Ответ 33

– Если утверждать, что Христос – Бог, что Он безгрешен, а человеческая природа – грешна, то как же Он мог воплотиться, разве это было возможно?– Человек грешен – не изначально. Человек и грех – не синонимы. Да, Божий мир люди переделали в знакомый нам мир катастрофу. Но все же мир, плоть, человечность сами по себе не есть нечто злое. А полнота любви в том, чтобы прийти не к тому, кому хорошо, а к тому, кому плохо. Полагать, что воплощение осквернит Бога, все равно что сказать: "Вот грязный барак, там болезнь, зараза, язвы, как же врач рискует туда зайти, он же может заразиться?!". Христос – Врач, Который пришел в больной мир.Святые отцы приводили и другой пример: когда солнышко освещает землю, оно освещает не только прекрасные розы и цветущие луга, но и лужи и нечистоты. Но ведь солнце не сквернится оттого, что его луч упал на что-то грязное и неприглядное. Так и Господь не стал менее чистым, менее Божественным оттого, что прикоснулся к человеку на земле, облекся в его плоть.

Ответ 34

– Как же мог умереть безгрешный Бог?– Смерть Бога – это действительно противоречие. "Сын Божий умер – это немыслимо, и потому достойно веры",– писал Тертуллиан в III веке, и именно это изречение впоследствии послужило основой тезиса "верую, ибо абсурдно". Христианство – это действительно мир противоречий, но они возникают как след от прикосновения Божественной руки. Если бы христианство было создано людьми, оно было бы вполне прямолинейным, рассудочным, рациональным. Потому что когда умные и талантливые люди что-то создают, их продукт получается довольно непротиворечивым, логически качественным.У истоков христианства стояли, несомненно, очень талантливые и умные люди. Столь же несомненно и то, что христианская вера получилась исполненной противоречий (антиномий) и парадоксов. Как это совместить? Для меня это – "сертификат качества", знак того, что христианство нерукотворно, что это – творение Бога.С богословской же точки зрения Христос как Бог не умирал. Через смерть прошла человеческая часть Его "состава". Смерть произошла "с" Богом (с тем, что Он воспринял при земном Рождестве), но не "в" Боге, не в Его Божественном естестве.

Ответ 35

– Многие люди легко соглашаются с идеей существования единого Бога, Всевышнего, Абсолюта, Высшего Разума, но категорически отвергают поклонение Христу как Богу, считая это своеобразным языческим пережитком, поклонением полуязыческому антропоморфному, то есть человекоподобному, божеству. В чем различие между этими двумя понятиями?– Для меня слово "антропоморфизм" – это вовсе не ругательное слово, как многие привыкли его воспринимать. И когда я слышу обвинение вроде "ваш христианский Бог – антропоморфен", я прошу перевести "обвинение" на понятный, русский, и тогда все сразу встает на свои места. Я говорю: "Простите, в чем вы нас обвиняете? В том, что наше представление о Боге – человекообразно, человекоподобно? А вы можете создать себе жирафообразное, амебообразное, марсианообразное представление о Боге?".Мы – люди, поэтому, о чем бы мы ни думали – о травинке, о космосе, об атоме или о Божестве, мы мыслим об этом по-человечески, исходя из наших собственных представлений. Так или иначе, мы всё наделяем человеческими качествами.Другое дело, что антропоморфизм бывает разным. Он может быть примитивным: когда человек просто переносит, проецирует все свои чувства, страсти на природу и на Бога, не понимая этого своего поступка. Тогда получается языческий миф.Христианский антропоморфизм знает о себе, он замечен и продуман, осознан. И при этом он переживается не как неизбежность, а как дар. Да, я, человек, не имею права думать о непостижимом Боге, я не могу претендовать на Его познание, а уж тем более выражать это моим ужасным куцым языком. Но Господь по любви Своей снисходит до того, что Сам облекает Себя в образы человеческой речи. Бог говорит словами, которые понятны кочевникам-номадам II тысячелетия до нашей эры (каковыми и были древнееврейские праотцы: Моисей, Авраам). И в конце концов Бог даже Сам становится Человеком.Христианство начинается с того, что Бог непостижим. Но если на этом остановиться, то религия, как союз с Ним, просто невозможна. Она сведется к отчаянному молчанию. Религия обретает право на существование, только если это право дает ей Непостижимый из желания быть все же найденным. Только тогда, когда Господь Сам выходит за границы Своей непостижимости, когда Он приходит к людям – тогда планета людей может обрести религию с неотъемлемым от нее антропоморфизом. Только Любовь может переступить через все границы апофатического приличия.Есть Любовь – значит, есть Откровение, излияние этой Любви. Это Откровение дается в мир людей, существ довольно агрессивных и непонятливых. Значит, надо защитить права Бога в мире человеческого своеволия. Для этого и нужны догматы. Догмат – стена, но не тюремная, а крепостная. Она хранит дар от набегов варваров. Со временем и варвары станут хранителями этого дара. Но для начала дар приходится от них защищать.И, значит, все догматы христианства возможны только потому, что Бог есть любовь [1].1 Ин. 4, 8.– Ред. ^

