснодевства Марии. Господь сообщает Моисею, что Он, "услышав вопль" народа Израиля, идет избавить его от египетского гнета, для чего Ему нужен верный исполнитель - Моисей. Призвание Моисея удивительным образом описано в виде диалога Бога и Моисея, в котором Творец уговаривает Моисея взяться за этот подвиг, а Моисей всячески отказывается. "Кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести сынов Израильских?" - "Не бойся, Я буду с тобой". "Кто поверит в это?" - "Ты поразишь их чудесами". "Но фараон меня не послушает." - "Я поражу Египет казнями Моими и фараон отпустит вас". "Но я человек не речистый и косноязычен - как мне говорить с евреями?" /есть древний апокриф о том, что Моисей в детстве обжег язык горячим углем и потому стал "гугнив"/ - "Брат твой Аарон будет растолковывать людям то, что Я скажу тебе". /см. 3-4 гл./ Наконец, Моисей пытается "искусить" Бога еще одним вопросом: "вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: "Бог отцов ваших послал меня к вам". А они скажут мне: "как Ему имя?" Что сказать мне им?" Ранее на вопрос о Своем имени Бог не ответил Иакову. Но ныне Моисею Он отвечает: "Я есмь Сущий /Ягвэ/...скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам". /3, 13-14/. Так впервые в Библии было произнесено главное ВЗ-ное имя Бога, приоткрывающее Его таинственность: Он есть "Сущий", точнее с еврейского: Он есть Тот, Кто есть. За этой кажущейся тавтологией скрывается глубокий смысл. "Сущий" - это причастие от глагола "быть". Обычно поэтому говорится о том, что Бог-Ягвэ /лат. Иегова/ есть Источник или Податель всякого бытия. Но по сути дела не было бы никакого нового откровения в том, что Бог является Творцом и Первопричиной всякой тварного бытия - это аксиома истинной религии. Необходимо более пристально приглядеться к таинственной тетраграмме IXVX: "Я есть Тот, Кто есть". Во-первых и в главных это означает, что Бог является истинным Бытием, единственной Реальностью, по сравнению с которой всё не столь реально или не реально вовсе. Всё обретает реальность, настоящее бытие только в той мере, в какой причастно бытию Сущего. Только Он "есть" по-настоящему. Во-вторых, в этом имени можно усмотреть надвременный аспект: в отличие от преходящего мира Он "есть" всегда. В отличие от нашей жизни, в которой каждый будущий миг превращается в прошедший, у Бога всегда "настоящее" время, настоящая жизнь. В-третьих, обратим внимание на слово "Тот". В индуизме человек говорит Божеству: "Ты еси То", и высшим качеством Его считается безличностность. Но Бог Авраама и Моисея - не океаническая бездна, Он есть высшая Личность, обладающая мыслью, волей, и, если можно так выразиться, характером. В библейской религии нельзя спросить "что есть Бог?", но только "Кто есть Бог?". Пред Единым Личностным Богом праведный человек "говорит лицом к лицу". В будущем подобное представление развилось в знание о "человечности" Бога. Моисей, ответив Божественному призванию, созвучному его собственному чаянию, оказался перед сложнейшей задачей. Вначале ему предстояло убедить соплеменников в своем Божественном посланничестве и пробудить в них веру в избавление от рабства, духовного и физического. Вероятно, далеко не все и не сразу потомки Иакова поверили Моисею и увидели в нем желанного избавителя. Затем наступило время, когда Моисей вместе со своими помощниками стал приходить к фараону во дворец и бесстрашно требовать отпустить народ Израиля уйти в пустыню хотя бы на несколько дней, чтобы он совершил праздник своему Богу. Но фараона не убедили ни чудеса Моисея, которые были повторены египетскими чародеями, ни даже "казни Египетские" - многочисленные природные бедствия и эпидемии, которые по молитве Моисея Бог наводил на Египет. После этих "казней" сердце фараоново более ожесточалось, и результат получался обратный - правитель усиливал репрессии в отношении евреев. С психологической точки зрения это понятно - фараон не может признать своей неправоты, ведь он мнит себя божественным; он не может также поверить в то, что Бог Египта может уступить суевериям жалких иноплеменников, которых вполне могли считать колдунами, наводящими зло на египтян. Однако многим непонятны слова о том, что именно Ягвэ совершает это "ожесточение": "И сказал Господь Моисею: когда пойдешь... в Египет... все чудеса... сделай пред лицем фараона. А Я ожесточу сердце его, и он не отпустит народа." /4,21/ Почему Ягвэ ожесточает сердце фараона? Для того, чтобы последующее освобождение от рабства было воспринято не как закономерное следствие испуга фараона перед бедствиями, испуга, который может быть объяснен естественными причинами, и не как горделиво и магически воспринятая победа Бога Израиля над другими богами, но как явное чудо Божие, совершившееся вопреки очевидному ходу событий. Ведь даже после того, как фараон, потрясенный гибелью всех египетских первенцев, в т.