По крайней мере, думаю, что в местах неудоборазумеваемых нами найдено не вовсе разногласное сказание. Посему смотри, нельзя ли из сей речи вывести такую мысль, что принадлежавшие к обрезанию были «тысяща лоз винограда, по тысящи сикль». Ибо «виноград из Египта пренесл еси», изгнав «языки, насадил его» (ср.: Пс. 79, 9). И он, будучи сперва плодоносным, впоследствии пренебрежен за то, что «превратился в горесть» (ср.: Иер. 2, 21), и низложен «оплот его», и стал он в расхищение «мимоходящим» (ср.: Пс. 79, 13). Сии–то многоплодные виноградники обратились в «лядину» и места, заросшие тернием, когда с тысячами стрел и луков взошло неприятельское войско, неся с собой опустошение. А горы «оремыя» суть души, уверовавшие во Христа. Прежде были они пустынны и невозделанны, потому до пришествия Христова оставались дикими и приносили терния. Но поскольку Христос пришел «на падение и на востание многим» (Лк. 2, 34) и призвал «не сущая, да сущая упразднит» (1 Кор. 1, 28), то принадлежавшие к обрезанию, утратив свежесть и плодовитость, превратились в «лядину»; а собрание из язычников, которое названо горой «оремою», возделывается, будучи свободно от всякой боязни и страха вражеского. Итак, гора есть душа, возвышенная учением Христовым. Когда пришел Господь, Израиль «отломился», а язычники привились, «да тех падением» устроится «спасение» всем (ср.: Рим. 11, 17, 11), и на горах сих небоязненно пасущиеся овцы и волы обильную доставляют от себя пользу. Очевидно же, что овцы суть более добронравные, а волы — более трудолюбивые к деланию необходимого.

Толкование на 8–ую главу

(1) «И рече Господь ко мне: приими себе свиток нов велик и напиши в нем писалом человечим, еже скоро пленение сотворити корыстей, приспе бо!». (2) «И свидетели мне сотвори верны человеки, Урию иереа и Захарию сына Варахиина». (3) «И приступих ко пророчице, и во чреве зачат и роди сына. И рече Господь мне: нарцы имя ему: Скоро плени, нагло расхити», (4) «зане прежде неже разумети отрочати назвати отца или матерь, приимет силу Дамаскову, и корысти Самарийския пред царем Ассирийским».

По–видимому, одно приказано Пророку, а другое он сделал. Ибо что общего между приказанием: «приими себе свиток нов велик» и между тем, что присовокуплено: «и приступих ко пророчице, и во чреве зачат»? А потому иной может сказать, что присовокупленное не служит изъяснением предыдущего, но что одна мысль кончена и придается другая мысль, имеющая собственное свое начало. Ибо хотя и не прибавлено, что Пророк взял «свиток нов велик», но подразумевать должно, что он исполнил приказание. Слова же: «И приступих ко пророчице, и во чреве зачат» разумеются как имеющие другое начало. Ибо если бы Пророк противоречил приказанию, то сие противоречие было бы записано, как у Иезекииля, который отказался есть хлеб, испеченный на человеческом «лайне». Но там Пророк отрицается, говоря: «никакоже, Господи Боже» небеси! «се, душа моя не осквернилася в нечистоте, ниже вниде во уста моя всякое мясо мерзко» (ср.: Иез. 4, 12, 14). Потому и дозволено ему «сотворити хлебы в мотылах говяжих» (ср.: Иез. 4, 15). А здесь, поскольку нет отрицания, то молчание явно показывает согласие, хотя и не засвидетельствовано, что приказание исполнено, как об Осии. Ему сказано: «иди, поими себе жену блужения, и роди чада блужения». Потом слово, свидетельствуя о нем, что исполнил приказанное, присовокупляет: «И иде и поя Гомерь дщерь Девилаимлю» (Ос. 1, 2, 3). В других же местах найдем, что повеление высказано, а произведено ли оно в действие, о том не засвидетельствовано, дознается же сие нами из благопокорности принявших повеление. Например об Иезекииле, которому сказано: «Ты же да спиши на левем боку твоем» и еще «поспиши на десных ребрех твоих» (Иез. 4, 4, 6), не присовокуплено, что он спал на левом или правом боку, но умолчано о сем, впрочем, подразумевается нами из послушания Пророка. Так и здесь на наше недоумение можно отвечать, что Пророк не по получении первого приказания стал делать другое, но когда исполнил приказанное, тогда уже вновь начинает повествовать нам о пророчице.

