Удаление от мiра, гордость и любовь к ближнему

Как бы ни презирали и не оскорбляли нас представители мipa за презрение к мipy, они непременно станут нас уважать. Впрочем, при одном условии: при отсутствии гордости и превозношения в нашем сердце и в поведении. Презрение к мipy не должно демонстрировать. Везде, где начинается с позы и с фразы, ими обычно и кончается. Неприятие мipa должно по мере христианской жизни углубляться в сердце все глубже. А все глубокое не терпит показных проявлений. Mip обречен, привязанное к нему человечество не увидит жизни вечной. Делать вид, будто мы этого не понимаем, было бы лицемерием. Но когда перед тобой стоит конкретный человек, не рассматривай его, как наследника геенны. Презирай мip как некое абстрактное целое, но конкретного ближнего нам заповедано любить таким, каков уж он есть. Гуманисты и коммунисты поступают наоборот. Ради блага человечества они постоянно, тихо или громко, убивают конкретного человека. В этом давно замеченное отличие заповеди Христовой от безбожного "человечестволюбия", противоположного настоящему человеколюбию Божию. Будь особенным (не в наружности, но в общей линии поведения) и при этом не гнушайся никем. В учебе, в труде, в беде (но не в грехе!) помоги всякому: и безбожнику, и недоброжелателю. Только сердце с ними не разделяй, чтобы не остыло и не прилепилось к греху. При длительном соблюдении этих двух условий в сердце начнет расти и укрепляться христианская любовь к ближнему. Пока же для нас доступна лишь малая часть ее, да и ту мы часто оскверняем тщеславием или презрением. Трудный это путь. Обращение современного молодого христианина зачастую встречает семейное сопротивление. Исполняется слово Христово: Враги человеку - домашние его (Мф. 10, 36). Это - самая тяжкая из всех мipcких уз, когда главные представители мipa для нас - наши ближайшие родственники. Если такая ситуация уже сложилась и в твоей семье, не мечтай, что есть какие-то общие рецепты и решения. Много раз согрешишь и в ту, и в другую сторону, и соблазнам поддашься, и ближних несправедливо обидишь, пока-то найдешь золотую середину. Одно утешение здесь: это удел многих современных христиан, ты не одинок на этом пути. Такие семейно-нравственные проблемы решаются уже частным порядком, но все же нужно сделать общее замечание. Спаситель говорит: Кто любит отца или мать более нежели Меня, не достоин Меня (Мф. 10, 37). Это не просто Его воля, это верно даже по человеческому размышлению. Узы собственного греха еще преодолимы. Узы же греха, закрепленные мiрскими узами, гораздо более тяжки. Когда отвращение от мipa лицемеры противопоставят любви к ближнему и тем больно ударят в твою совесть, вспомни пример святого апостола Иоанна Богослова. В юности он был так горяч в своей преданности Иисусу, что Тот Сам дал ему имя Сын громов. Однажды Иоанн встретил некоего человека, изгонявшего бесов именем Господа Иисуса, но не ходившего вслед за апостолами, и запретил ему впредь это делать. Сам Христос не одобрил такого поступка ученика. В другой раз Иоанн предлагал свести с неба огонь на самарян, не принявших Иисуса с учениками, за что также получил порицание от Учителя своего (Лк. 9, 49-55). Все это было, когда Иоанн был еще юношей. Затем в зрелом возрасте в своих посланиях Апостол учит всячески избегать общения с людьми порочными и еретиками. А под конец жизни именно он, глубокий старец, узнав, что один из его учеников, возлюбив мiрскую жизнь, отпал от веры и стал преступником, - разыскивает его и умоляет покаяться. Грешник от отчаяния и стыда бежит прочь, но Иоанн догоняет его, забыв старость, обещает взять на себя уготованные злодею сему вечные казни, только бы он покаялся. И тем побеждает сердце ожесточенного юноши, возвращает заблудшую овцу ко Христову стаду. О святой Иоанн! Не ты ли полвека назад собирался свести огонь на таких человеков? Но ты и свел его, только это не попаляющий пламень, как в Содоме, а огонь той чистейшей Божественной любви, которую ты приобрел с юных лет своей ревностью! Бывали и другие случаи, когда святые подвижники, давно уже умершие для всего суетного, покидали на краткое время свои пустыни и навещали какое-нибудь