Апреля 19/1 мая воскресенье. За литургией народу было очень много: душа радуется. Много язычников. Владыка заболел, должно быть простудился, и проболел дня 3–4. Вообще он как-то больше стал поддаваться разным влияниям простуды или усталости: очевидно, стареет. Дай Бог ему еще здоровья на много лет. За это время накопилось писем до 60 с разных концов от катехизаторов, священников и христиан. Некоторые письма с сажень длиной на свертках. Из Вакаяма катехизатор Фома Танака пишет, что католический катехизатор начал подбираться к нашим христианам и совращать их в католиче ство, так как-де из русской веры легче обратить, чем из буддизма. Фома узнал об этом и сказал католическому катехизатору: чем соблазнять христиан, лучше мы поговорим о вере, для чего устроим собрание. Тот спросил своих патеров, которые не позволили вступать в спор. Тогда Фома стал усовещивать, что-де, очевидно, вы боитесь открыто показать свою веру и желаете держать во тьме своих христиан. Это заставило католиков согласиться на спор, для чего они вызвали из Киото самого лучшего катехизатора, так как сами патеры – французы, по-японски не вполне говорят, а их катехизатор в Вакаяма не вполне надежен на открытое состязание. В назначенный день собрались и православные и католики; но так как Киотоский катехизатор замедлил (может быть, нарочно это и устроено было), то спор начал местный катехизатор и изложил подробно все свое учение католическое; излагал долго, никем не прерываемый. В это время входит и Киотоский катехизатор; но Танака начал уже свой ответ в опровержение католичества: Апостол Петр в Риме был очень недолго, а не 30 лет, как говорят католики; в 58 приблизительно году написал Апостол Павел послание к Римлянам, но нет совершенно даже никакого намека на то, чтобы там был в это время Апостол Петр. На Иерусалимском Соборе весь вопрос решил главным образом Апостол Иаков. А что Апостол Петр постоянно говорит и делает первый, так, конечно, во всяком обществе кто-нибудь один начинает; а Апостол Петр именно потому, что он был горячее всех, Ключи и власть вязать и решить даны Апостолу Петру, но даны и другим Апостолам. А что Римский архиерей – преемник первенства и власти Апостола Петра потому, что сей умер в Риме, тоже не основательно: если бы японский Император, путешествуя по царству, умер в каком-либо городе, то разве губернатор этого города был бы только поэтому законным наследником Царской власти? – А почему вы мирян причащаете только под одним видом Тела Христова? – Ответ: для удобства. – А между тем Христос ясно сказал о причащении и Тела и Крови для жизни вечной; значит, вы только для своего удобства лишаете христиан источника истинной жизни и искажаете Писание. –Католический катехизатор: вы приводите все тексты по греческой да по славянской Библии, а они там искажены, в латинской Библии не так. – Фома: покажите мне латинскую Библию. – Мы не взяли. – Да вы понимаете ли латинский язык? – Латинский катехизатор: – нет. – Так что же вы держите во тьме своих христиан? и прочее. Если можете и желаете, то отвечайте еще на мои возражения, я подробно показал вам, что истины у вас нет; вы называете нашу веру Русскою, а у греков-де не так все это; я вам показал, что эта вера не русская, а стоит на Писании и Предании, вся история Церкви ее доказывает. – Католики что-то начали шуметь, очевидно рассердившись и будучи не в состоянии отвечать. А Фома: что же вы сердитесь? Я не сердясь вам говорю, а только для выяснения истины; я говорю потому, что имею настоящую истину, несомненную. После некоторого шума все разошлись. Наши христиане были очень довольны и написали владыке письмо, в котором выражают радость, что теперь-де католики к ним не будут больше приставать. Когда я об этом рассказывал диакону Стефану Кугимии, то он мне рассказывал, что католики и Богородицу одели в японское женское кимоно (статую Богородицы), а на вопрос: зачем это? – они не могли ничего сказать, равно не могли никак объяснить ему католического обычая – при входе в храм водой мазать себе лоб. А в Китае, говорят, они и Христа изображают в виде китайца с косой; это все из их стремления приноровляться к местным условиям, чтобы свободнее распространять христианство, а в результате – полный индифферентизм.

