О заповедях Божиих

Во всем сотворенном мipe Бог установил особые законы, благодаря которым в нем поддерживается красота и гармония. Такие же законы предначертаны и нашей душе, и они должны нами строго соблюдаться, чтобы душа не погибла. Эти законы и составляют суть Божиих заповедей. Очень условно заповеди Божий можно сравнить с инструкцией по эксплуатации, которую выдает изготовитель на свое изделие. Только сам конструктор знает, для каких целей он придумал машину и как она должна работать. Подобно тому только Сам Творец наш может указать истинную цель человеческой жизни - Царство Небесное, и средства к достижению этой цели - нравственный закон Свой. Изделие, используемое не по назначению или с нарушением предписаний изготовителя, приходит в негодность. Душа, живущая не для блаженной вечности, засыхает, опутывается страстями, в конце концов погибает. В детстве ты, вероятно, видел и в недоумении останавливался перед высоковольтными щитами или трансформаторами с надписью: "Не влезай, убьет". Рисунок черепа, пронзенного красной молнией, призван был иллюстрировать грозящую опасность. Ты тогда ничего не понимал в электротехнике, но предупреждения слушался. Ведь высокое напряжение опасно для жизни любого человека, независимо от того, знает ли он механизм действия электричества на свое тело или не знает. Влезать в высоковольтную сеть опасно всякому. Вот так и относись к Божиим заповедям и запретам. Просто так Бог не станет человеку что-то указывать и запрещать. На каждом виде человеческого греха начертана заботливою рукою та же надпись, что и на высоковольтном столбе. Другое дело, что смертное поражение от греха не всегда бывает мгновенным, но и этим не следует обольщаться и злоупотреблять Божиим долготерпением. Божии заповеди - это не просто благие пожелания или добрые советы, это строгие законы, проводящие границу между жизнью и смертью. Так установил Бог первую Свою заповедь для людей еще в раю. О древе познания добра и зла сказал им почти теми же словами; не прикасайтесь, чтобы не умереть. Адам и Ева не послушались. И хотя души их от тел отлучились не в тот же час, а спустя сотни лет, это не значит, что Бог сказал неправду. Предупредил Он их: умрете! - и умерли, куда деваться. Привыкай и ты относиться к греху, как к смертному яду и высокому напряжению: не влезай, убьет! При этом нужно помнить, что заповеди Божии нельзя полностью свести к жесткому набору предписаний. Их нельзя понимать только как своеобразную "инструкцию по эксплуатации человека". Соответственно и в нарушении их кроется не только самоубийственная человеческая глупость. Равно и Бога нельзя обвинить в том, что Он задал человеку жесткие правила, как будто бы не мог или не хотел освободить от них человека. Заповеди Божии даны любящим нас Творцом, Который осыпал человека благодеяниями, Который еще большие блага приготовил нам для будущей жизни и Который ждет от нас ответной любви. Любовь же эта ни в чем ином выразиться не может, как только в послушании Богу. Вот и получается, что заповеди даны Господом не по произволу, а по любви Его к нам. И нарушая заповеди, человек не просто вредит себе, используя "изделие Божие" не по назначению - он отвергает Божию любовь. А потому становится виновен перед Создателем. Итак, по отношению к человеку заповеди Божии суть правила жизни, ведущей к цели ее - вечному блаженству. А по отношению к Самому Законодателю заповеди составляют священный завет Божественной любви к нам. И в том, и в другом понимании заповеди Божии отражают волю неизменяемого Бога, а потому и сами они абсолютны и непреложны. Смертоносное действие греха не во всем похоже на электрический удар. Ведь Бог - это не бездушный рок, а живой Законодатель и Судия. Каждый грех и каждую добродетель любого человека Он оценивает по отдельности, каждого награждает или наказывает с учетом его личных человеческих особенностей и жизненных обстоятельств и в общем плане Своего промышления о всех людях. Далеко не всякий грех получает воздаяние на земле, в этой временной жизни, а еще реже награждается здесь настоящая христианская добродетель. Потому справедливость и милость Божию мы можем понять только с учетом посмертного воздаяния каждому по делам его. Апостол Павел учит, что закон Божий духовен. Это значит, что он требует исправления самых наших чувств и намерений, а потому его нельзя свести к внешнему исполнению определенных предписаний и инструкций, как это сделали иудеи, постоянно обличаемые за это Спасителем в Евангелии. Бог видит и судит прежде всего именно наши намерения, и лишь потом - их материальные последствия, то есть наши дела. Бога не обманешь. Даже доброе с виду дело не принесет добрых плодов, если сделано с недобрым намерением, с тайным умыслом или с корыстным расчетом.

