Впрочем, цитаты не всегда бывают такими прямыми. Например, когда Христос рассказывает своим слушателям притчу о винограднике (Мф 21:33-41), Он явно намекает на прекрасно им известную притчу о винограднике пророка Исайи (Ис 5:1-7) и рассчитывает, что слушатели легко узнают этот образ: виноградником называется израильский народ. Правда, всегда следует уточнять, действительно ли в этих отрывках совпадают некоторые характерные для них элементы, иначе можно будет обнаружить связь почти между любыми двумя текстами, ведь в них наверняка найдутся одинаковые слова или детали.

Приведем еще один пример, охватывающий и ВЗ, и НЗ, который уже приводился в разделе 2.1.2.[9] Это двойная цитата из самого начала Марка: «Как написано у пророков: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою. Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (1:2-3). Вполне понятно, что в контексте Евангелия речь идет об Иоанне Крестителе и о Христе, к приходу Которого Иоанн готовит иудейский народ.

Здесь очевидным образом соединены два текста из ВЗ. Первый из них — Мал 3:1: «Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною, и внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф». Кого именно имел в виду пророк, не вполне понятно, но далее в той же книге мы находим сходное выражение: «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного» (Мал 4:5, в МТ — Мал 3:23). Отсюда мы видим, во-первых, на каком основании Иоанна считали своего рода новым пророком Илией (ср. Мф 11:14), и почему вообще Илия играл такую важную роль в мессианских ожиданиях народа (Мф 17:11-12; Мк 6:15; 9:4 и др.). Во-вторых, мы замечаем, что у Малахии речь идет о наступлении Дня Господнего, т. е. окончательной победы Господа над злом в этом мире и установлении его Царства в Иерусалиме и Израиле. Евангелист, таким образом, связывает явление Христа именно с этими представлениями.

Второй текст — Ис 40:3, причем Марк явно приводит его в греческом варианте LXX: «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему». Действительно, НЗ авторы, писавшие по-гречески, обычно приводили греческий текст ВЗ цитат в версии LXX, а здесь, к тому же, слова Исайи прекрасно подходят к Иоанну, жившему и проповедовавшему в пустыне. В МТ слова «в пустыне» относятся уже к самому изречению пророка: «Глас вопиющего: в пустыне приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему». Но о чем говорит Исайя? Несомненно, об исходе израильтян из вавилонского плена. Эти слова стоят в самом начале 40-й главы, открывающей вторую часть книги, посвященную скорому освобождению народа и восстановлению Иерусалима. Этот путь будет тем самым путем, по которому народ под водительством Господа вернется в Обетованную Землю.

Смена контекста? Безусловно, Исайя (или Второисайя, как иногда называют автора этой части книги) говорит не о том же самом, о чем говорит Марк. Но в то же время такое сопоставление неслучайно: исход из вавилонского плена был одним из важнейших событий в истории спасения и не менее важным событием стало явление Христа, выводящего людей из плена греха и смерти. Таким образом, цитата из пророка в Евангелии — не просто переосмысление тех же самых слов, но проведение глубоких внутренних параллелей.

Но нет ли других аллюзий в этих текстах? Если говорить об исходе из плена, разумеется, нельзя не вспомнить другой исход, первый в истории Израиля. И мы действительно обнаруживаем сходное место в Исх 23:20: «Вот, Я посылаю пред тобою Ангела [Моего] хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил [тебе]» (в квадратных скобках — добавления LXX к МТ). Здесь уже совершенно очевидно, что ангел (параллели к нему — загадочный глас у Исайи, пророк Илия у Малахии, Иоанн Креститель у Марка) послан Богом ради блага избранного народа, чтобы ввести его в Обетованную Землю. И если так, то, вероятно, роль Иоанна Крестителя представлялась Марку сходной.