Ответ 36

– Если бы среди нас сейчас появился Иисус, смогли бы вы Его узнать и признать – не потому, что я знаю, что это Он, а именно потому, что это – Он?– Первое: не признАю и не поклонюсь. Потому что именно о такого рода авантюристах Христос сказал: многие придут под именем Моим, говоря, что это Я [1], и предупреждал: не ходите вслед их [2]. Второе пришествие Христа будет очевидным для всего человечества: как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой [3]. И, кроме того, до этого еще антихрист будет. Поэтому если вы хотите выяснить, пришло ли время Апокалипсиса или нет, я даю очень простой совет: смотрите НТВ.Дело в том, что, с точки зрения иудаизма, приход Мессии в мир не может быть сокровенным. Это должен быть всемирный правитель – правитель Израиля, который даст израильскому народу власть над всем миром. Иисус этого не сделал. Поэтому иудеи в большинстве своем Его не приняли. Соответственно, тот, кого евреи примут за своего Христа, должен будет отвечать их ожиданиям. Это должен быть преуспевающий политик, великолепно сделавший свою карьеру. Это должен быть правитель земного шара, но при этом еврейского происхождения. Он должен быть коронован израильтянами – но на том месте, где сейчас находится мусульманская святыня – мечеть Омара, из-за которой сейчас происходят все эти военные конфликты на Ближнем Востоке. Итак, сначала будет взорвана мечеть Омара, потом на ее месте будет построен храм Соломона, потом там будет коронован царь Израиля, и, естественно, этот царь будет показан по всем телеканалам... Уверяю вас, скрытым все это не останется.В 20-е годы была замечательная история. Русские эмигранты арендовали одну из квартир многоэтажного дома под храм – отдельное здание не было возможности купить. Вначале все было спокойно тихое чтение Псалтири, канона, акафиста... А затем пришла Пасха. А это ночная служба, все кричат: "Христос воскресе!". Соседям, конечно же, не дали спать всю ночь. И возмущенные соседи наутро начинают собирать подписи с требованием закрыть этот храм. Они собирают подписи у всех жильцов и вспоминают: еще в этом подъезде живет раввин, и это ж важно: раввин – сам духовное лицо, авторитетное в мэрии, поэтому ж надо, чтоб и он подписался. И вот эти организаторы протестной акции приходят к раввину, просят его подписать, а он говорит: "Не подпишусь". Его спрашивают: "Как? А вам разве не мешали этой ночью?". Он говорит: "Мешали".– "Разве вы не слышали, как там кричали, орали?".– "Слышал".– "Ну и что, вы не будете протестовать против этого?". Мудрый раввин ответил: "Если бы я был уверен, что я нашел Мессию, я бы кричал еще громче". Вот это характерная черта иудаизма: если они будут уверены, что обрели Мессию, они будут кричать об этом на весь мир. И конечно, покажут это по телевидению. Поэтому я и говорю: смотрите НТВ – там вам покажут всю процедуру в режиме on-line.Поэтому я не намерен искать Христа среди слушателей в этом зале. Тем более, что у меня есть опыт беседы с "Христом". Я целых три часа с ним беседовал – это товарищ Виссарион из Сибири. Это была интересная беседа, я ее описал в книге "Дары и анафемы", в главе "Устарел ли Новый Завет". Это же любимый аргумент всех сект: как попы Ветхого Завета не узнали Христа и распяли, так и вы теперь отрицаете... дальше по желанию добавляется кого: Рериха, Виссариона, Муна, Хаббарда и так далее, и тому подобное. Как говорится, по вкусу добавить, ненужное зачеркнуть...Лк. 21, 8; ср.: Мф. 24, 5; Мк. 13, 6.– Ред. ^Лк. 21, 8.– Ред. ^Лк. 17, 24.– Ред. ^Ответ 37– Церковь утверждает свое преемство от ветхозаветного Израиля. Ветхозаветному Израилю был обещан от Бога Мессия – Христос. На этом строилась (и строится до сих пор) вся история и религия Израиля и иудеев. Но почему же две тысячи лет назад в Иисусе из Назарета не узнали обещанного Мессию те, кто был просто обязан Его узнать?– Это, наверное, главная тайна Евангелия, и ее надо понять именно как тайну. По большому счету евреи не виноваты в том, что не узнали Христа. Не надо путать вину тех, кто кричал Пилату: распни Его! [1],– и тех, кто просто прошел мимо. Это разные состояния души.Апостол Павел говорит, что никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым (1 Кор. 12, 3). Понимаете, вот идет по улице Иерусалима Иешуа га Ноцри, и признать в этом плотнике и странствующем проповеднике Творца вселенной невозможно, хотя ты можешь наизусть знать Библию, умело "жонглировать" цитатами из нее и наизусть знаешь все пророчества о грядущем Мессии, как знали их многие евреи. Только если Бог откроет тебе Духом Своим, что Иисус есть Господь, что Иисус есть Христос, только в этом случае можно узнать Его.