О врожденной греховной испорченности

Всякий человек, только приступающий к исполнению заповедей Божиих, находится еще в состоянии греховного растления. Грех поселился в нас еще с момента согрешения первых людей в раю. Мы уже рождаемся с греховными задатками, нас тянет на грех сама наша испорченная, падшая природа. Справедливо ли всем людям страдать от греха за преступление заповеди одним человеком? - так, случается, спрашивают маловеры. Отвечать им можно встречным вопросом: а справедливо ли тогда мы все искуплены Одним Человеком - Богочеловеком Иисусом Христом? Ты хочешь даром получить Его оправдание и искупление? Придется тогда потерпеть, преодолевая в борьбе и мучении свое греховное повреждение. На самом деле Бог не напрасно связал весь человеческий род узами родства, произведя всех людей от одних родителей. Это родство не только телесное, но и духовное, ведь всякая душа зачинается от родительских душ, до какой-то степени наследуя их качества. Представь себе, если бы Бог создал в начале две человеческих пары, то до какой степени взаимной вражды дошли бы они после падения? Нынешний расизм и нацизм показались бы детским лепетом по сравнению с тою взаимною ненавистью. Но соединив всех заранее, Бог и для будущей жизни приготовил единение человеческого рода, в котором каждый спасенный и сохранит свою личность, и будет соединен с другими людьми. И Сам Искупитель наш, приходя на землю, не из воздуха сгустился, но от Девы Марии родился, приняв от Нее человеческую плоть и душу и не приняв только греха нашего. Вот добрая цель, для которой все человечество сделано родственным, и вот неизбежное следствие этого родства - наследование греха. Поэтому если просто человеку начать жить по голосу своей природы, если постоянно удовлетворять своим естественным телесным и душевным потребностям, то даже для верующего во Христа человека такая жизнь закончится на земле полным расстройством души и вечными муками после смерти. Ведь наши потребности извращены грехом и только кажутся естественными. Их необходимо сознательно ограничить, воспитать и преобразовать двумя важнейшими инструментами: благодатью Божией и собственным произволением. Мы уже сказали об этом немного другими словами, когда речь шла о страстях. Теперь приведем лишь некоторые пояснительные примеры. Возьмем греховные привычки: к курению, к спиртному, к азартной или компьютерной игре. Нужны ли эти пристрастия нашей душе или телу? - Конечно нет. Может ли человек быть здоровым, счастливым, полезным для других, если никогда в жизни не пробовал ни табака, ни водки и не увлекался азартными играми? - Конечно да - ответит и ребенок. Наоборот, все эти привычки вредят телу и душе. Это тоже знают даже дети. Что же тогда влечет человека в самый первый раз к самоубийственному деянию, когда не может еще быть у него ни страсти, ни привычки к этому греху? Кроме того, человек уже заранее знает, что это грех и вред, а краткого ложного удовольствия от греха он еще не ощутил. Какая же страшная злая сила заставляет несчастного грешника совершать такое безумие?! Конечно, пример окружающих, внешний соблазн, льстивые речи, праздность, - но не только! В самой душе нашей живет какая-то необъяснимая тяга ко греху, так что от всякого, даже очевидного, даже противного и явного греха нам необходимо воздерживаться усилием собственного произволения. А иначе - никак не получится. Другой пример - наша мстительность или злопамятность. Как сильно эта страсть может мучить порою человека даже не особенно злого по природе! Такой человек чаще всего понимает, как это вредно ему самому, как это стыдно перед людьми и грешно перед Богом. И ничего в такой момент не может с собою поделать, пока откуда-то извне не найдет на него некоторое облегчение от страсти. Значит, ярость сама уже каким-то образом живет в нас. С какого времени? С того самого, как мы себя помним. Помнишь ли свои самые ранние годы? Учили ли тебя злиться или мстить? - Наверняка нет, учили совсем противоположному. А почему вообще нужно ребенка с пеленок учить добру? Потому что он уже с рождения склонен ко злу, которое только еще не раскрылось и не укрепилось в нем. Более того, спроси родителей о себе или понаблюдай за другим младенцем, умеет ли ребенок "показывать характер" еще до того, как начнет себя помнить? - Непременно убедишься, что так и есть. Так живет в нас грех с самого рождения. Просыпается он и в некрещеных, и в крещеных младенцах, хотя, быть может, по разному. И это не только наше житейское наблюдение. Вот что говорит об этом же апостол Павел: Знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу (Рим. 7, 18). И далее: По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (Рим. 7, 22-23). В этой речи под добрым законом ума можно понимать требование совести, согласное и с заповедями Божиими, и с собственным произволением человека, а под законом греховным во плоти (членах) - страсти, требования падшей человеческой природы. Видишь, даже став произволением на сторону Господа, как трудно (а без посторонней помощи невозможно), преодолеть человеку насилие своего же падшего греховного естества! Апостол продолжает: Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти (падшей природы - с. Т.)? И сам же отвечает: Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим (Рим. 7, 24-25). Иными словами, только жизнью во Христе, по заповедям Евангелия, падшую природу свою удается переломить, исцелить, выправить. И удается это лишь тем, кто по слову Апостола научится жить не по плоти, а по духу (Рим. 8, 4), иными словами подчинять плоть духу, а не поблажать ей во всем.

