Вот, без сомнения, то, что извлекает слезы, вызывает рыдание и повергает всю душу в глубокую печаль! Против этого, столь сильного, столь крепкого оружия скорби, надобно, прежде всего, поставлять ту мысль, что все, рождающееся в этом мире, необходимо должно умереть. Это — закон Божий и неизменный приговор, кото­рый изречен был праотцу человеческого рода, после его гре­хопадения, в словах Божиих: прах ты и в прах возвратишься (Быт.3:19). Что же случилось нового, если человек, на это рожденный, выполняет закон и приговор божествен­ный? Что нового случилось, если родившийся от смертных со­ответствует своей природе в том, чего избежать не мог? Нет ничего необыкновенного в том, что существует издревле; нет ничего неслыханного в том, что случается каждодневно; нет ничего особенного в том, что всеобще. Если мы знаем, что деды и прадеды наши прошли этим же путем смерти, если слышали, что, наконец, и сами патриархи и пророки, от Адама первозданного, переселились из здешнего мира не без смерти, то возведем душу свою из глубины печали; ведь здесь человек отдает долг, которым он был должен. Как же можно печалиться, когда отдается долг? Подлинно, это — долг, которого невозможно заплатить никакими деньгами, — долг, от которого не избавляет ни мужество, ни мудрость, ни могуще­ство, и которого не могут отклонить от себя, наконец, и сами цари. Я, конечно, посоветовал бы тебе усилить свою печаль, если бы это дело происходило от нерадения или от скупости, тогда как можно было бы тебе своими средствами откупиться от него, или отсрочить его; но если это Божие определение, твердое и неизменное, то мы напрасно скорбим и спрашиваем себя: почему такой-то умер, когда написано: Господни, Господни врата смерти (Пс.67:21)? Таким образом, если при­нять во внимание это общее условие нашей жизни, то отягченное око сердца начнет чувствовать облегчение, как бы от приложенной к нему первой примочки. 3. Я знаю, скажешь ты, что это общая участь; знаю, что тот, кто умер, заплатил долг; но я представляю происходив­шее от него удовольствие, припоминаю отношения его к дру­гим, вспоминаю об его обращении. Если ты поэтому предаешься скорби, то ты действуешь ошибочно, а не руководишься разу­мом. Ты должен знать, что Господь, Который дал тебе это удовольствие, может дать и другое, лучшее; и Тот, Кто доста­вил тебе такое знакомство, имеет достаточно силы вознагра­дить тебя другим образом. Что касается пользы, то ты, как смотришь на свою пользу, так же должен думать и о пользе умершего; может быть, это для него полезнее, как написано: восхищен, чтобы злоба не изменила разума его; душа его была угодна Господу, потому и ускорил он из среды нечестия (Прем.4:11,14). А о сообществе с ним что мне ска­зать, когда самое время приводит его в такое забвение, как будто его никогда не бывало? Поэтому, что производит время и смена дней, то гораздо более должны производить разум и здравое суждение. Особенно же надобно помышлять о том, что Божественная мудрость изрекла чрез апостола: печаль мирская производит смерть (2Кор.7:10). Итак, если и удовольствие, и настоящая польза, и знакомство составляют предметы здеш­него мира и радости века скоропреходящие, то, смотри, ради них падать духом и сокрушаться сердцем не есть ли поистине смертельная болезнь? Опять и опять я повторю те же слова: печаль мирская производит смерть. Почему же она производит смерть? Потому, что чрезмерная печаль обыкновенно доводит или до сомнения, или до пагубного богохульства. 4. Но, скажет кто-нибудь, как же ты запрещаешь опла­кивать умерших, когда и праотцы плакали, и Моисей, раб Божий, и затем многие пророки, — особенно же, когда и правед­нейший Иов разодрал свою одежду по случаю смерти сыновей своих (Иов.1:20)? Не я запрещаю оплакивать умерших, а про­светитель народов — апостол, который говорит так: не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды (1Фес.4:13). Те, которые жили до закона, или находились под тенью закона, оплакивали своих мертве­цов; но свет Евангелия не может так помрачаться. И они справедливо плакали, — потому что еще не приходил с небес Христос, Который осушил этот источник слез Своим вос­кресением. Они справедливо плакали, — потому что смертный при­говор оставался еще в силе. Они справедливо проливали слезы, — потому что еще не было проповедано о воскресении. Хотя тогда святые и ожидали пришествия Господня, но между тем оплакивали умерших, потому что еще не видали Того, Кого ждали. Наконец, Симеон, один из ветхозаветных святых, который прежде также беспокоился о своей смерти, после того, как принял, на руки Господа Иисуса еще младенцем во плоти, с радостью приветствует свою кончину и говорит: ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое (Лк.2:29,30). О, блаженный Симеон! Увидев то, чего ждал, он уже стал смотреть на свою смерть, как на мир и успокоение. А вот, скажешь, читается и в Еван­гелии, что плакали и о дочери начальника синагоги (Лк. 8:52), и сестры Лазаря оплакивали Лазаря (Ин.11:31). Но они рассуждали еще по ветхозаветному закону, — потому что еще не видели воскресения Христова из мертвых. Пла­кал, правда, и сам Господь о Лазаре уже погребенном, но не для того, чтобы подать пример оплакивания умерших, а чтобы своими слезами показать, что и Он воспринял истинное тело; или вероятно, Он по человеческой любви оплакивал иудеев, которые, не смотря даже на такое чудо, не имели уве­ровать в Него. Ведь не могла быть причиною слез смерть Лазаря, о котором сам Иисус сказал, что он уснул, и обещал пробудить его, как и сделал. 5. Итак, древние имели свои нравы и свою немощь, как жившие прежде пришествия Христова. Но, когда Слово стало плотию, и обитало с нами (Ин.1:14), когда приговор, изреченный первому Адаму, был разрешен последним Адамом, когда Господь разрушил нашу смерть Своею смертью и воскрес из мертвых в третий день, то смерть уже стала не страшна для верующих; не страшен запад, когда пришел Восток свыше. Сам Господь, Который не может говорить лжи, взывает так: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек (Ин.11:25,26). Ясно, возлюбленнейшие братие, говорит божественное изречение, что верующий во Христа и соблюдающий заповеди Его, хотя и умрет, будет жив. Это изречение принимая и со­держа всеми силами веры, блаженный апостол Павел и пред­лагал такое увещание: не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших (ц. сл.: усопших), дабы вы не скорбели (1Фес.4:12). О, дивное изречение апо­стола! Еще прежде, нежели изложил свое учение, он одним словом уже проповедует воскресение. Он называет умер­ших усопшими для того, чтобы, выражаясь о них как о спя­щих, сделать несомненным их будущее воскресение. Не скорбите, говорит, о