Глава 12.

И так буду еще говорить, чтобы ты более хвалил меня. Если, по вашему мнению, тело — узы, то нельзя думать, будто оно причина греха и неправды для души, а напротив оно — причина целомудрия и благовоспитанности. Рассуждай об этом так, ибо так лучше поймешь: куда мы отводим страждущих телесными болезнями? Не ко врачам ли? «Очевидно так», сказал он. А куда — преступников? Не к судиям ли? «Непременно». Не для того ли, сказал я, чтобы они получили достойное наказание за дела свои? «Да». А что справедливо, то и прекрасно? «Согласен». Значит, судящий справедливо, хорошо делает, ибо справедливо судит? «И на это согласен». А что прекрасно, то и полезно? «Кажется так»: Потому что подсудимые получают пользу; так как истязаниями порочность их удерживается, подобно тому, как от врачебных операций и лекарств прекращаются болезни, потому что наказать обидевшего значит исправить душу и устранить сильную болезнь, т. е. неправду. «Согласен». Что же? Не по мере ли грехов, скажешь ты, определяются и наказания достойно наказуемым, подобно тому, как и врачуемым по мере ран делаются операции? «Изъявляю согласие». И так сделавший достойное смерти наказывается смертью, достойное ударов — ударами, достойное уз — узами? «Согласен». И так, сказал я, виновный наказывается узами, или ударами, или другим каким–либо подобным наказанием для того, чтобы раскаявшись перестал делать неправду и этими наказаниями исправился, как исправляется искривленное дерево? «Совершенную правду говоришь ты», сказал он. Потому что судия наказывает за вину не только ради прошедшего, но и будущего, чтобы он опять не сделал того же? «Это очевидно», сказал он. Ибо очевидно, что узы отнимают у него стремление к неправде, не позволяя ему делать того, что хочет? «Истинно так». И так он удерживается от греха потому, что узы не дозволяют ему свободно предаваться удовольствиям, но стесняют его и учат уважать справедливость, доколе он, вразумляемый, не научится быть целомудренным? «Кажется так», сказал он. И так узы, как видно, не бывают виною греха, потому что уцеломудривают людей и делают их более справедливыми, служа лекарством для души, хотя горьким и едким, но целительным. «Это очевидно», сказал он. — Что же? Пересмотрим еще сказанное прежде. Не допустил ли ты, что тело есть узы души вследствие преступления? «Да, я допускаю это», сказал он. Еще: что душа грешит вместе с телом, потому что прелюбодействовать, убивать и поступать нечестно тебе кажется грехом, а ведь это душа делает вместе с телом? «Согласен». Но мы еще признали, что узник не может обижать? «Признали», сказал он. От того, что боль от уз мешает этому? «Да!» Но ведь плоть — узы души? «Подтверждаю это». Но, находясь во плоти, мы грешим при согласии на это плоти? «Так», сказал он. А связанный не может грешить? «И на это изъявляю согласие». От того, что чувствует боль? «Да!» От того, что узы не дозволяют? «Конечно». Но тело содействует греху? «Да!» А узы удерживают? «Согласен». И так, сказал я, ни по твоему, Аглаофон, ни по чьему–либо другому мнению, тело не есть узы, но в том и в другом, т. е. как в добре, так и во зле, оно содействует душе. «Согласен».

Глава 13.

Если это так, то ты, Аглаофон, защищай то, что ты прежде говорил. Ибо ты в прежних беседах утверждал, что тело есть узы, темница и оковы души, и видишь, как это не согласуется с тем, что ты сказал. Если нужно, любезный, плоть признавать узами, а душа пользуется этими узами, как пособием и содействием к неправде, то возможно ли согласить это? Конечно невозможно. Ибо, если наказание определено за грех, чтобы душа, удрученная скорбью, научилась Богопочитанию: то каким образом тело может служить ей пособием и содействием к неправде? Узы, темницы, оковы, и, кратко сказать, все такого рода относящиеся к исправлению карательные средства имеют силу удерживать наказуемых от неправды и греха. Ибо не для того, чтобы обидевший еще более делал неправды, даются ему узы, как пособие к неправде, но для того, чтобы томимый узами перестал творить неправду. Для этого–то судии и заключают злодеев в оковы: узы поневоле удерживают их от злодеяния; и делать зло свойственно людям, пользующимся, свободою и живущим без надзора, а не связанным. Человек наперед совершал убийство, как напр. Каин,. укрепился в неверии, прилепился к идолам, отступил от Бога; каким же образом тело дано ему вместо уз? Или каким образом, когда человек согрешил до соединения с телом, Бог дал ему тело для содействия к большей неправде? Каким, наконец, образом после устроения этих уз говорится: вот я предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло, избери жизнь (Втор. 30:15); также: если захотите и послушаетесь (Ис. 1:19); это сказано ему, как обладающему полною свободою, а не как связанному узами и необходимости.