Без борьбы с грехом - смерть!

Без Христа, без Его действенной благодатной помощи, грех нам в себе не одолеть никак. Теперь станет понятно нам и другое слово Апостола: Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись (Деян. 4, 12). Это решительное слово не есть сравнение или образное выражение. Это подлинная правда, которую нужно понимать прямо и буквально: хочешь ли, чтобы жила душа твоя? - борись с грехом в себе по заповедям Иисуса Христа с Его благодатной помощью. А не станешь бороться - навеки погибнешь. Посмотри вокруг себя. Большинство окружающих никак не желают напрягать себя на борьбу с грехом. И что же? Сколь многие порабощены грубыми страстями: пьянством, блудом, нечувствием. Страсти эти всесторонне убивают душу и тело: сначала волю, потом чувства и разум. Если в таком состоянии человек умирает, трудно надеяться, что при смерти душа оживет, а по смерти она уже точно никогда не оживет. Ты скажешь: ну не все же вокруг горькие пьяницы. А я добавлю: есть еще наркоманы, маньяки, садисты и прочие, уже потерявшие человеческий облик. Но ты продолжишь: и все равно их, пожалуй, не большинство. Но как можно судить о душевном состоянии нормально живущих людей, верующих, но в церковь ходящих редко и о борьбе с грехом вспоминающих лишь иногда? Конечно, легкое ли дело "проверить на жизнь" чужую душу! Но подумай сам, проживши жизнь и не отягощаясь воспоминаниями о Боге, о совести, о суде и посмертном воздаянии, можно ли приучиться любить Бога, постоянно молиться Ему, предпочитать Его волю, Его близость всем житейским предметам и привязанностям? - Конечно нет. Но, с другой стороны, что требуется от души, отошедшей в вечность, кроме этой любви к Богу и близости к Нему? В Царстве Небесном нет земных занятий и развлечений, там не едят, не пьют, не развлекаются. Небожители предстоят Господу, славят Его и молятся Ему. Что делать там душе, крепко привязанной ко всему земному и не находившей источника своей жизни в Боге? Она и в раю не найдет жизни своей в Нем, а любимые ею земные предметы и привязанности будут ей недоступны. Лицом она останется повернутой к земле, а к Богу - спиною. Что ждет ее в таком случае, кроме вечной неудовлетворенности и удаления от лица Божия? Разве только одно это не есть уже вечная мука? Простая и обыденная смерть души, не посвятившей себя Богу, смерть без особо тяжких грехов и преступлений. Но ты снова можешь возразить: это, мол, все чисто умозрительное рассуждение, а как увидеть это своими глазами? Быть может, придется тебе, как многим людям, продолжительное время наблюдать за приближением к смерти человека неверующего или маловерующего и настоящего христианина - и сравнить. Сам увидишь тогда, как тяжек конец неверующего. Еще задолго до смерти его охватывает глубокое уныние, душа пустеет. Впрочем, и ранее она была наполнена пустотою, только это было незаметно. Истинный смысл и значение земных пристрастий видится лишь на краю могилы. Такого старика уже ничем не утешишь, ничем не разгонишь его смертную тоску. Ничего ему больше на земле не нужно и неинтересно. Земное в душе умирает, а небесное в ней не родилось. Жить такому человеку больше не хочется, и он порою сам себе просит смерти, но когда смерть подступает вплотную при очередном приступе болезни, то оказывается, что умирать-то ему со своим духовным багажом страшно. Вряд ли он мучится совестью, напротив, часто он искренне считает, что прожил жизнь вполне достойно. При этом может помнить и какие-то старые грехи, но совсем не испытывает от них особой неловкости. Остается он со своей собственной "праведностью", без Христа перед лицом смерти. И, конечно, не выдерживает. Спросишь: какая же эта душа? Да никакая. Ни о чем не мыслит, мало что чувствует, ничего не хочет. Тело еще требует есть, пить и дышать, а душе ничего не надо, кроме как отогнать иногда свою смертную тоску. По мере приближения конца и потери сознания эта тоска может переходить и в смертный ужас. Умирающий заговаривается, иногда видит видения, иногда и кричит неистово - и не только от боли. Впрочем, такие вещи трудно передать словами, христианину когда-нибудь нужно будет увидеть все это самому. Кто видел, тот меньше спрашивает, благоговея перед таинством смерти и прося себе христианской кончины. И такую кончину, Бог даст, приведется тебе увидеть. Христианин и к смерти приближается без уныния. Ему есть о чем подумать, есть чего ждать и о чем молиться. Сердце его все более наполняется глубоким таинственным содержанием, которого мы, здравствующие, понять не можем, ибо это тайны горнего мipa. И самый час смерти, несмотря на болезни предсмертные, христианин встречает спокойно, с какой-то даже неземной радостью, которая иногда может изобразиться на лице почившего. Такая душа в час смерти жива, мы это ясно видим и чувствуем. Не оттого ли некоторые начинают относится к вере своей внимательно лишь после того, как доведется им кого-то проводить до могилы. Обо всем этом стоит задуматься уже теперь, ведь умирать придется и нам, к тому же неизвестно, когда призовет нас Господь на суд Свой. Пока Он дает нам и силы, и здоровье, и возможность познать Себя, и свободу выбора жизненного пути. Дает возможность и грешить, если нам этого хочется. Но придет час, когда всем этим жизненным авансам настанет конец и придется отвечать за то, как мы ими пользовались, отвечать даже не головою, а безсмертною душою. В этих словах для тебя, вероятно, не много нового. Но, к сожалению, мало у кого эта простая истина - о нашей вечной ответственности за земную жизнь - уже теперь определяет их поведение. Наша врожденная греховность препятствует нам приобрести веру живую, действующую, более глубокую, чем простое книжное знание. И здесь на помощь приходит Сам Господь.

