Может вещать Истина и внутри человека. Но когда? Когда, по слову Спасителя, человек облечется силою свыше: "Когда же приидет Он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину" (Ин. 16, 13). Епископ Игнатий (Брянчанинов) (108, 120).

Петр говорит: "Выйди от меня. Господи! потому что я человек грешный" (Лк. 5, 8). Петр исповедует себя грешником и осуждает себя как недостойного лицезреть Христа. Он будто заточает и изгоняет самого себя от лица Христова, как бы говоря: стыжусь грехов моих и боюсь лица Твоего. О Правосудный, видящий сокровенное! Я не смею смотреть на Тебя, недостоин быть пред лицем Твоим, но могу только стоять далеко от Тебя, как осужденный и изгнанный. Но "куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу?" (Пс. 138, 7). Ты Сам уйди на время от меня, как заходит солнце, а потом снова сияет. Уйди от меня. Свет мой, со страхом правосудия Твоего, которого я ужасаюсь, пока я не спрошу совесть мою, не исследую подробно грехи мои и не произнесу суда над самим собою. Тогда снова воссияй мне. Солнце мое, озаряя меня лучами благодати Твоей.

Таково-то значение слов Петровых, таков смысл, такова тайна. О добрый образ спасения грешников! О доброе наставление всем! Хочешь ли, грешник, быть неосужденным на Страшном суде Божием? Осуди самого себя, предупреждая Суд Божий твоим самоосуждением. Не напрасно говорит апостол: "Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы" (1 Кор. 11, 31). Если каждый из нас научится знать и судить свои грехи, то избавится от вечного осуждения.

... Господь наш, сидя со Своими любимыми учениками на Тайной вечери (там же был и Иуда), начал говорить им о Своем предателе: "истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня" (Мф. 26, 21). Ужаснулись этому ученики Господни, и каждый из них, тотчас посмотрев в совесть свою и не найдя в себе никакой вины по отношению к Господу, отозвался: "не я ли. Господи?". Сказал это Петр, сказал Андрей, сказал Иаков, и каждый из них говорил одно и то же: "не я ли. Господи?" (Мф. 26, 22). Потом подошла очередь Иуды, и говорит он: "не я ли, Равви?" (Мф. 26, 25). О окаянный Иуда! Ты следуешь за Христом, а с последователями Христовыми не согласуешься; все Господа своего называют Господом, ты же один называешь Его только учителем, а не Господом: "не я ли, Равви?". Ну, Иуда, скажи, как и прочие апостолы: "не я ли. Господи?". Но не может Иуда произнести одного этого слова: "Господи", не может Господа назвать своим Господом, но только тем словом, которым намеревался предать Его, сказав: "радуйся, Равви!" (Мф. 26, 49). Прежде чем сказал это, льстиво целуя Его, он уже на Тайной вечери проявил то, что держал в уме, говоря: "не я ли, Равви?" В обоих лукавых Иудиных фразах одно обращение: "радуйся, Равви!" и "не я ли, Равви?" Почему же Иуда не мог произнести слова "Господь" и исповедать Господа своего именно Господом? Причину этого впоследствии объяснил апостол Павел, сказав: "никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым" (1 Кор. 12, 3). Это слово "Господи" не иначе кто-либо может произнести, как только действием Святого Духа. Поскольку же Иуда не был сосудом Духа Святого, но сосудом диавола, то и слово "Господи" произнести не мог: он уже был не из числа рабов Господних, но из числа рабов сатанинских.

... Итак, когда святой Петр сказал Господу: "выйди от меня, Господи!", то в последнем слове "Господи" он проявил ту внутреннюю тайну своего сердца, что он есть раб Господень истинный, а не лицемерный, никогда не хотящий оставить Его, но готовый идти с Ним даже и на смерть. Проявилось же и то, что он уже начинал становиться сосудом Духа Святого и Духом Святым назвал Иисуса Господом.

Мы же из этого примера позаимствуем таинственное учение о том, чтобы поистине работать одному Господу нашему Иисусу Христу, а не маммоне, чтобы неосужденно и дерзновенно говорить Господу: "Господи". Если же мы будем работать иному, то есть миру, плоти и диаволу, а Господа нашего только напрасно будем называть Господом, то окажемся бесстыдными, дерзкими и лицемерными фарисеями. Святитель Димитрий Ростовский (103, 477-481).

Но апостолы сделали это возможным и словом Божиим насадили в сердцах идолопоклонников, обветшалых и застарелых, святую веру и утвердили ее. И сердца их, напоенные любовью к миру и обычаям предков, как деревья водою, воспламенили к любви Божией, и желанию, и исканию вечных благ, которых не видел глаз, не слышало ухо, которые не приходили на сердце человеку (1 Кор, 2, 9). Воистину, через них говорил Сам Бог, ими проповедуемый, и слову Своему силу и действенность подавал, как написано: "Он дает гласу Своему глас силы" (Пс. 67, 34). Святитель Тихон Задонский (104, 855-856).

