Другой авва, по имени Эллин, с детства подвизавшийся в добродетели, приносил час-то к братиям, жившим в соседстве с ним, огонь за пазухой, возбуждая и в них желание показывать знамения. Он говорил им: "Если вы поистине подвизаетесь, то покажите знамения добродетели".Однажды, когда он был один в пустыне, ему захотелось меду. Скоро нашел он под камнем соты и сказал: "Удались от меня необузданное похотение, ибо писано: …духом ходите и похоти плотския не совершайте (Гал. 5, 16)" – и, оставив соты, удалился.Еще: постившись в пустыне три недели, он нашел разбросанные плоды и сказал: "Не буду есть и не прикоснусь к ним, да не соблазню брата моего, то есть душу мою, ибо писано: …не о хлебе единем жив будет человек (Мф. 4, 4)". Постившись и еще неделю, он наконец заснул. Ангел явился ему во сне и сказал: "Встань и ешь, что найдешь". Он встал и, осмотревшись вокруг, видит источник, около которого выросли роскошные растения. Он принял питие и пищу из растений и утверждал, что ничего приятнее в жизни не вкушал. Нашедши на том месте небольшую пещеру, он пробыл там несколько дней без пищи. Наконец, когда почувствовал нужду в пище, он, преклонив колена, стал молиться – и тотчас ему предложены были всякие яства, теплые хлебы, оливки и различные плоды.Некогда он посетил своих братий и, преподав им много наставлений, поспешно удалился в пустыню, взяв с собою некоторые нужные вещи. Увидев на пастбище несколько диких ослиц, он сказал к ним: "Во имя Христово, пусть одна из вас придет ко мне и возьмет на себя мою ношу". И тотчас одна прибежала к нему. Положив на нее свои вещи, он сел на нее и в один день прибыл к пещере.Однажды, когда он разложил на солнце хлебы и плоды, подошли к ним звери, обыкновенно приходившие на источник, и, лишь только коснулись хлебов, тотчас умерли.В один воскресный день он пришел к некоторым монахам и сказал им: "Что вы ныне не собирались к богослужению?". Когда они отвечали, что не пришел пресвитер (живший на противоположном берегу), он сказал им: "Пойду призову его". Они сказали, что нельзя перейти поток по причине глубины его. Притом же, говорили они, в этом месте живет огромный зверь – крокодил, истребивший много людей. Он немедленно встал и пошел к потоку, и вдруг зверь, взяв его на свою спину, перенес на другой берег. Нашедши пресвитера в поле, он просил его не оставлять братии. Сей, видя, что он одет в рубище, сшитое из многих лоскутов, спросил у него, где он взял рубище, и прибавил: "Брат, одеяние души твоей – прекрасное!". И, подивившись его смиренномудрию и убожеству, последовал за ним к реке. Но тут они не нашли лодки, и авва Эллин громким голосом стал звать крокодила. Крокодил тотчас явился по его зову и подставил спину. Авва Эллин приглашал и пресвитера сесть с собою, но сей, увидев зверя, испугался и отступил назад. Он и братия, жившие на том берегу, с ужасом смотрели, как авва переплывал поток на звере. Вышедши на сушу, он привел с собою и зверя и сказал, что ему лучше умереть и понести наказание за погубленные им души. Зверь тотчас упал и умер.Пробыв у братий три дня, авва все это время учил их заповедям и открыл им сокровенные намерения каждого. Тот, говорил он, терпит беспокойство от помыслов блудных, другой – от тщеславия, третий – от сластолюбия, а иной – от гнева; одного называл кротким, другого – миролюбивым; в одном обличал пороки, в другом хвалил добродетели. Слыша это, они удивлялись и говорили, что это правда.Затем он сказал им: "Приготовьте нам овощей, ибо ныне придет к нам много братий". Действительно, братия пришли еще во время приготовления и облобызали друг друга.Один из сих братий, желая жить с аввою в пустыне, просил его об этом. Когда же авва говорил, что ему не перенести искушений демонских, тот с настойчивостью стал утверждать, что все перенесет. Авва Эллин принял его и велел ему жить в другой пещере. Демоны сперва много смущали его срамными помыслами, потом, явившись ночью, начали душить его. Он бежал из пещеры и рассказал авве Эллину о случившемся. Авва, очертив то место, велел ему впредь пребывать на нем без боязни.Однажды, когда у них в пещере недостало хлебов, Ангел пришел в образе брата и принес им пищу. В другое время десять братий искали его по пустыне и семь дней оставались без пищи. Наконец авва встретил их и велел им отдохнуть в пещере. Когда они напомнили ему о пище, он, не имея ничего предложить им, сказал: "Бог силен уготовать трапезу в пустыне",– и тотчас явился благообразный юноша и постучал в двери в то время, как они молились. Они отворили дверь и увидели юношу с большою корзиною, наполненною хлебами и оливками. Приняв это, они вкусили пищи и возблагодарили Господа, а отрок тотчас стал невидим.Авва Коприй, рассказав нам это и много другого удивительного и обласкавши нас, привел в свой сад и показал нам пальмы и другие плодовитые деревья. Он сам насадил их в пустыне, возбужденный верою поселян, которым он сказал, что и пустыня может приносить плоды тем, кто имеет веру в Бога. "Ибо, когда я увидел, что они засеяли песок и поле их стало плодоносно,– говорил он,– то и сам сделал то же и получил успех".