Глава 3. Обращение ко Христу

Без Христа, без Его действенной благодатной помощи, грех нам в себе не одолеть никак. Теперь станет понятно нам и другое слово Апостола: Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись (Деян. 4, 12). Это решительное слово не есть сравнение или образное выражение. Это подлинная правда, которую нужно понимать прямо и буквально: хочешь ли, чтобы жила душа твоя? - борись с грехом в себе по заповедям Иисуса Христа с Его благодатной помощью. А не станешь бороться - навеки погибнешь. Посмотри вокруг себя. Большинство окружающих никак не желают напрягать себя на борьбу с грехом. И что же? Сколь многие порабощены грубыми страстями: пьянством, блудом, нечувствием. Страсти эти всесторонне убивают душу и тело: сначала волю, потом чувства и разум. Если в таком состоянии человек умирает, трудно надеяться, что при смерти душа оживет, а по смерти она уже точно никогда не оживет. Ты скажешь: ну не все же вокруг горькие пьяницы. А я добавлю: есть еще наркоманы, маньяки, садисты и прочие, уже потерявшие человеческий облик. Но ты продолжишь: и все равно их, пожалуй, не большинство. Но как можно судить о душевном состоянии нормально живущих людей, верующих, но в церковь ходящих редко и о борьбе с грехом вспоминающих лишь иногда? Конечно, легкое ли дело "проверить на жизнь" чужую душу! Но подумай сам, проживши жизнь и не отягощаясь воспоминаниями о Боге, о совести, о суде и посмертном воздаянии, можно ли приучиться любить Бога, постоянно молиться Ему, предпочитать Его волю, Его близость всем житейским предметам и привязанностям? - Конечно нет. Но, с другой стороны, что требуется от души, отошедшей в вечность, кроме этой любви к Богу и близости к Нему? В Царстве Небесном нет земных занятий и развлечений, там не едят, не пьют, не развлекаются. Небожители предстоят Господу, славят Его и молятся Ему. Что делать там душе, крепко привязанной ко всему земному и не находившей источника своей жизни в Боге? Она и в раю не найдет жизни своей в Нем, а любимые ею земные предметы и привязанности будут ей недоступны. Лицом она останется повернутой к земле, а к Богу - спиною. Что ждет ее в таком случае, кроме вечной неудовлетворенности и удаления от лица Божия? Разве только одно это не есть уже вечная мука? Простая и обыденная смерть души, не посвятившей себя Богу, смерть без особо тяжких грехов и преступлений. Но ты снова можешь возразить: это, мол, все чисто умозрительное рассуждение, а как увидеть это своими глазами? Быть может, придется тебе, как многим людям, продолжительное время наблюдать за приближением к смерти человека неверующего или маловерующего и настоящего христианина - и сравнить. Сам увидишь тогда, как тяжек конец неверующего. Еще задолго до смерти его охватывает глубокое уныние, душа пустеет. Впрочем, и ранее она была наполнена пустотою, только это было незаметно. Истинный смысл и значение земных пристрастий видится лишь на краю могилы. Такого старика уже ничем не утешишь, ничем не разгонишь его смертную тоску. Ничего ему больше на земле не нужно и неинтересно. Земное в душе умирает, а небесное в ней не родилось. Жить такому человеку больше не хочется, и он порою сам себе просит смерти, но когда смерть подступает вплотную при очередном приступе болезни, то оказывается, что умирать-то ему со своим духовным багажом страшно. Вряд ли он мучится совестью, напротив, часто он искренне считает, что прожил жизнь вполне достойно. При этом может помнить и какие-то старые грехи, но совсем не испытывает от них особой неловкости. Остается он со своей собственной "праведностью", без Христа перед лицом смерти. И, конечно, не выдерживает. Спросишь: какая же эта душа? Да никакая. Ни о чем не мыслит, мало что чувствует, ничего не хочет. Тело еще требует есть, пить и дышать, а душе ничего не надо, кроме как отогнать иногда свою смертную тоску. По мере приближения конца и потери сознания эта тоска может переходить и в смертный ужас. Умирающий заговаривается, иногда видит видения, иногда и кричит неистово - и не только от боли. Впрочем, такие вещи трудно передать словами, христианину когда-нибудь нужно будет увидеть все это самому. Кто видел, тот меньше спрашивает, благоговея перед таинством смерти и прося себе христианской кончины. И такую кончину, Бог даст, приведется тебе увидеть. Христианин и к смерти приближается без уныния. Ему есть о чем подумать, есть чего ждать и о чем молиться. Сердце его все более наполняется глубоким таинственным содержанием, которого мы, здравствующие, понять не можем, ибо это тайны горнего мipa. И самый час смерти, несмотря на болезни предсмертные, христианин встречает спокойно, с какой-то даже неземной радостью, которая иногда