никогда не отказывался ни от ответственности, ни от солидарности с человеком;

мы видим, как Он действует в различных ситуациях, человеком созданных, как Он

применяется к ним, чтобы совершать наше спасение, которое является конечным

исполнением человеческого предназначения. Однако существенным событием,

существенным актом солидарности является воплощение Слова Божия. Бог становится

человеком. Бог вступает в историю. Можно сказать, Он принимает на Себя

временную судьбу, Он становится частью, моментом становления. Но насколько

далеко заходит Он в этой солидарности? Обычно в проповедях мы подчеркиваем илислышим от других, что Он соучаствует во всем человеческом, за исключениемгреха. И если спросить, что же это за «человеческое», в котором Он участвует,нам скажут, что это ограничения времени и пространства, что это условиячеловеческой жизни: усталость, голод, жажда, тоска, одиночество, ненависть,преследования и, наконец, смерть на кресте. Но мне кажется, что, сказав всеэто, мы упускаем нечто существенное, лежащее в основе, что представляется болееважным, чем каждое из упомянутых состояний. Да, Христос в конечном счетевоспринял не только человеческую жизнь, но и человеческую смерть. Но что этозначит? О какой солидарности это свидетельствует?Если мы обратимся к Писанию, мы увидим, что смерть и грех, то есть смерть иотделенность от Бога, смерть и потеря Бога— то, что можно этимологическиназвать атеизмом,— неразрывно связаны. Смерть коренится в потереБога, в отлученности от Него. Святой Максим Исповедник в одном из своих писанийвыражается об этом очень сильно: по поводу Воплощения он говорит, что в самыймомент зачатия Христос, даже в Своем человечестве, был бессмертен, так какневозможно помыслить, что человеческая плоть, соединенная с Божеством,подвержена смерти.Далее, когда мы говорим о распятии, мы сознаем, что смерть Христа на крестебыла немыслимым разрыванием бессмертной души и бессмертного тела: это не былоугасанием жизни, это было драматическим, невозможным событием, которое по волеБожией совершилось с Тем, Кто был равно совершенным Богом и совершеннымчеловеком. И тогда слова Христа на кресте приобретают значение более глубокое иужасающее, чем мы можем себе представить. Когда Господь произносит: БожеМой, Боже Мой! зачем Ты Меня оставил?(Мк15:34)— этомомент, в который метафизически, невыразимым образом, недоступным дляобъяснения— потому что мы ничего не можем объяснить в тайнеХриста,— пригвожденный ко кресту Иисус теряет сознание Своего единства сБогом. Он может умереть, потому что— свободный от греха— в этотмомент Он полностью соучаствует в судьбе человека, и Он тоже остается без Бога,и, оставшись без Бога, Он умирает. Вот мера Божией солидарности с нами: нетолько в пролитии крови, не только в смерти на кресте, но и в самом условииэтой смерти на кресте, смерти вообще— в потере Бога. И поэтому несуществует ни одного атеиста в мире: как идеологического, так и, если можно таксказать, «желудочного», используя слова апостола Павла о том, что некоторые из