Воспрещение молиться напоказ

И когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц останавливаться молиться, чтобы показаться перед людьми... Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.

Этими словами Христос не запрещает молиться в храмах и других молитвенных собраниях, как не запрещает и творить милостыню перед людьми; но Он запрещает молиться на виду у всех с тем, чтобы показаться перед людьми молящимся. Следовательно, и здесь осуждается не обстановка, в которой человек молится, но то тщеславие, ради которого человек показывается людям как бы молящимся. Такой человек не молится, не о Боге думает; нет, мысли его далеки от Бога: он думает только о том, как бы обратить на себя внимание окружающих его людей и заслужить у них славу набожного, праведного человека. Таких-то лицемеров и осуждает Господь.

Но если кто истинно молится в храме, не только не стараясь обратить на себя внимание окружающих, но даже стараясь остаться незамеченным ими, то за такое моление он не подлежит осуждению. Кто в молитве сосредоточивает все мысли свои только в Боге, тот даже не видит и не замечает окружающих его; да и что за беда, что его могут увидеть молящимся? Ведь он молится не для того, чтобы его видели, и потому значение и сила молитвы его через это не уменьшится.

Истинному последователю Христа, достигшему некоторой степени совершенства, вполне безопасно и милостыню подавать всенародно и также всенародно молиться, потому что, подавая милостыню и молясь, он руководствуется только любовью к Богу и ближним, причем похвалы людские к нему не пристанут и не собьют его с твердого пути.

Молясь, он должен избегать взоров людских и молиться в том уединении, какого требует состояние его души. Если ему необходимо уединение в буквальном смысле, он должен войти в свою комнату и дверь за собой затворить, чтобы никто и ничто не мешали ему молиться. Если такого уединения не требуется, он все-таки должен уединиться в самом себе, все мысли свои сосредоточить исключительно в Боге, забыть все окружающее и не обращать никакого внимания на стоящих тут же посторонних людей. Если молящийся, например, в храме не может думать только о Боге, если стоящие возле него отвлекают его внимание и он, вместо стремления к Богу, начинает думать о житейских делах, то лучше ему молиться где-нибудь в одиночестве. Если нельзя молиться в своей комнате, молись в поле, в лесу, в дороге, на улице, вообще там, где никто не мешает тебе, где ничто не отвлекает тебя от Бога. Молись чаще, чаще мысленно беседуй с Богом, беседуй так, чтобы люди и не замечали этого.

По мнению Августина, комната, о которой говорит Христос, есть человеческое сердце, дверь — чувственный вход, через который проникают беспорядочные и нечистые житейские мысли, дверь, в которую всегда стучится искуситель, а находя ее затворенной и для него запертой, уходит и оставляет нас.

Ту же мысль высказывает и Амвросий Медиоланский: «Вот комната молитвы, которую ты всегда имеешь с собой; в эту комнату преимущественно должно уединяться, хотя бы мы находились и между людьми».«Если и в комнату войдешь (говорит Златоуст) и затворишь за собой двери, а сделаешь это напоказ, то и затворенные двери не принесут тебе никакой пользы. Спаситель желает, чтобы ты прежде, чем затворить двери комнаты, изгнал из себя тщеславие и заключил двери сердца твоего. Из глубины сердца твоего извлеки глас, сделай молитву твою тайной».В одной из дальнейших бесед Своих Иисус привел образцы молитв — тщеславной и сердечной: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне, грешнику! (Лк. 18, 10—13).Воспрещение просить в молитве лишнегоПредостерегая от тщеславной молитвы лицемерных фарисеев, Христос предостерег Своих учеников и от подражания язычникам: А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него (Мф. 6, 7—8).Молясь, не говорите лишнего. А что такое лишнее в молитве? На этот вопрос отвечает Сам Иисус Христос в той же Нагорной проповеди: не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 31—33). Смысл этих слов, в связи с прежде сказанными, таков: назначение человека — достигнуть вечной жизни в Царстве Небесном; средство к достижению этой цели — исполнение воли Божией, правды Его в этой земной жизни, в Царстве Божием. Следовательно, главнейшая забота человека должна заключаться в отыскании возможности, путем исполнения воли Божией, вступить здесь в Царство Божие, сделаться достойным членом его, и тем открыть себе вход и в Царство Небесное. На этом он должен сосредоточить все свои мысли, сообразно этому во всем поступать и об этом молиться; все же не относящееся к этому, все земное, временное, как-то: пища, питье, одежда и прочее, все это — лишнее; лишнее не для человека, ибо он не может жить без пищи, питья, одежды, но лишнее для молитвы; лишнее потому, что человеку, ищущему прежде всего Царства Божия и правды Его, все это будет дано Богом и без прошения его, ибо Отец его Небесный знает, что он во всем этом имеет нужду.Однако моление об этом лишнем не безусловно воспрещено. Научив нас молиться о хлебе насущном, Христос тем самым признал не подлежащим осуждению моление о даровании нам, в мере действительной необходимости, и благ земных; но это моление не должно заслонять собой искания Царства Божия и правды Его.