усопших, как прочие. Пусть скорбят те, которые не имеют надежды, а мы, чада упования, будем радоваться. А в чем состоит наше упование, он сам напо­минает об этом в следующих словах: если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним (1Фес.4:14). Иисус для нас — спасение, пока мы жи­вем здесь, и жизнь, когда мы переселяемся отсюда. Ибо для меня, го­ворит апостол, жизнь — Христос, и смерть — приобретение (Флп.1:21). Поистине — приобретение, потому что смерть с пользою прекращает бедствия и страдания, которые сопря­жены с долговременной жизнью. Затем апостол описывает и то, в каком порядке и каким образом должно исполниться наше упование. Ибо сие, говорит, говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1Фес.4:15-17). Слова его означают то, что Господь, пришедши, найдет многих хри­стиан в телах еще не испытавшими смерти; и, однако, они не прежде восхищены будут на небо, как умершие святые вос­станут из гробов, будучи пробуждены трубою Божиею и гла­сом архангела. Когда же они будут пробуждены, то, соединив­шись с живыми, вместе с ними восхищены будут на обла­ках в сретение Христу на воздух, и таким образом будут царствовать с Ним всегда. Нельзя, конечно, сомневаться в том, что тела, имеющие тяжесть, могут подняться в воздух, когда по повелению Господню Петр, имевший такое же тело, ходил по волнам морским (Мф.17:29), и Илия, для под­тверждения этого упования, также был восхищен на огненной колеснице по этому воздуху на небо (4Цар.2:11). 6. Но, может быть, ты спросишь: каковы будут воскрес­шие из мертвых? Послушай самого Господа твоего, Который говорит: тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их (Мф.13:43). Нужно ли мне упоминать о блеске сол­нечном? Так как верующие должны преобразиться сообразно с светлостью самого Христа Господа, как свидетельствует апостол Павел: наше же жительство, говорит он, на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его (Фил.3:20,21), — то преобразится, без сомне­ния, эта смертная плоть сообразно с светлостью Христа, смерт­ное облечется в бессмертие, посеянное в немощи потом вос­станет в силе (1Кор.15:43). Тогда тело уже не будет бояться тления, не станет страдать ни от голода, ни от жажды, ни от болезней, ни от несчастных случаев, потому что там — надежное спокойствие и прочная безопасность жизни; там иная слава — небесная; и тамошняя радость не будет иметь недостатка. 7. Сохраняя это в уме и имея перед глазами своими, блаженный Павел говорил: я желал бы разрешиться и быть со Христом (Флп.1:23). И еще, излагая свое учение открыто, он говорит: мы всегда благодушествуем; и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, — ибо мы ходим верою, а не видением, — то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа (2Кор.5:6-8). Что же делаем мы, маловерные, пре­даваясь скорби и отчаянию, если кто-нибудь из наших возлю­бленных переселяется к Господу? Что мы делаем, утешаясь странствованием в этом мире больше, нежели тем, чтобы предстать пред лице Христово? Подлинно и воистину вся наша жизнь есть странствование: как странники в этом мире, мы не имеем верного пристанища, работаем, трудимся до пота, проходя путями трудными и исполненными опасностей; со всех сторон приготовлены нам козни — от врагов духовных и телесных, везде стези заблуждений. И, несмотря на то, что нас окружает столько опасностей, мы не только сами не желаем избавиться от них, но даже и о тех, которые избавились, плачем и рыдаем, как о погибших. Что же сделал для нас Бог чрез Своего Единородного Сына, если мы еще боимся смертных случаев? Зачем и хвалимся мы тем, что возро­дились водою и Духом, если нас так огорчает переселение из здешнего мира? Сам Господь взывает: кто Мне служит, Мне да последует; и где Я, там и слуга Мой будет (Ин.12:26). Когда земной царь пригласит кого-нибудь в свой дворец, или на пиршество, то, как ты думаешь, при­глашенный не поспешит ли с благодарностью? Гораздо с большим усердием должно стремиться к небесному Царю, Который сделает тех, кого примет, не только участниками пиршества, но даже и общниками царствования, как написано: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем; если терпим, то с Ним и царствовать будем (2Тим.2:11,12). И не то я говорю, чтобы иной наложил на себя руки или умертвил сам себя вопреки воле Творца Бога, или изгнал душу из временного ее жилища — своего тела; но хочу сказать то, чтобы каждый, когда позовут туда его самого, или ближнего, с радостью и веселием и сам шел, и других идущих приветствовал. В том и состоит сущность христианской веры, чтобы ожидать истинной жизни по смерти, надеяться на возвращение после исхода. Итак, приняв слова апостола, будем с верою воздавать благодарность Богу, даровавшему нам победу над смертью чрез Христа, Господа нашего, Которому слава и держава ныне и во веки веков. Аминь.

Слово второе.

Слово 2-е 1. В прежней беседе мы кратко сказали об утешении при виде смерти и о надежде воскресения; теперь поспешим сказать о том же полнее и обстоятельнее. Если для верующих сказанное мною, конечно, несомненно, то для неверующих и сомневающихся оно представляется баснословным; к ним теперь мы и обратим несколько слов, относящихся к предмету. Так, неверующие, все ваше сомнение касается телесного со­става. Для некоторых кажется невероятным, чтобы тело, обратившееся в прах, могло снова восстать, снова ожить. А касательно души никто из людей не может сомневаться: о бес­смертии души не разногласят даже и философы, хотя они были и язычники. В самом деле, что такое смерть, как не отделе­ние души от тела? Когда отделяется душа, которая всегда живет и умирать не может, так как она произошла от вду­новения Божия, то умирает только одно тело, потому что у нас одна часть смертна, а другая бессмертна. Когда же отделится душа, которая для телесных глаз невидима, то принимается ангелами и помещается или на лоне Авраамовом, если она верующая, или в преисподней темнице, если она грешница, до тех пор, пока придет определенный день, в который она опять примет свое тело и пред престолом Христа, истинного Судии, отдаст отчет в своих делах. Если таким образом все сомнение касается тела, то нужно защитить его немощь и доказать воскресение. 2. Поэтому, если кто из сомневающихся и неверующих спросит меня: как воскреснут умершие и в каком явятся теле? — то я отвечу ему устами и словами апостола: безрассудный! то, что ты сеешь, не оживет, если не умрет. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое случится, пшеничное или другое какое семя, зерно мертвое и сухое, без влаги (1Кор.15:36,37); и когда оно истлеет, то снова восстает плодороднейшим, одевается листьями и снаб­жается колосьями.

