3. Затем он продолжает: "и вкусивших дара небесного", т.е., оставления грехов, "соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия", - здесь он говорит об учении, - "и сил будущего века". Какие силы разумеет он? Или (силы) творить чудеса, или залог Духа. "И отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются [Ему]". "Обновлять" - говорит, - "покаянием", т.е. через покаяние. Что это? Неужели отвергается покаяние? Нет, не покаяние, совсем нет, но вторичное обновление купелью (крещения). Он, сказав: "Ибо невозможно… обновлять покаянием", не остановился, но после слова: "невозможно", присовокупил: "снова распинают в себе Сына Божия… опять обновлять", т.е. делать новыми, а новыми делает только купель: "обновляется", - сказано, - "подобно орлу, юность твоя" (Пс. 102:5).

Действие же покаяния состоит в том, что оно соделавшихся новыми и потом чрез грехи опять обветшавших избавляет от этой ветхости и возвращает в состояние обновления; но в прежнюю светлость возвести уже не может, потому что там (в крещении) все было делом благодати. "Когда они снова распинают в себе", - говорит, - "Сына Божия и ругаются [Ему]". Смысл слов его следующий: крещение есть крест, потому что "ветхий наш человек распят с Ним" (Рим. 6:6); и еще: "мы соединены с Ним подобием смерти Его"; и еще: "мы погреблись с Ним крещением в смерть" (Рим. 6:5,4). Как невозможно в другой раз распять Христа, потому что это значило бы выставить его на поругание, так невозможно и креститься вторично. Если "смерть уже не имеет над Ним власти" (Рим. 6:9), если Он воскрес, через воскресение сделавшись победителем смерти, если Он смертию смерть попрал, то снова распинать Его значить - все прежнее представлять басней и позором. А кто крестится вторично, тот, действительно, опять распинает Его. Что же значит: "снова распинают"? Опять снова пригвождающих Его ко кресту. Как Христос умер на кресте, так и мы умираем в крещении, умираем не плотью, но для греха. Смотри: там смерть, и здесь смерть; Он умер плотью, а мы умираем для греха. В крещении ветхий наш человек погребается и возстаёт новый, сообразный подобию смерти Его. Таким образом, если необходимо опять креститься, то необходимо, чтобы этот (новый человек) опять умер, потому что крещение есть не иное что, как смерть погружаемого и восстание нового. И хорошо (апостол) сказал: "снова распинают в себе", потому что делающий это поступает как бы забывая о прежней благодати, и располагает жизнь свою безпечно, как бы надеясь на вторичное крещение. Потому надобно быть внимательным и осторожным. Что значит: "вкусивших дара небесного"? Значит: получивших отпущение грехов, потому что даровать такую благодать свойственно одному Богу, и эта благодать есть всецело благодать. "Оставаться ли нам в грехе, чтобы умножилась благодать? Никак" (Рим. 6:1). Если мы всегда будем надеяться на спасение благодатно, то никогда не сделаемся добродетельными; где одна только благодать, там мы можем предаться безпечности. Если бы мы знали, что грехи наши снова могут быть омыты (крещением), то разве перестали бы грешить? Не думаю. Много даров разумеет здесь (апостол); а какие, послушай. Ты удостоился, говорит он, столь великого прощения, ты, который сидел во тьме, быль неприятелем, врагом, отверженным, богопротивным, погибшим; будучи таким, ты вдруг просветился, сподобился Духа, дара небесного, усыновления, царства небесного, таин неизреченных и других благ, и после того не сделался лучшим, и потому, будучи достоин погибели и между тем получив спасение и честь, точно совершивши дела великие, как ты можешь креститься снова? Двумя доказательствами он подтверждает невозможность этого дела, и сильнейшее из них поставляет после: первое состоит в том, что удостоившийся таких благ и предавший все дарованное ему недостоин снова получить обновление; второе в том, что невозможно снова распять (Сына Божия), - потому что это значило бы подвергать Его поруганию. Итак нет, отнюдь нет второй купели крещения. Если бы она была, то была бы и третья, и четвертая, и последующая всегда уничтожала бы предыдущую, а ее опять другая, и так далее до безконечности. Сказав: "и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века", (апостол) не раскрывает всего этого, но только намекает, и как бы так говорит: жить подобно ангелам, не нуждаться ни в чём здешнем, быть уверенным, что усыновление (Богу) доставляет нам будущие блага, надеяться войти в неприступное святилище, - всему этому научает Дух. Что означает: "и сил будущего века"? Означает жизнь вечную, состояние ангельское. Залог этого мы уже получили от Духа чрез веру. Скажи же мне: если бы ты был введен в царские чертоги и если бы все, там находящееся, было тебе вверено, а ты потом растратил бы все, то могло ли бы оно быть вверено тебе снова?