ч. и своего наследника, растерявшись, отпустил евреев, он, опять же "ожесточенный Богом Сущим", погнался через несколько дней за народом-беженцем. В ту ночь, когда, по повелению Моисея, евреи должны были совершить исход из Египта, они первый раз совершили Пасху /евр. "пейсах" означает "прохождение мимо"/. Для этого приготовили в пищу закланного агнца, не имеющего изъяна ("беспорочного"), не ломая ему костей, в соусе из горьких трав /образ страдания/, обмакивая в солило "опресноки" - пресные хлебы /образ нравственной чистоты/; ели стоя, препоясавшись, всем своим видом символизируя готовность к следованию за Богом. С тех пор Пасха стала для евреев праздником избавления от египетского рабства, но в дни земного страдания Господа Иисуса Христа она неожиданно приобрела прообразовательный смысл. Вслед за Моисеем, судя по тексту, из Египта вышло 600 тыс. мужчин, поэтому, с учетом женщин и детей, всего ушло около 2-х млн. человек. Впрочем, возможно, эти цифры преувеличены. Опомнившись, фараон (как считается, Мернептах), не желая упускать дешевую рабскую силу, погнался за евреями с огромным войском и догнал беглецов в тот момент, когда они расположились станом перед Красным /по слав. "Чермным"/ морем. Окруженные с остальных сторон горами, евреи впервые пожалели о том, что доверились Моисею, и приготовились к худшему. И тут Ягвэ являет чудо: "И простер Моисей руку свою на море, и гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь, и сделал море сушею; и расступились воды. И пошли сыны Израилевы среди моря по суше ... Погнались египтяне, и вошли за ними в средину моря все кони фараона, колесницы его и всадники его... И простер Моисей руку свою на море, и к утру вода возвратилась в свое место; а египтяне бежали навстречу воде. Так потопил Господь Египтян среди моря ... не осталось ни одного из них". /14, 21-29/. (Иногда отцы Церкви говорят о том, что Моисей, веля жезлом воде сначала расступиться, а затем собраться, сделал вертикальное и горизонтальное движения, т. е. пророчески начертал крест.) Ученые высказывают две естественнонаучные гипотезы того, что именно произошло по молитве Моисея. Возможно, речь идет о том, что случился отлив, а когда египтяне пошли по броду, вода вернулась на свое место. Вторая версия, зная то, что Красное море во многих местах заболочено, предполагают, что тяжелое фараоново войско увязло в топях. Косвенно об этом может говорить стих /14, 25/: "И отнял /Господь/ колеса у колесниц их, так что они влекли их с трудом". Так или иначе, но израильтяне были потрясены свершившимся. Они сумели увидеть в этом не просто чудо Божьего избавления, а чудо реального присутствия Бога и участия Его в их исторической судьбе. Сущий на небесах явил Свою близость, и забыть теперь этого уже было нельзя. В дальнейшем пророки Израиля, призывая народ к покаянию, неизменно напоминали ему о неоспоримом чуде перехода через Красное море. (И сегодня в Церкви каждый канон начинается с ирмоса на эту тему: "Яко по суху пешешествовав Израиль, по бездне стопами...", "Колесницегонителя фараона погрузи" и т.