Итак, Бог, сотво­ривший тебя из ничего, не удобнее ли может воссоздать тебя из чего-нибудь? Поверь мне, легче будет обновить уже прежде бывшее Тому, Кто мог сотворить и то, чего не было. Кто пове­лел тебе в утробе твоей матери произрасти из капли безо­бразной жидкости и облечься нервами, жилами и костями, Тот, поверь мне, в состоянии, будет родить тебя снова из утробы земной. Но ты боишься, что иссохшие твои кости не смогут облечься прежнею плотию? Не суди, не суди о величии Божием по собственной своей немощи. Бог, Творец всех вещей, оде­вающий деревья листьями и луга цветами, может немедленно облечь и твои кости в определенное время весны, при воскре­сении. Сомневался в этом самом некогда и пророк Иезекииль и на вопрос Господа, оживут ли сухие кости, которые пред­ставились ему рассеянными по полю, отвечал: Господи Боже! Ты знаешь это (Иез.37:3). Но, когда он увидел, как кости, по Божию повелению и его собственному пророчеству, пошли к своим местам и составам, когда увидел, что сухие кости стали обле­каться нервами, связываться жилами, покрываться плотью, оде­ваться кожею, то после этого изрек пророчество о духе, и пришедший дух каждого вошел в лежащие на земле тела; они воскресли и тотчас встали. Убежденный таким образом в воскресении, пророк описал это видение, чтобы познание о таком предмете дошло до потомков. Поэтому справедливо взывает Исаия: оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряните и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя — роса растений, и земля извергнет мертвецов (Ис.26:19). Подлинно, как семена, увлаженные росою, прозябают и возрастают, так возрастут и кости верующих от росы Духа. 3. Но ты сомневаешься, каким образом из малых ко­стей может восстановиться целый человек? А ты сам из малой искры огня производишь большой пламень: неужели же Бог не в состоянии будет из малой закваски твоего праха восстановить полный состав твоего небольшого тела? Если ты и скажешь: и самых остатков тела нигде не видно, так как, может быть, они истреблены огнем, или пожраны зверями, — то, прежде всего, знай, что все разрушающееся хранится в не­драх земли, откуда по повелению Божию опять и может про­изойти. И ты, когда еще огня не видно, берешь камешек и ку­сочек железа и из недр камня высекаешь огонь, сколько нужно. Если же ты, при помощи своего ума и искусства, кото­рыми тебя Сам Бог наделил, производишь на свет то, что было невидимо, то неужели у величия Божия не достанет силы для того, чтобы произвести то, чего еще не видно? Поверь мне, для Бога все возможно. 4. Ты спрашивай только о том, обещал ли Бог совер­шить воскресение; и когда узнаешь из свидетельств, столь многих, что оно обещано, когда будешь иметь несомненнейшее уверение Самого Господа Христа, то, утвердившись в вере, уже перестань бояться смерти. Кто еще боится ее, тот не верует; а кто не верует, тот впадает в неисцелимый грех, так как своим неверием дерзает представлять Бога или бессиль­ным, или лживым. Но не то доказывают блаженные апостолы, не то — святые мученики. Апостолы, в доказательство этого уче­ния о воскресении, проповедуют, что Христос воскрес, и воз­вещают, что в Нем будут воскрешены и умершие; притом, они не отказывались ни от смерти, ни от мучений, ни от кре­стов. Если же при свидетельстве двух или трех свидетелей станет всяк глагол, то как можно подвергать сомнению вос­кресение мертвых, которое имеет так много и таких досто­верных свидетелей, о котором они свидетельствуют, проли­вая кровь свою? А святые мученики? Имели ли они твердую на­дежду воскресения, или нет? Если бы не имели, то не приняли бы, как величайшее приобретение, смерть после столь многих мучений и казней. Они помышляли не о казнях настоящих, а о наградах последующих; они знали, что видимое временно, а невидимое вечно (2Кор.4:18). Выслушайте, братие, и о при­мере мужества. Мать (Маккавеев) убеждала семерых сыновей своих, и не плакала, а больше радовалась; видела она, как сыновей ее терзают когтями, рассекают железом, жарят на сковороде, и не проливала слез, не испускала воплей, но ста­рательно убеждала детей к терпению. Ведь она была не жесто­косердою, а верующею, она любила сыновей, но не изнеженно, а мужественно. Она побуждала детей к страданию, которое с радостью и сама приняла, — потому что была уверена в воскресе­нии своем и сыновей своих, Зачем говорить о (других) мужах, женах, отроках, отроковицах, как они радовались этой смерти, с какою величайшею поспешностью переходили к не­бесному воинству? Они могли сохранить настоящую жизнь, если бы захотели, — потому что от них зависело отречься от Хри­ста и жить, или исповедать Его и умереть. Но они избрали луч­ше потерять жизнь временную и приобрести жизнь вечную, оста­вить землю и поселиться на небе. 5. После этого, братие, есть ли какое место сомнению? Мо­жет ли еще оставаться страх смерти? Если мы — сыны муче­ников, если мы желаем быть их общниками, то не станем скорбеть о смерти, не будем оплакивать любезных нам, ко­торые прежде нас отходят к Господу. Если мы захотим скорбеть о них, то будут укорять нас блаженные мученики и скажут: о, верующие и желающие царства Божия, вы, которые горько плачете и рыдаете о любезных ваших, умирающих спокойно на ложах и мягких постелях, — что стали бы вы де­лать, если бы увидели их мучимыми и умерщвляемыми от язычников за имя Господне? Разве нет у вас древнего при­мера? Праотец Авраам, принося в жертву своего единствен­ного сына, заклал его мечом послушания Богу (Быт.20:10), не пощадил и того, кого любил такою любовью, чтобы доказать свою покорность Господу. Но, если вы скажете, что он так поступил по Божию повелению, то ведь и вы имеете заповедь, чтобы не скорбеть об усопших.

6. Этого, братие, достаточно было бы для того, чтобы на­учиться презрению смерти и утвердиться в надежде на будущее. Но остается мне привести один пример из древности, кото­рый может доставить всякое утешение и который пусть выслу­шают все слухом сердца, хотя бы и страждущего. Великий царь Давид весьма сильно скорбел, когда любимый его сын, ко­торого он любил, как свою душу, был поражен болезнью (2Цар.12:16 и след.); а так как человеческие средства уже не приносили никакой пользы, то он обратился к Господу, отложив царскую пышность, сел на земле, лег во власянице, не ел и не пил, молясь Богу целых семь дней, в надежде, не будет ли ему возвращен сын его. Старейшины дома его приступили к нему с утешениями и просили его вкусить хлеба, опасаясь, чтобы он, желая жизни сыну, сам прежде него не дошел до изнеможения; но не могли ни убедить его, ни прину­дить, — потому что нетерпеливая любовь обыкновенно презирает и сами опасности. Царь лежал в мрачной власянице, а сын его болел; ни слова не доставляли ему утешения, ни сама потребность пищи не действовала; душа его питалась скорбью, грудь дышала печалью, вместо питья текли из глаз слезы. Между тем совершилось то, что было предопределено Богом: младенец умер; жена была в слезах, весь дом наполнен был стонами, слуги в страхе ожидали, что будет; никто не смел известить господина о смерти сына, опасаясь, чтобы царь, который так горько оплакивал еще живого сына, не ли­шил себя жизни, услышав об его смерти. Между тем как слуги совещались между собою, между тем как они в унынии то советовали, то запрещали друг другу говорить, Давид понял и предупредил вестников, спросив, не скончался ли сын. Не имея возможности отрицать, они слезами объявили о случившемся. При этом было необыкновенное опасение, сильное ожидание и страх, как бы нежный отец не подверг сам себя опасности. Но царь Давид немедленно оставляет влася­ницу, весело встает, как будто получив весть о безопасности сына, идет в умывальницу и умывает свое тело, приходит в храм, молится Богу, вкушает пищу вместе с приближен­ными, подавив вздохи, отложив всякое сетование, и с весе­лым уже лицом. Домашние удивляются, приближенные изум­ляются этой необыкновенной и внезапной перемене и, наконец, осмеливаются спросить его, что это значит, что при жизни сына он так скорбел, а по смерти — не скорбит? Тогда этот необыкновенный по своему великодушию муж отвечал им: пока сын был еще жив, то необходимо было и смириться, и поститься, и плакать пред лицем Господним, потому что была надежда на возвращение его к жизни; но, когда воля Господня со­вершилась, то безрассудно и нечестиво терзать душу бесполез­ным плачем; теперь, говорит он, пойду к нему, а оно не возвратится ко мне (2Цар.12:23). Вот пример великодушия и мужества! Если же Давид, еще бывший под законом, имевший, не скажу позволение, а необходимость —

Впрочем, иных из братьев и сестер, которых собственная вера их и заповедь Господня могли бы сделать твердыми, обессиливает и сокру­шает мнение родственников и соседей, как бы не почли их каменными и жестокосердыми, если они не переменят одежды, если не предадутся с неистовством безумному плачу. Но как пусто, как непристойно думать о мнении людей заблуждаю­щихся, а не бояться того, как бы не причинить ущерба вере, ко­торую принял! Почему бы такому человеку не поучиться лучше терпению? Почему бы тому, кто сомневается, не научиться от меня вере? Если бы даже и действительно в груди его была такая печаль, то и в таком случае следовало бы в безмолвии умерять скорбь рассудительностью, а не разглашать о ней с душевным легкомыслием. 7. Хочу предложить еще один пример для исправления тех, которые думают оплакивать умерших. Этот пример — из языческой истории. Был один языческий начальник, имев­ший единственного и довольно любимого сына. Когда он, по языческому заблуждению, приносил в Капитолии жертву своим идолам, доходит до него весть, что единственного сына его не стало. Он не оставил жертвы, которая была в руках его, не заплакал и даже не вздохнул, но, послушайте, что отвечал: пусть, говорит, погребут его; я помню, что я родил сына смертным. Посмотри на этот ответ, посмотри на мужество язычника: он не велел даже дожидаться себя, чтобы сын был предан погребению в его присутствии.

