Вот где проблема. Мы никого не обратим тем, что будем придумывать новые

модели Бога. Мы должны понять, в чем суть проблемы того, кто ищет и не может

найти ответа на свой вопрос в нашей среде. Мы должны понимать его проблему

глубже, чем он сам себя понимает. Христианин должен быть в состоянии измерить

потерю сознания Бога глубже, чем ее смогли измерить эти люди, и дать им ответ.

Тогда им не нужно будет искать нового Бога, им достаточно будет встать перед

лицом Бога Живого, Которого нет нужды описывать, Которого, в каком-то смысле,

нет нужды открывать, являть зрению и разуму, достаточно приобщать Ему. Издесь целый мир, поле миссии среди тех, кто далеко за пределами (или много нижепределов, это зависит от нашей точки зрения) содержания наших речей. Слова,возможно, потеряли значение, но выражать они должны опыт более подлинный, чемблеяние овцы.Для родителей всегда острый момент: как способствовать сохранению в детяхверы, как общаться?Я думаю, что одна из проблем, которая встает перед подростком, в том, чтоего обучают чему-то, когда он еще маленький, а потом, когда он на десять или напятнадцать лет старше, вдруг обнаруживают, что у него и сомнения, и вопросы, инепонимание. Он перерос все то, чему его учили в детстве, а в интервале мыничему его не научили, потому что нам в голову не приходило следить за тем,какие вопросы в нем рождаются, и обращать внимание на эти вопросы, относиться кним всерьез, не просто «как же так ты это ставишь под вопрос?» Когда-то япривел к одному священнику в Париже студентку медицинского факультета,учившуюся вместе со мной, умную, живую девушку. Она мне говорила, что ни во чтоне верит, и я решил ее привести к священнику, потому что я тогда не дерзалвообще говорить о вере ни с кем (я обнаглел с тех пор). Она ему сказала:«Батюшка, я не верю в существование Бога». Он ответил: «Как же ты можешь неверить в существование Бога, раз Он тебя сотворил!» Она возразила: «То, что вымне говорите,— сплошное идиотство!» Он глянул на нее и приказал: «Вон!»Это, конечно, крайний пример, но часто бывает, что, когда подрастающий ребенокнам ставит вопрос, мы на него не отвечаем. И не отвечаем, к сожалению, оченьчасто не потому, что мы невнимательны к нему, а потому, что нам нечегоотвечать, мы сами никогда не думали.Как-то я собрал группу родителей и детей, подростков. Взрослые ожидали, чтоя проведу беседу, буду обращать внимание на детей, а родители будут павамисидеть: они-де все знают. А я предложил детям: «Вот у вас есть вопросы—ставьте их своим родителям, и посмотрим, что они ответят». И родители ничего несмогли ответить. После чего реакция родителей была: «Как вы могли так с намипоступить! Вы нас осрамили перед нашими детьми!» А со стороны детей другаяреакция: «Как было замечательно! Теперь мы знаем, что наши родители такие же,как мы!» Это же трагично. Если бы родители следили за вопросами ребенка иприслушивались, не считали их «детским лепетом», вопросом, который ребенок,конечно, перерастет когда-то, то не оказывалось бы внезапно: «Ой, что я могу