– Апокрифы – это ведь почтенная литературная традиция. Во многих из них есть очень подробный рассказ о земной жизни Христа, намного более детальный, чем в четырех канонических Евангелиях, принятых Церковью, вместе взятых. Но, тем не менее, Церковь настаивает на достоверности именно этих четырех Евангелий. По какому же признаку все остальные Евангелия были причислены к апокрифам, то есть считаются подложными или искаженными?– Церковь ничего не выбирала, во-первых, потому что в основной своей массе эти псевдо Евангелия появились уже после того, как Церковь свыклась со своими каноническими Евангелиями. А во-вторых, Христос, представляемый в апокрифах,– это совсем не тот облик Христа, который был дорог церковному сердцу и хранился в Церкви мучеников первых веков христианства.Возьмем, например, Евангелие детства. "Сын Анны книжника разбрызгал воду, которую Иисус собрал. Когда увидел Иисус, что тот сделал, Он разгневался и сказал ему: Ты, негодный, безбожный глупец, какой вред причинили тебе лужицы и вода? Смотри, теперь ты высохнешь, как дерево, и не будет у тебя ни листьев, ни корней, ни плодов. И тотчас мальчик тот высох весь, а Иисус ушел и вошел в дом Иосифа. Но родители того мальчика, который высох, взяли его, оплакивая его юность, и принесли к Иосифу и стали упрекать того, что сын его совершает такое! После этого Он [Иисус] снова шел через поселение, и мальчик подбежал и толкнул Его в плечо. Иисус рассердился и сказал ему: ты никуда не пойдешь дальше, и ребенок тотчас упал и умер. И Иосиф позвал мальчика и бранил Его, говоря, зачем Ты делаешь то, из-за чего люди страдают и возненавидят нас и будут преследовать нас? И Иисус сказал: Я знаю, ты говоришь не свои слова, но ради тебя Я буду молчать, но они должны понести наказание. И тотчас обвинявшие Его ослепли. И после того никто не осмеливался перечить ему, чтобы не быть проклятым и не получить увечье" [1].В канонических Евангелиях нет ничего подобного. Там нет чудес ради чудес. Нет чудес ради устрашения и повиновения. Все чудеса канонических Евангелий осмысленны: они раскрывают смысл служения Христа. В канонических Евангелиях Христос Себя приносит в жертву, а не тех, кто с Ним не согласен. В апокрифах же мы видим обычный народный фольклор, причем иногда очень даже мстительный, что вообще характерно для фольклорно-магического сознания.Апокрифы древних христиан. М., 1989. С. 142–143. ^

Ответ 44

– Видите ли вы разницу между традициями православной и католической литературы миссионерского направления? Если есть, то в чем она заключается, и может ли в дальнейшем принятие той или иной традиции повлиять на выбор конфессии читателем?– Я думаю, что между православной и католической художественной литературой (если она серьезная) нет никакого фундаментального различия. Я не могу сказать, какое различие, например, между Гоголем и Диккенсом, Буниным и Гюго, Шмелевым и Экзюпери. Конечно, у каждого из них есть свой авторский стиль и особенности, но я не могу сказать, что вот это католическое видение мира, а вот это православное. Напротив, есть даже что-то похожее, например, в книге "Отец Арсений" и романе католика Грэма Грина "Сила и слава". Обе книги – честные, нерекламные. Кстати "Силу и славу" я считаю романом миссионерским по преимуществу и рекомендовал бы прочитать его каждому юноше, который собирается поступать в семинарию. Это хорошее введение в церковную жизнь.Впрочем, одно слово о Грэме Грине.В 70 х годах XX века в Италии было модно вести диалог между коммунистами и католиками. И вот на одну из таких встреч коммунисты пригласили Грэма Грина как представителя католической интеллигенции. В зале висело напряженное ожидание. Но Грэм Грин первой же своей фразой снял напряжение и расположил к себе аудиторию. Он вышел на трибуну и сказал: "Знаете, у вас, коммунистов, и у нас, католиков, есть много общего". Грин дождался конца аплодисментов и продолжил: "И у вас, и у нас руки по локоть в крови".