может изобразиться на лице почившего. Такая душа в час смерти жива, мы это ясно видим и чувствуем. Не оттого ли некоторые начинают относится к вере своей внимательно лишь после того, как доведется им кого-то проводить до могилы. Обо всем этом стоит задуматься уже теперь, ведь умирать придется и нам, к тому же неизвестно, когда призовет нас Господь на суд Свой. Пока Он дает нам и силы, и здоровье, и возможность познать Себя, и свободу выбора жизненного пути. Дает возможность и грешить, если нам этого хочется. Но придет час, когда всем этим жизненным авансам настанет конец и придется отвечать за то, как мы ими пользовались, отвечать даже не головою, а безсмертною душою. В этих словах для тебя, вероятно, не много нового. Но, к сожалению, мало у кого эта простая истина - о нашей вечной ответственности за земную жизнь - уже теперь определяет их поведение. Наша врожденная греховность препятствует нам приобрести веру живую, действующую, более глубокую, чем простое книжное знание. И здесь на помощь приходит Сам Господь.О сверхчувственном познании БогаКак бы ни был человек воспитан с детства: в христианском ли благочестии или, наоборот, в полном безбожии, но если теперь он исповедует себя христианином и имя христианское для него есть самое важное на свете, то значит, когда-то в его жизни непременно был переломный момент. В тот час вера вошла в его сердце каким-то неодолимым порывом, стала его собственной частью, главным признаком его личности. И этот момент разделил его жизненный путь надвое. Такой переворот в душе принято называть обращением. Иногда обращение к вере может состоять из нескольких отдельных эпизодов, которые резко воздействуют на душу, каждый в свое время. Важно, что человек становится верующим не потому, что его этому долго учили, и он просто выучил серию уроков. Уроки лишь способствовали тому, чтобы вера вдруг зажглась в его сердце и стала его собственной. Бывает, что с детства наставленные в вере юноши и девушки изменяют своей вере, и тоже как-то резко, непонятно почему. Таких случаев, к сожалению, больше, чем обращений ко Христу в том же возрасте. Если отвращение от Бога человек совершает только сам, чисто своими силами (в этом отвержении веры гордо видя свою самостоятельность, на самом деле жалкую и смешную), то обратиться ко Хористу своими силами не может никто. Для этого нужно особенное действие благодати Божией. Иисус Христос свидетельствует: Никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего (Ин. 6, 65). Между тем воля Отца Небесного в том, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную (Ин. 6, 40), то есть чтобы никто из грешников не остался бы в неведении Бога и в неверии, но обратился и жив был (Иез. 33, 11). Если же Бог ищет нас (ведь Он всегда действует в соответствии со Своей волей), то почему же не всякого находит? Потому что люди сами бегут от Него, затворяют от Него свои сердца, не дают Ему посетить эти сердца благодатью, неспособны делаются ощутить ее. Но всякому, кто желает принять благодать, кто искренне просит об этом, она подается. Так теперь и для вас, стоящих на пороге взрослого возраста, когда личность человеческая уже окончательно должна определиться, встает главный вопрос: нужен ли нам Христос и вера в Него? Теперь, невольно оглядываясь назад, вы вспомните все свои детские впечатления, связанные с церковью, молитвой, духовными книгами для детей. Все это сегодня подлежит вашей собственной переоценке. Будете ли вы и дальше ходить в храм и молиться или нет, но ясно пока лишь одно, что так, как делали вы это раньше, теперь уже не сможете. Духовная жизнь становится другою. Веру свою вам надлежит обрести как бы заново. Как искать внешние, объективные обоснования веры, об этом мы говорили в первой главе. И там же сказали, что внешних свидетельств без внутреннего богопознания для обретения веры решительно недостаточно. Внешние свидетельства даны многим, да не очень-то многих они убеждают. Нужно свидетельство внутреннее. И в то же время самостоятельно его невозможно получить, ведь это свидетельство Самого Бога. Как же быть? Кратко сказать, нужно приготовить свое сердце к принятию этого особого Божественного посещения. Для этого необходимо приподняться над житейскими делами, развлечениями и удовольствиями, а также над обычным обывательским самодовольством. Некоторым людям в этом помогает Сам Господь, смиряя их какими-то скорбями, чтобы они, оторвавшись от земли, взглянули на Небо. Но этот способ подходит не для всех. Иных сколько ни отворачивай от земли, они тем больше к ней прилепляются. Вообще, невозможно объяснить, почему у одних людей бывает обращение к Богу, а у большинства нет. Среди обратившихся есть пришедшие