Солнце не померкло в небесах. Но ослепшие глаза перестали его видеть и утратили его образ. Душа поверила, что солнца нет; и погрузилась во внутренний мрак. Человек осмеял свою духовность и разложил этим свой религиозный орган. Ему остались только те суррогаты религиозности, которые имеют некоторое "наукообразие" (например, астрология, антропософия, т.н. "христианская наука"); с отпадением их - ему достанется прямая и последовательная безрелигиозность. Где сокровище человека, там и сердце его (Мф.6:21); именно поэтому ценность человека определяется ценностью его сокровища. Тот, кто вздыхает о ничтожном, тот сам ничтожен; поклоняющийся пустому имеет пустую душу. И вот, отсекновение духа делает человека ничтожным и пустым. Человек, лишенный духовности, не найдет дороги к Богу; ибо дух и притом именно духовность сердца есть главный путь, ведущий к настоящему религиозному опыту.

Вот почему надо признать, что религиозный опыт строится, прежде всего, через субъективную, личную культуру духовности.

Глава 3. О религиозной автономии

Религия связует человека с Богом Это есть связь духа с Духом; и потому это есть духовная связь. От Бога исходит духовное откровение, которое должно быть свободно и цельно принято человеком. От человека же исходит живое, невынужденное и искреннее приятие (созерцание, любовь и вера!), которое восходит к Богу в виде молитвы и согласных с ней дел. В богословской литературе первых христианских веков это излучение Благодати свыше и восприятие ее человеком переживается и изображается как событие двустороннее, в котором свободно даруемому откровению Божию соответствует верный и свободный процесс в душе человека Именно в этом состоит смысл богословского термина "синэргия" (υε), что означает "со-действие", "со-участие". Откровение не только даруется, но и приемлется Это приятие человеческим духом и сердцем является отнюдь не вынужденным, а добровольным; в его основании лежит живая потребность человеческого духа, его искание, напряжение, очищение, вдохновение и постижение. Богу нужно человеческое "сердце" во всей его свободе и искренности это оно должно "искать", чтобы "обрести" и "просить", чтобы ему было "дано" (Мф.7:7-8) Оно само, и притом свободно, должно узнать истинное откровение по его божественному совершенству и вменить его себе в закон Религиозная "синэргия" предполагает в человеке духовную "автономию"; конечно, не в том смысле, чтобы он сам выдумывал себе "закон" помимо Бога и откровения, но в смысле способности, духовного права и духовного призвания - из глубины внять гласу Божию, узнать Его в Его божественности и свободно вменить Его себе в идеал и в закон: обратиться к Богу горением своего сердца.

В применении и укреплении этой способности, в осуществлении этого права и в исполнении этой обязанности - люди должны оставаться духовными существами, т.е. принимать свое ответственное предстояние, искать Совершенства, домогаться священного, очищать свою душу и доводить себя до религиозной очевидности (см. гл.2). Они не должны мешать в этом друг другу, напротив, они призваны ко взаимной помощи. Среди них есть зрячие - и "незрячие"; видящие много - и к созерцанию мало способные, религиозно опытные - и неопытные; духовно сильные - и слабые. Естественно, что зрячие, опытные и сильные должны помогать слабейшим. И более того: среди людей есть такие, которым откровение давалось подлинно и непосредственно и которые стали его живыми хранителями и провозвестниками. Все зрелые религии блюдут свои "священные" книги и свое религиозное предание. Все главнейшие христианские исповедания имеют счастие церковного бытия, причем церковь, как общество верующих, является непрерывно-преемственной хранительницей Откровения, живым источником религиозного научения, союзом верующих, связанных единством догмата, священства, таинств и молитвы.

Но все эти драгоценные основы религии и религиозности - сами предполагают живую автономию человеческого духа и призваны блюсти и насаждать ее. Ибо к Богу ведут не человеческие "регистрации" и не лицемерные слова (ср. замечательное сообщение Н.С.Лескова "Сибирские картинки VIII века. Из дел сибирской старины" - И.И.). Богу угодны не внешние оказательства, вызванные страхом и расчетом; и не обрядные формальности, лишенные живой духовной "плеромы", т.е. личного духовно-молитвенного наполнения. Богу нужно человеческое сердце во всей его свободе и искренности. "Сеятелю" (Мф.13:3-9,18-23,24-30) нужна "добрая земля" ή , a не "каменистое место" ά εώ; ему нужна "глубина почвы" άο ή, где семя откровения не увядает и не засыхает; а оно увядает и засыхает именно там, где человек "не имеет в себе самом корня и непостоянен" οϋέ ε ε ί έ έυ άά όό έ. Иметь же в самом себе корень своей веры - значит быть религиозно-автономным духом.

Религиозная "синэргия" предполагает именно "автономную" религиозность, т.е. невынужденное обращение личной души к Богу; - души, самодеятельной в покаянии и очищении, в созерцании и молитве, в исповедании и в делах жизни.Как же надлежит понимать эту "автономию" и где ее границы?Установим, прежде всего, общефилософский смысл идеи духовной автономии.Автономия, буквально "самозаконие", есть подлинная, основная форма человеческого духа, - необходимо присущий ему способ бытия и деятельности. Быть духом - значит определять себя и управлять собою, и притом в направлении к лучшему, к совершенному (см. гл.2 "О духовности религиозного опыта"). Человеческий дух есть сила, направляющая свою жизнь к благим целям. Ему присуще выбирать свои жизненные содержания и принимать решения о своих жизненных формах; утверждать свое достоинство, обуздывать свои порывы и в то же время устанавливать и соблюдать свои пределы. Духовное существо само созерцает и знает, что такое добро и зло, что лучше и что хуже; само ищет и находит; решает и поступает; и принимает на себя ответственность за него и несет свою вину. Духовная жизнь есть самодеятельность в обретении, в выборе, в созерцании и осуществлении благих целей. Быть духом значит определять себя любовью к объективно лучшему; любовь же есть состояние активное; она выражается в организующих действиях, в осуществляющейся борьбе.Дух имеет в самом себе живой источник такой деятельности, - во имя любимого Предмета. Поэтому духовная жизнь есть самодеятельность, что обнаруживается и в сфере религиозного опыта.Все эти тезисы нуждаются не в доказательствах, а в показывании и увидении. Во всех и во всяких научных исследованиях - ряд доказательств всегда упирается в последнем счете в созерцание и описание предмета; анализ и силлогизация прекращаются и непосредственная, методическая и ответственная интуиция вступает в свои права. Однако не "интуиция" в смысле случайной "догадки", или "условного допущения", или блеснувшего и угасшего "прозрения", но в смысле сосредоточенного, длительного, удостоверяющего созерцания, дающего человеку право и обязанность предлагать точное описание предмета. Философское исследование, подобно всякому другому, приходит к этому предметному пределу и апеллирует тогда к философическому опыту и к живому созерцанию философского предмета. Так обстоит и в нашем исследовании.