6. Что же может сделать душу легкою? Превосходная жизнь, такая, чтобы не увлекаться ничем здешним, и даже ног своих не привязывать ни к чему стремящемуся и увлекающему вниз. Из вещественных предметов одни обыкновенно стремятся вниз, как напр. камни, дерева и все подобное; а другие вверх, как напр., огонь, воздух, пух, легкий по своей природе. Если какую-нибудь из вещей, стремящихся вниз, привяжешь к вещи легкой, то нисколько не помогут ей ни крылья, ни воздух, потому что тяжесть нарушает равновесие, перетягивает и преодолевает. Подобным образом, кто имеет ноги отяжелевшие или наполненные дурными соками или поврежденные какою-либо другою болезнью, тому нисколько не помогут прочие части тела, как бы они ни были легки. Если же так бывает с предметами вещественными, то тем более с сердцем. Поэтому не будем делать его тяжким, чтобы оно не потонуло, подобно кораблям, имеющим слишком много балласта. А это зависит от нас. Сердце таково не по природе; по природе своей оно создано легким и стремящимся вверх, а мы вопреки природе делаем его тяжким. Потому-то и пророк осуждает нас; а если бы это было от природы, то он не осуждал бы. Как ходить нам свойственно от природы, а если мы обременим свои колена, то происходит противное природе от препятствий, которые мы наложили на себя, так обыкновенно бывает и с ногами души, т.е. помыслами. "Доколе будете любить суету и искать лжи?" Здесь, кажется мне, он указывает и на идолослужение, и на порочную жизнь. В самом деле, суетным называется все тщетное, что на деле не таково, каково по названию. Так у язычников много богов по именам, а на деле нет ни одного. Так и в других вещах: богатство по имени совсем не богатство на деле; слава по имени совсем не такова на деле; владычество по имени и остается таким по одному только названию. Кто же так безумен, чтобы домогаться названий, не заключающих в себе ничего существенного, и гоняться за предметами пустыми, которых нужно избегать? Не таковы ли и удовольствия и благоденствие жизни? Все это не ложь ли и обольщение? Укажешь ли ты на славу, или на богатство, или на власть все суета. Вот почему и Екклесиаст говорит: "суета сует, все суета" (Еккл.1:2). Потому и пророк скорбит, видя такое безрассудство в жизни. Как тот, кто увидел бы кого-нибудь убегающим от света и гонящимся за тьмою, сказал бы: для чего ты делаешь это безумное дело? так и он говорит: "Зачем любите суету и ищете лжи? Знайте же, что Господь сделал дивным преподобного Своего" (ст. 4). Другой переводчик говорит: но (άά) знайте, что сделал дивным [2].

Видишь ли мудрость пророка? Как он приводит людей к богопознанию? Самым очевидным образом и самым ясным способом, поставляя на вид самого себя. Я, говорит, служитель истинного Бога; поэтому от меня познайте Его силу, могущество, промышление. Это немаловажное средство к богопознанию. Пророк иногда объясняет это, касаясь созданий, когда говорить о промысле Божием и, обращаясь к солнцу, к небу, к земле и воздуху, из порядка в вещах видимых проповедует о Создателе; а иногда раскрывает это, касаясь Его служителей и обстоятельств, случавшихся с ним самим. Так было с Авраамом. Мы знаем, говорили (ему хеттеи), что "ты князь Божий посреди нас" (Быт.23:6). Откуда вы знаете? Из победы, из трофеев, из сражений. Так было и с иудеями. Чудеса, совершавшиеся с ними, привели в страх всю землю, как и блудница иерихонская говорила тогда: "вы навели на нас ужас, и все жители земли сей пришли от вас в робость" (Иис. Нав.2:9). Итак, один путь (богопознания) со стороны созданий, а другой и яснейший со стороны служителей Божиих; и такое учение Бог издревле сеял в каждом поколении. Так египтян научал Он посредством Авраама, персов посредством его же [3], измаильтян и многих других посредством его потомков, а посредством Иакова других, живших в Месопотамии. Видишь ли, как жители всей вселенной научались, если хотели, от святых? И еще прежде их потоп и смещение языков достаточно могли пробуждать души их. В самом деле, чтобы событие со временем не