Одна христианка-старушка с молодой дочерью ухаживает за больными, как сестры милосердия; здесь есть такое общество из христианок разных исповеданий. Видно, что Евангелие для нее настольная книга: она подала его нам все довольно поизношенное. Очень скромно рассуждает о всем и очень внимательно выслушивает. После одного сравнительно молодого катехизатора, умершего года два назад, осталась жена и двое малых детей. Жена очень религиозная и добрая христианка, и весьма серьезно помогала своему мужу, который был ревностным катехизатором и даже на церковь, при своей бедности, давал всех больше. Маленькая дочь теперь говорит: я буду катехизатором. Очевидно, мать поддерживает своих детей в добрых нравах и мыслях. В доме одного старосты все устроено весьма благочестиво: перед иконой аналойчик, на котором разные японские молитвенные книжки, и, конечно, молитвослов, совершенно истертый от употребления. Это очень ревностный христианин. Но есть и такие, что в церковь совсем почти не ходят; некоторые не причащаются, некоторые будто бы и совсем уже прервали почти связи с церковью. А корень, конечно, в том, что их после оглашения перед крещением редко хорошо знают после крещения, мало посещают и назидают. Если в России именно поэтому падает религиозный дух, хотя там уже есть некоторый церковный быт, так что все-таки люди живут среди церковной обстановки, то тем больших плохих результатов от этого небрежения пастыря нужно ждать здесь, где христианство только начинается, быта еще христианского вовсе нет или же самый разнородный (православие, католичество, протестантство), да и окружает-то христиан среда языческая – буддийская и синтоистическая, – господствующая пока по численности. Надо говорить, да и говорить без конца и всему с корней учить наших христиан, чтобы действительно среди окружающего мрака неведения истинного Бога они стояли как светильники на свещнице. Худо будет, если мы, занятые расширением своей Церкви, допустим подгнить корням нашего молодого дерева: тогда уж лесу и не жди, все будет испорчено.

15/27 февраля в Прощеное воскресенье, ходя по домам христиан, мы нашли три ослабевших семейства. Один прямо признался, что ослабел духом. Отец С. толковал ему о молитве, об исполнении христианских обязанностей, о Святом Причащении и тому подобном. Христианин этот прямо сказал, что он и не знал этого и что он отныне это постарается делать. У него жена и мальчик сын. Он делает курума (тележки для дзинрикися). Лицо его выглядит добрым и искренним, и говорит он о своих недостатках искренно и со скорбью, узнавши, в чем дело. Другой христианин Захария Нецука живет с женой и четырьмя детьми, из которых уже двое не крещенных, – один семи, а другой четырех лет. Сами они в церковь не ходят, давно не причащались, а ребят не крестили только потому, что все некогда, да не соберутся, так как бедность заставляет-де работать непрестанно (живут действительно бедно). Отец С. и им толковал о том же, убеждал воспрянуть духом и помаленьку делать все христианское: совершать домашнюю, хоть краткую, молитву сообща и с детьми, детей крестить, ибо могут ведь и умереть не крещенные; благодать Божия для нашей души то же, что пища для тела; хоть попеременно в церковь ходить. Захария стыдливо все это выслушал, не поднимая и головы, а жена отнеслась к этому несколько хладнокровнее. Икона, как и у прежнего, у них есть, и молитву они будто бы совершают. В третьем доме – портной с матерью старушкой, трое детей, из которых тоже один не крещен. Беседу отца С. он с таким вниманием (а также и старушка) выслушал, что позабыл даже и чаем угостить, который при нас же и для нас заварил. Икона есть.

