этом под Преданием понимается все многообразие церковного опыта от времен

ветхозаветного Откровения до наших дней. Отсюда и основной герменевтический

императив: Писание должно интерпретироваться не спонтанно и произвольно, а

изнутри Предания.

Обращаясь к Библии, Владыка Антоний предлагает очень свежие, современные,

подчас весьма неожиданные толкования отдельных библейских текстов, но все его

комментарии глубоко укоренены в православном Предании и носят ярко выраженный

церковный характер: Писание осмысливается им изнутри духовного и литургическогоПредания Церкви. Не случайно его излюбленной формой комментария к Библииявляется проповедь, представляющая собой не научное исследование и не свободноерассуждение на ту или иную тему, а составную часть Божественной литургии,интегрированную в богослужебный строй жизни церковной общины. В этом, опять же,нельзя не увидеть связь между Владыкой Антонием и Отцами древней Церкви, длякоторых Священное Писание было не столько предметом кабинетного изучения,сколько объектом молитвенного размышления: отрывки из Писания прочитывались вхраме и здесь же толковались пастырями Церкви. Именно так появились на светэкзегетические беседы святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, КириллаАлександрийского и многих других Отцов Церкви.Голос богослова и голос ЦерквиНи один богослов не имеет права быть просто частным лицом: у него могут бытьсвои, частные мнения, отличающиеся от мнений других богословов, он можетговорить от себя, но его личный голос никогда не должен звучать изолированноили обособленно. Протоиерей Георгий Флоровский подчеркивал, что всякийхристианин при всех обстоятельствах, даже когда он остается один на один сБогом, является прежде всего членом Церкви: «Личная молитва возможна только вконтексте общины. Никто не является христианином сам по себе, но только какчлен тела. Даже будучи в уединении, „в келлии“, христианин молится как членискупленной общины, Церкви»13.Сказанное тем более относится к богослову: никто не может быть богословом «сампо себе»; богословом можно быть только в контексте церковной общины. Каждыйбогослов несет ответственность за свои слова и суждения не только перед самимсобой, но и перед всей общиной Церкви.Отцы и учители древней Церкви «истинным богословием» называли молитву. Классическаяфраза Евагрия-монаха— «Если ты богослов, то будешь молиться истинно; иесли истинно молишься, то ты богослов»14—с максимальной выразительностью воспроизводит традиционное патристическоеотношение к богословию. Для Отцов Церкви богословие не было отвлеченнымтеоретизированием о «неведомом Боге»: оно было поиском личной встречи с Ним.Истинное богословие— не о Боге, а в Боге: оно нерассматривает Бога как посторонний объект, но беседует с Богом как Личностью.Христианское богословие молитвенно и опытно. Оно противопоставляет себя голойбезблагодатной «учености»15.