После достаточного опровержения и обличения того учения, по которому признавали тело узами души, уничтожается и та мысль, будто тело не воскреснет на том основании, чтобы мы не были из–за него узниками в царстве света, которое получим. Какое же наконец нужно представить другое доказательство для убеждения недовольных? Они не удовлетворяются доказательством и яснейшим вышеприведенных. Но такое их словопрение можно изобличить как на основании этого места, так и многих других. В дальнейшем продолжении речи мы естественными доводами, а не предположениями, докажем, что ни Иеремия не называл нас узниками земли (Плач. 3:34), вследствие соединения с телом, ни Давид по этой же причине — окованными (Пс. 145:7). Следует указать и на то, в чем они наиболее оказываются уклонившимися от истины. И так, господа судьи (я вас, державный Феофил, называю судиями речей), сказав надлежащее о кожаных одеждах и о том, что прежде устроения их прародители жили с телом, наслаждаясь бессмертием, и еще — о том, что нельзя почитать тело узами и темницею, я обращусь наконец к следующим предметам, как обещал, дабы нам яснее увидеть то, чего желаем.

Глава 14.

После того, как Создатель всего Бог прекрасно устроил вселенную, подобно великому городу, и украсил ее, велением своего слова, после того как соразмерно расположил в ней каждую стихию и наполнил все различными животными, дабы мир достиг совершенной красоты, — Он, сотворивши многоразличные виды природы: звезды на небе, пернатых в воздухе, четвероногих на земле и плавающих в воде, после всего ввел в мир человека, точное подобие собственного Его образа, предуготовив для него этот мир, как прекраснейшее жилище, и своими руками образовав его, как бы прекрасное изваяние в великолепном храме. Он знал, что соделанное Его рукою по необходимости будет бессмертно, как произведение бессмертия; ибо от бессмертия бессмертное бывает бессмертным, так же как и от злобы злое бывает злым, от неправды неправедное — неправедным. Неправедное не есть произведение правды, но неправды: равно как соделать тленным свойственно не нетлению, а тлению, и обессмертить не есть дело тления, а нетления, — и кратко сказать: каково производящее, таковым (обыкновенно) по необходимости бывает и происходящее от него. Бог есть и бессмертие, и жизнь, и нетление: а человек — произведение Божие; и так как произведенное бессмертием — бессмертно, то человек бессмертен. Поэтому–то Бог Сам произвел человека, а прочие роды животных повелел произвести воздуху, земле и воде. Человеком в самом истинном смысле относительно природы называется не душа без тела и не тело без души, но то, что составилось в один прекрасный образ из соединения души и тела. Отсюда открывается, что человек создан бессмертным и непричастным никакому тлению и болезням. В этом достаточно можно убедиться и из Писания; ибо о других тварях, которые в продолжении времени изменяются, возрастая и состареваясь, говорится: да произведет вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной. И еще: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их (Быт. 1:20–24). О человеке же не так говорится, как о тех: да произведет земля, или да произведет вода, или: да будут светила; но говорится: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными (и над зверями) и над скотом (ст. 26). И создал Господь Бог человека из праха земного (Быт. 2:7).