греховное пристанище, где прибились их падшие ученики, и таким движением сердец приводили грешников к покаянию и исправлению. И что говорить о святых, когда и Сам Христос допускал нечистым устам блудниц прикасаться к Его ногам (чему в житиях святых мы не имеем подобных примеров), не говоря уж о совместных трапезах с мытарями и грешниками. Только после этих бесед и трапез мытари и блудницы оставляли свои преступные мiрские привязанности, а вовсе не Сам Господь или ученики Его обращались к пути мiрскому. Но поверь, что мы с тобою к этому неспособны, мы еще не знаем, что есть настоящая Божественная любовь, которую Спаситель имел изначально во всем совершенстве, а некоторые из верных учеников и последователей Его достигли лишь под конец жизни многими скорбями. Если бы святой Иоанн не был в двадцать лет Сыном громовым, то к восьмидесяти годам не стал бы и Апостолом любви. Лукава и обманчива распространенная ныне мысль: ну и что особенного, если я, верующий, не стану отличаться от других, чтобы быть к ним ближе, и возможно, приведу их к вере; не буду вступать с ними ни в какие споры и конфликты, стану жить как они. - Кончится такая любовь не тем, что мытари и блудницы пойдут за Христом, а тем, что ученики Христовы обратятся в мытарей и блудниц. Таков опыт. На первых порах после обращения нас тянет к "апостольству", хочется со всеми поделиться своим духовным открытием, которое досталось так просто. Но Бог не благословляет этого и почти никогда не дает таким начинаниям успеха. Mip и чада его не поверят ни Христу, ни твоему обращению. Твое духовное приобретение останется для них пустым звуком, пока они не переживут его сами, а это случается с немногими из них. Нам же заповедано спасаться от рода сего развращенного (Деян. 2,40). Потом, после многих скорбей, это придет: твоя молитва и беседа, может быть, станут действенными, приводящими людей ко Господу. Но только сначала нужно, чтобы мip умер в тебе. Пока же самое лучшее, чем мы можем послужить чадам века сего - это не быть похожими на них. Они будут противиться нашей вере, но кое-кого из них мы с Божией помощью переиграем. Это будет не скоро. И десять, и двадцать лет может пройти. Только бы нам остаться верными своему христианскому званию и избранию. И они сдадутся, поймут, что только с виду они богаче, благополучнее, мудрее, лучше понимают жизнь, чем мы. А на самом-то деле все будет наоборот. Сбудутся слова Апостола, для которого мip распят и он для мipa: Сокровище сие (веру и благодать - с. Т.) мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам. Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса,.. чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей (2 Кор. 4, 7-11). Не говорю, что мы в этом отношении уподобимся Апостолу: исполнить эти его слова буквально можно только через мученичество или истинное монашество. Но смысл сих слов для нас такой: чем дальше человек от мipa, тем нужнее он мiрским людям. Всех люби, от всех беги - вот завет преподобного Арсения Великого всем истинным подвижникам. Mip задыхается в своей ограниченности, ему нужны люди не от мipa. Кто знает, быть может когда-то и мы пригодимся кому-то именно как христиане, как носители духа иного. Но всему свое время. Нам еще надлежит пострадать сколько-то за свои грехи, научиться оплакивать их, лишь после этого научимся мы сострадать и ближним нашим - конкретным людям, и всей нашей несчастной, разоренной родине. Входя в свою веру поглубже, ты не раз встретиться с необъяснимым и парадоксальным. Это начинается с самого момента обращения. Как одновременно ощущать бездну греха своего и чувствовать к себе милость Божию, даже дерзновение перед Ним? Помнишь, мы уже говорили об этом. Как совмещаются эти два несовместимых чувства, знает только духовный опыт. Подобно и отношение христианина к мipy. Как одновременно соединить в одном сердце и отвращение от него и плач о погибающих в нем, горький плач до боли сердечной? Ответ на это словами не высказать, но святые знали это состояние и пребывали в нем. Если не погасишь ревности о славе Божией, если сам не будешь мiрским, если избежишь лицемерия века сего, тогда и опытом узнаешь, о чем мы вели разговор.