Почему? Потому, что Ты благоволил призвать их к Себе, из тьмы века. Что же мы, братие, будем в состоянии отвечать на это? Не будем ли мы объяты стыдом, когда в этом отношении окажемся ниже язычников? Язычник, незна­ющий Бога, должен плакать, потому что он, как только умрет, прямо идет на казнь. Должен сокрушаться и иудей, который, не веруя во Христа, обрек свою душу на погибель. Достойны сожаления также и наши оглашенные, если они, или по своему неверию, или по нерадению ближних, скончаются без спаси­тельного крещения. Но кто освящен благодатию, запечатлен верою, честен по поведению или неизменен в невинности, того, когда он отойдет из здешнего мира, надобно ублажать, а не оплакивать, тому надобно завидовать, а не скорбеть о нем сильно, — впрочем, завидовать умеренно, так как мы знаем, что в свое время и мы сами последуем за ними. 8. Итак, верующий, отри слезы, удержи вздохи, прекрати рыдания и вместо этой печали прими на себя ту спасительную печаль, которую блаженный апостол назвал печаль ради Бога, которая обыкновенно доставляет верное спасение, т.е. рас­каяние в сделанных проступках (2Кор.7:10). Испытай свое сердце, спроси свою совесть и, если найдешь что-нибудь, требующее покаяния, — а ты найдешь это, как человек, — то взды­хай при исповедании грехов, проливай слезы в молитве, со­крушайся об истинной смерти, о наказании души, сокрушайся о грехе, как говорит Давид: беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною (Пс.50:5); и не страшись разрушения этого тела, которое в свое время, по повелению Божию, обновится к лучшему. Посмотри, как определением Божиим назначено и то и другое: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин.5:25,28). Вот успокоение, вот побуждение к презрению смерти! А что далее? И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло — в воскресение осуждения (Ин.5:29). Вот и различие между воскресшими! Воскрес­нуть должно, конечно, всякому вообще телу человеческому; но добрый воскреснет для жизни, а злой воскреснет для казни, как написано: не устоят нечестивые на суде, и грешники — в собрании праведных (Пс.1:5). Поэтому, чтобы нам воскреснуть не для осуждения, перестанем скорбеть о смерти, а примем на себя печаль раскаяния, позаботимся о добрых делах и о лучшей жизни, будем думать о прахе и умерших для того, чтобы помнить, что и мы смертны, и чтобы, при таком воспоминании, нам не пренебрегать своим спасением, пока есть время, пока еще возможно, т.е., или приносить лучшие плоды, или исправляться, если мы согрешили по неведению, чтобы нам, если день смерти застигнет нас нечаянно, не пришлось искать времени для покаяния, и не находить его, про­сить милости и возможности загладить грехи, и не получить желаемого. 9.

Когда таким образом всё это показано, то что другое должно делать нам, братие, как не взывать с благодарностью к Богу Отцу: да будет воля Твоя и на земле, как на небе (Мф.6:10)? Ты даро­вал жизнь, Ты установил и смерть; Ты вводишь в мир, Ты и изводишь из мира и, изведши, сохраняешь; ничто из Твоего не погибает, так как Ты сказал, что и волос с голов их не погибнет (Лк.21:18). Скроешь лице Твое — мятутся, отнимешь дух их — умирают и в персть свою возвращаются; пошлешь дух Твой — созидаются, и Ты обновляешь лице земли (Пс.103:29,30). Вот, братие, слова, достойные верующих, вот спасительное врачевство; чей глаз отерт этою губкою утешения, увлажен с благоразумием этою примочкою, тот не только не почувствует слепоты отчая­ния, но не испытает и малейшего нагноения печали, а напротив, взирая на все светло очами сердца, будет говорить подобно терпеливейшему Иову: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно! (Иов.1:21). Аминь.ОБОЗРЕНИЕ КНИГ ВЕТХОГО ЗАВЕТАВведение. Введение Новым завет называется по времени и по свойству заключающегося в нем, потому что в нем все возобновлено, и, прежде всего человек, для которого (сотворено) все.Цель же обоих заветов одна: исправле­ние людей. И удивительно ли, что такова цель Писания, когда и сама природа существует для пользы человека? Для него Бог создал и великое небо, и пространную землю, и безмерное море, чтобы люди, видя величие сотворенного и удивляясь Создателю, доходили до богопознания. Все это для человека. И так как цель ветхого и нового заветов одна, то Моисей счел необхо­димым описать и древние события, но не по способу языческих писателей. Те пишут историю только для того, чтобы изложить рассказ о событиях, представить войны и сражения, и приобрести себе славу этими писаниями. А законодатель пишет не так: он везде излагает историю великих праведников, чтобы по­вествование об их жизни служило для потомков добрым на­ставлением. Поэтому же он повествует не о праведниках только, но и о грешниках, чтобы мы одним подражали, а при­мера других избегали, и чрез то и другое преуспевали в добродетели и усердии. Таким образом, пусть никто не счи­тает странным, что законодатель рассказывает древние собы­тия и пишет законы. Ведь какую силу имеет закон, такую же и рассказ о жизни святых. Итак, в ветхом завете есть книги исторические, каковы следующие восемь: книга Бытия, повествую­щая о сотворении мира и о жизни угодивших Богу; Исход, по­вествующая о чудесном освобождении иудеев из Египта, о пребы­вании их в пустыне и о даровании закона; Левит — о жертвах и священнослужении, — потому что колено Левиино наследовало свя­щенство, и от имени этого колена получила название эта книга; потом Числ, — потому что, по исходе из Египта, Бог повелел сосчитать народ иудейский, и было насчитано шестьсот тысяч, происшедших от одного человека — Авраама. Затем Второза­коние, — потому что Моисей вторично объяснил им закон. Далее Иисус Навин; он после Моисея был вождем иудеев, ввел их в землю обетованную и разделил эту землю по жребиям между двенадцатью коленами. После него Судии, — потому что, по смерти Иисуса, управление иудеями перешло к знатнейшим лю­дям и господствовали (разные) колена. Затем Руфь, краткая книга, заключающая в себе историю иноплеменницы, бывшей замужем за одним иудеем. Потом четыре книги Царств, в которых повествуется о событиях при Сауле, при Давиде, при Соло­моне, Илии и Елисеее, до плена вавилонского. После Царств книги Ездры. После того, как иудеи за грехи свои отведены были в Вавилон и пробыли там семьдесят лет в рабстве, Бог наконец умилостивился над ними и расположил Кира, цар­ствовавшего тогда над персами, отпустить пленников; это тот Кир, которого воспитание описал Ксенофонт. Будучи отпу­щены, они возвратились под