4. Итак что же, нет, скажете, покаяния? Есть покаяние, но нет вторичного крещения. Покаяние имеет великую силу; оно может человека, сильно погрузившегося во грехи, если он захочет, освободить от бремени грехов и, когда он находится в опасности, поставить в безопасности, хотя бы он достиг самой глубины зла. Это можно видеть из многих мест (Писания). "Разве, упав, не встают", - говорит (пророк), - "и, совратившись с дороги, не возвращаются" (Иеp, 8:4)? Оно может, если мы захотим, опять изобразить в нас Христа; послушай, в самом деле, что говорит Павел: "Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!" (Гал. 4:19); только мы должны приступить к покаянию. Посмотри на человеколюбие Божие: нас следовало бы покарать всеми родами наказания еще с самого начала за то, что, приняв закон естественный и получив тысячи благ, мы не познали Владыки и вели жизнь нечистую; но Он не только не наказал нас, а еще даровал нам безчисленные блага, как будто бы мы совершили великие подвиги.

Мы опять отпали, но Он и после того не наказывает нас, а даровал врачество покаяния, которое может уничтожить и изгладить все грехи наши, только если мы знаем, в чем состоит это врачество и как им нужно пользоваться. В чем же состоят врачество покаяния и как оно употребляется? Во-первых, (оно состоит) из сознания своих грехов и исповедания их. " Но я открыл Тебе грех мой", - говорит (пророк), - "и не скрыл беззакония моего"; и еще: "я сказал: "исповедаю Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего" (Пс. 31:5); и еще: "припомни Мне; станем судиться; говори ты, чтоб оправдаться" (Ис. 43:26); и еще: "праведный самого себя обвиняет в первых словах" (Притч. 18:17). Во-вторых, (покаяние состоит) из великого смиренномудрия; оно есть как бы золотая цепь, которая, если взять ее за начало, следует вся. Так точно, если ты будешь исповедывать грехи, как должно исповедывать, то душа смирится, потому что совесть, терзая ее, делает смиренною. Со смиренномудрием должно соединять и нечто другое, чтобы оно было таково, о каком молился блаженный Давид, когда говорил: "Сердце чистое сотвори во мне, Боже" (Пс. 50:12); и еще: "сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже" (Пс. 50:19). Сокрушенное сердце не возмущается, не оскорбляет, но всегда готово терпеть страдания, а само не восстает. В том и состоит сокрушение сердца, когда оно, хотя само бывает оскорбляемо, хотя терпит зло, остается спокойным и не возбуждается к мщению. После смиренномудрия нужны напряженные молитвы и обильные слезы днем и ночью. "Каждую ночь омываю", - говорит (пророк), - "ложе мое, слезами моими омочаю постель мою" (Пс. 6:7); и еще: "Я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами" (Пс. 101:10). А после столь усильных молитв нужно великое милосердие. Оно в особенности делает сильным врачество покаяния. Как во врачебных средствах хотя лекарство содержит в себе много трав, но главную - одну, так и в покаянии подобною многоцелебной травою бывает милосердие, и даже от него зависит все. Послушай, что говорить божественное Писание: "Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас чисто" (Лук. 11:41); и еще: "искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным" (Дан. 4:24); и еще: "Вода угасит пламень огня, и милостыня очистит грехи" (Сир. 4:30). Далее, (нужно) не гневаться, не злопамятствовать и прощать всем грехи их: "Человек питает гнев к человеку", - говорит (Премудрый), - "а у Господа просит прощения" (Сир. 29:3). "Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный" (Mат. 6:14). Также (нужно) отклонять братию от заблуждений: "обратившись", - говорит (Господь), - "утверди братьев твоих", чтобы отпущены были тебе грехи твои (Лук. 22:32). Еще (нужно) искреннее обращение с священниками: "и если он",- сказано, - "соделал грехи, простятся ему" (Иак. 5:15); (Нужно) защищать обижаемых, не гневаться, переносить все кротко.

