как будто указывая рукою место, куда пойдет, успокаивает их, как маленьких детей, что будет от них недалеко, не оставит одних в эту страшную ночь.[828]

И взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна (Мт. 14, 33), – тех же трех, что некогда возвел на гору Преображения, где «просияло лицо Его, как солнце» (Мт. 17, 2), в небесной «славе-сиянии», а теперь низведет их в кромешную тьму, где покажет им другое лицо Свое. Трех сильнейших взял с Собою, чтобы «трудиться с Ним», collaborare – верно и глубоко объясняет Ориген,[829] ибо то, что Ему предстояло в Гефсимании, было величайшим из всех трудов, человеческих и божеских. Помощи в этом труде ищет Сын Божий у людей.

Люди, помогайте Богу, —

по чудному слову или безмолвной мысли Господней, не записанной в Евангелии, но, может быть, уцелевшей в Коране.[830]

Кто не несет креста своего, тот Мне не брат, – по другому, тоже незаписанному, слову.[831] «Люди, помогайте Богу Человеку, братья – Брату».

Выбрал сильнейших из сильных, вернейших из верных, самых любящих из любящих; выбрал из всего человечества один народ, Израиля, из всего Израиля – Семьдесят, из Семидесяти – Двенадцать, из Двенадцати – Трех. Не будет ли верен Ему до конца хотя бы один из трех? Может быть, и будет. В этом-то «может быть» – уже начало Агонии.

И начал ужасаться и тосковать (падать духом). (Мк. 14, 33.)«Начал дрожать и унывать», – по верному не внешне, а внутренне, чудесно живому толкованию Лютера.[832] Страшное слово, «падать духом», уцелело только у первых двух синоптиков; у третьего выпало, должно быть, потому что показалось слишком человеческим для Сына Божия.И сказал им: очень скорбит душа Моя, даже до смерти,(Мк. 14, 34), —«так скорбит, что хочет смерти».[833] «Лучше мне умереть, чем жить», – как жалуется Господу Иона-пророк (4, 8). Только что Иисус говорил: «Воскресну», – и вот как будто не захотел жить, воскресать; смерти захотел Тот, Кто говорил:Я есмь воскресение и жизнь. (Ио. 11, 25).Выпало и это слово из III Евангелия, тоже потому, должно быть, что показалось слишком человеческим. И сказал им:побудьте здесь и бодрствуйте.Хочет быть наедине с Отцом, но в первый раз в жизни хочет с Ним быть не совсем наедине: и человеческую близость чувствовать хочет; ищет как будто защиты Сын Божий у сынов человеческих; хватается за них, как утопающий за соломинку.И, отойдя немного, —«на вержение камня» – так далеко, как падает брошенный камень, – с точностью определяет Лука (22, 41), —пал на землю (Мк. 14, 35); пал на лицо Свое. (Мт. 26, 39.)Новый Адам уподобился ветхому: здесь, как нигде, сделался Небесный земным, к персти земной приник.Ты свел Меня к персти смертной. (Пс. 21, 16.)«Взят из земли – в землю вернешься», – как будто и о Нем это сказано. «Кость Его да не сокрушится?» Нет, ветхого Адама костяк в новом – сокрушается.Часто бывало, идучи за Ним, искал я следов Его на земле, но не находил, и мне казалось, что Он идет, земли не касаясь.Так в апокрифических «Деяниях Иоанна».[834] Кажется иногда, что и в Евангелии от Иоанна почти так же: ходит Иисус по земле, земли не касаясь, как бы «на вершок от земли».Я уже не в мире (Ио. 17, 11), —