А «свиток нов» и «велик», может быть, есть образ Нового и Великого Завета, написанного «писалом человечим», потому что вещания евангельские писаны языком человеческим, удобопонятным для многих. В Евангелии писано и о том, «еже скоро пленение сотворити корыстей». Ибо учение евангельское скоро, быстрее всякой молнии, дошло до пределов вселенной; оно отъемлет корысти у князя века сего и плененных им приводит в послушание Христово. «Пленение» же есть разделение корыстей, и сие Бог в охранение и соблюдение поручил попечителям рода человеческого — Ангелам. Посему написано: «скоро пленение сотворити корыстей», ибо близко Евангелие, об ожидаемом издревле с небеси благовествующее, как уже о пришедшем к нам. Свидетелями же написанного в Евангелии да будут, сказано, «Урия» и «Захария». А «Урия» есть священник и символически обозначает закон, данный чрез Моисея; «Захария» же есть Пророк; и Евангелие утверждено, будучи засвидетельствовано законом и Пророками. В переводе же значат «Урия» — «просвещение Божие», «Захария» — «памятование Божие», а «сын Варахиин» — «сын Божия благословения». Посему кому из людей прилично быть верным свидетелем? Тому, кто просвещен Богом, кто имеет непрестанное памятование о Боге.

Посему что же значат слова «и приступих ко пророчице»? То есть духом и предведением будущего приблизился я к пророчице. Ибо постиг, как бы сблизился пророческим разумением, издалека увидел Ее зачатие, предузрев посредством пророческого дарования, что Она родила Сына, о Котором сказал Господь: «наречеши имя Ему: Скоро плени, нагло расхити». Скоро пленил крепкого, стрегущего свое достояние, то есть проданных под грех и содержимых во узах смерти. И его пленил, а корысти его разделил собственным Своим силам, отдав верных в хранение и соблюдение святым Ангелам, о которых и Сам сказал: «Ангели ваши выну видят лице Отца Моего Небеснаго» (ср.: Мф. 18, 10). Ибо Сей есть «нагло» расхитивший; о Нем написано: «Возшед на высоту, пленил плен, приял даяния в человецех» (ср.: Пс. 67, 19). А что Мария — та пророчица, к Которой приступил Исаия чрез приближение познанием, сему никто не будет противоречить, если помнит слова Марии, сказанные Ею пророчески. Ибо что говорит? «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем, яко призре на смирение Рабы Своея, се бо, отныне ублажат Мя вси роди» (Лк. 1, 46–48). И вникнув во все слова Ее, не откажешься наименовать Ее пророчицей, потому что Дух Господень снисшел на Нее и сила Вышнего осенила Ее.

Посему что повелено было написать в сем свитке, то, приблизившись к Пророчице, увидел сбывшимся. Ибо там сказано: «напиши писалом человечим, еже скоро пленение сотворити корыстей», а здесь после слов «во чреве зачат и роди сына» написано: «И рече Господь: нарцы имя Ему: Скоро плени, нагло расхити». Таким образом, в разных выражениях и представлениях: «приими себе свиток» и «приступих ко пророчице» — говорится одно и то же, и прибавление сие не содержит в себе ничего несообразного с предшествующим.