Как вошедший в дверь уже находится внутри, так точно и помышляющий о собственных согрешениях. Кто ежедневно помышляет о них, тот непременно достигнет и до их исцеления; а кто только говорит: я грешен, но не представляет себе грехов своих порознь и не говорит: в том-то и в том-то я согрешил, - тот никогда не перестанет грешить, часто будет исповедываться, но никогда не будет думать о своём исправлении. Нужно только начать, а все прочее непременно последует затем, если только будет сделан приступ: во всём трудны начало и приступ. Итак, положим это (основание), и все будет легко и удобно.

Начнем же покаяние, увещеваю вас, один с усильных молитв, другой с обильных слёз, третий с сокрушения; и последнее ведь, как оно ни мало, не безполезно: "Я видел пути его", - говорит (Господь), - "и исцелю его, и буду водить его и утешать его" (Иса. 57:17-8). Всё же вообще (начнем) с милосердия, с оставления ближним согрешений их, с забвения обид, с воздержания от злопамятства и мстительности, смиряя таким образом души свои. Если бы мы постоянно вспоминали о грехах своих, то ничто из предметов внешних не могло бы возбудить в нас гордость, ни богатство, ни могущество, ни власть, ни слава; когда бы даже мы сидели на царском седалище, и тогда плакали бы горько. Блаженный Давид был царь, и однако говорил: "Каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою" (Пс. 6:7); ни багряница, ни диадема нисколько не причиняли ему вреда и не возбуждали в нём гордости, потому что он сознавал, что он человек; он имел сердце сокрушенное, а потому и плакал. Что такое дела человеческие? Пепел и пыль, прах пред лицем ветра, дым и тень, листья и цвет, уносимые ветром, сон, мечта и басня, пустое колебание воздуха, легко возбуждаемое, перо возметаемое, течение непостоянное, и всё, что только может быть еще ничтожнее этого. Отчего же, скажи мне, ты много думаешь о себе? Какое звание ты считаешь великим? Не консула ли? Многие, действительно, не знают ничего выше этого звания. Но и тот, кто не консул, нисколько не хуже того, кто был в таком блестящем многославном звании; тот и другой имеют одинаковое достоинство, тот и другой одинаково прекратят существование спустя немного времени. Когда же тот был консулом, скажи мне, сколько времени? Два дня? Это бывает и во сне. Но здесь, скажешь, сон. Что же? Разве то, что бывает днем, не сон? Почему же, скажи мне, не можем назвать этого сном? Как сновидения, по наступлении дня, оказываются недействительными, так и совершающееся днём становится недействительным по наступлении ночи. Ночь и день продолжаются одинаково, и равно разделили между собою все время. Потому, как днём никто не восхищается тем, что было с ним ночью, так и ночью невозможно восхищаться тем, что бывает днём. Ты был консулом? И я был; только ты - днём, а я - ночью. Но что в том? Ты через это не имеешь ничего больше меня, если только не считать преимуществом название консула и удовольствие, заключающееся в одних словах. Выражу это яснее: если, например, я скажу: такой-то консул, и припишу ему это название, то как только оно сказано, уже не прошло ли? Таково и всё. Консул явился, и уже нет его. Но положим, что он был консулом год, два, три, четыре года: были ли консулы, которые консульствовали по десяти лет? Нет. Не таков Павел: он был всегда славен при жизни, не день, не два, не десять, не двадцать, не тридцать дней, и не десять лет, не двадцать и не тридцать; но и по смерти его вот уже прошло четыреста лет, а он и теперь еще славен, и даже гораздо славнее: нежели при жизни. И это еще на земле; а славу - святых на небе кто может изобразить словом? Потому, увещеваю вас, будем искать этой славы, стремиться к ней, чтобы достигнуть её, потому что эта слава - истинная слава; а от всего