Об авве Апеллесе пресвитере

Видели мы и другого пресвитера, в Верхней стране,– мужа праведного по имени Апеллес. Он сперва занимался ремеслом медника, а потом обратился к подвижничеству. Однажды, когда к нему пришел диавол в образе женщины, он, в то время делая медные вещи для монахов, нарочно схватил рукою раскаленное железо и обжег женщине все лицо и тело. И братия слышали, как она кричала в келии. С того времени этот муж всегда берет рукою раскаленное железо без всякого вреда. Он принял нас дружелюбно и вот что рассказывал о живших с ним богоугодных мужах, которые живы еще и ныне.

Об авве Иоанне

Есть в этой пустыне, говорил он, брат наш Иоанн, не нашего, впрочем, века человек, ибо он превосходит добродетелями нынешних монахов. Найти же его скоро никто не может, потому что он всегда ходит по пустыне с места на место.Он сперва три года стоял под одной скалой, проводя все это время в непрестанной молитве, никогда не садился и не ложился спать и только стоя имел несколько сна. Только в воскресные дни принимал Евхаристию, которую приносил ему пресвитер, и более ничего не ел.В один день сатана, приняв на себя образ пресвитера, поспешно приходит к нему и показывает вид, будто хочет преподать ему Причастие. Но блаженный Иоанн, узнав его, сказал ему: "Отец всякого обмана и всякого лукавства, враг всякой правды! Ты не только непрестанно обольщаешь души христиан, но и дерзаешь ругаться над самыми Святыми Таинствами". Диавол отвечал ему: "Едва не удалось мне уловить тебя. Этим способом я обольстил одного из твоих братий и, лишив его рассудка, довел до сумасшествия. Многие праведники много молились за него и едва возмогли привести его в разум". Сказав сие, демон удалился от него.Когда же от продолжительного стояния у него растрескались ноги и стали гноиться, тогда явился Ангел и, коснувшись уст его, сказал: "Господь будет для тебя истинною пищею, и Дух Святый – истинным питием, но теперь пока достаточно для тебя духовного пития и пищи, чтобы иначе, от пресыщения, ты не изверг их",– и, исцелив его, свел с места. После того он стал странствовать по пустыне и питаться растениями. В воскресный же день являлся на прежнее место для принятия Причастия.Выпросив у пресвитера несколько пальмовых ветвей, он делал из них поясы для животных. Когда один хромой решился отправиться к нему для исцеления, то едва только сел он на осла и ноги его едва только коснулись пояса, сделанного святым мужем, он тотчас исцелился.Иногда авва посылал больным благословение, и они тотчас освобождались от болезни. Однажды он получил откровение о своих монастырях, что некоторые из братий ведут недобрую жизнь. Тогда написал он чрез пресвитера ко всем им послание, в котором было сказано, что такие-то из них не радят, а другие ревнуют о добродетели. Открылось, что это было так. Написал он и к отцам, что некоторые из них не радят о спасении братий, а другие довольно наставляют их, притом объявил, каких наказаний и почестей достойны те и другие. Еще, призывая иных к высшему совершенству, он внушал им, чтобы, удаляясь от чувственного, они восходили к духовному, так как уже время вести такую жизнь. "Мы,– говорил он,– не должны навсегда оставаться детьми и младенцами, но должны восходить к совершеннейшему разумению, достигать мужеского возраста и возвышаться до самых великих добродетелей".Это и еще многое рассказывал нам отец об авве Иоанне, но мы всего того по причине чрезвычайной чудесности не написали – не потому, чтобы оно не было истинно, а по причине неверия некоторых. Сами мы совершенно убеждены в истине сего, ибо нам одно и то же рассказывали многие и великие мужи, видевшие все это своими глазами.

