"Имя Господне свято есть", - сказано у пророка, и тот, кто вспоминает святое имя Господа Иисуса как должно, с благоговением и умилением, тем самым освящает свое сердце и водворяет в нем радость спасения.

"Если корень свят, то и ветви святы", - говорит апостол (Рим. XI, 16), если сердце освящается именем Господним, то и мысли исходят из него святые, духовные, подающие душе радость и веселие. Внутренняя же молитва есть дыхание духа бессмертного, она производит радость о Господе и постоянное благодарение за все, что подает Господь, за скорби так же, как и за радости, видя во всем милосердие Божие, ведущее нас ко спасению, ими же веси судьбами. Избранные сыны Царствия Божия, прилепившиеся всею душою ко Господу Богу, о законе Его помышляют день и ночь. Они одни, вменяя все земное за ничто - и славу, и приобретение, и спокойствие свое, подвизаются всегда добрым подвигом, усердно сохраняют веру словам Христовым и постоянно ожидают милости от Бога Спасителя своего. Они, проводя жизнь свою на земле, начинают жить уже небесной жизнью, жить сокровенно со Христом в Бозе. У них нет печали о земном, но одно у них попечение о том, как угодить Богу.

Кто пришел в такое состояние, тот облекся во Христа и может неложно сказать, как и апостол Павел: "Не к тому себе живу, но живет во мне Христос" (См. 2 Кор. V, 15). Блажен, кто сподобился усмотреть внутри себя Господа Бога и ощутить в сердце своем мир Божественный и радость, происходящую от Духа Святого; сей горит любовью к Богу подобно купине, любовью вечно несгораемой. Эту любовь ко Христу Богу ничто не преодолевает: ни скорби, ни гонение, ни голод и томление, даже и смерть не уничтожает; эта любовь вечно веселит душу, благодатно утешает и производит в сердце неумолкаемую песнь Богу Спасителю, от которой бывает такое упокоение души, что она не может иногда от сладости сердечной и говорить иное, как только одно, повторяя непрестанно: "Иисусе мой, Иисусе, сладчайший Иисусе". Как святые на небе, где ум их занят созерцанием Божией славы, молятся не молитвою, но только утешаются Божиим благоволением к ним, так бывает и с теми, кто сердцем предан Богу и внутри себя созерцает присутствие Бога. Сердце его тогда, по словам святых отцов, соделовается небом: сияющее в нем солнце - свет Пресвятой Троицы, воздух, которым дышит, - Всесвятой Дух, близкие, родные ему - святые и бесплотные, а жизнь, радость и веселие - Христос, Свет от Света, Бога Отца. Он весь соделовается внутри облаком Божией славы и озаряется лучами Владычного Света, становится страшен демонам и вожделен Богу и Ангелам Его. Таков был Симеон Новый Богослов, который говорит о себе: "Сижу на одре и усматриваю внутри себя Творца мира и беседую с Ним".

Но не всякая молитва приводит человека на высшую духовную область, хотя бы кто молился по виду много и долго, но без внимания и упования на Божию милость. Только тот, кто прилепляется умом и сердцем ко Господу и отвращается от всего видимого плотскими очами, тем самым получает зрение внутри себя, сердечными очами, невидимого Бога, отчего неудержимо изливается из сердца и ума его непрестанная хвалебная песнь своему Творцу и вопль души его о помиловании, дабы не лишиться вечного благодатного соединения с Ним в будущей жизни. Таковой немногим чем бывает умален от Ангелов и по чувствам и стремлениям ума своего приближается небожителям.

И вот в такое-то состояние дивное приходит человек не иначе как только молитвою умною и сердечной. Истинные молитвенники не умножают слов своих перед Тем, Кто видит и самые сокровенные мысли, но ведают, что Господь с любовию взирает на сердце "сокрушенно и смиренно", обращенное к Нему, и милостиво внимает гласу моления тайного, исходящего из него.

Таков был Моисей, который при переходе через море Чермное молился умом, хотя он слов не говорил, но Бог воззвал к нему: "Что вопиеши ко Мне?" (Исх. 14, 15); такова была Анна, мать пророка Самуила, молившаяся пламенно, но без слов, и которая была услышана Богом; таков был апостол Павел, сказавший: "Хочу лучше сказать пять слов умом, нежели десять тысяч языком" (См. 1 Кор. XIV, 19). Поучимся и мы такому внутреннему деянию и не будем искать многословие, ибо оно не приблизит нас к Богу, но чистое сердце и ум глубокомолчащий приведут душу нашу к созерцанию Бога и соединят нас с Богом.

Невидимо соединившийся с Сокровенным втайне, остается иногда без всяких знаков видимой молитвы, погруженный весь в таинственное молчание, но это молчание есть сладкая беседа с Богом, хотя и без слов, и без звуков. Объяснить этого словами нельзя.

Святой Исихий Иерусалимский говорит: "Если знаешь, и дано тебе заутро предстоять и не только зриму быть, но и зрить (Пс. 5, 4), то ты поймешь, о чем я говорю; если же нет, - трезвись и получишь". Один искусный делатель такой молитвы, утаенной от людей, указывает самый простой к тому способ: "Возлюби, - говорит он, - молчание и будешь всегда молиться, обращая постоянно ум и сердце к Богу". И опытный в этом деле Исаак Сирин сказал: "Насколько уклоняется душа от бесед с людьми суетного ума, настолько удостаивается блаженного собеседования с Богом". Это молчание в разуме есть тот самый путь, которым являет Господь спасение Свое и благословляет людей Своих миром. Но уберегая ум свой от собеседований и размышлений суетных, надо стараться всеми силами, чтобы он не оставался праздным, но непрестанно, терпеливо молился и не унывал. Ибо во всяком деле, особенно же в деле тайной молитвы, требуется терпение и вера, через которые Господь посылает в свое время избранным Своим великое благодатное утешение, подаваемое им смиренным только, а не гордым. На многие просьбы жены Хананейской Господь не обращал внимания, когда же она показала терпение и смирение, Господь похвалил ее и сказал: "О, жено! велия вера твоя: буди тебе, якоже хощеши" (Мф. XV, 28). Чтобы смирить душу, попускаются Богом разные скорби и искушения, которые так терзают душу, что человек бывает жизни не рад, но Господь силен внезапно обогатить нищего духом и вместо духа уныния даровать великую радость спасения. Так было со многими - Георгий, затворник Задонский, рассказывает о себе так: "Провел я в затворе моем шесть лет, когда Господу угодно было привести мое сердце в совершенное сокрушение. Был я тогда в совершенном изнеможении, но в сердце постоянно повторял: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного". Вдруг коснулся моего сердца огонь божественной любви, и в мгновение ока я весь исполнился приятного чувства и радости неизъяснимой". Итак, мы видим, что истинная молитва рождается из глубочайшего самоуничижения и смирения, и это и есть спасительный путь.