от скорбей, а есть лица, с виду вполне благополучно живущие. Есть те, кто по здоровью или по каким-то иным причинам развлечений юности не знал, но есть те, кто, как говорят, хватал жизнь полным ртом. И среди необратившихся часто встречаются люди, прекрасные по душевным качествам, но совершенно глухие и тупые духовно. Как это объяснить? Никак. Это тайна нашего свободного произволения. Здоровыми или больными, благополучными или несчастными выглядели обратившиеся к Богу люди, но все они, несомненно, были несчастны внутренне. Много ли, мало ли было у них земных благ и земных занятий - они страдали и искали ценности иного порядка. Бог на малое время дал им увидеть будущее блаженство, дал им возможность лишь слегка ощутить его. Те, кто оценили такой дар, начали трудиться над его приобретением. Хочется надеяться, что если читатель добрался до этой страницы, то такой опыт он уже имеет, или хотя бы не удовлетворяется чисто житейским благополучием. Тогда он поймет, о чем пойдет речь дальше. Мы подходим к самым глубоким и святым человеческим переживаниям. Описать Божественное посещение человека, после которого он обратился ко Христу, невозможно. Это непостижимое и глубоко личное духовное событие для каждого свершается по-своему. Но нужно сказать о самом этом факте и его роли во всей христианской жизни, а также о некоторых, самых общих чертах такого мистического опыта. Это бывает по-разному, во сне или наяву, иногда на границе жизни и смерти, но чаще в обычных условиях. Божественное посещение при обращении обыкновенно не лишает человека земного сознания; он воспринимает окружающий мip почти как обычно, но довольно равнодушен к нему. Наяву при этом обычно не бывает никаких видений, не слышится голосов и не ощущается запахов, но дух человека внезапно просветляется. Поводом к этому может быть какое-то внешнее впечатление: присутствие в храме, горячая молитва в какой-то нужде, чтение какой-то духовной книги, уединенное созерцание природы, слушание духовной музыки и тому подобное. Но само переживание несомненно далеко уходит от впечатления, ставшего ему поводом. Просветление состоит в том, что какой-то предмет нашей веры: сотворение мipa Богом, Воплощение, смерть и Воскресение Христа, безсмертие души и ее вечная участь, - из умозрительного, из сообщаемого книжным знанием вдруг становится совершенно несомненным личным ощущением, фактом личного духовного опыта, более явным для человека, чем его чувственные ощущения в данный момент. Ты вдруг познаешь, например, что Христос воистину воскрес, как будто бы Он стоял перед тобою, как перед Фомой, хотя, повторю, видения ты не видишь. Ты находишься не на Небе, а на земле и в обычном сознании, но факт Воскресения для тебя в этот момент более реален, чем то, что ты, положим, стоишь сейчас в храме на пасхальной службе. Как ты это знаешь - невозможно рассказать. Если переживал уже - вспомнишь, если нет, то узнаешь потом. Переживание это почти всегда связано с Крестом Христовым и Воскресением, хотя бы косвенно. В обычном состоянии рассудочными выкладками тайну нашего Искупления объяснить невозможно. По человеческой логике в смерти Сына Божия за грехи людей нет ни милости, ни справедливости. По ней грешники не стоят крови Воплотившегося Бога, они стоят своей смерти - и пусть умирают. По ней же Отец Небесный поступает жестоко, посылая Сына Своего на Крест. Но не смущай своей веры этими логичными и неизбежными сомнениями. Тайну Креста не одолеть рассудком, ее можно только пережить особым духовным опытом. Это и бывает в момент обращения. Почему мы и говорим, что человек обращается именно ко Христу, а не к Богу вообще. Он умер за меня и воскрес, чтобы и я воскрес, - для холодного ума эти слова ледяные. Но для сердца в тот момент... О, это уже не просто слова! Состояние такого вознесенного, открытого духа можно кратко и очень условно пояснить двумя чертами. Одновременно человек чувствует неимоверное обличение в совести, ощущает свою нравственную нечистоту и недостоинство, и в то же самое время столь же ясно переживает милость Божию, любовь Божию к себе - такому отвратительному грешнику. Как могут сочетаться эти два чувства, казалось бы взаимоисключающие друг друга - опять же неизъяснимая тайна. Впрочем, это та же тайна Искупления, но осмотренная как бы с другой стороны, с человеческой. Случается, что в сновидениях человек видит какой-то особенный свет, или ему являются кто-либо из святых, Божия Матерь или даже Сам Господь. Нередко повторяется история емаусских путников: Божественный Посетитель воспринимается как бы под другим именем, в ином образе, но потом, открыв Себя, без единого слова наполняет душу небывалым умилением и уходит тут же, не оставляя даже в памяти какого-либо зрительного образа для воспоминания. Человек просыпается в слезах, говоря: так это был Ты! - и не может описать даже самому себе внешнего вида Посетителя.