Об авве Пафнутии

Видели мы и другое место, где жил Пафнутий-отшельник, муж великий и добродетельный, который недавно скончался в окрестности Ираклеи Фиваидской. О нем многие рассказывали многое.После продолжительного подвижничества Пафнутий молил Бога открыть ему, кому бы из совершенных по святости он был подобен. Ангел явился ему и сказал: "Ты подобен такому-то флейщику (флейтисту.– Ред.), который живет в городе". Поспешно отправился Пафнутий к тому флейщику и расспрашивал его об образе жизни и делах. Флейщик сказал ему, что он (как и в самом деле было) человек грешный, нетрезвой и развратной жизни и что он недавно перестал разбойничать и сделался флейщиком. Когда же Пафнутий стал выпытывать у него, что доброго сделал он когда-либо, флейщик отвечал, что не знает за собой ничего доброго, кроме того, что однажды, будучи еще разбойником, ночью избавил он от разбойников одну христианскую деву, которую они хотели обесчестить, и проводил ее до селения."В другой раз,– продолжал флейщик,– я встретил красивую женщину, блуждавшую по пустыне. Она бежала от служителей градоначальника и от судей из-за того, что муж ее был должен казне, и оплакивала свое странствование. Я спросил ее о причине ее слез. "Не спрашивай меня ни о чем, господин,– сказала она,– и не любопытствуй о несчастной, но возьми меня и отведи, куда хочешь, как рабу свою, ибо после того, как мужа моего много раз били в продолжение двух лет за то, что он должен казне триста златниц, и заключили в темницу, а трех моих любезнейших сыновей продали, я спасаюсь бегством, перехожу с места на место и, так как меня часто ловили и каждый раз били без пощады, брожу теперь по пустыне и вот уже третий день остаюсь без пищи". Я сжалился над нею и привел ее в пещеру, дал ей триста златниц и проводил до города. Так я освободил ее с детьми и с мужем".Пафнутий сказал ему: "Хотя я не знаю за собою, чтобы сделал что-нибудь подобное, но ты, без сомнения, слыхал, что я славен подвижничеством, ибо не в беспечности провел жизнь свою. И вот Бог открыл мне о тебе, что ты нисколько не ниже меня по добрым делам. Посему, когда Бог так печется о тебе, брат, ты не оставляй души своей в пренебрежении, на волю случая".Флейщик тотчас же бросил из рук флейты и, променяв благозвучие музыкальной песни на духовное сладкопение, последовал за сим мужем в пустыню. В продолжение трех годов подвизался он, сколько мог, проводя жизнь свою в пении псалмов и в молитвах; наконец прешел на Небо и почил, сопричисленный к ликам святых и чинам праведных.Проводивши к Богу сего усердного подвижника добродетели, Пафнутий стал вести жизнь более совершенную в сравнении с прежнею и опять молил Бога открыть ему, кому из святых он подобен. Опять был к нему глас Божий: "Ты подобен старшине ближайшего селения". Пафнутий немедленно отправился к нему. Когда он постучался к нему в дверь, тот, по обычаю, вышел и принял гостя. Омыв ему ноги и предложив трапезу, он просил его вкусить пищи. Но Пафнутий стал у него расспрашивать о его делах и говорил: "Расскажи мне свой образ жизни, ибо ты превзошел многих монахов, как открыл мне Бог". Тот отвечал ему, что он человек грешный и недостойный даже имени монахов. Однако Пафнутий стал настоятельно расспрашивать его, и он отвечал так: "Я не имел нужды рассказывать о своих делах, но поелику ты говоришь, что пришел по повелению Божию, то расскажу тебе о себе.Вот уже тридцатый год, как я разлучился со своею женою, прожив с нею только три года и прижив от нее трех сыновей, которые служат мне по моим делам. Я до сих пор не оставлял страннолюбия. Никто из поселян не похвалится, чтобы он принял странника прежде меня. Бедный или странник не выходил из моего дома с пустыми руками, не получив прежде нужного для пути. Не пропускал я бедного, удрученного несчастиями без того, чтобы не подать ему достаточного утешения. Не был я лицеприятен к своему сыну на суде. Чужие плоды не входили в дом мой. Не было вражды, которой бы я не примирял. Никто не обвинял моих сыновей в неприличных поступках. Стада мои не дотрагивались до чужих плодов. Не засевал я первый своих полей, но, предоставляя их всем, сам пользовался только тем, что оставалось. Не допускал я, чтобы богатый притеснял бедного. Во всю жизнь мою никого не огорчал, никого никогда не осуждал. Вот что, как помню, сделал я по воле Божией".