д.). Вся история народа Израиля началась с чуда Божьего явления. И потому специфика формирования этого народа в том, что он образовался прежде всего не по территориальному или экономическому признаку, и даже не по кровному: к примеру, не все евреи стали Израильтянами, а только те, кто вышел из Египта за Моисеем. Народ этот сформировался преимущественно по религиозному признаку. Этимологически "еврей" скорее всего происходит от "ибри" - кочевник, но в библейском смысле еврей это тот, кто верует в единого Бога Ягвэ, открывшегося Аврааму, Исааку, Иакову, а теперь еще и Моисею. Согласно кн. Исход, Моисей по воле Бога водил евреев по пустыне сорок лет. Маршрут этого путешествия, прослеженный по карте, оказывается по сути замкнутой кривой. Значит, задача, поставленная перед Моисеем, была не в том, чтобы быстрее достичь обетованной земли, а в том, чтобы в пустыне родилось и окрепло новое поколение народа Израиля, способное выживать в труднейших условиях, и, самое главное, не знающее о Египте. Что касается людей, вышедших из Египта, то несмотря на многочисленные чудеса, явленные им от Бога /описаны в кн. Исход/, они, подобно Лотовой жене, постоянно жалели о прошлом, роптали на Бога и малодушно упрекали Моисея: "зачем ты вывел нас из Египта? Ведь там мы ели много мяса". Великому пророку приходилось сталкиваться не только с малодушием и неблагодарностью спасенных евреев, но особенно с рецидивами идолопоклонства и даже с восстаниями, одно из которых вдохновлял его родной брат Аарон, ставший в Израильском стане первосвященником. Это поколение не увидело новой жизни. Не вошел в землю обетованную даже сам Моисей, которому однажды передалось маловерие народа. Но самым значительным событием этого многолетнего странствования стали дарованные Богом Моисею знаменитые десять заповедей, которые полагается знать наизусть каждому христианину.4.2. Десять заповедейВ 19 гл. кн. Исход повествуется о том, как Моисей, повелев народу, расположенному станом у подножия горы Синай (она же Хорив), совершить обряды освящения, взошел на вершину горы "в сретенье Господу", явление Которого сопровождалось громом, молниями, густым туманом, трубным звуком и землетрясением. В дальнейшем Моисей неоднократно восходил на Синай для собеседования с Ягвэ, и когда он приходил обратно, лицо его так сияло духовным светом, что евреи, боясь на него взглянуть, просили его покрыть голову покрывалом. А в самый первый раз Ягвэ вручает Моисею скрижали Завета, содержащие десять религиозных заповедей /см. Исх 20, 1-17, Втор 5, 6-21/: Слушай, Израиль! /обращение ко всему народу/ Я - Ягвэ, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя богов иных пред лицом Моим. Первая заповедь сама по себе является формулой Завета-союза между Ягвэ и народом Израиля, в основание которого положено чудо избавления от египетского рабства, не столько даже само избавление, сколько явное Божественное присутствие. Помня о том, что Сущий реален и верен Своим обетованиям, народ так же должен явить верность Богу и готовность исполнить Его волю. Рядом с Его реальностью любой языческий божок нелеп, и поклонение ему является греховным безумием, которому подвержены окружающие народы, обожествляющие природу, космос и человека и не способные узреть за всеми явлениями трансцендентное бытие Творца. Не делай себе кумира и никакого изображения Божества, не поклоняйся и не служи идолам. Во-первых, изображение Божественного таит опасность идолопоклонства, а во-вторых, Бог непостижимо глубок и потому неизобразим. Праведники часто "видят" Бога или "слышат" Его, но это духовное видение и слышание. Даже Моисею было позволено увидеть Бога только "со спины" /Исх./ Не произноси имени Господа твоего напрасно. Дело в том, что имя Господа (Ягвэ) является символическим отображением Его сущности, а в сущности Своей он есть "огнь попаляющий". Назвать Бога по имени возможно только тогда, когда израильтянин, собираясь молиться, предстает пред Ним лицом к Лицу. Помни священный субботний день; все дни делай свои дела, но седьмой день - суббота Господу Богу твоему. Суббота /от евр "шаббат", покой/ - это великий еженедельный праздник вхождения в "покой Божий". Это день, когда должно быть отложено "всякое земное попечение", чтобы ничто не помешало благочестивому еврею ощутить близкое присутствие Бога, насколько это возможно в мире до Его воплощения. Первые четыре заповеди выстраивают отношение человека к Богу. Остальные шесть касаются отношений между людьми: Почитай отца и мать, чтобы было тебе хорошо и чтобы ты был долголетен на земле. Это единственный случай в декалоге, когда разъясняется цель заповеди, причем цель вполне практическая: твои дети отнесутся к тебе так же, как ты относился к своим родителям. Скорее всего, в этой заповеди заключена определенная полемика. Для современного россиянина, часто равнодушного к старшим, призыв почитать родителей может звучать просто как мудрое Божественное повеление. Но в древности, как и до сей поры на Востоке, родителей не просто почитали, им, особенно отцу, религиозно поклонялись. (Например, в древнем Китае долго не хоронили отца семейства, а бальзамировали его, относили в специальное помещение в доме и в дальнейшем ходили к нему молиться и советоваться.) Заповедь словно говорит еврею: "подобных крайностей не нужно; родителей ты обязан уважать и беречь". Не убей. Речь идет о недопустимости посягать на жизнь другого человека вообще. В первую очередь это касалось убийства по причине зависти, ненависти, воровства и т.