В одном доме очень бедного семейства мы заметили весьма много благочестия, они крещение приняли совсем еще недавно, годов шесть назад; детей, кажется, семь человек. И все члены семьи такие благонравные, набожные, скромные, внимательно слушали и расспрашивали о религиозном; на стене весьма много икон, а молитвослов свой он показал весь изношенный от употребления, очевидно, весьма и весьма частого. Одна вдова, очень хорошая христианка, занимается шитьем и между делом назидает в христианстве своих портних язычниц. Одна, кажется, хочет быть христианкой. Подобною же проповедью занимается и староста нашего собора Петр Исивара, приготовляющий печенье японское. Уже двое у него также обращенных в христианство, и теперь один слушает. Слава Богу, дело стоит довольно хорошо, а упадок духа у некоторых зависит от временного небрежения нашего, а между тем религиозное чувство, совесть у них сильно пробуждаются и говорят за себя, если с ними об этом побеседовать. Очевидно, положено прочное основание; беда только, что потом никто не постарался воздвигнуть ничего доброго на этом основании. Справедливо потому, что Петр Исикава в своем журнале уподобляет наших миссионеров уткам, которые, наклавши яиц, потом их не знают. Конечно, это небрежение может привести и к еще худшим последствиям. Одна христианка теперь даже не знается и в торговле с православными и жертвует на идола. Муж ее все-таки был еще верующим, но она его похоронила по-буддийски и детей последних уже не крестила. Но и в этом все-таки оказывается воздействие истинного учения Христова: обыкновенный теплохладный спокойно отстал бы от христианства, а она с остервенением отворачивается от всего, с чем прежде имела дело. Очевидно, она все-таки искренняя последовательница Будды, а вместе с тем и Христос смущает ее совесть; в результате – борьба.

Февраля 21/марта 5 прочитали в газете «Дальний Восток» из Владивостока от 30 января о том, что война с японцами непременно будет, ибо японцы теперь ведут энергичные приготовления, их флот уже теперь сильнее флота любой державы, да они еще его увеличивают; но так как они все-таки пока еще не владеют всеми средствами для войны, то подождут, а потом года через два, до окончания нашей Сибирской железной дороги, выступят на Россию. Теперь-то японцы действительно ведут деятельные военные приготовления, но что из этого выйдет? Народ все-таки бедный; уже теперь, когда за один год все вздорожало малость, все ноют над этим, что трудно жить, а что будет дальше-то? Мне думается, что через два года вообще охладеет военный пыл у горячих японцев и они увидят, что хотя у них и войско прекрасное и многочисленное, и флот громадный, но это все только на минуту, так как нечем будет содержать все это, особенно если война будет продолжительная. А может быть, они, с надрыва, что для чего же шли такие заготовления и производились затраты, – может быть, они и объявят нам войну, но тут-то им и будет погибель: у нас и военные силы есть наготове, да и народ не истощен будет специальными военными налогами. А впрочем, «не у явися, что будет».

Во всяком случае, нам-то приходится задуматься. Можно предполагать, что в случае войны разнесут японцы всю миссию, да и нас не оставят в живых. А может быть, и это пройдет благополучно, – Бог весть. Только нам-то нужно всячески теперь стараться воспитать и укрепить себя в той мысли, чтобы непременно оставаться здесь: если убьют, то, Бог даст, наша кровь послужит семенем нового и истинного христианского дела здесь, а если не убьют, то наша смелость заставит японцев разубедиться в узконациональных задачах, какие они нам приписывают, заставит убедиться, что, напротив, наше дело духовное, далекое от политики; да и вообще смелость может размягчить сердца противящихся христианству японцев. Дай Бог, чтобы нам укрепиться в этой мысли, оставивши всякие разные опасения и расчеты.

В лондонском журнале «The Church Review» от 20 января 1898 года есть энергичная статья о единении англиканской и русской Церквей на том главном основании, что Святая Православная Русская Церковь одна только в чистоте содержит все древнее учение и при этом не обязывает всех непременно держаться одних обрядов.

Конечно, желательно это единение, но для сего англикане должны отказаться от всех своих ересей и от общения со своими многочисленными сектантами, ибо это в конце концов у них нередко переходит в полное отрицание Божества Иисуса Христа. А тогда из-за чего же и огород-то нужно было городить? Здесь у протестантов был замечательный проповедник христианства японец Канамори; но скоро он усвоил основное начало протестантства и до того дошел, что даже книгу написал, в которой доказывает, что Христос и Будда по существу одно и то же, только один посовершеннее другого. Недавно в газете писали: сей Канамори приехал в блудилище, а извозчик ему: а я от вас христианство принял; но Канамори ушел. Он совсем оставил веру.

