Он же ему отвечал: "Я не могу оказать тебе сегодня никакой помощи, потому что со мной случилось несчастие, причинившее мне много забот, так что у меня теперь свое горе. Я, если хочешь, могу тебя немного проводить, но помочь не могу ничем и, возвратившись домой, предамся собственным заботам". Таким образом, выйдя от него с пустыми руками и не получив нигде помощи, он отправляется к третьему другу, о котором никогда не заботился и с которым не делился своими радостями, и говорит ему с пристыженным и потупленным взором: "Я не смею обращаться к тебе, так как знаю, что ты не видел с моей стороны в отношении к тебе никакого доброго дела, ни даже простого расположения. Но так как меня теперь постигло ужасное горе, и ни одна из надежд на моих прежних друзей не оправдалась, то я и решился придти к тебе просить оказать мне, если можешь, хотя какую-нибудь помощь. Прошу тебя: не откажи мне, не напоминай мне теперь о моей прошлой несправедливости". Но друг говорит ему с веселым и ласковым лицом: "Нет, я считаю тебя истинным другом и, помня о том незначительном благодеянии, которое ты мне когда-то оказал, я отдам тебе сегодня с процентами. Не бойся и не робей: я буду твоим предстателем, буду просить за тебя царя, чтобы он не отдавал тебя в руки врагов твоих; так ты ободрись и не печалься". Тогда этот человек, растроганный, сказал ему со слезами: "О, я безумец! О чем мне прежде плакать? Презирать ли мне себя за свое глупое пристрастие к неблагодарным друзьям, забывшим оказанное мною им добро, или же сокрушаться о той безумной несправедливости, которую я выказал в отношении тебя, истинного, искреннего друга?!"

Иоасаф, слушавший с недоумением эту притчу, просил разъяснения ее. Тогда Варлаам говорит ему: "Под первым другом здесь следует разуметь любостяжательность и богатство. Из-за них человек подвергается бесчисленным опасностям и терпит много горя. Когда же приходит час смерти, то все его богатство ничего полезного ему дать не может, кроме рубища, в котором можно быть похороненным. Под вторым другом следует разуметь жену, детей, родственников и друзей. Привязанный к ним телом и душою, человек ничего не жалеет для них и бывает с ними неотлучно. В час же смерти он ничего от них не получает, кроме провожания к могиле, после чего они сейчас же возвращаются к своим делам и заботам; так же скоро перестают вспоминать о нем и забывают даже о месте могилы когда-то любимого человека.

Тот есть наш истинный друг, который помнит даже о малейшем благодеянии, оказанном ему с нашей стороны и с процентами возвращает данное".

Выслушав этот рассказ, Иоасаф сказал: "Да наградит тебя Господь Бог твой, премудрый муж, за то, что ты своими мудрыми словами просветил духовною радостью мою душу. Выставь мне еще в какой-нибудь притче пустоту и ничтожество благ мира сего, где было бы выяснено средство мирно и безопасно провести эту жизнь".

Тогда Варлаам отвечал ему: "Выслушай притчу на разрешение и этого вопроса. Знал я один большой город, граждане которого имели обыкновение брать себе в цари какого-нибудь иноземца, совершенно незнакомого с их законами и обычаями, которому они предоставляли неограниченную власть в продолжение одного года. По истечении же этого срока они вдруг неожиданно нападали на него, когда он беззаботно жил в роскоши, предаваясь всяким наслаждениям, считая свою власть упроченной до конца жизни; снимали с него царские одежды и торжественно водили без одежды по городу, после чего изгоняли на какой-нибудь отдаленный остров, где он томился в лишениях пищи и одежды, терпел голод и стужу. Как неожиданно достались ему роскошь и жизнь в веселии, так же неожиданно они обратились в горе и лишения.

Но как-то раз гражданам того города попался умный и смышленый царь, который не чрезмерно увлекался выпавшим на его долю счастьем и не подражал беззаботности своих предшественников, но постоянно думал о том, чтобы навсегда укрепить свое благополучие. Будучи пытливым, он узнал однажды от одного из своих советников об обычае своих подданных - изгонять царей, и что потому следует обезопасить себя на последующее время. Выведав, на какой остров ему придется уже вскоре отправиться и, таким образом, оставить власть и свои сокровища, которыми он до сих пор свободно пользовался, он отобрал от них большое количество золота, серебра и драгоценных камней, вручил их своим самым преданным слугам и велел отвезти на тот самый остров, куда ему предстояло отправиться. Когда прошел годичный срок, граждане, собравшись, поступили с ним, как и с его предшественниками. Но его предшественники терпели в изгнании голод и стужу. Этот же, приготовив большие сокровища, продолжал жить в роскоши и веселии, таким образом, благодаря уму, упрочив свое дальнейшее благополучие.

Под городом ты разумей здесь эту пустую, обманчивую мирскую жизнь; под гражданами - власть диавола, царствующего над мраком мира сего, прельщающего нас его наслаждениями и удовольствиями; по его же внушению люди смотрят на тленное и кратковременное, как на вечное и нетленное. И вот нас, находящихся в таком обмане и заблуждении, не заботящихся о будущих вечных и прочных благах, а потому и не готовящихся к тому, чтобы быть достойными обладания ими, внезапно постигает гибель чрез смерть. Тогда-то позорные, злые обитатели мрака, под господством которых многие люди провели всю свою жизнь, отведут этих людей в страну мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма (Иов.10:22).