пришло в забвение, самое место получает от него название; именно Вавилон называется так от смешения языков, дабы слушатель, руководствуясь названием, восходил к началу событий и познавал силу Божию. Так и все жители запада научались всему, входя в торговые сношения с египтянами. Впрочем, в древние времена и вначале в этой части вселенной было немного народов; большая часть людей и народов обитала в странах восточных. Так и Адам вышел оттуда, и потомки Ноя жили там, и после столпотворения жили там же, и по большей части обитатели были на востоке. Бог же воздвигал им учителей в каждом поколении Ноя, Авраама, Исаака, Иакова, Мелхиседека. Потому и пророк напоминает живущим порочно события, происходившие со святыми, и говорит: Знайте же, что Господь сделал дивным преподобного Своего". Что значить: сделал дивным? Сделал удивительным, известным, знаменитым, славным того, кто был предан Ему. Таким образом, от служителя Божия и событий, бывших с ним, познайте силу Господа. Не сказал только: даровал блага, но: сделал дивным, выражая, что даровал с великою славою, с совершенною неожиданностью. Так было и с Авраамом: Бог не только возвратил ему жену неприкосновенною, но и сделал его знаменитым; даровал ему не только то, что он не потерпел ничего неприятного, но и то, что он сделался славным в Египте. Одно было с ним за его праведность, т.е. что он не потерпел ничего неприятного, а другое для пользы слышавших, т.е. что он чудным образом и сверх чаяния вышел оттуда (Быт.12). Тоже было с тремя отроками, тоже с Даниилом во рве львином, тоже с Ионою во чреве китовом; всегда Бог спасает со славою, но не всех вообще, а преподобного.

7. Видишь ли, как пророк, научая богопознанию, вместе с тем преподает наставление к добродетельной жизни, внушая, что надобно возлагать надежду спасения не только на благость Божию, но и на доброту собственных дел?

"Господь слышит, когда я призываю Его". Сказав, что Господь "сделал дивным" (преподобного), он не останавливается на этом, но открывает и другой вид благополучия. Какой же? Тот, чтобы иметь Бога постоянно своим поборником, помощником и всегдашним покровителем. Не однажды, говорит, Бог делает это, и не дважды, и не трижды, но всегда, когда мы призываем Его. Смотри и здесь опять, с какою это бывает скоростью. Как выше он говорил: "когда я взываю, услышь меня, Боже правды моей" (ст.2), так и здесь говорит: "Господь слышит, когда я призываю Его".

Почему же, скажешь, многие бывают не услышаны? Потому, что просят бесполезного. В таком случае быть не услышанным лучше, чем быть услышанным. Поэтому, будем ли мы услышаны, не станем радоваться этому; будем ли не услышаны, станем прославлять Бога и за это. В самом деле, когда мы просим бесполезного и бываем не услышаны, тогда от самого неполучения того, чего просим, мы получаем пользу. А иногда мы просим нерадиво; тогда Бог медлительностью подаяния научает нас большему усердию в молитве, и это немаловажная польза. "Если вы", говорит Господь, "умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный", умеющий давать и знающий, когда давать и что давать (Мф.7:11). И Павел просил и не получил, потому что просил бесполезного (2Кор.12:8); и Моисей просил, но Бог не услышал и его (Исх.32:32). Итак не будем отступать, когда мы бываем не услышаны, не станем унывать и ослабевать, но будем продолжать просить с усердием, потому что Бог делает все на пользу. "Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь" (ст.5). Что я прежде сказал, то скажу и теперь. Так как пророк хочет вести слушателей к богопознанию, то старается освободить души их от болезней. Он знал, что развратная жизнь служит препятствием к надлежащему принятию высокого учения. Это выразил и Павел, когда говорил: "я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но как с плотскими" (1Кор.3:1); и еще; "я питал вас молоком, а не твердою пищею" (1Кор.3:2); и еще: "о сем надлежало бы нам говорить много; но трудно истолковать, потому что вы сделались неспособны слушать" (Евр.5:11).