предводительством Ездры, Неемии и Зоровавеля. Об этом возвращении и пишет Ездра, именно, о том, как они по возвращении во второй раз построили храм и восстановили город. Но по прошествии ста лет опять по­стигла их война — македонская. Затем случились события при Антиохе Епифане, когда иудеи, потерпев осаду, продолжавшуюся три года с половиною, и тяжко пострадав, опять избавились от бедствий. Потом, спустя немного времени, приходит Хри­стос, и ветхий завет кончается. А чтобы знать, откуда произошел народ иудейский, необхо­димо здесь нечто сказать. После Адама был Сиф, потом Енох, затем другие многие поколения, и наконец Ной, при ко­тором произошел потоп, так как люди развратились от нечестия. По прекращении потопа, он, вышедши из ковчега один с троими сыновьями, наполнил землю своим потом­ством, так как постепенно произошло множество родов. Когда люди размножились, то они захотели построить башню, которая достигла бы до неба. Но Бог, не одобряя их намерения, сме­шал языки их, разделив один на многие. Так как они пе­рестали понимать друг друга, то им невозможно стало и жить вместе друг с другом; и это было поводом к рас­сеянию их по всей вселенной. Говорят, что при этом смеше­нии языков Евер, предок иудеев, не захотел участвовать в их предприятии, и один сохранил собственный язык, удо­стоившись этого за свое прекрасное поведение. Потомком его был Авраам; потому язык иудеев и называется еврейским, от Евера. Таким образом потомком его был Авраам; сы­ном Авраама — Исаак, у которого сын — Иаков. Он был отцом двенадцати патриархов: Рувима, Симеона, Левия, Иуды, Иссахара, Завулона, Неффалима, Гада, Дана, Асира, Иосифа, Вениамина. По имени одиннадцати из этих патриархов названы происшедшие от них колена. От каждого из них произошло колено и потомки назывались их именем. От Иосифа же произошло не одно колено, а два; отец Иосифа не хотел, чтобы его именем называлось одно колено. Как же случилось? Так как Иосиф был один, то, желая сделать его сугубым патриархом, Иаков решил, чтобы по именам двоих сыновей его, Ефрема и Ма­нассии, были названы два колена; оба эти колена и приписыва­лись Иосифу. Таким образом произошло тринадцать колен, один­надцать от других патриархов и два от Иосифа — чрез сыновей его. Отсюда исключается колено Левиино, которому предоставляется священнослужение, причем оно не должно было заниматься чем-нибудь другим и число двенадцать не нарушено. Итак двенадцать колен исполняли все прочие дела, а колену Левия одному поручены были обязанности священства. Из этого колена произошел Моисей. Итак, эти двенадцать па­триархов, прибыв в Египет, во исполнение обетования Божия, данного Аврааму: умножая умножу семя твое, как звезды небесные (Быт. 22:17), сделались предками шестисот тысяч. Из них и составился народ иудейский, получивший название от царствен­ного колена Иудина, от которого происходили цари. Таким образом, в Ветхом завете есть исторические книги, именно те, которые мы указали выше; также и нравоучительные, как то: Притчи, Премудрость Сирахова, Екклезиаст и Песнь Песней; затем пророческие, как то: шестнадцать пророков, Руфь и Давид (Книга Руфь помещается между пророческими, может быть, ввиду прообразовательного значения Руфи; возможно и то, что она попала сюда по ошибке писца). Впрочем, эти различные виды Писания можно нахо­дить и смешанными один с другим. Например, в истори­ческих сказаниях можно найти пророчество; и от пророков можно услышать много исторических рассказов; и нравоуче­ния и увещания можно встретить в том и другом, и в пророчествах и в исторических повествованиях. Все это, как я выше сказал, имеет в виду одно — исправление слуша­телей, так что и повествования о прежде бывшем, и нраво­учения и увещания, и пророчества направляют нас к долж­ному. Дело пророчества преимущественно состояло в том, чтобы предсказывать будущее, как радостное, так и прискорб­ное, чтобы одних ободрять, а других удерживать от нече­стия страхом. Есть и другой род пророчества, — это предсказа­ние о Христе; в них с точностью говорится не только о при­шествии Его, но и о том, что Он будет делать по прише­ствии, о зачатии, о рождении, о кресте, о чудесах, об избрании учеников, о новом завете, о прекращении иудейства, об ис­треблении язычества, о высоком достоинстве Церкви и о всех других, последующих обстоятельствах. Обо всем этом со всею ясностью за много времени предсказывали пророки, об ином прообразованиями, а об ином словами. Есть именно два вида пророчества: предсказание о буду­щем или делами, или словами; словами, когда, желая сказать о кресте, говорят: как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен (Ис.53:7). Это — пророчество словами; делами же, когда напр. Авраам является возносящим сына и закалающим овна. Этими действиями он предъизобра­жал крест и имевшее совершиться заклание за вселенную. И много можно найти в ветхом завете таких прообразов и предсказаний делами. Впрочем, пророчеству свойственно гово­рить не только о будущем, но и о прошедшем, как это осо­бенно встречается у Моисея. Когда он повествует о небе и земле, то говорит о прошедшем и сокрытом временем, и, значит, изрекает об этом пророчество. Как говорит о том, чего еще не было и что еще неизвестно, свойственно пророче­ству, так и открывать и сообщать бывшее, но сокрытое временем, свойственно такой же благодати. Свойственно пророчеству говорить и о настоящем, когда что-нибудь есть, но скрывается, как, напр., было с Ананиею и Сапфирою; здесь было ни про­шедшее, ни будущее, а настоящее, но неизвестное. Петр же, открыв пророчеством, обнаруживает это. Таковы вообще пи­сания ветхого завета. А в новом завете то, что в ветхом сказано загадочно, объясняется; именно: пророчества свидетель­ствуются делами, изображается жизнь, достигающая до небес, указываются неизреченные будущие блага, не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку (1Кор.2:9). Но­вый завет, приняв человека, постепенно и мало-помалу осво­божденного от нечестия ветхим заветом, возводит его к жизни ангельской. Делом ветхого завета было — сотворить человека, а нового — сделать человека ангелом. Когда нечестие произвело то, что люди перестали быть людьми, низвело их до низости бессловесных и сделало скотоподобными, то закон освобождал их от этого нечестия, благодать же прибавляет им и ангельские добродетели. Есть и книги нового завета, именно: четырнадцать посланий Павла, четыре Евангелия, два — учеников Христовых, Иоанна и Матфея, и два — Луки и Марка, из которых один был учеником Петра, а другой — Павла. Те собственными глазами видели Христа и обращались с Ним, а эти передали другим то, что приняли от тех. Еще книга Деяний, того же Луки, повествовавшего о тогдашних событиях, и три соборных послания (Святитель Златоустый не упоминает о прочих четырех собор­ных посланиях и Апокалипсисе, вероятно, потому, что эти книги в его время еще не везде были внесены в канон книг Св. Писания).