п. Заповедь не касалась справедливого отмщения, войны, смертной казни и подавления восставших против Бога. Не прелюбодействуй. Хотя институт брака в ВЗ был далек от христианского и дозволял до определенного времени многоженство, измена благословленной Богом любви и осквернение чужого супружеского ложа считались смертным грехом. Не кради. Воровать - величайший грех. Змей проник в Эдем именно воровским образом. Имущество, как это потом станет очевидно из всего ВЗ-ного учения, дано человеку Богом для того, чтобы он им правильно и добродетельно распорядился. Имущество - это средство, необходимое для земного труда и духовного совершенствования. Чужая вещь принадлежит другому по благословению, а вору принесет только огорчение. Не лжесвидетельствуй. Если учесть, что весь необходимый для исполнения Закона суд основан на свидетельских показаниях, то ложный свидетель грешит как пособник сатаны в борьбе против Божественного средства спасения. Вспомним, что в неправедном суде над Господом Иисусом одну из главных ролей сыграли лжесвидетели. Не желай дома ближнего твоего, ни жены его, ни скота его, ничего из того, что у него есть. Весьма любопытно, что последней оказывается заповедь, запрещающая не дело, а лишь желание чужого и зависть. Поистине, начала аскетической борьбы с помыслами и сердечными страстями мы встречаем в первых же главах ВЗ. Сия заповедь показывает, что мысленные грехи вовсе не маловажны. В светском мире об этих заповедях часто говорят как об универсальных нравственных принципах, которыми может жить даже неверующий человек. В сер. XIX в. археологи раскопали древний Вавилон и, в частности, обнаружили кодекс царя Хамураппи, который как минимум на 400 лет старше синайского десятисловия, в связи с чем недобросовестная критика стала обвинять Библию в заимствованиях. Уже в наше время проповедники кришнаизма утверждают, что в Гите, написанной много раньше Библии, "всё это уже давно есть". Поэтому нам необходимо выяснить, в чем именно заключается уникальность десятисловия. Наивно было бы полагать, что только в XIII в. до Р.Х. и только израильтянам вначале была открыта греховность убийства, воровства, прелюбодеяния и т.д. Это знание сохранялось в человечестве со времен Адама; ап. Павел говорит в связи с этим о законе совести, написанном у язычников в их сердцах. Но отличительная особенность синайского декалога в том, что все нравственные заповеди обуславливались авторитетом первой заповеди, которой меряется их истинное понимание: "не убей, ибо, ты отнимаешь жизнь, которую Ягвэ дал, и только Он может забрать"; "не прелюбодействуй, ибо ты грешишь против брака, благословленного Ягвэ", "чти родителей, ибо они стали посредниками в том, что Ягвэ привел тебя из небытия в бытие"... Можно сказать, что в каждой заповеди присутствует сам Бог, живая память о Нем. Только тому, чья вера озарена дыханием Бога Живого, очевиден глубокий смысл понятий "священного дара жизни", "святости брака", "неприкосновенного права собственности", обязанности говорить на суде "правду и только правду" и др. Десять синайских заповедей легли в основание религиозного Закона, и в дальнейшем, из-за необходимости подробно интерпретировать его применение в разных случаях, на этом основании было надстроено еще несколько сот "статей" Закона; всего же их 613. А т.