Из Окаяма священник Игнатий Мукояма в послепраздничном письме, между прочим, совершенно случайно и спокойно рассказывает. В Цуяма есть хороший благочестивый христианин Фукасе Иоанн и жена его Ирина, весьма потрудившиеся при покупке для церкви хорошего места в Киото. Он на Страстной неделе заболел, так сильно, что и доктора ничего не помогали (человек он очень достаточный – торговец); предполагая, что ему, очевидно, в церкви на Пасху не быть, он пожелал хоть исповедаться и причаститься теперь; но священник, занятый делом, совершенно не мог к нему приехать; Ирина все-таки пошла в церковь в Окаяма на Пасху, но после службы поторопилась скорее ухаживать за больным мужем, да и сама слегла, так что оба лежали даже без всякой пищи и помощи. Тут они непременно пожелали причаститься, но отец Игнатий был в приходе, почему телеграмма его уж там нашла, и он числа 19–20 приехал к больным, исповедал и причастил их; и вот тут случилось совершенное чудо: оба они встали после причастия сразу, как совершенно здоровые, а 21 апреля Иоанн уже занимался своими делами. Теперь они оба ходят и хвалят Бога за Его к ним милость. И важно особенно то, что наши христиане не смотрят особенно изумленно на все подобные случаи, а их, по рассказам владыки, весьма много; они просто верят, сказано: просите и дастся вам, – значит, и нужно так несомненно верить и дано будет; а если не дано, значит, не просил или не так, как нужно просил. Это показывает, что веры много, и самой простой и живой, детской. Дай Бог, чтобы это еще более окрепло и обнаруживалось на славу имени Божия.

В русских газетах и журналах, а потом даже и в католическом журнале, рассказывается о только что бывшем под 8/20 марта нынешнего года чуде в городе Курске. Там есть чудотворная икона Знамения Божией Матери; какие-то злоумышленники или, лучше сказать, святотатцы подбросили тайную мину в храм, в котором была икона; все было действительно взорвано в храме, но икона Богородицы найдена совершенно нетронутою, как будто только она и стояла на другом совсем месте, далеко от беды; очевидно, желания обокрасть не было, а было совсем иное желание – именно надругаться над всеми чествуемой святыней. Преосвященный Ювеналий немедленно служил молебен, народу на который собралась масса; во время молебна, особенно когда владыка осенял народ иконой, все почти проливали слезы и громко со слезами взывали: «Пресвятая Богородица, спаси нас». По всей России, по получении известия об этом новом знамении силы Божией, служили усердные моления. Как Бог-то милостив: не наказал злодея тут же при его злоумышлении, а явил Свою силу иным образом, чтобы хоть этим обратить грешника от заблуждения пути его; зато если сей и таким знамением не будет умягчен, то уж совершенно безответен будет на суде, ибо употреблены были для него все меры, показано полное милосердие и забота, но он и этому не внял.

Апреля 27/9 мая я с владыкой отправился до Осака, чтобы там поселиться по крайней мере на лето для окончательного изучения разговорного языка. Токийское духовенство меня провожало весьма сочувственно и как бы радуясь, что и я, Бог даст, выступлю на дело проповеди там. А мой учитель диакон Кугимия даже на вокзал приходил, хотя погода была весьма худая – лил дождь. В вагоне ехали вместе с корейским эмигрантом Букоико; он царской корейской крови и был видным министром в своем Отечестве. Но, недовольный тамошним настоящим правительством, он пристал к партии возмущающихся и с ними перерезал многих тогдашних министров, так что вся комната наполнилась кровью. Это было 14 лет тому назад. Так как перерезанные были родственниками королевы, то ему пришлось бежать из Отечества. А королева и держала все правление в руках, тогда как король весьма слаб и сквозь пальцы смотрит на все. Одна только беда за ней: она к высшим местам проводила своих родственников корейцев, а они почти постоянно всем этим злоупотребляли и возмущали народ. Он бежал сюда в Японию, и японцы его содержат до сих пор на свой счет. Но из Кореи подосланы были люди убить его здесь, только не нашли его, а он опять должен был бежать, и бежал в Америку. А так как он очень видной фамилии, то родственники его постепенно опять устроили дело так, что его опять пригласили возвра титься, и он опять сделался министром. Но тут опять не поладил с королевой и бежал в Японию. В это время убили королеву японцы; но он не замешан в это дело нисколько и говорит, что не сочувствует японцам и никакой революции в государстве не желает, только стоит за благо Отечества. В Японии корейцев беглецов весьма много, и они все не любят японцев, по его словам. Хочется ему побывать в России, только боится японцев, чтобы они не заподозрили его сочувствующим больше России, чем Японии. Спрашивает, и прежде спрашивал (он давно уже знаком с владыкой), – почему нет наших миссионеров в Корее; владыка сказал, что теперь, кажется, скоро будут. Жалуется, что нечего делать; владыка посоветовал ему описать свою судьбу подробно, что весьма будет полезно для его Отечества.