Ответ 45

– Я задал этот вопрос потому, что существует мнение о том, что католическая художественная литература вырабатывает у человека отношение ко многим религиозным вопросам с позиции "здравого смысла". Но вера и "здравый смысл" часто входят в прямое противоречие. Апостол Павел прямо пишет, что часто "здравый смысл" является безумием перед Богом [1]. С этой точки зрения, существует ли опасность использования католической художественной литературы с миссионерскими целями?– А что такое "здравый смысл"? Это очень конвенциональная и условная вещь: у каждой эпохи он свой. Я бы сказал так: "здравый смысл" – это стереотипы эпохи моей бабушки. Так вот, "здравый смысл" эпохи апостола Павла – это предрассудки бабушек языческой эпохи, а "здравый смысл" XX века – это предрассудки бабушек XIX века. Предрассудок – в буквальном смысле: то, что впитано с молоком матери, прежде, чем у человека сформировался личный критический взгляд. "Предрассудок" нашей эпохи – это совесть, замешанная на христианской закваске. Поэтому я убежден, что сегодня, на фоне безумных "ток-шоу", в которых проповедуются всевозможные извращения, оккультизм и язычество, позиция "здравого смысла" – это голос традиции, а значит, голос христианства.Любая художественная книга – это не выверенный богословский трактат. Там есть место для "лирики" – авторского переживания и домысла. Поэтому сравнивать художественные книги с катехизисом – занятие немилосердное. Хотя и очень сегодня популярное.Но вы можете представить себе ситуацию, когда икону выкидывают только из-за того, что на доске появилась трещинка или царапинка? Не можете? Тогда почему же у нас выкидывают целую книгу только потому, что какая-нибудь ее малая крупица не укладывается в православную мозаику? И при этом абсолютно не считаются с теми слитками миссионерского, философского и духовного золота, которые в этой книге содержатся.См.: 1 Кор. 1, 20; 3, 19.– Ред. ^

Ответ 46

– Значит, нет никаких различий между католическим и православным миссионерством в средствах?– Различие в том, что католики прежде всего хотят быть католиками (от греческого – atholios – "вселенский, универсальный"), а православные прежде всего хотят быть православными (ортодоксами), то есть на первое место ставится неизменность традиции. Католики очень боятся потерять какую-либо часть своей паствы, а православные боятся потерять связь с прошлыми поколениями, то есть с опытом Церкви. Поэтому православные нередко готовы пожертвовать частью своей потенциальной паствы ради сохранения живой традиции и церковного опыта. Этим и объясняется неприятие Православием различных "рекламных акций".