к. Израиль изначально был задуман как теократическое общество, то гражданского законодательства в нашем понимании не существовало; и даже те законы, которые появлялись со временем и касались конкретных исторических обстоятельств, "автоматически" получали Божественный авторитет. Кроме десяти заповедей, которые в основном носят запретительный характер (это первая воспитательная фаза), в Законе мы встречаем множество высказываний побудительного характера. В Евангелии Господь говорит, что вся суть Закона состоит в двух заповедях: "возлюби Бога всем сердцем своим, всем помышлением твоим" и "возлюби ближнего, как самого себя", и эти заповеди процитированы Им из Пятикнижия. Правда, в дохристианские времена смысл обоих этих утверждений отличался от евангельского: любовь к ближнему предполагала, что сей ближний есть только израильтянин, и при этом он не сделал тебе зла или ущерба; любовь к Богу означала послушание в исполнении Его заповедей. В том же Законе мы находим другое известнейшее поучение, которое иногда называют "золотым правилом нравственности"; оно существует в двух формах: Не поступай с другими так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой; Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Эти мудрые слова не охватывают весь драматизм битвы сил добра и зла, но в определенной степени способствуют духовному равновесию.4.3. ЗаконодательствоРассмотрим подробнее некоторые законы, каждый из которых имеет отношение к одной из десяти заповедей. Может показаться странным, что в качестве наказания за преступление Закон требует либо смертной казни (побивания камнями) - когда прямо нарушается заповедь декалога, и грех считается смертным, либо, в менее значимых случаях, - возмещения ущерба в адекватном размере. Нет тюрем, нет изгнания - только смерть или штраф, выражающийся отнюдь не обязательно в деньгах. Смертная казнь оправдана только в ВЗ-ном теократическом обществе: если человек смертно согрешил, то он отвержен Богом, и в жизни, Им дарованной, ему нет удела. И если одни законы Пятикнижия могут показаться жесткими и в чем-то устаревшими, то другие и сегодня удивляют своей мудрой последовательностью и благородством. "Кто ударит человека, так что он умрет, да будет предан смерти. Но если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть ему под руки его, то Я назначу ... место, куда убежать убийце. А если кто с намерением умертвит ближнего коварно и прибежит к жертвеннику, то и от жертвенника Моего бери его на смерть." /Исх. 21, 12-14/ Законом определялись города-убежища, и невольный убийца мог найти там приют от мести родственников убитого, если успевал добежать и коснуться жертвенника. "Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти. Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти." /Исх. 21, 15,17/ "Когда ссорятся двое, и один человек ударит другого камнем или кулаком, и тот не умрет, но сляжет в постель, то если он встанет и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший его не будет повинен смерти, только пусть заплатит за остановку в работе его и даст на лечение его... Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины... А если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб." /Исх. 21, 18-19; 22-25/. В случае нанесения ущерба применялся принцип равного воздаяния: "око за око, зуб за зуб", и его духовный смысл не имеет ничего общего с кровной местью. Человек не побуждался ко злу, а предупреждался об ответственности: "если ты собираешься повредить другому, то в той же мере поступят с тобой". Это относится и к краже имущества, и даже к бешенству скота: "Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями и мяса его не есть, а хозяин вола не виноват. Но если вол бодлив был вчера и третьего дня, и хозяин ... не стерег его ... то вола побить камнями, и хозяина его предать смерти. Если на него наложен будет выкуп, пусть даст выкуп за душу свою, какой наложен будет на него. Сына ли забодает, дочь ли ... - по сему же закону поступать с ним" /Исх. 21, 18-31/. Строго и бескомпромиссно Закон относится к идолопоклонству, язычеству, кощунству и магии: "Ворожеи не оставляй в живых... Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен" /Исх. 22, 18, 20/. Как было уже сказано ранее, ВЗ-ный иудаизм разделяет отношение к иноземцам и соплеменникам. Лишь последние попадают в категорию "ближних". Неравные условия жизни могли приводить к тому, что некоторые евреи оказывались в долговой зависимости и попадали в экономическое рабство. Тем не менее Закон ограничивал хозяйскую власть, что особенно заметно на общем фоне древнего отношения к рабам: "Если купишь раба еврея, пусть он работает тебе шесть лет, а в седьмой год пусть выйдет на волю даром. Если он пришел один, то пусть один и выйдет. А если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его. Если же господин его дал ему жену, и она родила ему... то жена и дети ... пусть останутся у господина ее, а он выйдет один. Но если раб скажет: "люблю господина моего, жену мою и детей моих; не пойду на волю", то пусть господин его приведет его пред /судьями/, и ... проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно. Если кто продаст дочь свою в рабыни, то он не может выйти так же... Если она не угодна господину своему, и он не обручит ее, пусть позволит выкупить ее, а чужому народу продать ее ... не властен, когда сам пренебрег ее. Если он обручит ее сыну своему, пусть поступит с нею по праву дочерей. Если же другую возьмет за него, то она не должна лишаться пищи, одежды и супружеского сожития. А если он сих трех вещей не сделает для нее, пусть она отойдет даром, без выкупа." /Исх. 21, 2-11/. ("Три вещи" - это описанные выше три ситуации.) Попутно обратим внимание на характерную черту: каждая женщина должна пройти через брачное ложе (войти в Завет через обрезанного мужа и рожать детей, обетованных еще Аврааму). "Кто украдет человека из сынов Израилевых и, поработив его, продаст его ... то должно предать его смерти... Если кто ударит раба своего или служанку свою палкою, и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан. Но если они день или два переживут, то не должно наказывать его, ибо это его серебро. Если кто раба своего ударит в глаз, или служанку ... и повредит /глаз/, пусть отпустит их на волю за глаз". /21, 16, 20-21, 26/ Закон повелевает быть милосердным: "Пришельца не притесняй ... ибо сами вы были пришельцами в земле Египетской... ни вдовы, ни сироты... Если же ты притеснишь их ... то Я услышу вопль их, и воспламенится гнев Мой... Если даешь взаймы бедному из народа Моего, то... не налагай на него роста. Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати ее, ибо она есть единственный покров его ... Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай, и виноградника твоего не обирай дочиста... оставь это бедному и пришельцу. Я Господь, Бог ваш ... Не обижай ближнего твоего. Плата наемнику не должна оставаться у тебя до утра..." /Исх. 22, 21-27, Лев. 19, 9-15/. Как тут не вспомнить сталинское голодное время, когда расстреливали за подобранную на колхозном поле картошку. Как не подумать о современных директорах, годами не выплачивающих зарплату! Божественное воспитание народа законом предполагает правосудие и истинное свидетельство. Тесть Моисея Иофор однажды предложил Моисею судить самому только наиболее важные дела, а остальные распределить между начальниками разных уровней, выбрав для этого бескорыстных людей /Исх. 18 гл/. Специальные законы посвящены их деятельности. "Не внимай пустому слуху, не давай руки своей нечестивому, чтобы быть свидетелем неправды... Не суди превратно тяжбы бедного твоего. Даров не принимай, ибо дары слепыми делают зрячих и превращают дело правых." /Исх. 23, 1,6,8/. Но, с другой стороны, "и бедному не потворствуй в тяжбе его" /21, 3/, ведь бедность не означает обязательного благородства. И наконец: "не ходи переносчиком в народе твоем" /Лев. 19, 16/, - Закон не оставляет без внимания и "стукачей". Целый пласт неоднократно высказанных запретов и постановлений касается темы брака и половых отношений. Кроме прелюбодеяния /измены/, особенное внимание обращалось на любое блудодеяние, которое в большинстве случаев наказывалось смертью. "Если обольстит кто девицу не обрученную и переспит с нею, пусть даст ей вено и возьмет ее себе в жену. А если отец ... не захочет выдать ее за него, пусть заплатит отцу..." /Исх. 22, 16-17/ "Если кто возьмет жену, и войдет к ней, и возненавидит ее, ...