Обозрение книги Бытия.Сотворение мира и создание человека. Адам получает за­поведь, и из ребра его создается жена, которая, будучи оболь­щена змием, обольщает мужа и, подвергшись вместе с ним проклятию, изгоняется из рая; и змий подвергается проклятию — ползать на персях. Каин убивает брата за его превосходство, и несет наказание; затем рождает детей. Ева же рождает Сифа. Исчисление происшедших от Адама и от Сифа до Ноя, и осуждение мужей за непозволительные супружества и за дру­гие беззакония. Сынами Божиими здесь называются те, которые ведут свой род от Сифа, — так как сказано:  Я сказал: вы - боги и все - сыны Вышнего (Пс.81:6; Быт.6:2). А дще­рями человеческими называются те, которые произошли от Каина. Далее Бог предсказывает Ною будущее истребление людей посредством потопа и повелевает сделать ковчег, в триста лактей длиною, в пятьдесят лактей шириною и в трид­цать лактей вышиною. Когда он вошел в ковчег, то про­изошло наводнение, продолжавшееся сорок дней и сорок ночей. Уменьшаться стала вода после ста пятидесяти дней; а откры­лись вершины гор в первый день десятого месяца. По прошествии сорока дней Ной выпустил ворона, но он не возвра­тился; спустя семь дней выпустил голубя, и он возвратился, с масличною ветвью. Ной получает от Бога повеление выйти из ковчега, и вышедши принес жертву Богу и получил благо­словение со своими сыновьями; получил также обетование от Бога, что более уже не будет такого истребления людей посред­ством потопа. После того он благословляет Сима и Иафета, и проклинает Ханаана за то, что отец его Хам обнаружил наготу отца. Это проклятие исполнилось на Гаваонитянах, или лучше оно имело вид проклятия, на самом же деле было про­рочеством. Следуют потомки Ноя до Фалека, который полу­чил это название от того, что при нем была разделена земля. Тогда они построили башню, от чего и самое место названо Вавилон, что значит смешение, так как здесь были смешаны языки их. Но отец Фалека Евер, говорят, не участвовал с прочими в строении башни, и за это у него не было изме­нено наречие, но язык его остался целым, и от него полу­чил и самое название свое. Он назывался Евером; потому и язык его назван еврейским; это и служит величайшим до­казательством того, что еврейский язык древнее всех наре­чий. Прежде смешения языков все употребляли этот язык. Евер есть предок Авраама. Излагаются родословия от Сифа до Авраама. Отец Авраама Фарра берет своих сыновей, Ав­раама и Нахора, и внука своего Лота, и идет в Харран, на­мереваясь пройти в землю Ханаанскую; и когда он умер в Харране, Бог повелевает Аврааму переселиться из Харрана, и он пришел в Сихем, в земле Ханаанской. И сказал ему Бог: потомству твоему отдам Я землю сию (Быт.12:7). И постро­ил Авраам жертвенник Богу и поставил шатер при море. Когда был голод, Авраам, пришедши в Египет, повеле­вает жене своей сказать, что она сестра его; фараон же, взяв­ший ее, будучи наказан Богом, возвращает ее Аврааму. Когда пастухи Авраама и Лота поссорились между собою, то они разделили места обитания. Лот взял землю содомскую; Авраам же поселился при дубе Мамврийском, и опять получил, обетование от Бога, что семя его умножится и наследует эту землю. Когда от Ходоллогомора отложились пять царей земли содомской, подвластные ему прежде, то он, взяв с собою других трех царей, вступил с ними в сражение и, обра­тив их в бегство, взял в плен; в числе пленников был и Лот. Авраам, услышав об этом и погнавшись за ними с тремястами семнадцатью домочадцами, освободил своего пле­мянника, с лошадьми и женами, и Мельхиседеку, благословившему его и вынесшему хлебы и вино, дал десятину. Потому и говорит Павел в послании к Евреям: так сказать, сам Левий, принимающий десятины, в лице Авраама дал десятину (Евр.7:9). Когда же царь содомский предлагал Ав­рааму взять лошадей, он не согласился: даже нитки и ремня от обуви не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: я обогатил Аврама (Быт.14:23). Потом, когда Бог го­ворить ему:  награда твоя [будет] весьма велика (Быт.15:1), он сетует на свою бездетность и опять слышит, что тот, кто произойдет от него, наследует ему, и семя его будет, как звезды не­бесные. Здесь находим изречение: Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность (Быт.15:6). Он совершает рассечение (жи­вотных) и узнает, что потомки его будут пришельцами, но потом будут освобождены, после четырехсотлетнего угнетения. Сарра, будучи бесплодною, дает Аврааму Агарь, чтобы он имел от нее детей. Когда же она родила, то возгордилась пред госпожой своей, и Авраам отдает ее Сарре, чтобы она отмстила за оскорбление свое. Обиженная своею госпожою, она убегает из дома, но получает от ангела повеление возвра­титься к госпоже своей, и вместе получает обетование, что потомство ее умножится; самое имя младенцу, прежде его рож­дения, назначает ангел, назвав его Измаилом. Агарь родила Измаила. Авраам, будучи девяносто девяти лет, получает но­вое имя, он стал называться уже не Аврамом, но Авраамом. Бог повелевает ему обрезаться со всем домом. Имя Сары также переменяется, и она стала называться Саррою. Потом Авраам получает обетование об Исааке. Является Аврааму Сын Божий  с двумя ангелами и говорит ему: Я опять буду у тебя в это же время [в следующем году], и будет сын у Сарры, жены твоей (Быт.18:10). Авраам ходатайствует перед Бо­гом за Содом. Два ангела приходят к Лоту. Содомляне на­стойчиво требуют их и наказываются слепотою. Ангелы же, взяв Лота, вышли из дома, и сам он вместе с дочерями спасается в Сигоре, а жена его обратилась в соленый столб, потому что посмотрела назад. Когда же страна содомская была сожжена, Лот удалился в гору, и сделались беременными от него дочери его; старшая родила Моава, а младшая Аммона; кровосмешения с отцом они достигли посредством опьянения; они думали, что род человеческий прекратился. Авраам пере­селился в Герары, и царь Герарский Авимелех взял Сарру; но когда Бог угрожал ему, то он, оправдываясь, говорит, что он считал эту женщину сестрою Авраама, потому что она сама так сказала. Он отдал ее Аврааму с дарами. Потом возвращенная Сарра рождает Исаака. Авраам изгоняет из дома служанку с сыном Измаилом. Авимелех заключает с Авраамом договор, чтобы не обижать друг друга, и полу­чает от Авраама семь агниц, во свидетельство того, что клятвенный колодец принадлежит  Аврааму.  