Темничный страж (16:22-34).

Целая Книга Жизни заключена в стихах 27-34. Любовь апостола к тюремщику своему, спасение его тела и души. Может быть, ради обращения его одного был апостол проведен чрез эти нелегкие узы… Как быстро откликнулась душа стража на искреннюю любовь апостола к нему. Любовь апостола — в крике отеческого страха из глубины темницы: «не делай себе никакого зла», и в горячности этого его крика. Апостол прозорливо в темноте возгласил к стражу своему, не видя его, но зная, что он уже извлек меч, чтобы умертвить себя. Эта любовь, забота и явная прозорливость узника потрясли тюремщика. Он «потребовал огня» и, вбежав в тюрьму, как ребенок «припал к Павлу и Силе». В «трепете», в священном и сладком ужасе.

Мысль о духовном спасении охватила его. Удивительно, как призывающая Благодать приготовила его к принятию небесного огня веры. Землетрясение, колебание стен темницы, забота безвестных учеников о его спасении, их удивительное проникновение в его мысль и их совсем новая для него любовь, проповедь, увещание крещения…

Явление горячности в вере и любви дает осязательно яркие плоды Духа; Дух сошел на стража тюремного; Дух вывел его из его внутренней душевной тюрьмы, тюрьмы одной плотской жизни и плотских помыслов. «И взяв их в тот час ночи, он», этот доселе грубый тюремщик, «омыл раны их и немедленно крестился сам и все домашние его».

Радостная общая трапеза жизни… Сказано: «возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога». Радость чистая, небесная, о своем и близких своих вечном спасении; радость открывшейся ему Божьей и своей любви к Богу… Чувствуется даже некоторое «опьянение божественным» в событиях этой ночи. Всё в одну ночь произошло. Пример действия Благодати в простом сердце. Сейчас люди — особенно тюремщики наших дней — «изъедены рассудительностью, безличностью, отвлеченностью, рутиной «профессиональности»; в этом тонут личные черты всякого человека. Души сейчас в мире разложены; в них меньше цельности, простоты и детскости, чем в людях апостольского времени или средних веков. Мир тогда, может быть, был грубее, но душа человека была обнаженней и ясней в своих корнях.

Землетрясения в те годы больше обнажали в сознании человека близость ангельского мира. Души стояли ближе к своим «метафизическим корням». Облегчая веру во Христа человеческим душам, мир и сегодня потрясается великими и огненными катаклизмами. Трясение стен общечеловеческой темницы — мира — есть сотрудничество силы Божьей с душами человеческими, имеющими уже божественную любовь и посланными в мир на проповедь Истины… События физические, исторические — лишь пролог к действию любви и апостольского служения.

Злоба, ненависть, открытое бесчеловечие, истязание одних людей другими, преследования, расовые, кастовые, национальные, партийные, лично-эгоистические, волны ненависти, недоверия и страха всё время колеблют стены мира — общей темницы людей. Это всё совершается ради облегчения духовного воскресения Господа Иисуса Христа в сердцах людей, не понимающих стражей этого мира.

Повторяются и в наши дни события, сопровождавшие распятие Христово, — землетрясение, отверзение гробов, разлитие Света Божественного в сердцах… «Думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим. 8:18).Зло и суету «преодолеваем силою Возлюбившего нас». Апостол, по опыту своему, мог быть совершенно уверен, что никакая сила не может отлучить, ни его, ни другие души «от любви Божьей во Христе Иисусе Господе нашем». Более того, он хорошо знал, что всякая сила в мире, всякое событие, может, силой Христовой, привести человека к этой любви.Городские служители (16:38).На долю этих людей выпало только пересказать начальникам города слова ап. Павла; не благовествования, а требования гражданской и человеческой справедливости, в отношении его и Силы. Дело этих городских служителей, совсем незаметное, не открыло их личностей… Тут рядом совершалось обновление и «воскресение людей Духом Святым», но эти служители города остались в стороне от новой жизни. Они продолжали старую жизнь мира и откликались не на духовные, а только на внешние слова апостолов. Как очень многие люди, — они безжизненно проходили около самой Благодати Воскресения, столь близкой к ним!Иасон (17:5).Иасон был уважаемый в Фессалониках человек. Вместе с христианами, он пережил несколько неприятных минут; его тоже повлекли «неуверовавшие иудеи» и «негодные люди», взятые иудеями с площади. Обвинение (всё то же: «всесветные возмутители») обращено опять к апостолам. Но их не находят в доме знатного Иасона. Иасону приходится объясняться с маленькими пилатами Фессалоник. Толпа «неуверовавших иудеев» и «негодных людей», точь в точь, как пред Иерусалимским Пилатом, опять неистовствует, кричит… Дальний отплеск великой волны, поднявшейся «на Господа и на Христа Его» … Но тут не мученичество, не распятие, а досаждение и неприятность.«Негодные люди» больше неприятностей, в данном случае, принесли самим себе, чем Иасону. Чтоб «возмущать город», надо было, очевидно иметь еще более злую душу… Правы те, которые жалеют не столько жертву, сколько палача; в духовном смысле палачи несчастнее своих жертв.