Это прямое порождение протестантства без догмата о Христе как Сыне Божием, явившемся и Сыном Человеческим нашего ради спасения, а только с учением о Христе как Учителе и идеале нравственной жизни, почему-де догматы не важны, а важна добрая жизнь, поэтому нечего и разбирать много, кто как верует, важно, чтобы признавали нравственное учение христианства. Но отсюда прямая дорога к общению с разными сектантами, почему у них китайскими миссиями заведует и даже епископами управляет мирянин методист или конгрегационалист, – этого не знал даже и прист, думающий встать под его руководство и на мессе причащавший его Святых Таин. А отсюда прямая дорога совсем в сторону от Христа, ибо скоро скажут, что и вообще никаких догматов нет, а есть какой-либо дух и тому подобное. Так соблазняет диавол, завлекая некоторою высотою протестантского морального стремления и сердечною радостью на пути этом, а потом совсем удаляя мысль от Христа в бездну мрака. Англиканам нужно совсем отказаться от своего англиканского протестантского миросозерцания, и тогда только они могут быть членами Православной Церкви не фальшиво. Февраля 21/ марта 5. Суббота под воскресенье первой недели Великого поста. Я исповедал епископа, а вчера сам у него исповедовался. Замечательно молодая у него душа: при немалых годах (62 года), при постоянных житейских и деловых передрягах – совсем молодая душа молодого идеалиста, чуждая всякой неискренней прикрасы своего настроения, прикрасы хотя бы умными и высокодуховными словами; он, напротив, говорит так, как чувствует, – просто, искренно. И самопревозношения над другими никакого не заметно. Преосвященный Николай Американский пишет отцу С., что старокатолик Вилат просит у него, Преосвященного Николая, священников для обучения ихних старокатолических в разных местах, а сам обличает европейских старокатоликов в лицемерии и вообще в ложном их направлении. И действительно: только что прочитал в «Православном Собеседнике» за декабрь 1897 года статью Вл. Керенского о «четвертом интернациональном старокатолическом конгрессе». Вл. Керенский был в специальной командировке на этот Венский конгресс. Он пишет оттуда, что теперь старокатолики все дальше уходят от первоначального принципа единения Церквей на почве древнецерковного учения и канона и теперь уже сошли на почву догматического безразличия; говорят о единении не на каких-то обязательных для всех догматических формулах одной Церкви, а на согласии всех в существенном учении вселенской Церкви, на почве любви. И они уже на самом деле на этом начале, – это доказывают их communion’ы с англиканами и высокомерное отношение их к Церкви древнецерковного предания, в противовес сочувственному взгляду на англиканскую Церковь. Февраля 22/марта 6 долго я беседовал с преподавателем семинарии Хигуци. Он желал бы быть священником в Хакодате, но главным образом потому, что там христиане нуждаются в знающем русский язык для постоянных сношений с русскими. Из рассуждения его видно, что он не прочь быть приказчиком у своих христиан в их дело вых сношениях. Заговаривает о большом жалованье. Для более широкого дела предполагает завести там школу для русского языка; округ расширить далее Хакодате и прочее, вообще совсем не пастырское, а мирское, чисто внешнее стремление. О спасении совсем не хочет как будто понимать. Толкует об увеличении жалованья священникам и катехизаторам, так как им трудно жить, почему они и не занимаются часто делом своим, а для этого сократить количество их. Но вместе с тем, говорит, нужно расширить круг деятельности их, чтобы был простор, а также поощрять и обеспечивать дальнейшее благосостояние деятелей, и многое тому подобное совсем непереваренное. Я ему толковал, что пусть хоть свой-то малый приход ведает катехизатор, и для этого у него времени до гроба не хватит. Средства нужно теперь самим японцам изыскивать, а деятелям побуждать их к тому, так как ведь когда-нибудь Россия откажется от присылки пожертвований. Хигуци толковал, что вот теперь бы хорошо съездить в Россию, набрать пожертвований, чтобы обеспечить японскую Церковь, ибо, может быть, скоро будет война между Японией и Россией. А ведь это все академия наша наделала из них таких теплохладных; туда они ехали не такими. С февраля 24 – марта 8 мы опять ходили по домам христиан участка Хонго в приходе отца Симеона. Здесь много лучше христиане, сравнительно с Кандой: радушия и неподдельности довольно, религиозного духа мы заметили много, интереса к слову Божию тоже немало, почти в каждом доме икон много и непременно есть лампадка, которую при нас и засвечали; молитвословы поистрепаны довольно.