Мiр преходит и похоть его (1 Ин. 2,17)

Временные блага преходящего мipa обольщают многих, по крайней мере до тех пор, пока они еще имеются у людей, а те верят в постоянство сих благ. Но ныне наша Россия стала наглядной иллюстрацией недолговечности житейского благополучия: отнялось оно от всей страны, исчезло быстро и безнадежно. Найдешь ли ты рядом счастливого человека, довольного своей жизнью? Вряд ли. Разве только христианина, который не от мipa сего и умеет быть довольным и в пустыне, и в темнице. Посмотри: людям стало жить незачем, а большинству просто не на что. Хозяйство развалено, армия распущена, наука и культура на последнем издыхании. Ни работы, ни заработка и никакого просвета впереди. Живет только мip торговый и преступный. Но в такой стране не позавидуешь и обезпеченным людям. Богатые плачут ничуть не меньше бедных. У них не жизнь, а сплошная борьба за поддержание уровня жизни и постоянный страх за нее. Жизнь каждого из них уже оценена на бандитском рынке и составляет незначительную часть от их состояния. Долго ли продолжится их благополучие, хотя бы внешнее? И можно ли назвать благополучием сытость и комфорт, если постоянными заложниками его являются члены собственной семьи? Так проходит этот мiр и похоть его. Все убегает, все течет между пальцев. Не только смерть (такая дешевка на нынешнем всеобщем рынке жизни!) отберет все, но и задолго до смерти не сумеешь удержать в руках никакого мiрского достояния. Имущество уплывает, карьера рушится, друзья изменяют, близкие умирают.

И если бежать от него уже некуда, то есть только два ответа: положительный - стать христианином и соответствовать цели бытия, и отрицательный - покончить с собою. В юности каждый выбирает свою жизненную дорогу. В нашей юности перед нами было много обманчивых тропинок, а вам теперь мiр цинично предлагает только две: в тюрьму или в публичный дом. По мiрскому суждению идти нам больше некуда, никто из ста миллионов русского населения для строящегося мipoвого порядка не нужен, каждый русский труп для его устроителей - вздох облегчения. Но это не значит, что наша жизнь и вовсе безцельна. Есть и узкий путь Христов, хотя, как и предупреждал Господь, немногие его находят, но и отнять его от нас мip не в силах. Давай же не пойдем по дороге мipa, и Бог пропитает нас как-нибудь на его задворках. Нужно только верить нашему Спасителю и Промыслителю, и тогда окажется, что сыны века сего даже со своей житейской точки зрения, даже не думая о вечности, в конце концов вынуждены будут признать правильность пути нашего, а не своего - кривого и гибельного.

Mip и среда церковная

Ждет тебя и еще одно тяжелое испытание и разочарование. Обитание в церковной среде, жизнь церковным бытом, хотя и необходимы, но вовсе недостаточны, чтобы убежать от мipa. Более того, столько мipского духа, сколько в церковной среде, ты еще редко где встретишь. И, конечно, страдать от такого соблазна придется тебе немало. Может статься, что в церкви ты увидишь стяжательство, тщеславие, карьеризм, лицемерие, зависть, клеветы, дружбу с сильными мipa сего ради постыдной корысти и более страшные грехи. Знай про себя, что не так уж мало русских протестантов, католиков, сектантов - жертвы этого тяжкого зрелища. И все же они оказались не правы, отказавшись от Православия. Пройдет время и ты, быть может, увидишь, как даже пережившие обращение ко Христу, но "застрявшие" в этой церковной системе, ставшие там клириками, семинаристами, старостами, завхозами, духовными чадами официальных старцев, холодеют сердцем, начинают мудрствовать по-земному, по-мiрскому, забывают о небесном. Конечно, они заучивают всякие православные фразы, в том числе и о вечности, и об отречении от мipa. Но при этом, честно сказать, полагают, что церковь в реальной нашей действительности все-таки начинается с прочной юридической крыши и с экономического фундамента. А цель всей церковной деятельности видят в том, чтобы просто "охватить" ею возможно большее число людей, не вникая при этом в их духовно-нравственное состояние: всех крестить, причастить, повенчать, освятить все рестораны, атомные станции и личные автомобили. Есть такое выражение: бытие определяет сознание. В глубоком смысле это неверно. Человек все-таки свободен, путь за Христом на Небо или путь по земле в преисподнюю он выбирает сам. Но если он выберет второй путь, то земное бытие действительно определит ему все рамки сознания, все понятия и сердечные привязанности. Когда бытие начнет определять человеку сознание, то на аскетическом языке это называется греховным рабством. Посмотри, кому на Руси теперь жить хорошо, кто в наибольшей степени предстоит душою в храме мамоны? Не те ли же это лица, которые телом предстоят в храме Божием? Мамона же прочно "ставит сознание" свое всем с верою приходящим к ней. Убойся же подражать им. По совету святителя Игнатия Брянчанинова "изучи дух века сего, чтобы по возможности избегнуть влияния его". Характерной чертой этого духа века Святитель именует лицемерие, контраст между формой и содержанием, между словом и жизнью. Ты же ищи Царствия Божия и правды Его, а к искушению мiрским духом в самой церковной среде приготовься заранее. Его провидел еще апостол Павел, указавший на людей поврежденного ума, которые думают, будто благочестие служит для прибытка, и велевший удаляться от таких (1 Тим. 6, 5). Сколь много ныне с виду православных людей во всех сословиях и возрастах на любом уровне образования, которые именно так и понимают цель православного благочестия! Впрочем, конечно, Православная Церковь по обетованию Христову должна пребыть до скончания века, и пребыть верною. Принадлежит ли к ней так живущий "церковный мiр"? Где же она? Это непростые вопросы, выходящие за пределы нашей темы - нравственного наставления. Человеку, у которого не слишком искаженны нравственные понятия, Сам Господь откроет, где Его Церковь. Прежде нужно уяснить, что она собой представляет, что основал Христос на земле и чему дал именование Церкви. Поняв, что мы ищем, проще будет решить, где нужно искать, и вообще нужно ли искать. Но это тема отдельной книги, да и не одной. Пока же довольно и сказанного.