Конечно, можно обнаружить в НЗ и другие отсылки к этой же цепочке пророчеств и откровений, прежде всего, в 14-й главе Иоанна, где Христос говорит: «Я иду приготовить место вам... А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете... Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек» (Ин 14:2,4,16). Само слово «Утешитель» сразу же отсылает нас к самому началу той самой 40-й главы Исайи: «Утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш» (40:1). Круг замкнулся, мы можем быть уверенными, что эти совпадения не случайны, и авторы проводили связи между этими отрывками сознательно. Поэтому адекватно понять НЗ фразы без их ВЗ параллелей просто невозможно.

Впрочем, интертекстуальные связи не всегда очевидны даже в случае прямых цитат. Например, в Евр 2:12-13 приведены три цитаты из ВЗ: Пс 21:22, Ис 8:17, Ис 8:18. Как отмечает Г. Осборн, «на первый взгляд, ветхозаветные отрывки сюда совершенно не относятся, но когда мы всмотримся в их значение в ветхозаветном контексте и сравним его с развитием аргументации во 2-й главе Послания к Евреям, смысл появится. Все три посвящены близким темам: победе страдальца, доверию в час бедствий и обетованию в этот же час»[10].Разумеется, в Библии может цитироваться не только сама Библия: в НЗ есть и явные отсылки к апокрифам (напр., Иуд 14-15) и к собственно греческой литературе (напр., Деян 17:18). В ВЗ мы тоже встречаем, хотя и редко, ссылки на уже утраченные тексты, например, на «Книгу Праведного» (Ис Нав 10:13, 2 Цар 1:18), нет никаких сомнений, что намного больше там должно быть и скрытых цитат, и аллюзий, только мы не все из них можем обнаружить, уже хотя бы потому, что многие древние тексты до нас просто не дошли. О том, как мог пониматься ВЗ в НЗ период, свидетельствуют и Кумранские рукописи, хотя они, похоже, представляют довольно специфичный взгляд.Определенный интерес могут представлять и более поздние тексты, например, талмудические. Разумеется, новозаветные авторы ничего не заимствовали из Талмуда, который был написан после НЗ (и во многом в полемике с ним), но Талмуд может отражать некоторые взгляды и практики новозаветных времен. Могут оказаться полезными и параллели из близкородственных культур, для ВЗ это прежде всего Угарит. Но в этом случае требуется особая осторожность: нетрудно бывает обнаружить нечто похожее в двух текстах, но вот насколько это сходство значимо для нашего анализа? Порой бывает так, что, увлекшись кажущимися параллелями, исследователь просто отказывается от текста в его нынешнем виде и вместо него начинает изучать собственную реконструкцию: чего там нет, но что могло бы там быть[11].В любом случае, при анализе отрывка полезно посмотреть список параллельных мест Библии, а в хорошем комментарии — указания на другие возможные тексты, которые автор мог иметь здесь в виду. При этом не стоит слепо доверять таким указаниям, всегда нужно проверить, насколько обращение к тому или иному параллельному месту проясняет изучаемый нами текст.3.3.4. Культурно-исторический и идеологический контекстСочетание ситуативного контекста с культурно-историческим иногда называют немецким выражением Sitz im Leben (см. раздел 2.3.2.5.), и они действительно тесно связаны друг с другом, с той лишь разницей, что мы обращаем здесь внимание не на поступки и слова людей, а на их представления о мире в целом и нормы поведения. Продолжая разбирать пример с пещерой для погребения Сарры, можно сказать, что в те времена соревнование в щедрости было своего рода нормой поведения для общения с представителями другого народа: торговаться в таких ситуациях просто не принято, это означало бы потерю репутации.Здесь стоит привести и некоторые другие понятия, которые в библейские времена были естественными для жителей тех стран, как для нас естественна привычка здороваться со знакомыми или мыть руки перед едой (см. также раздел 2.4.3.3.), Все это сегодня воспринимается во многом иначе, так что современный читатель не обращает должного внимания на культурно-исторический контекст, стоящий за теми или иными библейскими отрывками. Но тогда человек, который перестал бы обращать внимание на эти условности, воспринимался бы окружением как подозрительная и неприятная личность.