Но период этот проходит, силы упадают, вера не приобретена, а инстинкт зависимости от высшей силы, более могущественной, никогда не пропадает, - вот тогда-то человек и впадает в страшное суеверие. Мы знаем немало людей, которые в свое время были неверующими, но потом, под старость, сделались крайне суеверными.

Как подмена истинной веры в Бога, всякое суеверие противно второй заповеди, требующей почитания Единого Истинного Бога. И не только наши телесные страсти запрещает вторая заповедь Моисея, но и духовные, как то: гордость, честолюбие, гнев и т.д., ибо и они для человека являются кумирами. Возьмем, например, хотя бы самый ужасный грех - гордость. Гордый человек ведь сам для себя является богом, как и было внушаемо прародителям еще в раю: будете бози (Быт.3:5). Гордый человек ни Бога, ни людей не признает. Для него существует только собственное "я" и никого больше.

Все виды гордости хорошо каждому из нас известны. Мне хочется сейчас указать только на то, что часто бывает гордость тайная, сокрытая, не примечаемая часто и теми, которые носят ее в глубине своего сердца. Чтобы познать, ощутить ее, замечай, как ты себя будешь чувствовать, когда окружающие тебя сделают что-либо не по-твоему, вопреки твоей воле. "Если в тебе рождается прежде не мысль кротко исправить ошибку, другими допущенную, а неудовольствие и гневливость, то знай, что ты горд, и горд глубоко. Если и малейшие неуспехи в твоих делах тебя опечаливают и наводят скуку и тягость, так что и мысль о Промысле Божием, участвующем в делах наших, тебя не веселит, то знай, что ты горд, и горд глубоко. Если ты горяч к собственным нуждам и холоден к нуждам других, то знай, что ты горд, и горд глубоко. Если при виде неблагополучия других, хотя бы то врагов твоих, тебе весело, а при виде неожиданного счастья ближних твоих грустно, то знай, что ты горд, и горд глубоко. Если для тебя оскорбительны и скромные замечания о твоих недостатках, а похвалы о небывалых в тебе достоинствах для тебя приятны, восхитительны, то знай, что ты горд, и горд глубоко" (Из слова Иакова, архиепископа Нижегородского[55]).

***

Господь есть любовь, поэтому связывать нас с Ним может точно так же только любовь наша к Нему. Сила же любви, энергия любви есть в каждом из нас, и чем больше у кого пристрастия к чему-нибудь, тем сильнее у нас эта природная сила любви. Оттого, в какую сторону повернешь эту силу, зависит и свойство и качество самого человека. Поверни в сторону добра - и получится человек религиозный, человек святой, богоугодной жизни, любящий Господа, чем и объясняется, что часто прежде великие грешники, по обращении к Господу, становились великими праведниками. Всю прирожденную любовную силу они в этом случае обращали ко Господу... Но поверни только ту же силу в сторону зла - и получится человек злой, порочный, падший. Выходит, таким образом, что кто имел несчастие увлечься чем-либо дурным, для того всегда есть возможность перемениться и начать добрую жизнь с таким же рвением и силою, какова была перед тем и сила увлечения. Вот, пред нами встает образ святого апостола Павла, прежде великого гонителя Христа, а затем - первого из апостолов, образ Марии Египетской - прежде великой грешницы, а затем земного ангела, встают образы многих других подвижников, в мире живших сладко и греховно, в пустыне же - сурово и праведно. И там и здесь - чувство привязанности, и там и здесь - любительная сила движет человеком, с тем лишь различием, что направляется она совершенно в различные стороны.

***

Все ли равно подавать милостыню на виду у всех или же тайно? Далеко не все равно. Когда вы творите милостыню открыто, то не является ли тогда желание, чтобы вас похвалили за это и сказали бы вам: "Какие вы добрые..." - не стремитесь ли вы тогда к тому, чтобы вас поблагодарили те люди, которым вы благодетельствуете, ибо, в случае неполучения от них благодарности, вы сами же после говорите: "Какие они неблагодарные"... Но такая благотворительность не имеет цены в очах Божиих... Она основывается не на любви к бедному, который остается где-то в тени, вдали.., а на любви нас к самим себе, на желании славы, чести... И часто от такой нашей милостыни мы ничего радостного не чувствуем, не увеличиваем в себе никакого прироста добра. Как-то пусто и сухо на душе после нее...

