эта наша единственность и неповторимость в Его глазах, в Его сердце.

Имя имеет еще одно, более практическое значение. Имя— это единственный

способ обозначить предмет, зверя, человека, даже Бога. И как бережно мы

относимся к имени тех людей, которых мы любим, которых почитаем! Никто из нас

не позволит, чтобы кто-нибудь шуточно или унизительно, грязно произнес имя

любимого, почитаемого нами человека. Это нас взорвет, возмутит, мы этого не

допустим! А вместе с этим как легко мы допускаем в своей речи легкомысленное,

пустое, а порой даже кощунственное употребление имени Божия. Как легко мывосклицаем Его имя, и как нечутки мы к тому, что порой вокруг нас употребляетсяЕго имя шуточно или унизительно.Вот о чем мы молим: о том, чтобы мы сумели так воспринять наше сыновство,так переживали бы себя дочерьми и сыновьями Божиими, чтобы нам было невыносимоупотребление Божиего имени иначе чем с благоговением, молитвенно, трепетно. Такможем мы молиться, так можем мы думать о Боге, и лишь поскольку мы вырастаем втакую меру отношения к Самому Богу, отношения к Его имени, к святости и святыниэтого Имени, мы вырастаем постепенно и порой с трудом в какую-то меру нашегосыновства. Да святится имя Твое! Пусть Твое имя будет святынейнеприкосновенной, недосягаемой, святыней, перед которой можно толькопреклониться. Это имя зажигает в нас благоговение, трепет, любовь, радость,покаяние— имя, которое нас связывает с Богом той единственностью инеповторимостью взаимности, когда перед нами открывается Он и мы познаем Еготак, как, по обетованию апостола Павла (1Кор13:12), сами Импознаны.Следующие прошения Молитвы Господней: Да приидет Царствие Твое. Да будетволя Твоя. Опять-таки, мы часто думаем, что молитва заключается в том,чтобы чего-то просить у Бога с верой и Господь по нашей вере, даже малой—ведь Спаситель сказал, что, имея веру хоть в горчичное зерно, можно сотворитьчудо (Мф17:20),— исполнит наше прошение. Но мы забываем, что нашепризвание— совершить то, о чем мы просим, то есть быть делателями того, очем просим. И когда мы говорим Господу: Да приидет Царствие Твое, это незначит: приди как Царь, воцарись, победи, установи Царство любви и правды.Силой этого нельзя сделать, даже Богу это невозможно, потому что ЦарствоБожие— это Царство универсальной, всецелой любви. Святой МаксимИсповедник говорит, что Бог все может, кроме одного: Он не может заставитьчеловека полюбить Его. Любовь зависит от совершенной свободы, любовь— этотакое соотношение, когда ты всего себя отдаешь и всего другого воспринимаешь. Иэто не может быть сделано каким бы то ни было насилием. Поэтому, когда мымолимся о том, чтобы пришло Царство Божие, мы не только просим, чтобы Господьнам дал силу, и благодать, и мудрость, и способность, и случай установитьЦарство, мы также говорим, что берем на себя ответственность, что сами будем трудитьсяв этом направлении.Тут нам надо помнить, что Царство Божие, о котором мы молимся,— не