Также Исаия говорит: "они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои, как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога своего" (Ис.58:2). И Осия говорит: "сейте себе в правду, чтобы Он, когда придет, дождем пролил на вас правду" (Ос.10:12). И Христос, поучая, говорил: "ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету" (Ин.3:20); и еще: "как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете?" (Ин.5:44); и еще: "так отвечали родители его, потому что боялись Иудеев" (Ин.9:22); и еще: "многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедывали" (Ин.12:42). И везде можно видеть, что развратная жизнь служит препятствием к надлежащему принятию учения. Как гной, скопившийся в светлом зрачке глаза, ослепляет и помрачает свет его, так и ум, занятый пороками, помрачается и ослепляется в душе нашей.

Вот почему и пророк, зная это, говорит: "гневаясь, не согрешайте".

Он не уничтожает гнева, который бывает и полезен, не отвергает негодования, которое бывает полезно, когда направлено против людей неправедных и нерадивых, но отвергает несправедливый гнев и безрассудное негодование. Как Моисей, начиная речь о нравственности, прежде всего, поставляет заповедь: "не убивай" (Исх.20:13), так делает и этот пророк, и еще тем более, чем более известны были ему правила благочестия. Тот запрещает убийство, а этот истребляет самого виновника убийства гнев, который есть корень и источник этого зла. Поэтому и Христос, желая истребить гнев, говорил: "гневающийся на брата своего напрасно, подлежит геенне огненной" (Мф.5:22). Видишь, какое там и здесь ограничение: "гневаясь, не согрешайте"; "гневающийся на брата своего напрасно", потому что можно гневаться и справедливо. Так и Павел разгневался на Елиму, и Петр на Сапфиру (Деян.5:13). Я даже не назову этого просто гневом, но любомудрием, попечением, распорядительностью. Гневается и отец на сына, но потому, что заботится о нем. Напрасно гневается тот, кто хочет отмстить за себя самого; а кто хочет исправить других, тот смиреннее всех. Так и Бог, когда о Нем говорится, что Он гневается, гневается не для отмщения за Себя самого, но для исправления нас. Будем же и мы подражать Ему: мстить, таким образом, есть дело божественное, а мстить иначе дело человеческое. Впрочем, Бог не тем только отличается от нас, что Он гневается справедливо, но и тем, что в Боге гнев не есть какое-нибудь страстное раздражение. Итак, не будем и мы гневаться напрасно. Гнев внедрен в нас не с тем, чтобы мы грешили, но чтобы останавливали и других согрешающих, не с тем, чтобы он сделался в нас страстью и болезнью, но чтобы служил врачеством от страстей.Таков и гнев: он полезен для того, чтобы пробуждать нас от сонливости, чтобы сообщать бодрость душе, чтобы производить в нас сильнейшее негодование за обижаемых, чтобы делать нас взыскательными к обижающим. Потому и говорит пророк: "гневаясь, не согрешайте". Если бы это было невозможно, то он и не заповедал бы этого, потому что никто не заповедует невозможного. Таким образом, дав апостольскую заповедь и евангельское мудрое наставление, сказав тоже, что и Христос, он присовокупляет другое наставление и говорит: "размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь". Что означают сказанные слова? Они кажутся неясными.Таков смысл слова: "утишитесь"; иначе сказать: истязайте, сокрушайте все то, что в течение дня вы говорили в сердцах ваших; т.