Под добрым же советником, сказавшим тому мудрому царю всю правду и направившим его на спасительный для него путь, разумей мое ничтожество, меня, который пришел указать тебе истинный, благий путь, приводящий к вечным, нетленным благам. Ты его найдешь, если оставишь все мирское, вводящее в обман, что и я злополучно любил; любил и я все эти мирские удовольствия и наслаждения.Но, взглянув на них умственными духовными очами, проследив весь ход человеческой жизни, заметив, как одно в ней приходит, другое проходит, ничто не имеет ни твердости, ни постоянства: богатые не пребывают вечно в богатстве, сильные - во власти, мудрецы - в мудрости, изнеженные роскошною жизнью - в роскоши, считающие себя в безопасности висят на волоске, что вообще ни одно из земных благ непрочно и не вечно, но все они подобны потокам тающего снега, низвергающимся в неизмеримую глубину моря (так переменчиво и временно земное счастье!), я понял, что все это пустота и суета, и что от всего этого нет никакой пользы. Как до меня ни одно из земных благ не было прочно и постоянно: ни богатство, ни слава, ни власть, ни почет, но все проходило и предавалось забвению, так оно будет и после меня. Никому не дано в удел наслаждаться на земле вечно.Таким образом, я понял, как мучает этот мир людей, какие они претерпевают в нем превратности. Одни в нем из крайнего богатства приходят в крайнюю бедность, и обратно: из крайней бедности в богатство и славу; одни оставляют эту жизнь, другие приходят; многие умные и достойные уважения люди терпят унижение и позор, ничтожные же и порочные входят в почет и славу, даже делаются обладателями царской короны.Страх людей сей мирской жизни, чем-нибудь устрашенных, подобен страху голубя, преследуемого орлом или ястребом. В ужасе перелетает этот голубь с места на место, прячется на каком-нибудь дереве или в кусте, или в отверстиях скал, но нигде не находит себе верного и безопасного убежища и, наконец, изнурившись, приходит в отчаяние. Сему подобен и мирской страх. Терпя в мире много различных бедствий, люди не имеют против них никакого верного средства или безопасного, надежного убежища; не знают даже, какой конец предстоит этому, куда приведет их вся эта суета мирская, которой они, злополучные, совершенно подчинились. Избрав сами себе в удел такую жизнь, - непригодность вместо пригодности, такие люди, не смотря на свои часто тяжелые труды в жизни, в конце концов не получают от них никакой пользы. Таким образом, мир поступает со своими приверженцами не так, как друг или даже хороший знакомый, но как недруг, как заклятый враг.Взвесив все это в своей душе, я возненавидел жизнь, проходящую в бессмысленной суете; жизнь, которую и я когда-то проводил. Когда же в мою душу проникла искра света, позволившая мне видеть пустоту мирской жизни, я начал понемногу сознавать, в чем заключается истинное счастье; понял, что основание всякого блага есть страх Божий и исполнение воли Божией. Это есть начало всякой мудрости и вместе с тем совершеннейшая мудрость. Имеющий страх Божий и исполняющий Божию волю, ведет безобидную и беспечальную жизнь, озирающиеся на такую жизнь находятся в безопасности, ибо они опираются на Самого Господа. Вступив мысленно на путь исполнения заповедей Божиих, я уразумел, что на этом пути нет ничего, вводящего в соблазн или заблуждение; нет ничего неравномерного, нет ни утесов, ни ям, ни терний, ни шипов, что он гладок, ровен, услаждает глаза идущих им, самою приятною надеждою украшает стопы их; я понял, что это есть путь, идя которым люди исполняют предписанное Евангелием; понял также, что он самый короткий и безопасный для достижения истинного блаженства.Естественно, что я избрал его и начал строить в своей душе вместо прежнего разрушенного и павшего здания новое, непоколебимое. Когда я, таким образом, изменил свой прежний образ мыслей и дал им новое безопасное направление, я услышал слова одного мудрого учителя, говорившего следующее: "Выйдите отсюда все, желающие спастись; оставьте эту суетность и пустоту мирскую! Выйдите не оглядываясь, но запасшись всем необходимым для пути, ибо вам предстоит большая дорога, для которой надо запастись всем, что нужно для достижения нетленного царства. Ибо в вечности есть два отделения, имеющие много мест. Одно отделение Господь уготовал любящим и исполняющим заповеди Его, оно исполнено всяких благ; удостоенные этого отделения живут вечно, наслаждаясь бессмертием; они чужды горя, печали и плача. Второе же отделение, исполненное мрака, горя и печали, уготовано диаволу и аггелам его, в него будут низвергнуты все, заслужившие того своими дурными делами, променявшие вечное, нетленное на временное, и этим сами себя сделавшие жертвою вечнаго огня".Сознавая истину слышанных слов, я решил употребить все усилия сделаться достойным первого отделения, не знающего ни печали, ни воздыхания, напротив, исполненного таких благ, знанием которых я обладаю теперь только отчасти, так как я духовно еще несовершеннолетен и могу видеть эти блага как бы сквозь тусклое стекло, гадательно; впоследствии, когда настанет совершенное, тогда познаю лицом к лицу. Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (Рим.7:25; 8:2). Этот же закон открыл мне глаза, дал мне возможность ясно видеть, что помышления плотские суть смерть, а помышления духовные - жизнь и мир. Как я окончательно познал суету здешней жизни и совершенно возненавидел ее, так я и тебе советую сделать: чуждаться всего мирского и скоропроходящего. Оставь теперь все это; думай о том, чтобы в том нетленном жилище наслаждаться вечными, истинными и неисчерпаемыми благами; но приготовляйся удостоиться этого, немедля старайся скопить те сокровища, чтобы явиться туда не нищим, но богачом с неистощимым богатством".