Сей же, Родившийся от Пророчицы, приял «силу Дамаскову, и корысти Самарийския». «Сила Дамаскова» — это верующие из язычников, а «корысти Самарийския» — это уверовавшие от обрезания, потому что Дамаск — главный город Сирии, а Самария — главный город Израиля. Между тем заповеди и доблестные дела Родившегося от Пророчицы прилагаются Ему от Господа вместо имен, как и имя Иисус придано Господу за спасение, дарованное нам от Бога. Ибо сказано: «наречеши имя Ему Иисус, Той бо спасет люди Своя от грех их» (Мф. 1, 21).(5) «И приложи Господь глаголати ко мне еще, глаголя:» (6) «понеже не восхотеша людие сии воды Силоамли текущия тисе, но восхотеша имети Рассона и сына Ромелиева царя над вами»,(7) «сего ради се, возводит Господь на вы воду реки сильну и многу, царя Ассирийска и славу его; и взыдет на всяку дебрь вашу, и обыдет всяку стену вашу»,(8) «и отымет от Иудеи человека, иже возможет главу воздвигнути, или могущаго что совершити; и будет полк его, во еже наполнити ширину страны Твоея, с нами Бог!»Какая тому причина, что Бог всячески угрожает так народу за воду Силоамскую? Да и почему народ не хочет воды Силоамской, которая, по сказанию истории, была не болезнетворна и никакого другого вреда не причиняла употреблявшим ее? Притом какое соответствие — не хотящему воды Силоамской желать Рассона и сына Ромелиева? Ибо какое общение между неодушевленной водой и царем, владычествующим и начальствующим над подданными? Но слово «Силоам» должно понимать в переносном значении: оно, по учению евангельскому, толкуется «послан». Ибо так переводится в Евангелии от Иоанна: «иди, умыйся в купели Силоамсте, еже сказается послан» (Ин. 9, 7). Посему кто же посланный и текущий «тисе», как не Тот, о Котором сказано: «Господь посла Мя и Дух Его» (Ис. 48, 16) и еще «не преречет, ни возопиет, ниже услышан будет глас Его на распутиих» (ср.: Мф. 12, 19)? Итак, не приемлющие Посланного с небес презирают Его кротость, привлекают же к себе сына Ромелиева, то есть учение, заключающее в себе ложные мнения, но уверяющее, что оно основано на Божественных Писаниях, и Рассона, который значит «выспренний» и уносит слушателя за пределы веры, согласной с Божественными Писаниями, надмевает его и отводит от утверждения на основании веры. Ибо Арам толкуется «выспренний».Посему кто презрительно обходится с учением твердым, не приемлет того, что постоянно, тихо и благоведренно, но к худопонятным местам Писания присоединяет нечто, заимствованное вне Веры, тому угрожает пророческое слово, что низведет на них «воду сильну и многу, царя Ассирийска», то есть князя века сего. А что Писание под именем ассириянина нередко разумеет противника, сие видно из последующего места у того же самого Пророка. Он говорит: «И будет, егда скончает Господь вся творя в горе Сиони и во Иерусалиме, наведет на ум великий, на князя Ассирийска и на высоту славы очию его. Рече бо: "крепостию руки моея сотворю, и премудростию разума отыму пределы языков, и силу их пленю, и сотрясу грады населеныя, и вселенную всю обыму рукою моею яко гнездо, и яко оставленая яица возму, и несть, иже убежит мене, или противу мне речет"» (Ис. 10, 12–14). Вероятно, и теперь Пророк говорит о таком же князе ассирийском, который подлинно есть «вода многа», подобен потоку, насильственно и стремительно увлекающему встречающихся. И удостоенные того, чтобы безвредно перейти чрез сей поток, говорят: «Поток прейде душа наша, воду непостоянную» (ср.: Пс. 123, 4, 5). И Евангелие упоминает о той же самой воде в притче, когда слышавшего учение и не творящего уподобляет человеку, «создавшему свою храмину без основания; наводнению же бывшу», как сказано, не устояла храмина, но «падеся, и бысть разрушение храмины тоя велие» (ср.: Лк. 6, 48, 49).Но сия «вода многа», говорит Пророк, «взыдет на всяку дебрь вашу». А дебри суть земные впадины. Почему же говорится, что вода взыдет, а не низойдет? Потому что всякое унижение в людях, производимое грехом, несравненно выше первых потоков и как бы начал лукавства. А как скоро будут преданы сопротивным силам, они обыдут «всяку стену» отступников, то есть всякое утвержденное учение их, все, что почитают они для себя твердыней.Ибо чрез то, что предались пути пространному и широкому, делаются достойными служить полем сражения для сопротивной силы, не как необходимо на сие осуждаемые, но как избравшие себе худшую участь. Ибо поскольку «не искусиша имети Бога в разуме, предаде их Бог в неискусен ум, творити неподобная» (Рим. 1, 28).«С нами Бог!» (9) «Разумейте, языцы, и покаряйтеся, услышите даже до последних земли!»