житейского будем удаляться, чтобы нам получить благодать и милость во Христе Иисусе, Господе нашем, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь и поклонение, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 10 "Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая терния и волчцы негодна и близка к проклятию, которого конец - сожжение" (Евр. 6:7-8).1. Со страхом мы должны слушать слово Божие, со страхом и великим трепетом: "Служите", - говорит Псалмопевец), " Господу со страхом и радуйтесь с трепетом" (Пс. 2:11). Если же самая радость наша и веселье должны быть с трепетом, то когда говорится что-нибудь страшное, каково (сказанное) теперь, какого не заслуживаем мы наказания, если без трепета слушаем сказанное? Показав, что отпавших невозможно крестить вторично и что им невозможно опять через купель (крещения) получить отпущение (грехов), и объяснив, как это страшно, (апостол) продолжает: "Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая терния и волчцы негодна и близка к проклятию, которого конец - сожжение". Устрашимся же, возлюбленные! Не Павлова это угроза, не человеческие это слова; это - Духа Святаго, Христа, глаголавшаго в Павле. Кто чист от этих терний? Если бы даже мы были чистыми, то и тогда нам следовало бы не оставаться спокойными, а страшиться и трепетать, как бы в нас не выросли терния; а если мы все всецело состоим из терний и волчцов, то, скажи мне, как мы можем оставаться спокойными и безпечными? Что делает нас безпечными? Если думающий, что он стоит, должен бояться, чтобы не упасть, - "кто думает, что он стоит", - сказано, - "берегись, чтобы не упасть" (1 Кор. 10:12), - то падший сколько должен заботиться, чтобы востать? Если Павел боялся, "дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (1 Кор. 9:27), если он, столь достойный, боялся сделаться недостойным, то мы, уже сделавшиеся недостойными, какое будем иметь оправдание и прощение, не имея никакого страха, но исполняя христианские обязанности, как бы какой обычай, и только для вида? Устрашимся же, возлюбленные! "Ибо открывается гнев Божий с неба" (Рим. 1:18). Устрашимся, потому что он открывается не только на "нечестие", но и на всякую "неправду", малую и великую. Вместе с тем (апостол) указывает и на человеколюбие Божие; а дождем он называет учениe, и что выше он говорил в словах: "Ибо, [судя] по времени, вам надлежало быть учителями", то же говорит и здесь. И во многих местах Писание называет учение дождем: "и повелю облакам не проливать на него дождя", - говорит (Господь) о винограднике (Ис. 5:6); а в другом месте то же называется гладом хлеба и жаждою воды (Амос. 8:11); и еще: "поток Божий полон воды" (Пс. 64:10). "Земля", - говорит, "пившая многократно сходящий на нее дождь". Здесь он выражает, что и принимали и пили слово его, и часто удостаивались слышать его, но не получили от того пользы. Если бы, говорит, ты не была возделана, если бы не получала дождей, то зло не было бы столь велико, потому что "Если бы Я не пришел", - говорит (Христос), - "и не говорил им, то не имели бы греха" (Иоан. 15:22); если же ты часто пила и принимала, то почему вместо плодов ты произрастила нечто другое? "Ожидал", - говорит (Господь), - "что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды " (Иc. 5:4). Видишь ли, что Писание везде тернием называет грехи? И Давид говорит: "я сделался страдальцем, когда вонзился в меня терн" (Пс. 31:4). (Терн) не просто входит, а вонзается; и хотя бы его осталось немного, но если он не весь будет выдернуть, то и самая малая часть его производит боль так же, как и (весь) терн. Но что я говорю: немного? Даже после того, как он будет выдернут, в ране долго еще остается боль. Потому нужно долго лечить и пользовать, чтобы освободиться от её совершенно; недостаточно только исторгнуть грех, а нужно излечить и пораженное место. Боюсь, чтобы не относились к нам более, нежели к другим, слова (апостола): "Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь"; мы ведь постоянно пьём, постоянно слушаем, но тотчас же, как только восходить солнце, теряем влагу, и потому произращаем тернии. Какие же это терния? Послушаем Христа, который говорит: "забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно" (Mат. 13:22). "Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный".2. Нет ничего столь благопотребного, как чистота жизни, ничего столь прекрасного, как благоустроенная жизнь, ничего столь вожделенного, как добродетель. "И произращающая", - говорит, - "злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога". Здесь он внушает, что Бог есть виновник всего, и некоторым образом обличает язычников, которые приписывали произращение плодов силе земли. Не руки земледельца, говорит, возбуждают землю к принесению плодов, но повеление Божие; потому и выражается так: "получает благословение от Бога". И смотри: о терниях он не сказал: рождающая "терния и волчцы", не употребил такого одобрительного выражения, - но что? – "производящая терния и волчцы", - как бы так: извергающая, выбрасывающая. "Негодна и близка к проклятию". О, какое утешение заключается в этих словах! "Близка", - говорит, - "к проклятию", а не сказал: проклята; т.е. еще не подверглась проклятию, а только близка к нему, но может быть и далека от него. И не только этими словами он утешает, но и следующими; не сказал: она непотребна, близка к проклятию и будет сожжена, - но что? "которого конец - сожжение"; выражает, что если она до конца останется такою, то потерпит и это. Следовательно, если мы исторгнем и сожжем терние, то сможем получить многие блага, сделаться благопотребными и удостоиться благословения. Справедливо называет грех тернием в словах: "производящая терния и волчцы", потому что (грех), если крепко станешь держаться его, вонзается и колет, и даже на вид бывает безобразен. Итак, укорив их достаточно, устрашив и обличив, (апостол) потом утешает, чтобы не поразить их слишком много и чтобы они не сделались безпечными, потому что человек ленивый, когда его (слишком много) наказывают, делается еще более ленивым. Потому (апостол) и не за все одобряет их, чтобы они не возгордились, и не за все укоряет, чтобы не сделать их более безпечными, но сказав немного укоризны, в дальнейших словах предлагает великое утешение, чтобы таким образом достигнуть своей цели. Что же он говорить? "Впрочем о вас, возлюбленные, мы надеемся, что вы в лучшем [состоянии] и держитесь спасения, хотя и говорим так" (Евр.6:9), т.е., говорим это не потому, чтобы мы отчаялись в вас или считали вас исполненными терний, а потому, что боимся, как бы не случилось этого; лучше внушить вам страх словами, нежели на деле испытывать скорбь. Это особенно и показывает мудрость Павла. Он не сказал: думаем, предполагаем, ожидаем, уповаем, - но что? "Надеемся". Так и в послании к Галатам он говорит: "Я уверен о вас в Господе, что вы не будете мыслить иначе" (Гал. 5:10); не сказал: разумеете, но: "не будете мыслить иначе", так как (галатийцы) были тогда весьма достойны осуждения и (апостол) не мог хвалить их за дела настоящие, то хвалит за будущие: "не будете", - говорит, - "мыслить иначе". А здесь он хвалит (евреев) за дела настоящие: "надеемся, что вы в лучшем [состоянии] и держитесь спасения, хотя и говорим так". Но так как за дела настоящие он не мог хвалить их много, то заимствует утешение от дел прошедших и говорит: "Ибо не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви, которую вы оказали во имя Его, послужив и служа святым" (Евр. 6:10). О, как он ободрил и укрепил души их, вспомнив о прежних делах и представив необходимость надеяться, что Бог не забыл (их подвигов)! Подлинно, кто не убежден в правосудии Божием и в том, что Он воздаст каждому по заслугам настоящей жизни, тот неизбежно грешит и говорит, что Бог неправеден. Потому он и внушил им необходимость вполне надеяться на будущее воздаяние. Кто отчаивается в настоящем и падает духом, того можно ободрить будущим. Так и в послании к Галатам (Павел) говорит: "Вы шли хорошо: кто остановил вас, чтобы вы не покорялись истине" (Гал. 5:7)? и еще: "Столь многое потерпели вы неужели без пользы? О, если бы только без пользы!" (Гал. 3:4); и как здесь с обличением он соединяет одобрение, когда говорит: "Ибо, [судя] по времени, вам надлежало быть учителями" (Евр. 5:12), так и там: "так скоро переходите к иному благовествованию" (Гал. 1:6). С укоризною (высказывается) и похвала, - потому что мы удивляемся тогда когда падаёт что-нибудь великое. Видишь ли, как в самом обличении и обвинении скрывается похвала? И не от себя только одного он говорит это, но от лица всех; не сказал: надеюсь, но: "надеемся, что вы в лучшем [состоянии]", т.е. лучшего. Здесь он говорит или об их жизни, или о воздаянии. Сказав выше: "негодна и близка к проклятию, которого конец – сожжение", потом, чтобы они не подумали, что он говорит это об них, тотчас же присовокупляет: "не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви", и тем выражает, что не об них он говорит – "хотя и говорим так". Если же не об нас говоришь, то для чего касаешься, называя ленивыми, и внушаешь страх, напоминая о терниях? "Желаем же", - говорит он, - "чтобы каждый из вас, для совершенной уверенности в надежде, оказывал такую же ревность до конца, дабы вы не обленились, но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования" (Евр. 6:11-12).3. "Желаем", говорит; следовательно, не на словах только хотим этого. Но чего, скажи, ты желаешь? Желаем, чтобы вы были добродетельными, - не осуждая вас за прежнее, а опасаясь за будущее. Не сказал также: осуждая не за прошедшее, а за настоящее, так как вы развратились и сделались безпечными. Но смотри, как кротко он выразил это, и не произнес, укоризны. Что же говорит он? "Желаем же, чтобы каждый из вас, для совершенной уверенности в надежде, оказывал такую же ревность до конца". Удивительна Павлова мудрость: он не высказывает прямо, что они ослабили, что они пали, - потому что сказать: "желаем же, чтобы каждый из вас", - значит сказать: желаю, чтобы ты был тщателен всегда, чтобы, каков ты быль прежде, таким был и теперь и на будущее время; этим он делает свое обличение более кротким и удобоприемлемым. Не сказал также: хочу, что показывало бы учительскую власть, но говорит: "желаем", употребляя выражение, показывающее отеческую любовь и означающее больше, нежели: хочу, и. как бы так говорит: простите, если мы скажем что-нибудь неприятное. "Желаем же, чтобы каждый из вас, для совершенной уверенности в надежде, оказывал такую же ревность до конца". Что это значить? Надежда, говорит, переносит, она подкрепляет; не ослабевайте же и не отчаивайтесь, чтобы надежда ваша не оказалась лишнею; кто делает добро, тот и надеется на добро, и никогда не отчаивается. "Дабы вы не обленились" - еще только – да не будете, хотя выше он сказал: "вы сделались неспособны слушать" (Евр. 5:11). Но заметь, там он указал только на неспособность слушать, а здесь хотя употребляет подобное выражение, все же намекает на нечто другое: вместо того, чтобы сказать: не оставайтесь ленивыми, он сказал: "дабы вы не обленились". Опять виновность их отодвигает на будущее время, говоря: "дабы вы не обленились"; а так как будущее время еще не существует, то мы и не можем быть виновными. Тот, кого, как ленивого, убеждают быть старательным в настоящее время, может сделаться еще более ленивым; но не то бывает с тем, кого (убеждают исправиться) на будущее время. "Желаем же", - говорит, - "чтобы каждый из вас". Великая любовь! (Павел) равно печется о великих и малых, о всех помнит, никого не презирает, но одинаковое оказывает попечение о каждом и всем отдает равную честь; этим он еще более располагает принять слова его, несмотря на их строгость. "Дабы вы не обленились", говорит. Как бездействие вредит телу, так и неупражнение в добре делает душу безпечною и слабою. "Но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования". Кто эти (наследники), он объясняет далее. Наперед он сказал: подражайте прежним вашим добрым делам; а потом, чтобы они не спросили: каким? - он указывает на праотца (Авраама), представляя примеры добрых дел в собственных их делах, а в доказательство того, что они не забыты, пример праотца. Это он делает для того, чтобы они не говорили, что они, как недостойные, забыты и оставлены, но знали, что проводить жизнь среди искушений есть удел особенно доблестных людей, и что Бог всегда так поступал с мужами дивными и великими. Нужно, говорит, переносить все с долготерпением, потому что это и значить веровать. Если бы я сказал: вот я даю тебе, и ты тотчас же получил бы, то чему тебе и веровать? Здесь не было бы места твоей вере, но я предупреждаю и даю по обещанию. Если же я скажу: вот я даю тебе, но дам через сто лет, и ты не будешь отчаиваться, то, значит, ты считаешь меня достойным веры и имеешь обо мне надлежащее мнение. Видишь ли, что неверие часто происходит не только от безнадежности, но и от малодушия и нетерпения, а не зависит от обещавшего? "Не неправеден Бог", - говорит, - "чтобы забыл дело ваше и труд любви, которую вы оказали во имя Его, послужив и служа святым". Важное дает он о них свидетельство, указывая не только на дела их, но и на дела усердные, подобно как он говорит и в другом месте: "и не только то, чего мы надеялись, но они отдали самих себя, во-первых, Господу, [потом] и нам" (2 Кор. 8:5). "Оказали во имя Его, послужив и служа святым". Смотри, как он опять утешает их, прибавляя: "послужив и служа"; еще и теперь вы служите, говорит он, ободряя их и внушая, что они делали это не для людей, но для Бога. "Оказали", - говорит, не просто для святых, но для Бога; это именно означают слова: "во имя Его", в которых он как бы так говорит: вы делали все во имя Его. Потому Тот, кто принял от вас такое усердие и любовь, никогда не презрит вас и не забудет.4. Слыша это, будем служит святым, увещеваю вас. А свят всякий верующий, потому самому, что он верующий; хотя бы он был мирянин, он свят. "Ибо", - говорит (алостол), - "неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим" (1 Кор. 7:14). Видишь: вера доставляет освящение. Если мы увидим и мирянина в нечестии, подадим руку помощи. Не о тех только мы должны заботиться, которые живут в горах; они, конечно, святы и по жизни и по вере, но и те святы по вере, а многие из них и по жизни. Не (будем поступать так, что), когда увидим монаха в темнице, то пойдем к нему, а когда мирянина, то не пойдем; и последний тоже свят, и тоже брат наш. Но что, скажешь, если он нечист и порочен? Послушай, что говорит Христос: "Не судите, да не судимы будете" (Mат. 7:1). Ты делай для Бога. Но что я говорю? Хотя бы даже язычника мы увидели в несчастии, и ему надобно оказать добро, и вообще всякому человеку, находящемуся в несчастных обстоятельствах, тем более верующему мирянину. Послушай, что заповедует Павел: "будем делать добро всем, а наипаче своим по вере" (Гал. 6:10). Я не понимаю, откуда взялось (противное мнение) и каким образом усилился у нас (противный) обычай.