Среди мусульман или язычников, но в самый последний период мы неизбежно окажемся в капсулированном состоянии (оттого этот период и станет последним). В конце времен мы будем изгнаны из «приличного общества», станем маргиналами (как это было и в апостольский век). Но сами мы к такому состоянию стремиться не должны. Пока есть время — лучше действовать по французской поговорке: «Делай то, что ты должен, — и будь, что будет».

У нас есть 10–15 лет — не больше — чтобы повернуться лицом к молодежи, чтобы ее повернуть к вере. Послезавтра будет поздно, динамика станет совершенно необратимой. А если при этом немногие пока еще молодежные миссионеры будут постоянно слышать сплетни за своей спиной в церковной среде — это и будет означать парализацию церковными же усилиями церковной миссии среди молодежи.

От священника зависит — есть ли в его приходской иконной лавке книги, интересные для молодого и сомневающегося человека, а не только сборники акафистов и любимые бабушками «жития стариц». Ну посмотрите вы на свой храм глазами «постороннего», а не «благочинного». Вот зашел в храм человек, способный читать и думать, ставить новые для себя вопросы и слышать новые ответы. У него появился вопрос о сути нашей веры. По привычке он и в храме обращается прежде всего к книжной витрине и пробует там найти ответ. Представьте, что у него вопрос не о том, «как вести себя на кладбище», а о том, почему христиане верят в Троицу. Найдет ли он в храме ответ на свой вопрос? В большинстве наших храмов не найти ни одной книги по основам христианской философии и богословия, ни одной книги о Христе… Все про блаженно-юродивых стариц и особенности ритуального поведения… Не стыдно ли за православие при виде убожества приходской книготорговли? Неужели православие состоит в почитании царя Николая, обличении масонов и колдунов?

1 Константин Леонтьев писал об этом так: «Вера в Христа, апостолов и в святость Вселенских Соборов, положим, не требует непременно веры в Россию. Жила церковь долго без России, и если Россия станет недостойна, — Вечная церковь найдет себе новых и лучших сынов. И хотя сила церкви необходимее для России, чем сила России для церкви, но все-таки пока Россия дышит и стоит еще под знаменем православия, церковь отказаться от нее не может. И не только русский верующий, но и японский прозелит должен желать блага Русскому государству, как наилучшей все-таки опоре православия. Если же сила России полезна для церкви, то для верующего члена той же церкви (хотя бы и временно, положим) должно быть если не дорого, то хоть сносно все то, что, хотя бы косвенно и невольно, охраняет Россию, все, что кладет препоны совокупности основных русских зол: либерализму, безбожию, утилитарному мировоззрению… и т. д.» (Леонтьев К. Н. Наши окраины / Цветущая сложность: избр. статьи. M., 1992. С. 169–170.) — прим. ред.

Так что священник обязан наполнить свою торговую точку книгами, которые могут заинтересовать студентов и учителей, очкариков и головастиков. Даже если поначалу это будет убыточно — надо идти на это омертвление капитала, приучая людей к хорошему богословскому вкусу. И один человек, взявший в храме Лосского и через него вошедший в Церковь, потом приведет в храм еще десяток своих друзей.

От епископа зависит — направит ли он епархиальные доходы и возможные пожертвования спонсоров на строительство очередного собора или на создание православной женской консультации, в которой православные врачи радовались бы беременным и многодетным женщинам, в отличие от своих атеистических коллег, по сути терроризирующих женщин и склоняющих их к абортам.

От епископов зависит — какие именно тенденции церковной жизни они готовы поддерживать. Готовы ли они поддерживать и создавать проекты, обращенные к молодежи, или они готовы терпеть и даже умножать сплетни неумех — тех, кто не умеет проповедовать молодежи и говорит, что это невозможно, что это потерянное поколение с сатанинской культурой, и даже идти к ним не стоит…

От епископа зависит — будут ли в его епархии «курсы повышения квалификации» приходского духовенства. Большинство современных священников не имеет семинарского образования. Те, кто имеют, за годы, естественно, многое подзабыли. Жизнь ставит все новые и новые вопросы, да и у самой Церкви копится опыт. Так отчего бы раз в полгода не собирать священников на двух-трехдневные курсы в епархиальном монастыре? И встречался бы с ними в эти дни то опытный духовник из другой епархии, то специалист по церковному искусству, то сектовед, то педагог, а то и просто богослов. Нужны были бы и встречи с миссионерами.Но самое трудное дело на свете — это обратить в православие православного попа. Я тут бессилен, а вот для епископа это должно быть постоянной головной болью. «Если бы вам, как мне, пришлось много лет прожить в деревне и изучить деятельность наших сельских "батюшек" и слышать постоянные жалобы крестьян, вы бы убедились, подобно мне и многим, что главный наш недуг духовный в них (хотя, конечно, они лишь таковы, какими их делают) и что они более всего виновны в отпадении от церкви, а не те несчастные, темные изуверы, которые изобретают всякие безобразные секты. И вместо того, чтобы посылать миссионеров переубеждать сбившихся с пути фанатиков (что вообще дело бесплодное) — следовало бы посылать их к нашему сельскому духовенству и его обращать в христианство и наставлять на путь истинный, чтобы они действительно были служителями Церкви и отцами духовными, а не чиновниками, дельцами, и даже, что так грустно видеть, ростовщиками нетрезвыми»[371]. От качества духовенства зависит отношение народа к своей Церкви. А качество духовенства зависит от епископа[372].А от миссионера зависит лишь одно: надоедать и не отчаиваться, не опускать руки.«Помни последняя своя — и во век не согрешишь» — есть такая церковно-славянская поговорка. Memento mori. Помни о смерти. Память о возможной скорой и математически предсказуемой смерти русского народа и России должна стать политическим, образовательным и богословским императивом, определяющим экономическую, военную, школьную, культурную и миссионерскую политику. Это то «сбережение народа», о котором давно уже говорит Солженицын. Он ведь тоже — миссионер.«ГОСПОДЬ САМ ПРИВЕДЕТ!»Есть такая странная вещь — конфессиональная слепота. У каждой конфессии есть свои бельма на глазах — места в Библии, которые эта конфессия не замечает и не вдохновляется ими.Протестанты, например, полагают, что достаточно Библии, а церковные традиции излишни. И потому оказываются слепы к словам апостола Павла о преданиях, которым мы научены (см. 2 Фес 2:15). Протестанты отрицают иконы, а потому не замечают в Библии же рассказ о том, что Господь повелел Моисею сделать из золота двух херувимов (см. Исх 25:18).