Глава 5. Воздержание тела, души и чувствЖдет тебя и еще одно тяжелое испытание и разочарование. Обитание в церковной среде, жизнь церковным бытом, хотя и необходимы, но вовсе недостаточны, чтобы убежать от мipa. Более того, столько мipского духа, сколько в церковной среде, ты еще редко где встретишь. И, конечно, страдать от такого соблазна придется тебе немало. Может статься, что в церкви ты увидишь стяжательство, тщеславие, карьеризм, лицемерие, зависть, клеветы, дружбу с сильными мipa сего ради постыдной корысти и более страшные грехи. Знай про себя, что не так уж мало русских протестантов, католиков, сектантов - жертвы этого тяжкого зрелища. И все же они оказались не правы, отказавшись от Православия. Пройдет время и ты, быть может, увидишь, как даже пережившие обращение ко Христу, но "застрявшие" в этой церковной системе, ставшие там клириками, семинаристами, старостами, завхозами, духовными чадами официальных старцев, холодеют сердцем, начинают мудрствовать по-земному, по-мiрскому, забывают о небесном. Конечно, они заучивают всякие православные фразы, в том числе и о вечности, и об отречении от мipa. Но при этом, честно сказать, полагают, что церковь в реальной нашей действительности все-таки начинается с прочной юридической крыши и с экономического фундамента. А цель всей церковной деятельности видят в том, чтобы просто "охватить" ею возможно большее число людей, не вникая при этом в их духовно-нравственное состояние: всех крестить, причастить, повенчать, освятить все рестораны, атомные станции и личные автомобили. Есть такое выражение: бытие определяет сознание. В глубоком смысле это неверно. Человек все-таки свободен, путь за Христом на Небо или путь по земле в преисподнюю он выбирает сам. Но если он выберет второй путь, то земное бытие действительно определит ему все рамки сознания, все понятия и сердечные привязанности. Когда бытие начнет определять человеку сознание, то на аскетическом языке это называется греховным рабством. Посмотри, кому на Руси теперь жить хорошо, кто в наибольшей степени предстоит душою в храме мамоны? Не те ли же это лица, которые телом предстоят в храме Божием? Мамона же прочно "ставит сознание" свое всем с верою приходящим к ней. Убойся же подражать им. По совету святителя Игнатия Брянчанинова "изучи дух века сего, чтобы по возможности избегнуть влияния его". Характерной чертой этого духа века Святитель именует лицемерие, контраст между формой и содержанием, между словом и жизнью. Ты же ищи Царствия Божия и правды Его, а к искушению мiрским духом в самой церковной среде приготовься заранее. Его провидел еще апостол Павел, указавший на людей поврежденного ума, которые думают, будто благочестие служит для прибытка, и велевший удаляться от таких (1 Тим. 6, 5). Сколь много ныне с виду православных людей во всех сословиях и возрастах на любом уровне образования, которые именно так и понимают цель православного благочестия! Впрочем, конечно, Православная Церковь по обетованию Христову должна пребыть до скончания века, и пребыть верною. Принадлежит ли к ней так живущий "церковный мiр"? Где же она? Это непростые вопросы, выходящие за пределы нашей темы - нравственного наставления. Человеку, у которого не слишком искаженны нравственные понятия, Сам Господь откроет, где Его Церковь. Прежде нужно уяснить, что она собой представляет, что основал Христос на земле и чему дал именование Церкви. Поняв, что мы ищем, проще будет решить, где нужно искать, и вообще нужно ли искать. Но это тема отдельной книги, да и не одной. Пока же довольно и сказанного.