Так, например, новую Литургию мы сочинять не будем; исторически сложившаяся форма совершения Таинства Евхаристии вполне адекватна ее внутреннему смыслу. Также основы Устава Церкви принимаются нами безоговорочно, и мы не будем, напр., требовать совершения Литургии в понедельник 1–й седмицы Великого поста. А что касается частных правил, то здесь мы более свободны в их индивидуальном применении к себе. И здесь есть общий принцип для всего внешнего чина: суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2:27). Всякого рода внешние правила есть суббота, и мы должны применять их к себе в соответствии с той церковной ситуацией, в которой находимся.

Я говорю это к тому, что правила ко Причащению, которые сейчас есть в Церкви, относятся именно сюда, к третьей сфере внешних чинов, — соборно они не определены и исторически молоды. Сначала не было никаких правил ко Причащению: достаточно было участия человека в Литургии и предваряющем ее Богослужении. Соборно определено было только лишь, что причащаться нужно натощак. Затем, по мере ослабления евхаристической жизни, появились специальные правила ко Причащению, из них наиболее древнее и замечательное — то, что у нас сейчас печатается под этим названием. Затем, когда люди стали причащаться и ходить в Церковь крайне редко, появились в правиле уже и дневные каноны, взамен Богослужений, на которых люди не присутствовали, и посты перед причастием; так это дошло до нашего времени.

Наше теперешнее правило — трехдневный пост, трехдневное посещение Богослужений, каноны — уже сокращено по сравнению с Уставом, который требует недельного строгого поста, усиленных молитвословий и проч.; очевидно, эти правила рассчитаны на людей, которые причащались редко. Препятствием к частому Причащению (отмечу в скобках) стало со временем и само такое строгое правило, а главное — идеология, связанная с ним. Мы с вами, кстати говоря, разбираем все это не для того, чтобы вы сказали: а, все соборно, не определено, не древняя традиция — все выбросить: что хочу, то и ворочу! — вовсе нет: для того, чтобы понять место внешнего правила. Это вопрос церковной дисциплины, не более; а вот «идеологизация правила» — вещь опасная, на ней нужно остановиться.

Евангелие указывает нам соотношение внутреннего и внешнего: внутреннее нужно делать, внешнее не оставлять (см. Мф. 23:25-26). Главное, на что должно быть направлено наше внимание — внутреннее делание, выражением чего являются церковные формы, которых мы не оставляем, придерживаемся за послушание Церкви — но прилагаем их к себе индивидуально, пользуемся ими с некоторой свободой: «суббота для человека». Это евангельское учение.

А есть «идеология правила» — т. е. внешнее строго определенное правило мыслится как некая «покупка билета», дающая право приступить к Таинству. Это какая–то латинская точка зрения. Опасность ее в том, что внешнее в Церкви перестает быть только выражением внутреннего, а становится магическим по сути «допуском» к духовному, а Таинство, участие в нем, становится следствием исполнения внешнего чина, т. е. доступ к Богу ставится «под условие» исполнения какого–то внешнего ритуала. К Богу теперь нельзя прийти просто, а только через ритуал, обряд, внешнее правило; причем и само это правило настолько усложняется и устрожается, что Таинство превращается в некую даже обузу, тяжесть, обязанность, а не встречу с Богом, которой и чает душа. Вот заблуждение этой точки зрения. Это магизм и фарисейство.

Мы должны с вами хорошо знать, что норма здесь такова: Таинство принимается соответственно настроенной душой, т. е. с желанием, с пониманием, свободно и сознательно, и главное — чтобы душа внутренне соответствовала Таинству, была как бы «одного духа» с Таинством (пусть это соответствие несовершенно, неполно или даже только пока существует в виде желания). Внутренняя подготовка и ставит именно эту цель — возбудить желание, очистить совесть, примириться со всеми, привести все свои дела и жизнь в христианскую норму, церковный порядок; внешняя же подготовка помогает внутренней, дополняет ее путем определенной традиционно сложившейся церковной дисциплины. Вот ее задача — а никак не посредство между человеком и Таинством.

Так как все люди разной меры, то и внешняя подготовка у всех своя; а то, что предлагает Церковь, — предлагает не как буквальную обязанность, а как некую среднюю меру, традиционно исторически сложившуюся, для применения к себе. Так, для редко причащающихся малоцерковных людей нужно более строгое выполнение именно внешнего правила — чтобы через это внешнее «расшевелить» душу, достучаться до нее, потому что для многих формальных христиан путь в Церковь — через внешнее. Для более церковных, зрелых христиан мера внешнего правила может быть меньше, потому что это только для малоцерковных людей жизнь Церкви сводится к богослужебным чинам и обрядам, а люди церковные живут более внутренней жизнью и имеют меньше нужды во внешних подпорках. Здесь надо смотреть обще: обязательно нужно нам перед Причастием более сосредоточенно помолиться, попоститься и проч. — вот и облекаем эти потребности в правило: кто может — целиком всё соблюдает, кто может — больше, а кто не может — меньше, без всякого смущения. Внешняя подготовка обязательно должна быть, нельзя ее разорить и отменить совсем, потому что, как говорит свт. Феофан, не бывает внутреннего без внешнего, но бывает внешнее без внутреннего. Но на первом месте стоит все же внутреннее созревание души; и ради него предпринимается внешнее, а не чтобы до буквы вычитать положенное. Вообще все внешние формы в Церкви необходимо одушевлять и наполнять внутренним молитвенным смыслом, — а иначе Таинства и Церковь превратятся в мучительный и тяжелый формализм и внешними правилами мы подменим живую жизнь с Богом.