Этот благодатный дар – познания Себя – дает только Сам Бог, поэтому от Бога зависело, кого Он призовет к апостольству, а кого не призовет. Помните в Ветхом Завете: Господь ожесточил сердце фараона и тот перестал видеть очевидные вещи и не хотел отпускать евреев из Египта [2]. То, что для Моисея и израильтян было очевидным, для фараона – не было таковым.Также и в случае со Христом. У сектантов сегодня модно говорить, что "вот, вы, церковники, офарисеились, и если бы сегодня Христос пришел на землю, вы бы тоже Его распяли". Знаете, я глубоко убежден, что так оно и есть, только в этом нет ничего антицерковного. Во-первых, здесь очень важно осознать, что события, произошедшие в Евангелии, произошли с каждым из нас: не за грехи евреев Христос страдает, а за мои грехи. А во-вторых, если бы Христос пришел на землю сейчас с той же целью, что и две тысячи лет назад, то есть пострадать, то если такова Его цель – так произошло бы непременно. Он точно так же ослепил бы умы: ваш, мой, епископов и так далее, если, конечно, Его задача состояла бы в том, чтобы пострадать. Другое дело, мы знаем, что второе пришествие Христа на землю будет славным, и, соответственно, вышеприведенный аргумент уже не будет действовать.Один священник из Вятской епархии рассказывал мне такой эпизод из своей биографии. Когда он был первоклассником, то часто читал своей бабушке Евангелие (она была очень слаба: плохо видела и с трудом ходила). И вот однажды на Страстной седмице, когда он читал ей главы, посвященные суду над Христом и Его распятию, бабушка вдруг из последних сил поднялась с кресла, повернулась к иконам, перекрестилась и сказала: "Господи, слава Тебе, что Ты не к нам, к русским, пришел, а то ведь какой позор на весь мир был бы".Вот это очень христианское, правильное переживание Евангелия. Мы не имеем права показывать пальцем и говорить, что "это сделали они, а мы поступили бы иначе". У них не было выбора, потому что выбор появляется в том случае, когда Господь открывает в твоем сердце знание о том, Кто есть Христос, и тогда ты уже делаешь выбор между ветхим и новым. А если ты этого нового не видишь, если тебе не дано пока такого благодатного знания, то ты и дальше катишься по колее Ветхого Завета.Мк. 15, 13, 14; Лк. 23, 21; Ин. 19, 6, 15.– Ред. ^См.: Исх. 10, 27; 11, 10.– Ред. ^Ответ 38– Получается, что правы те, кто оправдывают предательство Иуды предопределением Божиим?– Нет, с Иудой совсем другая ситуация. Он совершил сознательный грех, потому что у него была возможность выбора. Ведь Иуда уже пришел к апостольству, ему уже очень много было открыто, поэтому его положение сильно отличалось от положения обычного жителя иерусалимского пригорода, который об Иисусе только где-то, что-то слышал или мельком видел Его в толпе. Но двенадцать учеников Иисуса, в том числе и Иуда, знали, Кто их Учитель, они знали, что Он Господь и Христос, и могли выбирать. Другое дело, что до момента Воскресения они не понимали Его замысла о спасении.У профессора дореволюционной Московской Духовной Академии Тареева была интересная версия относительно Иуды. Он полагал, что Иуда выступил в роли провокатора-реагента, то есть он верил, что Иисус есть Христос и истинный Бог, но его смущало, что Иисус почему-то таится и всенародно не объявляет Себя Мессией, не берет в Свои руки земную власть. И тогда Иуда попробовал создать ситуацию, при которой Иисус должен был бы взять власть в Израиле в Свои руки, то есть он попробовал поставить Иисуса в ту ситуацию, при которой перед Ним встал бы выбор: или смерть, или переворот. Так что, по мнению Тареева, это было предательство ради возвышения Того, Кого Иуда предал.Ответ 39– Почему же Христос нигде прямо не называл Себя Богом? Наверное, это намного облегчило бы Его миссию по спасению людей, может быть, в этом случае Его бы сразу все приняли и узнали?– В Евангелии не раз говорится о том, что иудеи просили Христа показать им какое нибудь знамение с неба: дай нам его, и мы поверим, что Ты Мессия [1]. Но пойти таким путем для Христа означало бы принять то, что предлагал Ему в пустыне сатана [2].А без чудес – скажи Иисус прямо о том, что Он Бог, евреи совсем бы Его слушать перестали, потому что с точки зрения иудеев Он и так уже был кощунником, который крадет Божественную славу. А язычники, пожалуй, согласились бы признать Иисуса Богом, но такое согласие означало бы только то, что в их глазах Он стал одним из тысяч богов греко-римского пантеона.Например, сегодняшние буддисты или индуисты принимают Христа, но это никак не влияет на их религиозную жизнь. Для них Христос – один из сотен божеств их домашнего "пантеона".И главное: Христос ведь пришел не за тем, чтобы собрать с людей дань уважения и почитания. Он пришел, чтобы умереть за нас. А для того, чтобы стать казненным, как раз не надо быть обожаемым.См.: Мф. 12, 38; 16, 1; Мк. 8, 11.– Ред. ^См.: Мф. 4, 1–11.– Ред. ^