Воздержание. Эпикурейство и манихействоМы уже сказали о том, что основа исправления нашего и перехода от жизни плотской, мiрской к жизни христианской, духовной есть всестороннее воздержание. Слава Богу, если дух наш обратился к Нему. Теперь духу следует навести в душе и теле надлежащий порядок. Удаление от мiрского образа жизни и оцерковление быта позволяет такой порядок установить. Наше тело, наши мысли, чувства и желания - это не мусорная свалка, куда можно кидать любые впечатления подряд. Должен быть строгий разбор: что можно, а чего нельзя позволить своему телу, какие потребности его удовлетворить, а каким похотениям отказать. То же касается ума, сердца и воли. В известной мере мы сами должны решать, какие мысли, чувства, желания допустимы в душе, а какие нет; каким впечатлениям можно открывать вход в душу, а каким нельзя. Все это и называется воздержанием. Какую-то часть своих мыслей, чувств и желаний христианин не без труда и не без боя отбирает у мipa и страстей его, посвящая их Богу. Это необходимое и похвальное дело. Представь, что ты пришел в грязную, заваленную всяким хламом и мусором квартиру, которая должна стать твоим жилищем. Ты наведешь в ней порядок, определишь, где будет кухня, где стол и кровать. Самое же лучшее место отведешь для красного угла с иконами. И лишь тогда можно будет все это признать жилищем христианина. Так и дух твой (или даже лучше сказать, Сам Христос) подходит к твоей душе в час обращения и находит такой же безпорядок в своем будущем жилище. Наше доброе произволение, засучив рукава, берется за работу. Воздержание - одно из главных средств к очищению души, хотя, конечно, не единственное. Лучше сказать, это режим и диета души, на фоне которых только и имеет смысл применение иных лекарственных препаратов для ее излечения от страстей. Отпустить этот режим на произвол наших непостоянных желаний - страсти тотчас же пленят и опутают душу. Таким резвым коням, как наши душа и тело, нужен крепкий повод и хороший кнут. С другой стороны, наша цель не в том, чтобы вовсе убить или уморить тело, ум, чувства и волю, а в том, чтобы, по традиционному святотеческому выражению, уморить живущие в них страсти, чтобы все телесные и душевные силы выстроить в их естественном порядке, ибо ныне они состоят в порядке противоестественном, греховном. Здесь есть две крайности. Одна из них - жизнь по всем прихотям души и тела, ради земных удовольствий, именуемая эпикурейством, по имени языческого философа, проповедавшего такой образ жизни. Мы уже поняли, что это путь к погибели. Но есть и другой путь, для современного человека менее распространенный, но не менее опасный. Это путь манихейский (по имени его основателя). Манихеи учили, что материя есть зло само по себе и тело наше есть источник греха. Начав с суровой попытки умерщвления тела бдением, постом и самоистязанием, они кончали самыми тяжелыми плотскими грехами. Святые же Отцы учат: мы не плотоубийцы, а страстоубийцы. Не убиваем тело (потому что не оно само по себе источник греха), а отсекая его греховные страсти, покоряем его духу. То же самое относится и к душе. Современные последователи манихеев из сект, называемых тоталитарными, жестокими изнурениями тела и психическими воздействиями добиваются если не уморения тела, то отключения у человека воли, а затем сердца и ума. Иными словами, замаривают не тело, а какую-то часть души. Такое изуверство, конечно же, ничего общего с Православием не имеет. Мы никоим образом не должны стремиться к убиению ума, чувств и воли. Не отсечь, а правильно воспитать и во славу Божию направить - вот что должно нам сделать и с научным знанием, и с эстетическими потребностями, и с иными чувствами, и с желаниями своими. И это обязан сделать каждый христианин. Первый шаг к этому - воздержание души, подобное воздержанию тела. Отметим также, что кроме обязательных для всякого христианина, существуют некие дополнительные душевные и телесные самоограничения, относящиеся к жизни монашеской. Монашество - это гвардия Христова. Многие вещи, вполне допустимые для простых христиан, живущих в мipy (как говорят, мiрян, но не в смысле сынов мiра сего, ибо мiряне - чада Церкви, а не мipa), - уже не допустимы для монашествующих. Мы здесь рассчитываем на читателя-христианина, пока еще не избравшего пути иноческого. Если он выберет этот путь, то и наставники ему нужны более строгие - святые Отцы, писавшие для монахов. Мы же здесь постараемся дойти до той точки, которая у этих Отцов принималась за начальную. Кто наши советы осуществит в своей жизни, того они, признавая за христианина, именовали бы новоначальным. Современная жизнь показывает, что до этого отеческого начала или "нуля" нынешнему человеку предстоит еще значительный путь.