Вот это общий подход к внешним правилам: а конкретно кому, что, сколько читать и сколько поститься и что есть, а что не есть, — каждый пусть определяет сам, с духовником, исходя из своей жизненной ситуации, как основу принимая существующую церковную традицию.Далее нужно сказать о плодах Причащения. Обычно Господь утешает душу радостными чувствами — мира, покоя, тишины; эти чувства поистине духовны — тихи, прохладны, смиренны. Но это именно утешение, оно в руках Господних; нам на них нельзя рассчитывать. Иногда Господь, в воспитательных целях, их скрывает, мы их не чувствуем; не в них суть. На этих радостных чувствах нельзя «зацикливаться», нельзя только их искать, ради них причащаться. Мы, к сожалению, воспитаны так, чтобы во всем находить удовольствие, и порой от Причащения мы тоже склонны ожидать некоего духовного услаждения; часто Господь его и не дает, чтобы мы не относились потребительски к Таинству. Плодом Причащения можно считать удовлетворение и, с другой стороны, еще большее возгорание той жажды Бога, о которой мы говорили, а главное — решимость жить по Богу, выстраивать всю свою жизнь, вплоть до мельчайших ее отправлений, по Христу, — то, что свт. Феофан называет «ревностью о богоугождении». Вот это укрепление человека в христианстве и есть главный плод Причащения. То, что мы во внутренней подготовке к Причастию проходим, то закрепляется, утверждается; даются силы к христианской жизни и деятельности, к исправлению того, что совесть считает несовместимым с Причастием Христу. Плоды Причастия многоразличны: Господь каждому подает то, что ему нужно; но главное — укрепление человека во Христе.Всегда нужно по Причащении благодарить Бога от сердца; мы как–то мало вообще внимания обращаем на благодарение; мы все больше каемся пред Богом или выпрашиваем что–то от Него; нужно стараться душу свою приучать больше благодарить Бога за всё, а особенно — за Причащение Его Тела и Крови — и опыт показывает, что именно в благодарении (Евхаристия) душа и ощущает самое главное, первый плод Таинства — богообщение, соединение со Христом Господом, абсолютную жизненную реальность этого соединения. Ну и, конечно, как уже мы сказали, Причащение требует от нас цельной жизни, чтобы эти великие плоды, полученные нами, мы хранили и приумножали, а не тут же попрали, вернувшись к греховной, не соответствующей всему, что составляет смысл этого Таинства, жизни.Ну и еще один вопрос, пожалуй последний. Как часто причащаться? Есть церковная норма: не реже одного раза в три недели: по канонам, если человек без уважительной причины три воскресенья подряд пропустит, он тем самым отсекает себя от Церкви (80–е правило VI (Трулльского) Вселенского Собора). Сообразуясь с сегодняшними условиями жизни, можно сказать, что сознательный христианин не может причащаться реже одного раза в месяц. Здесь должна быть мера. Общий принцип таков: без должной подготовки нельзя причащаться, т. е. всегда нужно обязательно внутренне подготовиться и исполнить своё внешнее правило. И нужно смотреть: это большое напряжение для души, душа может устать, надорваться или начать с пренебрежением относиться к покаянию и подготовке к Причащению; и вот этого всего нужно избегать: 1) расслабления — потому что вырабатывается некая привычка к Таинству, некая профанация, рутина, и 2) расхлябанности церковной дисциплины и ослабления подготовки, потому что хоть правило, как мы сказали, и на втором месте стоит, но оно выполняет важную дисциплинарную функцию, воспитывая благоговение и уважение к святыне. А мы с вами ни при каких обстоятельствах не должны терять страха Божия и трепетного благоговения перед Евхаристией. Из этого следует, что каждый пусть сам себе определит свою меру Причащения; а критерий здесь таков: чтобы душа была бодра и с радостью, с неким энтузиазмом готовилась бы и внутренне, и внешне к Причастию. Конечно, некий элемент понуждения сохраняется — все духовное нами совершается с усилием, по слову Спасителя, но нужно избегать рутины, привыкания и манкирования подготовкой, чтобы всегда с благоговением, страхом Божиим, радостью и желанием приобщаться Христу.В заключение еще раз подчеркнем значение Причащения. В Таинстве Евхаристии — живая жизнь Церкви во Христе. И в нашем участии в Таинстве мы должны искать именно эту жизнь — пользуясь всеми церковными правилами, но не подменяя ими главное — соединение души со Христом и всею Церковью. Именно это нужно иметь центром своей церковной духовной христианской жизни, а не что–то иное.О Таинстве Брака