Вопрос. Может быть, мы вправе говорить о большей благодати потому, что Адам вкушал всего лишь райские плоды, и не больше, а мы вкушаем уже само Тело Христа Бога, то есть произошло усыновление?

Ответ. Все это так, но на самом деле в нас же благодать не проявляется во всей своей полноте, не действует как должно. Мы не видим, чтобы мы просвещались, как Симеон Новый Богослов во время служения Литургии. Так? В Адаме была как бы несовершенная благодать, но действовала в полной мере, а у нас - совершенная благодать, но в полной мере не действует.

Вопрос. Есть предположение преподобного Иоанна Дамаскина, что Адам в Раю не вкушал яблоко, а созерцал его и именно от этого, от созерцания творения Божия, получал благодать. А иеромонах Серафим Роуз пишет, что Адам все же вкушал плоды.

Ответ. Никакого яблока не было. Почему вы решили, что яблоко было? В детской Библии нарисовано? Есть предположение, что Адам вкусил как раз не яблоко, а смокву, потому Господь смокву и иссушил. Адам и Ева сделали себе опоясания из смоковничных листьев, то есть тут же взяли листья с этого дерева

У некоторых богословов, в том числе и у Иоанна Дамаскина, была склонность чересчур аллегорически понимать Священное Писание. Мне кажется, что отец Серафим Роуз нашел очень здравый, уравновешенный подход: нельзя никакое событие, описанное в Книге Бытия, понимать аллегорически. В первую очередь надо понимать буквально, а потом, если это не противоречит буквальному пониманию, можно привлечь и какой-то аллегорический смысл, таинственное толкование. Именно буквально нужно понимать, что Адам вкушал плоды от того дерева, от которого было запрещено вкушать. Так, между прочим, считает Иоанн Златоуст. Буквально понимать, что Господь сшил Адаму кожаные ризы, а не толковать это как огрубевшую после грехопадения плоть человека. Книга Бытия - это историческая книга, а не пророческая. Поэтому там все надо понимать хотя богоприлично, но как точное описание действительности, иногда, может быть, общее, загадочное, но все же - точное описание действительных событий. То есть древо познания добра и зла было действительно деревом, это не какой-то символ. Адам и Ева в самом деле были нагими. Но в Писании кое-что опускается, умалчивается, кое о чем говорится, кое на что намекается. Действительно, был змей, но это не значит, что он говорил сам по себе (потому что животное, естественно, говорить не может), а через змея каким-то образом говорил дьявол, быть может, войдя в него. Действительно, было древо познания добра и зла, но это не значит, что оно было какое-то особенное по своему качеству и плоды его имели некое особое свойство. Оно было так названо потому, что таким образом Господь пророчествовал, что возле этого древа человек посредством преступления познает добро и зло. Мне кажется, что отец Серафим Роуз очень здраво рассуждает. Хотя, например, Григорий Богослов высказывал мнение, что древо познания добра и зла есть созерцание, к которому Адам преждевременно устремился. Максим Исповедник говорил, что познание добра и зла - это познание наслаждения и страдания, то есть превратно понятого добра и зла. Все это, может быть, и так, но это никак не исключает точного, буквального и исторического понимания Книги Бытия.

Вопрос. Как исторически, буквально понимать древо жизни? Некоторые святые отцы пишут, что Адам действительно вкушал плоды от него и от этого зависело бессмертие.

Ответ. Думаю, что под древом жизни нужно понимать вообще пребывание в раю, поскольку человек, живя в раю, не мог там умереть. Иначе говоря, под древом жизни можно, наверное, понимать вкушение от всех других деревьев райского сада, кроме древа познания добра и зла, по сути - сам райский сад.