е. все, какие вы имели, порочные помыслы на ложах ваших во время этого спокойствия терзайте и наказывайте; когда ни друг не беспокоит, ни слуга не досаждает, ни множество дел не развлекает, тогда и давайте себе отчет в жизни своей за протекший день. И почему он не говорит о словах и делах, но о порочных помыслах? Это преизбыток его наставления. В самом деле, если должно наказывать порочные помыслы, чтобы они не перешли в дело, то тем более должно сокрушаться душою о таких делах и словах. Это пусть будет каждый день, и не прежде засыпай ты, человек, пока не размыслишь о грехах, совершенных тобою в продолжение дня; тогда, без сомнения, в следующий день ты будешь не так скор на подобные предприятия. Как ты поступаешь с деньгами, не пропуская и двух дней без требования отчета от слуги, чтобы не произошло замешательства от забвения, так поступай и с делами своими каждый день; вечером требуй от души отчета, осуждай грешный помысл, повесь его как бы на дереве, наказывай и повелевай, чтобы вперед не делать подобного. Видишь ли превосходное врачевание, как он употребляет врачество и предупредительное и исправительное? Наставление не впадать в грехи служит вместо врачества предупредительного, именно слова: "гневаясь, не согрешайте"; а слова: "размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь" вместо врачества исправительного. После совершения греха он еще прилагает врачество, зависящее от самого согрешившего. Будем же употреблять такое врачевание, не представляющее никакой трудности.В самом деле, душа, боясь вечернего суда, чтобы опять не подвергнуться такому же испытанию, осуждению и наказанию, бывает медлительнее на грехи; и такова польза от этого испытания, что, если мы будем так поступать постоянно только в течение одного месяца, то приобретем себе потом навык к добродетели. Не будем же пренебрегать таким благом. Кто ставит себя пред этим судилищем здесь, тот не подвергнется тяжкой ответственности там. "Если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы. Будучи же судимы, наказываемся от Господа, чтобы не быть осужденными с миром" (1Кор.11:31,32). Итак, будем делать это, чтобы нам не быть осужденными. "Приносите жертвы правды и уповайте на Господа" (ст.6). Видишь ли последовательность превосходного совета? Видишь ли совершенное наставление? Укорив слушателей за грехи, сделав их менее скорыми на подобные дела, устроив неподкупное судилище и потребовав отчета в жизни, он потом руководит их к совершению добродетели. Недостаточно ведь только воздерживаться от зла, но должно стараться и делать добро. Потому-то он далее и предлагает такое увещание: "уклоняйся от зла и делай добро" (Пс.33:15). Подлинно, и не совершение добродетели подвергает наказанию, а не только совершение пороков. И те, которые не напитали алчущего, не напоили жаждущего и не одели нагого, они не хищничали, не предавались любостяжанию, не брали чужого; но так как они не творили милостыни, то предаются за это наказанию вечному и мучению бесконечному. Отсюда мы научаемся, что воздержание от зла не доставляет нам спасения, если вместе с тем не будет приобретения добра и совершения добродетели.9. Вот почему и пророк, отклонив слушателя от пороков чрез сердечное сокрушение, сделав его способнейшим к совершению добродетели, смягчив жестокость души и сделав ее нежною от внутреннего сокрушения, начинает речь о правде и говорит: "приносите жертвы правды и уповайте на Господа". Что значит: "приносите жертвы правды"? Приобретайте правду, приносите правду; тот дар Богу величайший, та жертва Ему приятна, то приношение весьма Ему благоугодно, которые состоят не в заклании овнов и тельцов, но в совершении праведных дел. Видишь, как издревле предъизображается жизнь Церкви и вместо жертв чувственных требуются духовные. Правдою же он называет здесь, как я выше сказал, не частный вид добродетели, но добродетель вообще, равно как и праведным человеком мы называем того, кто имеет всю добродетель. Эта жертва не нуждается ни в деньгах, ни в ноже, ни