В Осака приехали около 8 часов утра; встретили отец Сергий Судзуки и катехизатор. Попивши наскоро чаю, мы весь день потом до 3-х часов подробно осматривали церковный дом и решили, что теперь пока еще не стоит строить совсем новый дом и церковь, так как и этот хорош, а христиан-то не много; нужно только непременно ремонтировать хорошенько все, и тогда достаточно будет лет на 5 еще.

Позвали плотников, кровельщика и штукатура и сдали им все основательно ремонтировать в общем приблизительно на 600 почти иен, с тем чтобы они завтра же начали и до нюубая, или весеннего месячного ненастья, кончили. Владыка хотел тотчас же и уехать, но мы его удержали до утра. Вечером мы толковали о том, чтобы завести здесь катехизаторскую школу: теперь японцы всюду просят у нас катехизаторов (это язычники), а у нас их нет; вот и хорошо бы здесь собрать южан – людей бодрых, горячих. Как раз подошел тут один здешний молодой, но весьма ревностный христианин Андрей; он бедный, но содержит мать старуху; в церковь ходит постоянно и непременно встает на клирос. Очень хороший христианин. Я и в первую сюда поездку обратил на него внимание и хотел его помаленьку приучить к церковному делу; я так и отрекомендовал его владыке, что постоян но-де поет на клиросе за службой. Владыка завел с ним разговор и, узнавши, что человек он очень хороший, начал побуждать его взяться за проповедь слова Божия, для чего предварительно нужно поучиться в катехизаторской школе. Он высказывал свои колебания, что старая мать на руках и ее нельзя оставить. Владыка говорил, что она немного подождет, а потом пойдет жалованье и дело Бог благословит.

А дело-то какое? Ведь ничто с ним не может сравниться по высоте.