Авраам по­лучает повеление принести сына во всесожжение, и возносит его, но вместо него закалается баран. Все же это было про­образом домостроительства, которое имел совершить для нас Христос. Сарра умирает, и Авраам, купив место у Ефрона Хеттеянина, погребает там жену свою, и посылает раба своего сосватать для Исаака жену в Месопотамии, запове­дав ему не отводить туда сына его, если жена не захо­чет идти с ним. Раб пришел в город Нахора и про­сил знамения, по которому мог бы узнать девицу, — а зна­мение состояло в том, чтобы она предложила пить и ему, и верблюдам его; тогда выходит Ревекка, дочь Вафуила, сына Нахорова, — Нахор же был брат Авраама, — и дав пить ему и верблюдам его, и сказав, чья она дочь, вводит этого чело-века в дом и угощает. Когда же он сказал, для чего при­шел, и просил отпустить девицу, то родители предоставили это на решение самой девице. Так как она согласилась, то, взяв ее, он ушел, и стала она женою Исаака. Авраам, до смерти Сарры, берет себе женою Хеттуру; рожденных от нее детей он удалил от Исаака, дав им подарки, а наследни­ком своего имущества сделал Исаака, и умер. Здесь пере­числяются имена сынов Измаила, селения которого простира­лись от Евилата до Сура. Так как Ревекка была неплодна, то Исаак просил Бога, чтоб она зачала, и когда зачала, Бог говорит ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей (Быт.25:23), предсказывая об иудеях и о нас, хри­стианах. Когда младенцы родились и выросли, то Исав усту­пает и продает первородство свое Иакову за кушанье из че­чевицы. Исаак хотел отправиться в Египет, так как уси­лился голод, но Бог удержал его, заповедав остаться там, где он жил, и обещав быть с ним и благословить семя его и умножить. Авимелех, царь герарский, узнав, что Ревекка жена Исаака, — а он думал, что она сестра его, — определил наказание смертью всякому, кто обидит ее. Исаак сеял и по­лучал стократный плод. Когда же он, по благословению Бо­жию, стал весьма богатым, то филистимляне стали завидовать ему, и Авимелех изгнал его оттуда. Он не мстил, но удалился и выкопал колодцы, из-за которых произошел спор. Он не противился, но выкопал другие колодцы, пока не пере­стали беспокоить его. И благословил его Бог. И Исаак при­нял пришедшего к нему Авимелеха приветливо и угостил, не помня обид. Между тем Исав взял себе в жены хана­неянок, которые досаждали Ревекке. Исаак состарился и при­тупилось зрение его. Он приказывает сыну своему Исаву на­ловить дичи и приготовить для него кушанье, чтобы благосло­вить Исава. Иаков же, при содействии матери, предупредил Исава. Сварив двух козлят и обвернув Иакова кожами их, чтобы закрыть гладкую кожу его, она дала ему в руки ку­шанье и послала (к отцу). Он вошел и получил благосло­вение. Исав, пришедши и узнав о случившемся, заплакал и зарыдал и просил благословить и его, и своею настойчиво­стью вынудил благословение, — хотя не такое, на какое надеялся, однако вынудил. Таким образом, будучи благословлен ма­лым вместо великого, он разгневался на брата, злопамят­ствовал и ожидал смерти отца, чтобы тогда смелее сделать ему вред. Мать предупреждает об этом Иакова и советует искать спасения в бегстве. Сказав Исааку, что жизнь ей бу­дет не в жизнь, если и Иаков возьмет жену из хананея­нок, она убеждает Исаака послать Иакова в Месопотамию к брату ее Лавану, чтобы взять жену из дочерей его. Когда Иаков ушел, Исав берет себе женою дочь Измаила. Измаил был сын Авраама, родившийся ему от Агари. Иаков видит лест­ницу, ставит столп и обещает отдать Богу десятую часть имущества своего, если возвратится благополучно. Он пришел в Месопотамию, увидел Рахиль и поцеловал ее; девица же пошла, и рассказала об этом отцу своему Лавану, который, вышедши, узнал Иакова и привел его к себе. Иаков служил ему в уплату за дочь; но тот дал ему старшую. Когда Иаков досадовал на этот обман, Лаван предлагает ему прослу­жить еще семь лет, если хочет получить и младшую. Он и на это соглашается, и получает и младшую. Старшая, Лия, была слаба глазами; а младшая, Рахиль, была прекрасна. Они были образами: старшая — синагоги иудейской, а младшая — церкви Хри­стовой. Лия зачала и родила Рувима, Симеона, Левия и Иуду. Рахиль же не рождала, и потому дала Иакову еще жену, слу- жанку свою Валлу, которая и родила Дана и Нефеалима. И Лия дала Иакову в жену служанку свою Зелфу, которая и родила Гада и Асира. После того Лия родила Иссахара и Завулона. Потом и Рахиль родила Иосифа. Когда Иаков захотел воз­вратится в свою землю, Лаван дает ему награду, которую назначил сам Иаков, именно — весь скот пестрый из овец и весь скот белый из коз. И все это умножилось, потому что Иаков клал палки в водопойнях, и зачинали овцы, и рождались белые и пестрые, полосатые и с крапинами. Все это было делом Божиим, как говорит сам Иаков. Тогда сы­новья Лавана стали завидовать ему, и он, взяв жен своих с имуществом, тайно удалился. Лаван преследовал его, но прежде чем он настиг Иакова, Бог угрожает ему, если он жестоко поступит с Иаковом. Догнав Иакова, он, прежде всего, укорял его и спрашивал о причине тайного ухода. Когда же Иаков сказал, что он сделал это потому, что его ненавидели, и потому, что он опасался, как бы Лаван не взял от него дочерей своих, тогда Лаван требовал богов своих, которых похитила Рахиль. Когда он не нашел их, то Иаков жестоко укоряет его. Наконец, когда они поели и попили, они расстались друг с другом, воздвигнув там холм из камней, который и назвали холмом свидетельства. Тогда встретили Иакова ангелы Божии. Иаков посылает к Исаву известить его о своем прибытии. Когда посланные воз­вратились и сказали, что Исав идет с  тремястами му­жей, тогда Иаков, объятый страхом, просит Бога избавить его от угрожающей опасности, и посылает подарки Исаву. Иаков перешел поток, был благословлен и переменено было имя его. Тогда он увидел идущего Исава и разделил сво­их людей; служанок с детьми их поставил первыми, Лию с детьми второю, а Рахили с Иосифом приказал идти по­следнею; сам же пошел впереди. Исав встретил его дру­желюбно, принял от него дары и просил сопутствовать ему; но Иаков отказался. Отправившись далее, он остановился в городе сихемском Салиме. Здесь Сихем, сын царя Еммора, полюбив Дину, дочь Иакова, и растлив эту девицу, просил отдать ее ему женою, в законное