Глава 15.А чтобы вы лучше уразумели отличие человека, как он во всем различается от других тварей, и, будучи бессмертным, оказывается поставленным на втором месте после Ангелов, — и это мы изложим также в истинном и православном смысле. Прочим животным дано жить посредством воздушного одушевления, а человеку — от самой бессмертной и отличной сущности, и вдунул Бог в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою (Быт. 2:7). Тем повелено служить и быть в подчинении: этому начальствовать и владычествовать; тем даны различные виды и формы естества, какие по повелению Божию породила грубая и видимая природа: этому — нечто боговидное и богоподобное, во всем соответствующее первообразному и единородному образу Отца: и сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его (Быт. 1:27); посему и позаботился об утверждении в нем Своего образа, дабы он не был удободоступен для тления, подобно как обыкновенно поступают делатели статуй: они заботятся не только о красоте и благолепии своих изваяний, чтобы они были прекрасны до великолепия, но и стараются, — на сколько это возможно для них, — о бессмертии своих произведений, чтобы они сохранялись неповрежденными на долгое время, как напр. Фидий, сделавши статую Юпитера Олимпийского (а была она из слоновой кости), приказал налить масла около ног впереди статуи, чтобы сохранить ее по возможности бессмертною. Таким образом, если так поступают художники вещей рукотворенных, то не более ли Бог, высочайший художник, Который все может и из несущего сотворить, несомненно мог устроить, чтобы Его разумное произведение — человек был не гибнущим и бессмертным? Ужели бы Он попустил, чтоб так бесславно разрушилось и предано было погибели и тлению то, что Он нарочито удостоил создать Своими руками, образовав по образу Своему и по подобию это украшение мира, для которого и мир создан? Этого сказать невозможно. Дерзнувший так мыслить впал бы в безумие.Глава 16.Но, может быть, не остановившись внимательно на сказанном теперь, вы, Аглаофон, скажете: «если, по вашему мнению, это живое существо было бессмертно от рождения, то каким образом оно соделалось смертным, когда бессмертное непременно должно быть тем, что оно есть, не ниспадая и не переходя в худшее и смертное естество? Это невозможно, иначе оно не бессмертно». На это скажу: на свободу в избрании добра, данную человеку и получившую такой закон, восстала с злорадством ненавистница добра — зависть. Бог сотворил человека для нетления и сделал его образом собственной вечности: Бог не сотворил смерти, и не радуется погибели живущих: но завистью диавола вошла в мир смерть, как свидетельствует и премудрость Соломона (Прем. 1:2:24). «Но опять необходимо спросить: откуда же смерть, если Бог смерти не сотворил? Если от зависти: то каким образом зависть могла быть сильнее изволения Божия? Это мы назовем оскорбительным для Бога».Но то, что подвергается мучениям, изменяется и страждет, — ибо нерожденное не подвергается страданию, — следовательно и диавол, не есть не получивший бытия, а получивший. Если же он получил бытие и если то, что получило бытие, произошло от какого–либо начала и существует творец его, то, значит, есть какой–либо творец и диавола. И так получил ли он бытие, или не получил? Должно думать, что имеющее незаимствованное бытие есть только одно, именно Бог: ибо вообще, кроме Его, решительно не может быть другого творца. Я первый, и Я последний, говорит Господь, и кроме Меня нет Бога (Ис. 44:6). Без Его воли ничто не может быть переделано или сотворено, ибо и Сын исповедует, что Он не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего. Ибо что творит Он, то и Сын творит также (Ин. 5:19). Нет ничего враждебного, или неприязненного, или сопротивляющегося Богу; потому что если бы что–нибудь воспротивилось Богу, то перестало бы существовать, так как бытие его было бы уничтожено могуществом и силою Божиею; только одному создавшему возможно уничтожить и бессмертное.Глава 17.И так, вы скажете, что такое диавол? Дух обращающийся около вещества, как сказано и у Афинагор[13], получивший бытие от Бога, также как и прочие Ангелы получили от Него бытие, и им вверено было управление веществом и видами вещества. Таково было назначение Ангелов, быть с Богом при Его промышлении о тварях, Им благоустроенных, так чтобы всеобщее и главное попечение о всем имел Бог, сам обладая господством и властью над всем и все, как корабль, неуклонно направляя правилом мудрости, а отчасти смотрели бы за тем приставленные к сему Ангелы. Прочие Ангелы пребыли в том состоянии, в каком Бог сотворил их и распределил; а этот возгордился и в управлении вверенным ему сделался лукавым, очреватев завистью против нас, подобно тем, которые впоследствии воспламенились плотью и вступили в любострастное общение с дочерями человеческими (Быт. 6:2). Ибо и им, так же как и людям, Бог определил иметь свободное желание того или другого, чтобы — или, повинуясь Его слову, пребывали вместе с Ним и наслаждались блаженством, — или же, если не будут повиноваться, подверглись осуждению. Был и диавол звездою утреннею: как упал ты с неба, денница, сын зари? (Ис. 14:12) Он вместе с Ангелами сиял светом, был звездою утреннею, но ниспал и низвержен на землю, и направил человека в противную сторону. Ибо Бог гневается на гордых и надменным умышлениям поставляет преграду. Приходит мне на мысль сказать об этом и стихами: