Богослужение Апостольского времени (II, 42-47)

Ф. Смирнова, ныне Еп. Христофора.

Как скоро после сошествия Св. Духа и следовавшей затем проповеди апостола Петра возникло первое христианское общество крещенных верующих, имеющих одно сердце и одну душу, в сознании их общения со Христом и между собою через союз одного духа, одной веры и одного крещения, общество это естественно должно было открыться и внешним образом в своей жизни. Эту жизнь общества в ее первоначальной свежести, в единстве и полноте веры и любви, изображает нам книга Деяний, в непосредственной связи с событием Пятидесятницы и крещения трех тысяч иудеев — в гл.2, 42-47 и особенно в ст. 42. И они постоянно пребывали в учении Апостолов (τη διδαχή των αποστόλων), в общении (τη κοινωνία), в преломлении хлеба (τη κλάσει του άρτου) и в молитвах (ταίς προσευχαίς).

Некоторые ученые хотят видеть в этом стихе нарочитое описание богослужения первобытного христианского общества и относить к нему исключительно, как, между прочим, Мосгейм и Ольсгаузен. Но против этого говорит уже перечисляемое в стихе между другими явлениями κοινωνία, которое не составляет и не может составлять какой-нибудь особой части богослужения, и потом то обстоятельство, что в 46 стихе снова говорится о богослужении.

Вообще, в основании мнения названных ученых лежит такое разделение общественной жизни и общественного богослужения, от которого еще далеко было только что зарождавшееся общество христианское.

Скорее, согласно с Гарнаком, нужно признать, что во всем отделе книги Деяний от 42 до 47 стиха (2-й главы) Лука изображает общинную жизнь первых христиан в ее главных отношениях: так, в 43 стихе он указывает на деятельность Апостолов, в 44 и 45 говорит о взаимном общении всех членов общества, выражающемся в деятельной и самоотверженной любви братской, и в 46 — о богослужении.

Христианская жизнь первоначального общества представляется таким образом, как продолжительное или постоянное общественное богослужение, и в этом смысле рассматриваемый стих (42) может и должен быть относим и к богослужению. На основании этого стиха, но лишь в связи с дополняющими его следующими стихами, можно составить приблизительное понятие об основных частях и свойствах первоначального богослужения Иерусалимского общества.При этом нужно остерегаться, однако, рассматривать это бесформенное и семейное, почти не выделяющееся от обыденного образа жизни верующих, первобытное богослужение; как самостоятельный институт, правильно организованный и получивший определенную форму. Правда, с самого начала уже дают себя заметить главные составные части христианского богослужения; но они не успели еще выделиться из общей связи жизни юного общества, в которой все отдельные нити переплетаются между собой; богослужение является непосредственным выражением общественного духа, и, по мере потребности веры, является то отдельно, то в связи с общей жизнью. Несомненно во всяком случае, что в самом начале христианской общественной жизни даны зародыши позднейшего чина общественного богослужения, даже различных видов его.1) При чтении 42-го стиха мы замечаем прежде всего существующее в первобытном христианском обществе различие, даже некоторую противоположность между апостолами и верующими. Первые — руководители и учители, последние — ученики. «Они (верующие) постоянно пребывали в учении апостолов» (τη διδαχή των άποσρόλων). Такое отношение между апостолами и обществом установилось естественно, само собою, независимо от сознания апостолами своего авторитета и своих прав, в силу религиозной и нравственной зависимости общества. Апостольской проповеди общество обязано своим происхождением; оно должно было поэтому постоянно находиться под руководством апостолов, пребывать в учении их, или иначе — оно должно было созидаться на основании апостолов: оно не могло ни продолжать своего существования, ни распространяться, не утверждаясь непоколебимо на этом основании. Этот принцип свободно подчиненного отношения общества к апостолам должен был высказаться прежде всего в богослужебной жизни, в частности в учении. Последнее, сообразно с назначением общества, должно было принять двоякое направление — внешнее (экстенсивное), через исполнение миссионерского призвания общества среди Израиля посредством открытого исповедания веры Христовой, и внутреннее (интенсивное), через взаимное назидание в частных собраниях. То и другое назначение исполняли преимущественно сами апостолы, открыто проповедуя Иисуса Христа людям и, согласно Его заповеди, уча соблюдать то, что Он заповедал им. Служение Слову апостолы считали своим первым долгом (Деян. 6, 4), но не присвояли себе исключительно. Рядом с апостолами, правом общественного слова пользовались уже и другие, как напр., диакон Стефан, который избран был лишь на экономическую общественную должность, но, исполненный силы и духа, проповедовал Христа и открыто вел спор с представителями синагог. И апостолы не лишали этого права никого, хотя апостол Иаков предостерегает от учительства тех, кои пользовались этим правом непризванно, из одного тщеславия, и вообще советует благоразумно пользоваться Даром слова; право на общественное учительство, по апостолу, дает внутреннее достоинство человека, мудрость и добрая жизнь (Иак.3). Со временем, при поставлении пресвитеров, к обязанностям их относили не только надзор, но и учительскую деятельность, как справедливо заключает Pome на основании 7 и 17 стихов 13 главы Послания к Евреям.Так как с одной стороны «учение апостолов», как видно из их писаний, непосредственно примыкало к священным писаниям Ветхого Завета, особенно к пророческим частям их, и так как с другой стороны новое общество состояло из иудеев и даже не порвало своей связи с храмом и синагогой (Деян.3, 46), то естественно думать, что в богослужении иерусалимских христиан удержано 6ыло обычное употребление библейских чтений, которые предполагали апостольское учение и с которыми, по всей вероятности, стояло в непосредственной связи, так что пророки, наряду с апостолами, являлись учителями общества, и идея единства двух заветов фактически осуществлялась в богослужении.Было бы несправедливо, конечно, думать, что оба эти элемента богослужения — учение и чтение писаний были расположены в известном порядке или системе и были приурочены к известным лицам, как теперь. Чтение и учение сливались еще как бы в один акт и являлись в форме непринужденной семейной беседы членов общества, в которой предпочтительно перед другими принимали участие лица более способные, обладающие благодатными дарами, под председательством и руководством апостолов. На это указывает и древнейшее название этой части богослужения: ομιλία.2) Другое выражение в нашем стихе: общение (κοινωνία), по самой общности и неопределенности приводило в затруднение ученых, особенно тех, которые стих этот относят исключительно к богослужению, и подало повод к разным мнениям и предположениям. Стихи 44 и 45, равно как соподчиненное положение «κοινωνία в отношении к διδαχή и «?κλάσις του άρτου» дают возможность определить настоящий смысл его. Оно означает взаимное братское общение верующих, как нравственное, так и имущественное. Они как братья составляли одну семью, каждый член которой принадлежал всецело обществу и добровольно отказывался от личной собственности, которой общество располагало, сообразно с нуждами каждого. С другой стороны, каждый смотрел на другого, как на своего собрата во Христе, и оказывал ему должную любовь и братское расположение. Это братское отношение друг к другу и взаимная материальная поддержка (Ср. 2 Кор. 9), оказываемая взаимно, самым наглядным образом выражалась в общественном богослужении. Потому-то апостол и поставил «κοινωνία» рядом с другими актами богослужения. Позднейшее употребление в книгах новозаветных слов κοινωνία оправдывает высказанное нами соображение относительно его смысла. Κοινωνία и κοινωνεΤν часто употребляется для обозначения дел христианской благотворительности и милосердия (Рим. 12, 13; 2 Кор. 8, 4; 9, 13). (1 Тим. 6, 18) и иногда в связи κυνοιία (Евр. 13, 16).Мы увидим также, что «κοινωνία» удержано в общественном богослужении после апостольского времени не только в смысле «είναι επί το αυτό», но и έ'χειν απαντά κοινά. Оно обнаруживалось в общих вечерях или агапах, для которых каждый уделял, сколько мог. Благодаря тесной связи своей с молитвой и евхаристией, агапы получили специфически — богослужебный характер, а вместе с тем и это обнаружение κοινωνία, добровольное приношение нужных даров, образовало богослужебный акт, хотя больше приготовительного и подчиненного рода.