супружество. Симеон и Левий сказали, что они охотно отдадут, если он обрежется с своим народом. Когда же они обрезались и были еще больны, Си­меон и Левий умертвили их. После этого Иаков боялся, чтобы соседние хананеи не напали на него, и, по повелению Божию, удалился в Вефиль, где умерла кормилица Ревекки. Когда же Бог благословил его, то, вышедши из Вефиля, он поселился за башнею Гадер. Тогда Рахиль родила несчастно, и умерла, и была погребена на дороге к Евфрафе; это — Вифлеем. Рожден­ный же ею был Вениамин. Тогда переспал Рувим с Валлою, наложницею отца своего. Затем умер Исаак, и погребли его Исав и Иаков. Излагается родословие потомков Исава, между которыми находится Иов, называемый здесь Иовавом. Иосифа возненавидели братья его за сны и за то, что отец любил его больше, чем их. Схватив его наедине, они хотели убить его; но Рувим посоветовал бросить в ров, потому что хотел, по крайней мере, избавить его от смерти. Они бросили, но потом продали его мадианитянам, по совету Иуды; одежду же его, обагрив кровью, показали отцу. Он подумал, что сын его съеден зверями и горько плакал. У Иуды родились Ир, Авнан и Силон. По смерти Ира, жену его Фамарь взял брат его Авнан и не хотел восстановить семени брату своему. Когда и он умер, то Иуда не захотел отдать Фамари в жены треть­ему сыну Силону, Фамарь, украсившись, села, как блудница, при пути. Иуда, подумав, что она действительно блудница,— так как она закрыла свое лицо, — вошел к ней, и дал ей залог: цепь, перстень и жезл. Когда после этого сделалось известным, что Фамарь зачала, то тесть ее Иуда велел сжечь ее; но она послала сказать ему, что зачала от того человека, которому принадлежит перстень. Тогда Иуда сказал: она правее меня (Быт.38:26). Когда она рождала, то сна­чала Зара показал руку, но потом убрал ее; вышел Фарес, и тогда уже Зара. Это иносказательно объясняется так: сначала, говорят, первый народ, т.е. бывшие до закона праведники, показал руку, т.е. жизнь добродетельную и ангельскую; потом дан был закон; а после того возобновилась прежняя жизнь, возведенная до высшего совершенства в царстве Христовом. Иосифа купил архимагир фараонов, Пентефрий, и поручил ему дом свой. Он не послушал госпожи, убеждавшей его совер­шить преступление; оклеветанный ею, он ввержен в темницу; и там он был начальником и изъяснил сны главному ви­ночерпию и главному хлебодару. Сбылось так, как он сказал: один был умерщвлен, а другой возведен в прежнее до­стоинство. Фараон видел во сне коров и колосья, которыми означалось плодородие и следующий затем голод. Иосиф был выведен из темницы, чтобы истолковать эти сны, потому что начальник виночорпиев указал на него. Он истолковал и дал совет для ослабления будущего голода; сделался первым по фараоне, и, собрав множество хлеба в семь лет плодо­родия, по наступлении голода продавал его желающим. При- шли и братья его купить хлеба. Не видя между ними Вениа­мина и боясь, не погубили ли они и его, он обвиняет их в соглядатайстве и говорит, что они избавятся от обвинения только в том случае, если приведут в Египет и покажут младшего брата Вениамина. Взяв из них Симеона и связав его, прочих он отпустил, дав хлеба и серебра. Когда же они, открыв мешки, увидели серебро, то изумились странному событию, и рассказав отцу случившееся, просили отпустить с ними Вениамина. Но он не хотел отпустить отрока. Когда же голод усилился и Иуда настаивал на необходимости взять Ве­ниамина, обещаясь возвратить его здравым и невредимым, тогда Иаков дал серебра вдвойне, приказав отнести и другие дары. Когда они пришли к Иосифу, он принял их благо­склонно, спросил об отце и великолепно угостил. Когда же нужно было им отправляться, он повелел вложить в ме­шок Вениамина серебряную чашу, без ведома их. Она была положена, и они взяли (мешки) и ушли; тогда Иосиф повелел начальнику дома своего догнать этих людей. Он, догнав их, укорял, что они благодетелю отплатили злом. Они, возмутив­шись, определили тому, кто будет уличен в краже, смерть, а себе рабство; чаша нашлась у Вениамина. Тогда Иуда вошел и долго говорил об отце, об Иосифе и Вениамине, и предло­жил себя самого в рабство вместо отрока; этим он возбу­дил в Иосифе такое сострадание, что тот оставил всякое притворство. Выслав всех, чтобы можно было плакать сво­бодно, он открывает себя братьям и посылает их за отцом с дарами и колесницами; это угодно было и фараону. Услы­шав о случившемся с Иосифом, Иаков обрадовался и, по по­велению Божию, отправился в Египет. Отец увидел Иосифа; это было доложено фараону; и поселился Иаков в земле Ра­мессийской. Когда издержано было серебро в Египте, люди от­давали скот и получали хлеб; когда же оскудело и это, а голод не прекращался, то отдавали себя вместе с землею, и сделавшись рабами фараона, сеяли и пятую часть плодов от­давали ему, а четыре части брали в свою пользу. Находясь при смерти, Иаков берет с Иосифа клятву не погребать его в Египте, но в гробнице отцов его. Сыновей же Иосифа, Ефрема и Манассию, включает в число не внуков, а сыновей своих. Иаков ослабел зрением, и когда он лобызал и намеревался благословить их, Иосиф поставил Ефрема по левую руку Иакова, а Манассию по правую. Иаков же положил правую руку на младшего, стоявшего по левую руку, а левую на стоящего по правую, и благословил их. Когда же Иосиф подумал, что отец сделал это по неведению и хотел исправить, то Иаков не дозволил, сказав, что делает это сознательно, а не по не­ведению. Тогда Иаков отдает исключительно Иосифу Сихем, которым овладели Симеон и Левий, и благословляет сыно­вей своих. Здесь он пророчествует о Христе: не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов (Быт.49:10). Когда Иаков умер, Иосиф оплакал его, и отвез и похоронил в пещере Авраа­мовой. Братья его сказали: что, если Иосиф возненавидит нас и захочет отмстить нам за всё зло, которое мы ему сделали?  (Быт.50:15), и просили его, говоря: вот, мы рабы тебе (Быт.50:18). Иосиф же заплакал и сказал им: не бойтесь, ибо я боюсь Бога; вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей; итак не бойтесь: я буду питать вас и детей ваших. И успокоил их и говорил по сердцу их (Быт.50:19-21). Иосиф прожил сто лет и ви­дел детей Ефрема до третьего рода. Он сказал братьям своим: я умираю, но Бог посетит вас и выведет вас из земли сей в землю, о которой клялся Аврааму, Исааку и Иакову. И заклял Иосиф сынов Израилевых, говоря: Бог посетит вас, и вынесите кости мои отсюда (Быт.50:24-25). Скончавшись ста лет, он был погребен в гробнице в Египте.