и пустит о ней молву /что/ не нашел у нее девства, то отец отроковицы и мать ее пусть ... вынесут признаки девства ... к старейшинам города ... наложат на /мужа/ сто сиклей серебра пени ... отцу отроковицы; она же пусть останется его женою, и он не может развестись с нею во всю жизнь свою. Если же сказанное будет истинно ... то отроковицу ... приведут к дверям дома отца ее, и жители города ... побьют ее камнями до смерти, ибо она ... блудодействовала в доме отца своего... Если найден будет кто лежащий с женою замужнею, то должно предать смерти обоих... Если будет молодая девица обрученная мужу, и кто-нибудь встретится с нею в городе и ляжет с нею, то обоих их приведите к воротам того города, и побейте их камнями до смерти... Если же кто в поле встретится с отроковицей обрученною и, схватив ее, ляжет с нею, то должно предать смерти только мужчину... а ... на отроковице нет преступления ... ибо хотя отроковица /в поле/ кричала, но некому было спасти ее" /Втор 22, 13-27/. Под страхом смерти были запрещены скотоложство /грех соединения со смертной душой/, мужеложство /извращение смысла и задачи брака/ и кровосмешение, причем под последним понимались, к примеру, отношения между сыном и любой женой или наложницей отца, рассматривавшиеся как осквернение отцовского ложа /это продолжение мотива поведения Хама/. Специальные законы касались границ между коленами и семьями, причем рекомендовалось не передвигать межу, установленную отцами /см. Втор. 19, 14/, о воинской повинности и отсрочке от нее молодому мужу, пока не насладится браком /Втор 24, 5/ и др. Один из интереснейших обычаев запечатлен в законе о назорействе. Любой мужчина в Израиле мог на определенный срок ( на несколько лет, реже на всю жизнь) стать назореем пред Господом. Для этого он давал три обета: во все время назорейства не пить вина, не стричь волосы и не прикасаться ни к чему нечистому. Если хоть один раз он нарушал эти обеты, то срок назорейства начинался снова. Это явление нельзя отождествлять с монашеством, даже дохристианским, но оно безусловно было подвигом, совершавшимся ради Ягвэ. Наконец, целый свод законов и пояснений касался темы чистоты и нечистоты. Щепетильность в отношении чистого и нечистого была связано с глубоким осознанием "святости Бога", о чем будет сказано позже; подобное разделение возникало в ВЗ в связи с четырьмя проблемами: "чистые" и "нечистые" животные физиологическая нечистота женщин и истечения мужчин нечистота трупов нечистота проказы. Запреты относительно определенных зверей описаны в 11 гл. кн. Левит. Но мы знаем о том, что еще Ной взял с собой в ковчег по семь пар чистых и по паре нечистых животных; стало быть, представления эти уходят в древнейшие времена. Из текста, смысл которого местами затемнен /Лев. 11, 3-7/, мы не сможем понять логической причины подобного разделения животных. Нечистыми названы верблюд, тушканчик, заяц, свинья, орел, гриф, коршун, ворон, страус, змея и т.д. Может быть, это связано с памятью об Адамовом знании сути животных, когда в раю он "нарекал им имена", а может - с наблюдением за теми или иными видами животных. Не исключена и та версия, что животные, запрещенные Законом, могли иметь жертвенное значение у народов Ханаана, чьи нравы считались мерзостью в глазах Божиих. Только чистое животное могло быть символом общения с Богом, заместительной жертвой за грехи народа. Физиологическая нечистота, связанная с месячными отправлениями, брачными отношениями или послеродового состояния женщины, воспринималась как явное свидетельство греховного недостоинства пред Богом, почему в этих случаях полагалось водное омовение и специальная жертва. /см. Лев 12 и 15 гл./ Нечистой считалась смерть. "Бог смерти не сотворил", - говорит Писание. Физическая смерть прежде всего является напоминанием о первородном грехе. Она противоположна жизни, исходящей от Бога. Поэтому труп сам по себе и всякое прикосновение к нему нечисты. Самым страшным проявлением нечистоты была болезнь проказы, во время которой человек весь покрывается язвами, и всё его тело гниет и постепенно распадается. Приходившая невесть откуда и поражавшая в древности целые города, проказа, как в других случаях бездетность, считалась явным знаком проклятия Божия, отверженности. Кроме основных своих обязанностей, ВЗ-ный священник обязан был заниматься освидетельствованием проказ. При появлении пятен на коже еврей обязан был придти к священнику. Тот осматривал его, и повелевал придти через семь дней. В следующий раз священник ставил диагноз, и если это была не проказа, то совершалось омовение и очистительные жертвы, ну а в печальном случае больной обязан был выйти из стана и поселиться вдали, живя лишь подаянием. /Лев 13 и 14 гл./