Обращение блаженного АвгустинаДля пояснения всего сказанного выслушаем рассказ блаженного Августина о своем обращении, которое он подробно описывает в своей известной книге "Исповедь". Блаженный Августин родился в 354 году, был с детства знаком с христианской верой, но образование и воспитание получил языческое. Он увлекался всякими развлечениями света, но имея глубокий ум и горячее сердце, искал истинную мудрость и смысл жизни. Одно время он находился под влиянием учения еретиков - манихеев, но вскоре начал понимать их заблуждения. Тогда же он встретился со святым Амвросием, епископом Медиоланским, и многому научился из его проповедей. Умом и сердцем Августин уже видел, что учение Христово истинно, но узы старой, светской жизни еще держали его. И вот однажды некий знакомый рассказал Августину и его другу Алипию о жизни и подвижничестве недавно почившего египетского пустынника Антония, которого Святая Церковь именует Великим и почитает как основателя египетского монашества. Рассказ произвел на друзей глубокое впечатление. Вот что пишет о своих дальнейших переживаниях блаженный Августин, обращая речь ко Господу: "Вне себя от жгучего стыда угрызался я во время рассказа. Беседа окончилась... Чего только не наговорил я себе! Какими мыслями не бичевал душу свою, чтобы она согласилась на мои попытки идти за Тобой! Она сопротивлялась, отрекалась и не извиняла себя... Как смерти боялась она, что ее вытянут из русла привычной жизни, в которой она зачахла до смерти... Кидаюсь я к Алипию и в смятении ума кричу: "Что же это с нами? Ты слышал? поднимаются неучи и восхищают Царство Небесное, а мы вот с нашей бездушной наукой валяемся в плотской грязи!"... В своей сердечной смуте кинулся я в сад, где в жаркой схватке, в которой я схватился с собой, никто не помешал бы до самого конца ее... Я безумствовал, чтобы войти в разум, и умирал, чтобы жить; я знал, в каком я зле, и не знал, какое благо уже вот-вот ждет меня... Душа моя глухо стонала, негодуя неистовым негодованием на то, что я не шел на союз с Тобой, Господи... Глубокое размышление извлекло из тайных пропастей и собрало "пред очами сердца моего" всю нищету мою. И страшная буря во мне разразилась ливнем слез... Не помню, как упал я под какой-то смоковницей и дал волю слезам: они потоками лились из глаз моих - угодная жертва Тебе... "Доколе, Господи, гнев Твой! Не поминай старых грехов наших!" Я чувствовал, что я в плену у них, и жаловался, и вопил: "...Почему не сейчас? Почему этот час не покончит с мерзостью моей?" Так говорил я и плакал в горьком сердечном сокрушении. И вот слышу я голос из соседнего дома, не знаю, будто мальчика или девочки, часто повторяющий нараспев: "Возьми, читай! Возьми, читай!"... Нигде не доводилось мне это слышать. Подавив рыдания, я встал, истолковывая эти слова, как Божественное веление мне: открыть книгу и прочесть первую главу, которая мне попадется... Взволнованный, вернулся я на то место, где... уходя, оставил апостольские Послания. Я схватил их, открыл и в молчании прочел главу, первую попавшуюся мне на глаза: Будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа и попечения о плоти не превращайте в похоти (Рим. 13, 13-14)... После этого текста сердце мое залили свет и покой; исчез мрак моих сомнений" ("Исповедь", кн. VIII). С этого часа Августин решается стать христианином и начать новую жизнь.Обращение ко Христу - поворот духаПлод такого Божественного посещения души, заметный не только на примере блаженного Августина, всегда один и тот же: человек выслушивает ясно раздающийся в совести призыв: живи иначе! Хочешь достигнуть лишь слегка показанного тебе будущего блаженства - стань другим! И в этот момент каждому из нас легче всего от души воскликнуть: ей. Господи, непременно стану! Если бы только было нужно, человек в тот час бывает готов легко расстаться с жизнью, только бы не потерять навеки так близко ощущаемое милосердие Божие. Вот время совершить главный поворот в самом святилище своей души - в духе, принести обет верности Христу, засвидетельствовать пред Ним свое доброе произволение и укрепить оное Его силою и благодатью: Господи, паче жизни хочу и от всего сердца принимаю решение быть Тебе верным и повиноваться Тебе, только не оставь меня окаянного, но спаси! Такой момент может иметь блеклую земную аналогию. Православный человек прошлого века понял бы ее легко, надеюсь и ты поймешь. В школьной программе изучается роман Л. Н. Толстого "Война и мiр". Вспомни переживания Николая