Вопрос. Так это духовное созерцание, то есть приобщение к благодати, или все-таки вкушение?Ответ. Это и вкушение, и вообще пребывание в раю во всех отношениях. Можно так понимать: Адаму было разрешено вкушать от всех деревьев, в том числе от древа жизни. От древа познания добра и зла ему вкушать было нельзя. Можно полагать, что древо жизни и древо познания добра и зла - это вещи противоположные. Сказано было, что в тот день, когда человек вкусит от древа познания добра и зла, он умрет. Значит, в каком-то смысле древо это можно назвать древом смерти. Вот и получается, что древо жизни - нечто противоположное древу познания добра и зла, то есть пребывание в раю и вкушение от всех древ - это и есть древо жизни. Поскольку Адам преслушал Бога, он уже не достоин был вкушения от этого древа, т.е. не достоин был оставаться в раю.Вопрос. Когда Антоний Великий прогонял Павла Препростого, говорил, чтобы он шел в монастырь, а тот не уходил, это не было непослушанием?Ответ. Это никак не противоречит послушанию, потому что он еще в него не вступил. Павел Препростый готов был покоряться Антонию Великому во всем, кроме того, чтобы уйти и лишиться самого этого послушания. О послушании можно говорить, если ты уже кому-то подчиняешься, а не тогда, когда человек тебя гонит и говорит: "Я не хочу тобой командовать". Павел это послушание расторгнуть не хотел, но, наоборот, хотел его получить. Поэтому противоречия нет. Здесь ревность к тому, чтобы иметь послушание.Беседа 6. О правильном отношении к уединениюМногие, придя в монастырь или вообще интересуясь духовной, монашеской жизнью, почему-то предполагают, что самое главное в ней - это уединение, о котором они, впрочем, имеют самое общее, "ходячее", представление. Отчасти они его вынесли из книг о древних подвижниках благочестия - отшельниках и безмолвниках, отчасти - из тех взглядов, которые бытуют среди мирян, совершенно неопытных и не знакомых с действительной монашеской жизнью. Поэтому те, кто приходит в обитель, бывают удивлены и разочарованы, им иногда даже приходится терпеть скорби, когда того уединения, которого они желали, которое, как они думали, является сущностью монашеской жизни, они здесь не находят. Уединение представляется им порой каким-то "священным" (иронически говоря) бездельем, бездеятельностью. Вот, мол, буду сидеть в келье, чуть ли не в лесу, и молиться - и от этой молитвы душа будет очищаться и освящаться. Есть даже такая русская пословица (что говорит о том, что в народе выработалось правильное, здравое и трезвое, представление на этот счет, он усвоил себе эту мудрость и пронес ее через века): "Радуется бес, что уходит инок в лес". То есть простой русский народ понимал, что на самом деле преждевременное и неправильное уединение - это именно искушение. И вот, не имея в монастыре такого уединения, пребывая все время как будто бы в суете, сестры или братия, подвизающиеся в монастырях, унывают; они думают, что только одно уединение может их спасти и без него они не в состоянии преуспеть в молитве, что уединение, одиночество - это самое главное, может быть, единственно важное условие для преуспеяния в молитве. На самом деле эти простые понятия: "уединение" и "безмолвие" - включают в себя целое море деятельности, необъятное море внутренней жизни, где есть своя очень сложная, образно говоря, география, и тот, кто эту географию внутренней жизни не знает, тот обязательно потерпит кораблекрушение. Представьте себе начинающих моряков: им нельзя пускаться в дальнее плавание, потому что у них нет опыта вождения судов, у них нет знаний по географии и вообще нет навыков, которые необходимы для мореплавателей, чтобы совершать длительное путешествие, которое иногда может продолжаться несколько месяцев. И для того чтобы обучить моряков науке судоходства, их пускают сначала в небольшие плавания, а до этого, еще в судоходных училищах, их учат плавать в шлюпках на веслах - всего каких-нибудь несколько километров, да и то под руководством более опытных наставников.Потому и борьба здесь гораздо более страшная, серьезная, требующая большего мастерства. Находясь в монастыре и пребывая на послушании, имея мало времени и для молитвы, и для чтения, мы должны понимать, что, хотя, с одной стороны, мы при этом будто бы что-то теряем, но, с другой стороны, нечто находим, потому что как раз вот это общение друг с другом и дает нам ту опытность, которую мы можем впоследствии использовать именно во время уединения. Я говорю не о каком-то особом уединении, безмолвии или отшельничестве, к которому, наверное, способны немногие люди, а о том безмолвии, которое все мы имеем, например, во время келейного правила, пусть это будет два-три часа в день. Борьба со страстями (выявление их во время нашего общения друг с другом и сопротивление им) как раз и пригодится нам в то время, когда мы не будем иметь такого повода к их обнаружению, находясь в уединении, и когда эти страсти начнут действовать более лукаво и более тонко. Казалось бы, это две противоположные вещи - общение с людьми и уединение, а сколь тесно они связаны между собой: приобретя опыт борьбы со страстями в монастыре, в общении друг с другом, - во время уединения мы уже сможем этот опыт использовать. Преподобный Серафим Саровский, который знал общежительную жизнь, но сам уже был безмолвником, говорил, что в монастырях монахи борются с демонами, как с голубями, а в пустыне - как со львами. Он испытал это на себе. То есть в монастыре демоны нападают на человека подобно голубям, и их можно легко отогнать, хотя они бывают очень докучливыми, а когда монах уходит в пустыню, те же самые страсти начинают действовать против него как львы - мощно, свирепо и страшно. И потому, не обучившись распознавать страсти и сопротивляться им в общении с людьми, тем паче трудно сопротивляться этим страстям в уединении, будь это келейное правило или какая-то иная возможность для молитвы.