в жертвеннике, ни в огне, она разлагается не в дым, смрад и пепел, но совершается только сердцем приносящего ее. Для нее ни бедность не служит препятствием, ни недостаток средств остановкою, ни место, ни что-нибудь другое подобное; но где бы ты ни был, ты можешь приносить ее, будучи сам и священником, и жертвенником, и ножом, и жертвою. Таковы жертвы разумные и духовные: они совершаются с большим удобством, не имея нужды ни в каком внешнем приготовлении. "И уповайте на Господа". Другой переводчик говорит: и веруйте (εοίεε) Господу [4]. Кто праведною жизнью приобрел себе милость и благоволение Господа, тот имеет в Нем величайшего поборника, непреоборимого помощника, получает от Него великое содействие. Видишь ли плод этой жертвы, являющийся тут же? Видишь ли сокровище благ, тотчас происходящее от ней? В самом деле, кто имеет Бога своим помощником, тот кого будет бояться? Никого. И это немаловажная добродетель надеяться на Него и быть уверенным в Нем. Вместе с правдою пророк требует от нас и этой добродетели быть уверенным в Боге, надеяться на Него, не полагаться ни на что житейское, но, отрешая себя от всего подобного, к Нему прилепляться мыслью. Действительно, предметы настоящей жизни подобны сновидениям и теням, и даже того ничтожнее; они лишь только являются, и уже исчезают, и при самом явлении причиняют много беспокойств имеющим их; а надежда на Бога вечна, неизменна, неподвижна, неизменчива, способна доставить совершенную безопасность и сделать непобедимым того, кто содержит ее тщательно и с надлежащим расположением. "Многие говорят: "кто покажет нам благо?" Яви нам свет лица Твоего, Господи!" (ст.7). Окончив наставление касательно нравственности, приведши к богопознанию и употребив все меры к пробуждению души заблуждающихся, и особенно из происходившего с ним самим и из промышления о святых доказав попечение о нас Божие, пророк представляет некоторое возражение, предлагаемое людьми более слабыми и грубыми, и говорит: "Многие говорят: "кто покажет нам благо?". Не те немногие, честные и доблестные, которые умеют любомудрствовать, говорят это, а толпа беспорядочная, невежественная, безрассудная. Что же означают слова: "кто покажет нам благо?". Есть люди, которые, или клевеща на промысл Божий, или по любви и привязанности к удовольствию, спокойствию, богатству, славе и власти, говорят так: где блага Божии? Я нахожусь в бедности, болезни, несчастии, терплю крайние бедствия, клеветы, злословия; а другой в благоденствии, роскоши, власти, славе и богатстве. Одни из них только ищут этих благ, оставляя без внимания блага истинные, т.е.Это и показывает пророк и, тотчас же предлагая разрешение, говорит: "яви нам свет лица Твоего, Господи". Не сказал: явился, не сказал: воссиял, но: "яви", выражая, что подобно тому, как начертанное на открытом лице бывает очевидно для всех и ни от кого не может укрыться, и лица, озаренного светом и отражающего лучи, никто не может не узнать, так невозможно, говорит, не узнать и промышления Твоего; как свет назнаменованный, т.е. напечатленный и начертанный на лице, бывает ясен для всех, так и промышление человеколюбия Твоего. Светом он называет здесь покровительство, попечение, содействие, промышление. Сказав это, он далее приводит и доказательство. Какое же? "Ты исполнил", говорит, "сердце мое веселием". Укорив людей безрассудных, он заимствует доказательство промысла Божия от людей благоразумных и здравых, и говорит: "ты исполнил сердце мое веселием" т.е. научил меня любомудрствовать, презирать предметы житейские, знать предметы истинные и постоянные, возвысил меня добрыми надеждами, руководил к будущей жизни, прежде наслаждения благами окрылил меня надеждою благ. Хорошо так сказал он.