Услышав о добродетелях сего мужа, Пафнутий облобызал его голову и сказал: "Да благословит тя Господь от Сиона, и узриши благая Иерусалима (Пс. 127, 5). Тебе недостает еще главной из добродетелей – многомудрого познания о Боге, которое не можешь ты приобрести, если не отвергнешься мира, не возьмешь креста и не последуешь за Спасителем". Услышав сие, тот немедленно, не сделав даже никаких распоряжений касательно своего имущества, последовал за этим мужем в гору. Когда же они пришли к реке и не нашли тут никакой лодки, Пафнутий велел ему идти через реку, которой никто никогда в этом месте не переходил по причине глубины ее. Они перешли так, что вода была им только по пояс. Тогда Пафнутий оставил его в одном месте, а сам, разлучившись с ним, молил Бога, чтобы ему быть лучше подобных людей. Немного времени спустя Пафнутий видел, что душу сего мужа взяли Ангелы, славя Бога и говоря: Блажен, егоже избрал еси и приял, вселится во дворех Твоих (Пс. 64, 5). Святые же ответствовали им и восклицали: Мир мног любящим закон Твой (Пс. 118, 165). Тогда узнал Пафнутий, что муж сей скончался.Продолжая неусыпно молиться Богу и еще более подвизаясь в посте, Пафнутий опять молил Бога открыть ему, кому он подобен. И опять сказал глас Божий: "Ты подобен купцу, ищущему хороших жемчужин. Встань же и не медли: с тобою встретится муж, которому ты подобен". Он пошел и увидел одного купца александрийского. Сей был муж благочестивый и христолюбивый, торговал на двадцать тысяч златниц, имея сто кораблей, и теперь возвращался из Верхней Фиваиды. Он все свое имущество и все прибытки от торговли раздавал бедным и монахам, и в этот раз, с сыновьями своими, нес Пафнутию десять мешков овощей. "Что это, любезный?" – сказал ему Пафнутий. Тот отвечал ему: "Это плоды торговли, приносимые Богу для подкрепления праведных". "Что же,– сказал ему Пафнутий,– и ты не примешь нашего имени?". Когда тот признался, что очень желает сего, Пафнутий сказал ему: "Доколе ты будешь заниматься земною торговлею и не примешься за небесную куплю? Предоставь это другим, а сам, пока время так благоприятно, последуй за Спасителем, к Которому немного после и придешь ты". Купец, нисколько не отлагая, приказал своим сыновьям разделить между бедными все, что у него оставалось, а сам отправился в гору, заключился в том месте, где до него подвизались двое, и постоянно молился Богу. Прошло немного времени, и он, оставив тело, соделался небожителем.Пафнутий, предпослав и сего мужа на Небо, наконец и сам, не имея сил продолжать подвижничество, стал отходить. Тогда явился ему Ангел и сказал: "Наконец пойди и ты, блаженный, в вечные селения. Пророки пришли принять тебя в свой сонм. Это прежде не было тебе открыто, чтобы ты, возгордившись, не лишился своих заслуг". Прожив еще один день и рассказав все пресвитерам, пришедшим к нему по откровению, он предал дух. Пресвитеры ясно видели, как он принят был ликами праведных и Ангелов, восхвалявших Бога.

О мучениках Аполлонии и ФилимонеБыл в Фиваиде монах по имени Аполлоний. Он показал много чудесных опытов своей святости и удостоен был диаконства. Успев во всех добродетелях мужей, какие прославились во время гонения, он ободрял исповедников Христовых и сделал многих мучениками, а наконец и сам был взят и содержался в тюрьме. Туда приходили к нему самые негодные язычники и говорили ему оскорбительные и богохульные речи.Между ними был один музыкант, человек известный по своим злодеяниям. Он пришел и стал поносить Аполлония, называя нечестивцем, наветником, обманщиком; говорил, что все его ненавидят и что надо бы ему поскорее умереть. Аполлоний сказал ему: "Да помилует тебя Господь и да не поставит тебе в грех того, что ты сказал". Услышав сие, музыкант (которого звали Филимоном), поражен был до глубины души словами Аполлония. Тотчас он отправился в судилище, предстал пред судиею и сказал ему при народе: "Несправедливо поступаешь ты, судия, наказывая благочестивых и невинных мужей. Христиане ничего худого не делают и не говорят – они даже благословляют врагов своих". Слушая его, судия сначала подумал, что он притворяется и шутит, но, видя, что он не перестает то же говорить, сказал ему: "Ты, верно, лишился ума". "Несправедливый судия! – отвечал тот.– Я не безумный, я – христианин". Тогда судия вместе с народом старался склонить его на свою сторону различными ласками, но, видя его непреклонным, подверг всякого рода мучениям.