(5) С нами ничего такого не делают, хотя должно было бы расследовать все то, в чем ложно обвиняют нас, а именно: сколько каждый из нас пожрал умерщвленных детей? сколько при погашенных свечах уже совершил кровосмешений? какие были при этом повара, какие собаки? 0:какая честь была бы судье, если бы он открыл того, который пожрал уже сотню младенцев! читать переписку Плиния и Трояна ›››

(6) Напротив, мы знаем, что разыскивать нас даже запрещено. Когда Плиний Младший управлял провинциею, то он, одних христиан осудив, а других лишив должностей, обратился за разрешением к тогдашнему императору Траяну, что ему делать на будущее время, так как он был смущен самым множеством их. К этому Плиний Младший присовокупил, что он, кроме решительного отказа приносить жертвы, узнал о них только то, что у них бывают собрания до рассвета для прославления Христа, как Бога, и для распространения учения в своем обществе, и что они запрещают человекоубийство, прелюбодеяние, обман, вероломство и прочие преступления.

(7) Тогда Траян ответил ему: хотя людей этих отыскивать не должно, но наказывать должно, если их представят.

(8) О решение, по необходимости смешенное! Он утверждает, что людей этих не должно отыскивать, как невинных, а вместе с тем повелевает наказывать их, как виновных. Он щадит и свирепствует; он скрывает и открывает. Зачем ты проводишь себя самого таким решением? Если осуждаешь, то почему не отыскиваешь? Если не отыскиваешь, то почему и не освобождаешь? Для отыскивания разбойников избирается по жребию военная стража во всех провинциях.

По отношению к виновным в оскорблении императорского величества и по отношению к общественным врагам всякий человек есть воин. Розыски распространяются на соучастников и свидетелей.

(9) Одного только христианина не дозволено отыскивать, а представлять дозволено, как будто отыскивание имеет сделать что–либо другое, кроме представления. Итак вы осуждаете представленного, которого никто не хотел отыскивать, который, мне кажется, уже не потому заслужил наказание, что виновен, а потому, что найден тот, которого не должно было найти.

(10) Вы поступаете с нами не по закону судопроизводства над преступниками и в том еще, что их, если они отрекаются, вы подвергаете пыткам для того, чтобы они признались, а нас — для того, чтобы мы отреклись. Но если бы действительно то было зло, что мы открыто признаем; то тогда мы, конечно, стали бы отрекаться, а вы принуждены были бы заставлять нас к признанию пытками. Вы не в праве полагать, что преступления не должно открывать при помощи розысков потому, что вы знаете о совершении их из признания имени; так как вы, зная, что такое человекоубийство, тем не менее, когда преступник сознается в этом, стараетесь узнать образ совершения этого преступления.

(11) Так как вы предполагаете о наших преступлениях из признания имени; то для вас тем преступнее принуждать нас отрекаться от этого признания, чтобы мы, отрекаясь от него, вместе с тем отреклись и от тех преступлений, о которых вы предполагаете из признания имени.(12) Но, я полагаю, вы не хотите, чтобы мы, которых вы считаете отъявленными преступниками, гибли. Поэтому, конечно, вы обыкновенно, говорите человекоубийце: отрекайся, и если он упорствует в своем признании, то вы, обыкновенно, повелеваете подвергать его пыткам, как безбожника. Если вы поступаете с нами не так, как с виновными; то следовательно вы признаете нас невинными. Поэтому как будто вы не хотите, чтобы мы, невинные, оставались при своем признании, о котором вы знаете, что его должно осуждать по необходимости, а не по справедливости.(13) Человек говорит во всеуслышание: я христианин. Он говорит то, что он есть; а ты хочешь услышать то, что он не есть. Вы, заботящиеся об открытии истины, от одних только нас стараетесь услышать ложь. Он говорит: я то, о чем ты спрашиваешь, я ли это. Зачем ты толкаешь меня на ложь. Я признаюсь, а ты подвергаешь пыткам. Что же ты стал бы делать, если бы я стал отрекаться? Другим, если они отрекаются, вы, конечно, не легко верите; а нам, если мы отрекаемся, вы тотчас верите.(14) Такое извращение должно было бы навести вас на ту мысль, не скрывается ли здесь какая либо тайная сила, которая заставляет вас поступать вопреки формы, вопреки обычая судопроизводства и вопреки также самих законов.Ибо, если я не ошибаюсь, законы повелевают открывать преступников, а не скрывать их; они предписывают осуждать признавшихся, а не освобождать. Таковы постановления сената, таковы мандаты императоров, такова та власть, служителями которой вы состоите. Ваше господство гражданское, а не деспотическое.(15) У деспотов пытки употребляются и как наказание, а у вас они допускаются только для расследования дела. Ими храните вы закон до сознания, а если сознание предваряет их, то тогда они становятся уже ненужными. Тогда нужно решение; тогда преступник должен удовлетворить долгу наказания и не должен быть освобожден, поэтому никто и не желает освободить его;(16) непозволительно желать этого; поэтому и никого не принуждают отрекаться. Христианина ты считаешь виновным во всякого рода злодеяниях, врагом богов, императоров, законов, обычаев, всей натуры, и однако принуждаешь отрекаться, чтобы освободить его, которого ты не можешь освободить, если он не отречется.