Но ведь врач берет это решение на себя. Это становится его грехом, несмотря

на то что просят об этом родные, просит умирающий. Тут есть жертвенный момент.

Да, но в целом это очень скользкая почва. Слова «я на себя беру этот грех»

можно распространить на множество ситуаций, когда человек поступает неправо,

говоря: «Я беру это на себя, я буду перед Богом отвечать». Это очень

рискованный подход, мне кажется.

Мы говорим о болеутоляющих средствах. Должен ли врач-христианин нести

уверенность и уметь передать ее, что в самом страдании есть спасительный смысл?Можно сказать человеку: «Попробуй вынести, попробуй собрать все своемужество, всю свою веру, покажи окружающим тебя, что страдание не можетпобедить твоей веры и твоей стойкости, будь для них примером…» Это все можносказать, постольку поскольку человек в состоянии это принять. Но может настатьмомент, когда человек тебе скажет: «Я больше не могу!»Да, мы говорим о положительной роли страдания. Но мы должны помнить, чтоположительную роль страдание имеет для человека только тогда, когда он егопринимает, а не тогда, когда это страдание на него наложено, как пытка, которуюон не понимает и не принимает. Можно страдать до крика от боли— иговорить: «Да, мне это невыносимо, но я знаю, что это имеет какой-то смысл поотношению к вечности». Но человек может кричать от боли или просто страдать,считая, что это совершенно напрасное, бессмысленное страдание,— потомучто он ни во что не верит и, в сущности, хотел бы быть на положении животного,которому дают умереть, когда жизнь уже не в радость.Отчего же тогда мы из милосердия не даем страдать животным, когда импредстоит мучительная смерть, и решительно приближаем их конец?Мы не думаем о животном как о существе, которое уходит в вечнуюжизнь,— это одно. И с другой стороны, мы не думаем, что длительноестрадание помогает животному созреть и вырасти, чтобы уже вполне готовым войтив вечность.В случае с человеком положение иное, потому что мы верим, что все, что с нимпроисходит, его постепенно готовит к встрече с Богом. И мы знаем, что некоторыелюди страдали очень тяжело, но принимали страдание и не отказались бы от него,потому что знали, что они его несут с какой-то целью, что они созревают самиили что они свидетельствуют о чем-то.Не говорит ли это о том, что следует воспитывать человека, готовить его,задолго до последнего заболевания, к тому, что каждого могут ожидать страдания?Как готовить всех нас?Видишь ли, я думаю, что не нужно говорить человеку, что может прийти моментедва выносимого страдания. Если всю жизнь жить с мыслью о том, что завтра будеткатастрофа, то каждый день уже под тучей.С другой стороны, меня и мое поколение воспитывали так: надо себя тактренировать, так готовить, чтобы выносить боль, нужду, страх, любую формустрадания до предела. Когда мы были мальчиками, нас в летних лагерях учили