Ответ 47– Что бы вы посоветовали молодым людям, как им самообразовываться в духовной сфере?– Если этим серьезно заниматься, то я бы посоветовал составить для себя расписание на год. Например, в сентябре-октябре я изучу историю Церкви, дальше в ноябре-декабре – займусь изучением символики и истории богослужения; в январе-феврале – христианской философией, а, скажем, летом до догматики дойду. То есть надо уметь самому себе ставить цель – на год, на месяц, на каждый день. Подобрали литературу на такой-то месяц по такой-то теме – и работайте с ней, овладейте ее языком, ее логикой. Другое дело, что подбор литературы – не простая вещь, нельзя подобрать нужную книгу, не обладая определенным вкусом, а вкус ставится в зависимость от круга чтения. Поэтому, может быть, просто запомнить имена хороших авторов, а через их книги уже выйти на тех, кого они рекомендуют.Ответ 48– А каких авторов вы бы посоветовали?– Я бы советовал обратиться к трудам блаженного Августина, прежде всего, его "Исповеди"; к Иоанну Златоусту, особенно его толкованиям Евангелия; письма святителя Феофана Затворника и его книга "Что такое духовная жизнь и как на нее настроиться". Из авторов ХХ века – это книги митрополита Вениамина (Федченкова), книги и беседы митрополита Антония (Сурожского). Из богословских работ – протоиерея Георгия Флоровского, Владимира Лосского, отца Александра Шмемана, отца Иоанна Мейендорфа, отца Александра Ельчанинова (замечательная книга была его – "Записки"). Среди современных богословов – работы А.И. Сидорова и протоиерея Георгия Митрофанова. По церковной истории: чтобы понять, что такое Церковь, чем она живет – надо найти редкую книжечку отца Сергия Мансурова "Очерки по истории древней Церкви". Отца Сергия арестовали где-то в 30-х годах, поэтому свою рукопись он смог довести только до третьего века христианской истории, но то вИдение Церкви, которое он дает,– просто блестящие портреты церковных деятелей. Увы, скуднее всего сегодня наша литература по библеистике. Тут не обойтись без журнала "Альфа и Омега", а также трилогии современного католического библеиста Брюса Мецгера ("Канон Нового Завета", "Текстология Нового Завета", "Ранние переводы Нового Завета").Буду рад, если у вас дойдут руки и до моих книг.Ответ 49– Если не брать в расчет Священное Писание, то какова, по вашему мнению, роль книги с точки зрения прихода человека к вере?– Люди разные, и их пути к вере тоже – разные. Бывают пути совершенно "некнижные". Этим летом я был в украинском городе Новоазовске и беседовал там с одним священником. Он недавно пришел в Православие, а в начале 90-х это был активный баптистский проповедник. Он поведал мне историю своего обращения. Однажды он решил зайти в православный храм, чтобы там подискутировать со священником. Священник был занят и сказал: "Знаете, у меня сейчас абсолютно нет свободного времени – надо срочно ехать на требы; но если уж вам так нужно поговорить, то за время, пока я буду переоблачаться, мы, возможно, успеем пообщаться". Батюшка заходит в какую-то комнатку, начинает переоблачаться; сзади же стоит этот молодой баптист и расстреливает его пулеметными очередями евангельских цитат, якобы опровергающих Православие. Священник слушает молча, без всяких возражений, и вдруг, снимая с себя наперсный крест, он поворачивается к этому юноше, резко подносит крест к его лицу и говорит: "Целуй!"...Когда этот бывший баптист (нынешний православный священник) рассказал мне эту историю, он добавил: "Не знаю, что вдруг со мной произошло, но я без всяких споров поцеловал протянутый батюшкой крест и почувствовал себя как младенец, нашедший, наконец, титьку матери. Младенец успокаивается, ему ничего больше не надо. Так и я почувствовал, что этот храм – мой дом, и здесь живет истина, которую я так долго и безуспешно искал. Мне никуда больше не надо идти, я нашел Ее!"Так что бывают случаи абсолютно "некнижных" обращений (я думаю, что их даже большинство). Но я бы сравнил книгу с лекарством, лежащим на аптечной полке. Есть какое-то лекарство, которое не нужно всем, а кому-то даже и вредно, но если оно нужно и помогает хотя бы одной десятой доле процента людей, то такое лекарство должно быть в каждой аптеке (например, инсулин).Точно так же и в мире церковном – книги нужны не всем, но есть люди, которым они необходимы. Книга дает возможность избавиться от засилья газет и газетных сплетен. Книга дает возможность мыслить, в отличие, например, от телефильмов, когда поток информации с большой скоростью проносится мимо тебя, не давая возможности регулировать его течение. Книга же дает возможность спокойно осмыслить какой-то эпизод, вызвавший недоумение или, наоборот, поразивший тебя. Вновь и вновь открывая нужную страницу, можно обдумать этот эпизод с разных сторон, подыскать аргументы "за" или "против".Книга восполняет нехватку знаний, мудрости, рассудительности у твоих обычных (или случайных) собеседников.Книга помогает увидеть мир глазами былых поколений, а не нынешних журналюг.Ответ 50