Ростова, когда юный кавалерист впервые видит перед строем своего Государя, слышит его краткую воодушевительную речь к войскам и ничего так не желает, как только умереть за него в бою. Это чувство свойственно не одному только Николаю, но и каждому православному русскому воину. Несомненно, и сам Толстой в юности, когда не был еще ни еретиком, ни злобным кощунником, неоднократно переживал такой подъем верности и любви к своему Государю и описал эти чувства с натуры. Так вот, теперь душа твоя увидела не земного Царя, а Небесного в том лишь самом малом отблеске Его вечной славы, который только способна выдержать. Царь возвестил ей, что началась для нее война - битва с грехом и диаволом, что Он, ее Полководец, желает увидеть душу верною и мужественною. Он обещает ей и награду - участие в триумфе Своей победы. Ради любви к Царю, ради этого будущего триумфа душа готова на любые скорби, труды и опасности, и рада бывает умереть за Него, чтобы только вечно жить с Ним. Потом с нею, несомненно, произойдет то же, что и с Николаем Ростовым в первом бою. Душа ощутит страх, боль, опасность, почти полное охлаждение своего первого чувства. Могут быть у нее измены и падения, за ними может прийти долгое отчаяние. Но и тогда воспоминание первого святого одушевления поднимет падшего, споткнувшегося духовного воина и подвигнет на новую битву. Даже апостол Петр пережил горечь падения, но разве смог бы он так быстро восстать через покаяние, если бы за час до своего отречения не обещал Господу положить за Него душу свою? Не нужно было делать этого при всех, не нужно было при этом надеяться только на свою храбрость и, конечно, нехорошо было сравнить себя с другими учениками: если и все соблазнятся, но не я (Мк. 14, 29). И все же в сердце своем нужно иметь такое святое, горячее расположение: за Тебя, Господи, готов в темницу и на смерть! Вот Иуда был настроен совсем иначе, потому и не смог принести покаяния и спастись от страшного греха своего, хотя и пожалел было о нем. Не знаю, доводилось ли уже или еще доведется тебе пережить все это: и предвоенный парад, и первый бой, и первые греховные раны, и лазарет покаяния, где подобно Царевнам-мученицам Ольге и Татьяне, тебя посетят дщери Царя Небесного: страх Божий и милость Его, и вернут тебя на передовую черту первой решимости. Ибо с этой черты, с этой первой решимости и начинается духовная жизнь христианина. По Божиему замыслу дух должен в нас господствовать, повелевая душою, а через нее и телом. Потому и восстановление падшего человека (если повторить все сказанное на языке прошлой главы) начинается обращением к Богу человеческого духа. В духе и происходит главная перемена: во-первых, ему открывается непосредственно Сам Бог в благодатном посещении, во-вторых, просыпается совесть и громко возвышает свой обличительный голос, в-третьих, возникает решимость (произволение) как-то действовать во славу Божию и ради своего спасения. Блаженна душа, вкусившая Божественную сладость и восставшая из глубины греховных дел, чувств и мыслей! Если ты узнаешь по своей собственной душе, о чем шел здесь разговор, если сам себя считаешь обратившимся ко Христу, то вот и для тебя началась невидимая брань под Его крестовой хоругвью против греха и диавола. Будь воином и помни, что христианин - имя героическое. Жизнь дается христианину для подвигов, а не для мелкого мещанского прозябания. За то и обещаны нам небесные награды. Не всем христианам довелось полагать души свои за Православного Царя земного, но все жители рая подвизались когда-то на земле за Царя Небесного. Не забудь, что наше обещание Господу верности имеет и свое богослужебное, церковное выражение. Это наши крещенские обеты. Мы отрицались от сатаны и сочетались Христу. Если человек крестится взрослым, то по смыслу таинства он должен прежде пережить обращение ко Христу или искать этого обращения, получая его в самом крещении. Иначе сказать, эти два момента - обращение и крещение - должны иметь самую прямую, непосредственную связь. Без обращения крещение бездейственно, оно остается лишь в каком-то потенциальном значении, если не сказать горше: прямо поругано. В таком же значении крещение действенно и для младенцев. Там тоже принесены обеты за них крестными восприемниками. Они за детей отрицались от сатаны и сочетавались Христу. И сила младенческого крещения также может быть отвергнута и поругана, если в свое время не подтвердится собственным обращением крещеного человека ко Господу. И подготовка взрослого ко крещению, и православное церковное воспитание ребенка лишь предваряют обращение и последствующую ему собственную духовную жизнь. Но без этого глубоко личного акта они могут потерять весь свой смысл.