Советовал ему все обдумать серьезно, если сердце любит это дело, посоветоваться с матерью, а главное – помолиться Богу усердно. После его ухода владыка еще больше и воодушевленнее толковал о необходимости открыть здесь школу, и мы решили: если будет хоть 5 человек, то откроем после лета и здесь школу, а если меньше того, то учеников отправим в Токио. А отец Сергий Судзуки отправит письмо всем священникам юга Японии, чтобы указали хороших кандидатов в школу. Дай Бог, чтобы это дело действительно удалось завести и вести его прекрасно, чтобы из школы выходили настоящие ревностные проповедники христианства, отвечающие теперешнему горячему желанию японцев – слушать проповедь о Христе. Когда все уже ушли, мы с владыкой еще долго разговаривали по поводу этого. Он советовал мне постепенно знакомиться со здешними англиканскими миссионерами; говорил, что они вообще люди очень хорошие и общительные; советовал мало-помалу знакомиться и с бонзами, так как из их среды можно приобретать очень хорошие силы в христианство и для проповеди. Говорил, что катехизаторы наши все по-своему трудятся и желают трудиться, но нет среди них таких, чтобы сами все начинали: они большей частью идут по течению и пользуются благоприятными для проповеди обстоятельствами. А вполне самостоятельных людей среди них действительно мало. На днях один катехизатор, прежде в катехизаторской школе весьма плохо учившийся, прислал владыке письмо, в котором говорит, что так как на маленьком жалованье в 8–12 иен катехизаторам очень трудно, то для пользы дела хорошо бы сократить их количество и увеличить жалованье, а потом – весьма полезно было бы, чтобы лекции преподавателей нашей семинарии литографировать и рассылать катехизаторам, так как большинство из них учились, когда еще не было преподавателей – академиков, а остальные после школы редко имеют что-либо под руками для продолжения и возобновления полученных познаний. Относительно первого все они давно кричат одно и то же и даже на соборах много раз предлагали такую меру; но это, конечно, не практично, так как и вообще катехизаторов мало: всюду их требуют и язычники, а послать совсем некого. Второе – очень разумное дело по мысли, но на деле едва ли много полезно, так как едва ли наши преподаватели читают своим слушателям что-либо особенно выдающееся и основательное, а, вероятно за немногими исключениями, делают краткую и не совсем исправную компиляцию из полученных ими обрывков русской науки. Владыка написал катехизатору – представить все это на собор своим проектом, а дело покажет. Относительно денег всегда был один ответ: больше выдаваемого денег нет, нужно теперь, чтобы сама Японская Церковь уделяла от себя на содержание своих учителей. Владыка советовал мне поскорее съездить в Кобе и побывать у тамошних христиан. Я взял из Токио ящик с сосудами и антиминсом, чтобы можно было или мне, или отцу Сергию Судзуки уезжать в провинцию послужить литургию. Владыка просил чаще писать или ему самому, или отцу А. С-ию. А в случае большой скуки советовал приезжать в Токио на некоторое время, чтобы в общении разгонять эту скуку. Апреля 29/11 мая около 8-ми часов утра мы все провожали владыку на вокзал; всех провожавших было человек до 10, только христиан не было, так как они и не знали об этом, а были только живущие в церковном доме. Владыка проехал в Киото, так как он там не видел еще нового купленного места для церкви, а потом проедет в Нагоя и там, вероятно, переночует, чтобы 30 апреля возвратиться в Токио. Проводя его, я с отцом Сергием до самого обеда ходил по городу и покупал разные разности, необходимые для хозяйства. Накупил много и на много. Итак, я начинаю самостоятельную жизнь в Японии, призванный на дело проповеди христианства. Дай Бог, чтобы и мои благие намерения действительно Бог помог мне исполнить на деле, а для этого, чтобы мне самому решительно и живо веровать только в единую во всем силу – силу благодати Христа Царя Небесного. Он Сам даже с неба пришел единственно ради спасения Своей непокорной и злохудожной твари от греха; Он всем пожертвовал ради этого спасения и действительно ценою Своей крови нас искупил от греха, чтобы быть нам с Ним вместе в раю вечном, как Его ученикам и послушным детям. А если такою дорогою ценою мы куплены, то как же нам и не дорожить всем этим делом и не стараться всеми силами привести его в действительную силу, чтобы нам и всем другим действительно и сердечно познать и жить ею во всей своей жизни? Вот наша цель жизненная, с которою ничто другое не может сравниться по высоте и вечности и единственности: это – спасение всех людей верою и жизнью во Христе Спасителе. Да и как же может быть иначе? Если только указ земного царя читают, то все непременно выслушивают внимательно и стараются потом как можно исправнее все это выслушанное привести в дело, ибо в противном случае окажутся преслушавшими царскую власть и противниками царя своего. А христианство вещает волю Самого царя Небесного, во власти которого все и небесное и земное. И это есть последняя и спасительная о нас воля Божия. Поэтому как же ее не вещать всем, кому возможно? А возможно, конечно, всем. Ведь это истинный свет, никогда не заходящий и не ослабевающий. Если даже при свете небесного солнца – создания творца – нелепо закрыть глаза, чтобы не видеть этого света и не пользоваться его прекрасным видом и великой живительной силой, то что сказать, если бы мы стали закрывать глаза перед великим светом, ко торый истекает от солнца правды – Христа? Но так как есть люди, которые даже и обыкновенного солнца света не понимают или не умеют ценить, а некоторые и не видали его никогда, то тем более есть подобные относительно солнца правды. Поэтому и нужно стараться, чтобы как можно меньше было людей, которые не знали бы об этом свете, чтобы хоть малая часть из них действительно жила при свете Его и входила в жизнь вечную. Для этого и было и есть все домостроительство нашего спасения от Бога, для этого Христос и сказал Свою последнюю заповедь, чтобы Его ученики шли на проповедь о Нем всему миру. К этому-то делу в последок дней сих Он и нас призвал Своею благодатью, чтобы и мы, грешные, хоть немного потрудились на Его святой ниве. Дал бы Бог такую же сильную ревность о сем деле, какая есть у нашего владыки Николая. Дай Бог, чтобы я воодушевленно, искренно, постоянно делал порученное мне и от Него, и от людей дело проповеди, чтобы я силен был и других восставлять на то же дело, чтобы это общее дело Церкви действительно было общим делом всех верующих, исполненных единой святой цели в жизни.