А чтобы ты убедился в этом, послушай, что говорит Христос в следующей притчи. "Некоторый человек", - говорит Он, - "шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам…". Те избивши его, оставили на дороге полумёртвого. По случаю один левит шёл тою дорогою и, увидев его, прошёл мимо; так же поступил и некоторый священник, - прошёл мимо. Но после них шел один самарянин и оказал великое сострадание к нему: обвязал его раны, возлил на них масло, посадил его на осла, привез в гостиницу и сказал её содержателю: позаботься о нем и, - заметь великую любовь, - если что более издержишь, я отдам тебе. Затем (Христос) спросил: " Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?" И когда законник отвечал: "оказавший ему милость", тогда Он сказал: "иди, и ты поступай так же" (Лук. 10:30 - 37). Заметь эту сказанную (Господом) притчу; не сказал Он, что иудей самарянину, но что самарянин оказал такое милосердие. Отсюда мы научаемся, что должно заботиться о всех равно, а не присным только по вере делать добро, о других же не думать. Так и ты, когда увидишь кого-нибудь страждущим, не изследуй о нем ничего; он имеет право на помощь уже потому, что страждет. Если ты помогаешь ослу, когда видишь, что он издыхает, и не спрашиваешь, чей он, то тем более не должно спрашивать о человеке, чей он; он Божий, хотя бы он был язычник, хотя бы иудей. Если он и неверный, но нуждается в помощи. Если бы тебе дозволено было изследовать и судить, то ты мог бы говорить это; но теперь самое несчастие не дозволяет тебе делать изследования. Если не должно судить здоровых и изследовать чужие дела, то тем более страждущих. Иначе что (будет)? Разве ты видел его счастливым, благоденствующим, что говоришь, будто он зол и порочен? Он страждет; если же ты видишь его страждущим, то не говори, что он порочен. Когда мы видим человека благоденствующего, тогда, пожалуй, можем сказать это об нём; но когда видим человека страждущего и нуждающегося в помощи, то не следует говорить, что он порочен; это - знак жестокости, безчеловечия и высокомерия. Кто, скажи мне, был беззаконнее иудеев? Бог наказывал их, и наказывал справедливо, весьма справедливо; однако же к тем, которые сострадали им, Он благоволил, а тех, которые радовались их несчастью, наказывал. "И не болезнуете", - говорит (пророк), - "о бедствии Иосифа" (Амос. 6:6). И в другом месте говорится: "Спасай взятых на смерть" (Притч. 24:11). He сказано: разведай, и узнай, кто они, хотя по большей части отводимые на смерть бывают порочны, hq сказано просто: "спасай", кто бы они ни были. В этом особенно и состоит милосердие. Кто благодетельствует другу, тот, без сомнения, делает это не для Бога; а кто - человеку незнакомому, тот делает исключительно для Бога. (Премудрый) говорит: не щади денег и, хотя бы все пришлось издержать, отдай; а мы, видя изнуряемых, мучимых, претерпевающих страдания, жесточе тысячи смертей, и часто несправедливо, жалеем денег и не жалеем братий; бережем бездушное и не думаем о души. Между тем Павел повелевает "с кротостью наставлять противников, не даст ли им Бог покаяния к познанию истины, чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю" (2 Тим. 2:25 - 26). "Не даст ли", - говорит: видишь ли, какого долготерпения исполнены слова его? Будем же и мы подражать ему и не считать никого безнадежным. Рыболовы, ввергая сети в море, часто ничего не вытаскивают, но бросив в последний раз, получают все. Так и мы не отчаиваемся, но надеемся, что вы вдруг явите нам зрелые плоды. И земледелец, посеяв семена, терпит один день и другой, и долго ожидает, а потом вдруг видит везде в проросшие плоды. Это, надеемся, будет и с вами, благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисусa Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.