"Я ... на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине""Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине; всякий, кто от истины, слушает гласа Моего" Когда открылась Истина Небесная, когда Посланник Божий в нашей плоти явился на земле, тогда весь греховный мрак исчез: пали идолы, постыдилось язычество, скрылось суеверие, вострепетала совесть, повинная греху, возрадовалась склонная к добродетели душа, узрев прямой путь спасения; нравы преобразились, святыня воцарилась, восторжествовала правда, Дух Святой покрыл всех своим осенением... Действие Истины через апостольскую ревность разогнало ложные и ввело прямые понятия о спасительных вещах.Мир думал, что довольно заботиться об одной здешней жизни, а далее не простирать размышления своего. Дух Истины научил, что эта жизнь есть путь к будущей, и тогда она счастлива, когда ведет к Вечной. Мир думал, что счастье состоит в одних телесных увеселениях и в чувственных удовольствиях. А Дух Истины научил, что прямое удовольствие состоит в непорочной совести и что его не нарушают ни слезы, исторгаемые терпением за правду, ни гонения, которые еще более укрепляют в твердости добродетельного подвига, ни страдания, которыми тем более обновляется дух, чем более разрушается тело. Мир думал, что для богопочитания довольно соблюдать одни внешние обряды, и тем мнил удовлетворить Божеству. Дух Истины научил, что угодная Богу жертва есть сердце сокрушенное и смиренное и что истинное благочестие требует добродетельной жизни. Мир думал, что все подвержено случаю, хитростям и проискам человеческим. Но Дух Истины научил, что всем управляет Отеческий Божий Промысл и что все тщетно, если не подкрепляет Его рука. Мир думал, что довольно для оправдания перед Богом своих так называемых добрых дел. Дух Истины научил, что и все наши добрые дела недостаточны и смешаны со страстями, что они тогда действительны, когда им содействует Евангельская благодать. Мир думал, что божеством могут быть вещественные, суетою человеческою изобретенные идолы, но Дух Истины научил, что "Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине" (Ин. 4, 24). Так мир думал. И может ли быть проститель-ным теперь, при познании Духа Истины, после осияния нас евангельским светом, если мы будем замечены в подобных мнениях?..Истина, если она-только произносится устами или только выражена словами, еще не есть то, что она в себе имеет наилучшего и величайшего; мало, чтобы она сияла только снаружи. Ее престол есть сердце, сердце как источник чувств, начало склонностей, основание действий. Нельзя, чтобы она обитала на устах, когда ее нет в сердце; так же, как если она скрыта в сердце, но не появляется на устах или и появляется, но бледно и робко, она теряет достоинство свое. Если бы человек для одного себя стяжал эту добродетель, подлинно она была бы для него наилучшим украшением; была бы украшением, но не была бы необходима и полезна. Дар слова мы имеем не для себя, но и для других. Если бы человек был только один на свете, для кого бы он выражал свои мысли? Кого бы он мог осиять светом своей Истины? Истина нужна нам и другим, полезна нам и другим. Она есть священный союз, который связывает общество с нами и нас связывает с обществом. По замечанию Псалмопевца, "приступит человек, и сердце глубоко" (Пс. 63, 7), и необходимо для счастья рода человеческого, чтобы мы были искренни, чтобы Истина предшествовала и последовала всем действиям нашим.... Но хитрые действия духа лукавого многообразны: некоторым он связывает язык, чтобы не говорили правды. Ибо, по Евангелию, он есть "отец лжи" (Ин. 8, 44). Прельщает различными образами: говорить-де правду-потерять дружбу; говорить правду-потерять прибыль; говорить правду-пробудить к себе ненависть; говорить правду-иногда самого себя обвинить. Ну так пусть же сердце твое противоречит устам! Береги дружбу, храни прибыль, скрывай виновность свою: в этом будет наибольшая удача для духа немого. Но какое твое, несчастный, в том приобретение? Истина во устах Божиих, ты ли ею гнушаешься? Правда престолы утверждает, ты ли сомневаешься утвердить на ней счастье твое? Прямое и открытое сердце есть жилище Святого Духа: зачем же ложью Его выгоняешь? "Да наполнятся уста мои хвалою" (Пс. 70, 8); "хвала Ему непрестанно в устах моих" (Пс. 33, 2)... Если и немым нам быть, то полезнее немотою связать язык свой на клевету, на осуждения, на срамословие, на хулу. Такая немота духу немому противна, а Святому Духу приятна и радостна. Да и помнится, мы в Крещении отрекались от духа лжи, когда облекались в новую ризу святыни и истины. Платон, митрополит Московский (105, 300-305).Святой Иоанн свидетельствовал о Христе Иисусе, что Он есть воистину "Агнец Божий, который берет на Себя грех мира" (Ин. 1, 29), что Он-обетованный Избавитель, ожидаемый всеми. Слышали это бывшие при нем и уверовали. От них прошло это свидетельство в народ, и все стали думать, что засвидетельствованный Иоанном-не простой человек. Спаситель указал на это, когда в последние дни предложил в храме первосвященникам вопрос: "Крещение Иоанново с небес было, или от человеков?" (Мк. 11, 30). Те устранились от ответа, потому что им нельзя было не видеть, что Иоанн не сам от себя пришел, крестя водою. Но скажи они это, тотчас должны были бы признать и свидетельство его, что перед ними Обетованный, и вследствие того покориться Его учению. А этого они не хотели не по каким-либо основательным причинам, а по одному предубеждению. Но их упорство нисколько не умаляет силы свидетельства святого Иоанна. Оно и до сих пор столь же удостовери-тельно, как было, когда исходило из уст его. И мы слышим Иоанна, указующего нам истинного Избавителя, и тем оживляем свою веру, как веру, имеющую осязаемые доказательства. Епископ Феофан Затворник (107, 13-14).Что значит жить в истине?