Но вот ты постарался сотворить милостыню тайно... Ты, скажем, положил у двери бедняка мешочек муки и сразу же почувствовал на душе отраду, и это понятно - почему. Тайно благотворя, ты руководился уже не своим честолюбием, не своею славою, а исключительно только любовию к бедному, несчастному брату. Такая милостыня, поистине, - доброе дело, а всякое доброе дело сопровождается и духовным плодом - миром, отрадою на сердце... Тайная милостыня и бедняку приносит большую радость, чем открытая. Кто открыто получает подаяние, тот нередко испытывает смущение... Ему совестно, ему неловко, ему кажется, что он беспокоит подающего, особенно это так бывает, если бедняк - человек чистой души. Тайная же благотворительность избавляет бедняка от всего этого. Тайная благотворительность способна вызвать слезы у бедняков, слезы благодарности к Богу и благотворителю.Представьте себе такую картину. Вот, живет бедная вдова с дочерью. Вдова благородного звания - болезненная, слабая, неспособная к труду. Дочь - молодая, неокрепшая ни телом, ни душою, 14-летняя девица. Муж вдовы и отец дочери - офицер - умер в молодых годах, не оставив семье никакого обеспечения. Как же им теперь жить? Просить подаяния? - Но ведь к этому нужно еще привыкнуть, на это нужно еще решиться. И они кое-как перебиваются... Скоро должен наступить праздник Рождества Христова, а они со скорбию предчувствуют, как им придется, быть может, в голоде, великом холоде встречать и провожать этот праздник. Но вот, почти накануне праздника бедное семейство получает пакет с деньгами от неизвестного благотворителя. Представьте себе их радость... Думаю, все последующие праздники мать и юная дочь будут жить мыслию о своем благотворителе; они помолятся о нем в церкви на заутрени рождественской и Литургии, они дома, купив на полученные деньги деревянного масла, зажгут пред святой иконой лампаду и горячо-горячо помолятся Богу о своем неведомом благодетеле... Хорошо делает тот, кто ищет таких бедняков, не дожидается, пока они сами у него станут просить, помнит, что есть бедные, которые не просят и не смеют просить, однако живут в холодных помещениях, болеют, голодают и страдают без помощи людской.***Как понимать слова Священного Писания: Несть бо иного имене под небесем, даннаго в человецех, о немже подобает спастися нам (Деян.4:12). Что нужно разуметь под именем? Конечно, Единого Господа Бога. Имя здесь служит только обозначением одного и того же Господа Бога, а потому оно и употребляется в словесной и письменной речи часто безразлично с названием Господь Бог.***Какое множество видим мы в мире красоты. Красиво звездное небо в летнюю тихую погоду. Красивы горы, покрытые лесом, и луга, испещренные цветами. Красив и человек - это Божие прекраснейшее в сем мире создание. Все это - красота природы естественная, совершенно не зависящая по своему происхождению от воли человека. Но и сам человек может создавать красоту: когда он поддерживает вокруг себя порядок, наблюдает чистоту и опрятность, когда он украшает свое жилище, созидает культуру полей, садов, растений, воплощает свой внутренний мир в искусстве, в пении, музыке, живописи. Что же это за красота, каково ее происхождение, откуда она?Что касается первой - красоты природы, то она представляет собою остаток той красоты, какую Бог исперва создал, в начале творения мира: И виде Бог вся, елика сотвори: и се добра зело (Быт.1:31). Что же касается красоты, устрояемой самим человеком, то она представляет из себя произведение тех духовных даров человека, какие даны были ему Творцом при сотворении мира, когда человек был создан по образу и подобию Божию. Но прекрасный мир был испорчен грехом человека же, грех повредил красоту мира, он подавил ее, стушевал, обезобразил, омрачил. Теперешняя красота мира есть только жалкие остатки, отблески чудного, в совершенстве созданного Господом мира. А если и теперь мы наслаждаемся красотой, любим ее, ею поражаемся и ею восхищаемся, то в какой же духовный восторг мы пришли бы, если бы увидали красоту первобытного мира. Итак, настоящая, видимая нами красота есть напоминание мирового совершенства, она носит в себе печать Божественной, небесной красоты, вот почему она так приятна нам, вот отчего она так нас к себе привлекает и располагает. Больше того, как имеющая в себе такую печать высшего совершенства - красота способна нас облагораживать, умягчать, внутренно преображать и привлекать ко Господу, Виновнику всякой красоты.