Воздержание телаВ первую очередь христианину нужно научиться ограничивать телесные потребности. Эта цель во многом достигается просто христианским жизненным укладом в противовес мiрскому. Этот уклад, или православный быт, включает в себя посты; конечно, он исключает блудные грехи и предполагает девство до брака или совершенное девство в монашестве. Что требуется от тела сверх того? - Пока ничего особенного, кроме как держать такой режим неукоснительно. Пост называют основанием добродетелей. Это первое серьезное ограничение, которому подчиняет себя всякий встающий на иноческий путь. Пока же довольно того, чтобы просто соблюдать установленные Церковью посты и постные дни, поститься с радостью, а не с тайным огорчением. Очень желательно не иметь привязанности к скоромной и всякой изысканной, вкусной пище, чтобы при возможности (когда близкие не видят) появлялось желание попоститься денек-другой сверх календаря, ради большей легкости духа, ради лучшего расположения к молитве. И конечно, любовь к посту следует не выставлять напоказ, но напротив, тщательно скрывать от посторонних глаз. За трапезой не худо бы вспомнить, что кому-то сегодня кушать нечего, и что многие люди не имеют и куска хлеба, не говоря об изысканной пище. Такое воспоминание нужно не только для воспитания милосердия, но и для борьбы с собственным чревоугодием. Иными словами - чтобы стыдно стало объедаться. Кроме поста любому христианскому подвижнику необходимо и трудолюбие, нетерпимость к собственной праздности. Это приобретается режимом дня и постоянною борьбою с леностью. Чревоугодие и лень друг другу помогают, равно как и пост водит дружбу с бодростью. Без этих двух тесно связанных и непрерывных деланий - поста и труда - тело смирить практически невозможно. Даже просто для здоровья то и другое необходимо. Следует разумно ограничить и сон, и требования тела к теплу. Не станем здесь подробно говорить о таких вещах, как щегольство и безстыдство в одежде, надеясь, что уклоняющимся от обычаев мipa таковое нравоучение уже не требуется. Во всех этих деланиях мы имеем примеры святых пустынников, питавшихся корешками и сухариками, спавших на голой земле по 2-3 часа, носивших зимой и летом одну одежду. Цель монашествующих в отношении своего тела - стеснить его до предела, даже в ущерб здоровью. Цель же всякого простого христианина - отсечь телесные излишества, чтобы осуществлять свое служение: церковное, гражданское и семейное. Все монашеские телесные подвиги не совершаются по самочинию, а всегда лишь под строгим контролем опытного духовного наставника и желательно среди таких же подвизающихся братий. В мiру такая степень контроля неосуществима, да и не нужна, поэтому здесь не следует раньше времени браться за свойственное инокам, особенно за телесное подвижничество в отрыве от душевного и духовного. Но усердие и постоянство в телесном самоограничении по общим правилам Церкви необходимы каждому. Вот вкратце и все наставление о телесной аскетике. Нам еще предстоит вернуться к сказанному, когда речь пойдет о плотских страстях, особенно о блудной страсти и связанных с нею проблемах. Следует помнить, что большинство вопросов, касающихся телесного режима христианина, носят частный характер и должны выясняться с духовником. Поставив тело в должный режим, следует ограничить деятельность одного из самых важных его членов - языка. Корни всех грехов нашего языка следует искать не в теле, а в душе. Различные страсти берут его своим орудием, и против них-то и надобно вооружаться. Здесь же скажем лишь о том, что язык должно прикусывать всегда, ограничивая его не только в дурном, но и в добром слове. Даже через непредосудительную, но обильную беседу можно растерять все доброе, что созревает в душе. Таким образом, воздержание языка есть такая же неотъемлимая часть христианского режима, как и пост. Сложнее и разнообразнее аскетика души.Хранение ума