Судия, велевший схватить и всячески поносивший Аполлония, мучил его, как обманщика. Но Аполлоний сказал ему: "Я желал бы, чтобы ты, судия, и все присутствующие здесь последовали мне в моем заблуждении". Как скоро он сказал это, судия велел его и Филимона бросить в огонь в глазах всего народа. Когда оба они были в огне и судия еще оставался на месте, блаженный Аполлоний воззвал к Богу в слух всего народа и судии: "Не предаждь, Господи, зверем души, исповедующияся Тебе (ср.: Пс. 73, 19), но явно покажи нам Себя". И вот сошло облако, подобное росе, и светлое, покрыло сих мужей и угасило огонь. Удивленные судия и народ воскликнули: "Один Бог, христианский!". Но какой-то злонамеренный человек уведомил об этом градоначальника александрийского. Этот, выбрав грубых и жестоких чиновников и стражей, послал их привести связанными судию и Филимона. С ними повели и Аполлония и некоторых других исповедников. Во время пути снизошла на Аполлония благодать, и он начал учить воинов. Когда и эти, умилившись, уверовали в Спасителя, то все они вместе явились в судилище узниками. Градоначальник, посмотрев на них и видя их непоколебимость в вере, велел бросить всех их в глубину морскую. Это было для них символом крещения. Родственники, нашедши их тела, выброшенные на берег, устроили для всех них одну гробницу, где от них много совершается чудес. Такова была благодать в Аполлонии, что, о чем бы он ни помолился, скоро бывал услышан – так почтил его Спаситель! И мы видели его и других мучившихся с ним и молились во время их мучения, а после, поклонившись Богу, облобызали и тела их в Фиваиде.Об авве Диоскоре пресвитереВидели мы и другого пресвитера в Фиваиде, по имени Диоскор, отца ста монахов. Когда они располагались приступить к Божественным Таинам, он говорил им: "Смотрите, чтобы никто из вас, имевших ночью нечистые сновидения, не дерзал приступить к Святым Таинам и чтобы никто не засыпал с нечистыми мечтами. Что бывает без мечтаний, то бывает не по произволу каждого, а зависит от природы, от избытка вещества, и потому не вменяется в грех. А мечты зависят от произвола и свидетельствуют о нечистоте души. Итак, монаху должно побеждать и закон природы и не предаваться никакой плотской нечистоте, но надобно измождать плоть и не допускать, чтоб она тучнела. Старайтесь истощить тело продолжительными постами, иначе оно будет возбуждать нас к нечистым пожеланиям, а монаху никак не должно допускать себя до них, ибо чем же он будет отличаться от мирян? Мы часто видим, что и миряне воздерживаются от удовольствий для здоровья тела или по другим каким причинам – не должно ли тем более монаху заботиться о душе и о здравии ума и духа?О нитрийских монахахПришли мы и в Нитрию, где видели многих и великих отшельников. Из них одни – туземцы, другие – пришельцы; одни других превосходят в добродетелях и, с ревностию упражняясь в подвижничестве и показывая всякую добродетель, друг друга превышают в образе жизни. Одни из них занимались созерцанием, другие вели деятельную жизнь. Некоторые из них, видя, что мы издалека шли через пустыню, вышли навстречу нам с водою, другие мыли нам ноги, третьи чистили наше платье, иные приглашали нас к трапезе, иные внушали учиться добродетелям, другие – заниматься созерцанием и познанием Бога. Чем кто мог, тем и старался нам услужить. И как пересказать все их добродетели, когда нельзя и говорить о них достойным образом? Они живут в пустыне, и келии их одни от других в таком расстоянии, что издали не могут они ни узнать, ни скоро увидеть друг друга, ни расслышать, что говорит другой; все они живут особо – в затворе. Только в субботу и воскресенье они собираются в церквах и принимают друг друга. Многие из них часто по четыре дня не выходят из келии, так что видят друг друга только в церковных собраниях. Некоторые из них приходят в сии собрания за три или за четыре верcты [XVIII] – так далеко живут они друг от друга! У них такая любовь друг к другу и к прочей братии, что, если кто изъявляет желание спасаться вместе с ними, каждый из них спешит отдать ему свою келию для упокоения. Созомен замечает о Нитрии: «Эту страну называют Нитриею – селитряною, потому что ей сопредельно место, в котором добывают селитру. Там было немалое число монашествующих, но около пятидесяти монастырей, смежных между собою. В иных было общежитие, а в других жили порознь» (Созомен. Церковная история. Кн. 6. Гл. 3). ^Об авве Аммонии