Потому, при всей силе веры, немного пользы принесет нам первое отречение, если вслед за ним с таким же усердием и ревностью не позаботимся совершить и второе. Ибо только тогда, как успеем стяжать второе, сможем достигнуть и третьего, в котором оставившие дом прежнего своего отца, который, как упомянули мы, есть отец от начала рождения нашего, по ветхому человеку и прежней жизни, когда мы были естеством чада гнева, как и прочие (Еф 2, 3), всецело устремим взор ума своего к небесному. Об этом отце говорится к Иерусалиму, презревшему истинного отца своего — Бога: мать ваша Хеттеянка, и отец ваш Аморрей (Иез16, 45). И в Евангелии: ваш отец дьявол; и вы хотите исполнять похоти

\\255// отца вашего (Ин 8, 44). Когда оставив его, мы вознесемся от видимого к невидимому, тогда можем сказать с апостолом: ибо знаем, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный (2 Кор 5, 1), и то, о чем мы упомянули несколько прежде: наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его (Флп 3, 20, 21); и следующее изречение св. Давида: странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои (Пс 38, 13), — чтобы, по слову Господа, и нам сделаться такими, каковы были те, о коих говорил Он в Евангелии к Отцу Своему: они не от мира, как и Я не от мира (Ин 17, 16), и потом к самим апостолам: если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Ин 15, 19).

Поверить, впрочем, этому и понять силу этого состояния может только тот, кто собственным опытом познал то, о чем здесь говорится; тот, чьи очи сердечный Господь так отвлек от всего настоящего, что он считает то не только преходящим, но как бы не существующим, как бы дымом исчезающим, чем–то, превратившимся в ничто; кто, подобно Еноху, ходя пред Богом, не обретается в суетном настоящем веке, по-\\256//тому что отошел от сообращения и нравов человеческих, что, впрочем, в Енохе совершилось телесно, как упоминается в книге Бытия: и ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его (Быт 5, 24), и как говорит о том апостол: верою Енох переселен был так, что не видел смерти (Евр11, 5). О каковой смерти Господь говорит в Евангелии: всякий живущий и верующий в Меня, не умрет вовек (Ин 11, 26). Потому, желая достигнуть истинного совершенства, мы должны деятельно стремиться к тому, чтобы, как телесно мы оставили родителей, родину, богатства и удовольствия мирские, так, оставив все и сердцем, никогда уже не обращаться пожеланиями к тому, что отвергли, подобно израильтянам, выведенным Моисеем из Египта, которые хотя не возвращались туда телесно, однако называются возвратившимися; потому что, оставив Бога, с такою силою знамений изведшего их из Египта, сердцами своими опять обратились к нему (Египту) и, чтя египетских идолов, прежде отвергнутых, говорили к Аарону: сделай нам бога, который бы шел перед нами (Исх 32, 1). Иначе не быть бы нам осужденными вместе с теми, кои, во время пребывания в пустыне, вкусив небесной манны, желали нечистых, скверных яств, и не показаться ропщущими подобно им: хорошо было нам в Египте, где сидели мы над котлами мясными и ели лук, и чеснок, и огурцы, и дыни (Исх 16, 3; Чис 11, 5). Такой опыт, хотя, как образ, прежде совершился еще в том народе, однако и ныне, как видим, он каждодневно повторяется в нашем чине и звании. Ибо всякий, отрекшийся от мира, возвращаясь к прежним за ботам и увлекаясь прежними желаниями, делом и мыслью говорит то же, что и те: хорошо было мне в Египте. И таких найдется не столько ли, сколько тогда, при Моисее, являлось возмутителей, за что из всех, вышедших и Египта, которых насчитывалось шестьсот тысяч одних вооруженных, не более двух удостоились вступить в землю обетованную (Чис 14, 30)? Итак, поспешим заимствовать примеры добродетелей от тех людей, каких немного и которые очень редки, потому что и в Евангелии говорит-\\257//ся, что много званых, а мало избранных (Мф 20, 16). Никакой не будет нам пользы от телесного отречения и местного, так сказать, исхода из Египта, если не постараемся стяжать также и отречение сердечное, которое выше и полезнее. О телесном отречении так говорит апостол: если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор 13, 3).

Если же, таким образом, они стоят ниже этой второй степени отречения, то тем менее способны к третьей, которая, без сомнения, есть самая высшая. Рассудите внимательно в уме своем, что не просто сказал апостол: если раздам имение; ибо при этом можно было бы думать, что он говорит и о том, кто, исполняя заповедь Евангелия еще не в полной мере, оставляет нечто для себя, как поступают некоторые, слабые духом; но если раздам, говорит, всё имение мое, т. е. если совершенно отвергну все земные стяжания. Сверх того, к отречению он присоединил еще нечто другое, лучшее: и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Другими словами, он как бы говорил: если раздам бедным всё имение мое по заповеди Евангелия, в коей говорится: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи и следуй за Мною (Мф 19, 21); т. е. если так отрекусь, что совершенно ничего не оставлю для себя, и потом к делу щедрости присоединю еще мученичество и сожжение тела или предание его за Христа; однако буду притом или нетерпелив, или гневлив, или завистлив, или горд, буду оскорбляться обидами других, искать только своего, пи-\\258//тать злые помыслы, нетерпеливо и неохотно сносить, что встретится неприятного; то никакой не будет мне пользы от отречения и сожжения внешнего человека, когда внутренний все еще будет обложен прежними страстями, когда в первом жару обращения, презрев только стяжания мира сего, — вещь ни добрую, ни злую, но среднюю — не позабочусь также отсечь пагубные расположения порочного сердца и достигнуть божественной любви, которая долго терпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не мыслит зла, все терпит, все покрывает (1 Кор 13, 4–7), и которая, наконец, никогда не попускает последователю своему пасть от искушений греховных.

глава 8 О духовном богатстве, в котором состоит красота души или безобразие

Итак, со всем постоянством следует нам заботиться о том, чтобы и внутренний наш человек отверг и расточил все собранное им в прежнем состоянии богатство пороков, которые, внутренне сроднившись с телом и душою, составляют неотъемлемую нашу собственность, так что и после исхода не перестанут сопровождать нас, если не будут отсечены и отвергнуты, пока еще пребываем в этом теле. Ибо как добродетели или сама любовь, которая есть источник их, приобретенная в настоящем веке, и после кончины этой жизни облекает красотою и блеском любителя своего; так и пороки, очернив ум наш отвратительными красками, в таком искаженном виде предпосылают и в вечную жизнь. Красота и безобразие души зависит от свойства добродетелей и пороков. Из них извлекается как бы некоторая краска, от которой душа или делается такою светлою и прекрасною, что удостаивается слышать от пророка: и возжелает Царь красоты твоей (Пс 44, 12); или такою мрачною, отвратительною и безобразною, что сама невольно исповедует свое безобразие и зловоние, говоря: смердят и гноятся раны мои от безумия

\\259// моего (Пс 37, 6). И Господь говорит к ней: отчего же нет исцеления дщери народа моего? (Иер 8, 22). Итак вот собственно наше богатство, неразлучно пребывающее с душою нашей, которого никакой царь даровать нам и никакой враг отнять у нас не силен. Вот собственно наше богатство, которого сама смерть не отторгнет от души, и отвергнув которое, восходим к совершенству, а привязавшись к нему, предаемся вечной смерти.

глава 9 О трех родах богатстваВ Св. Писании говорится о трояком богатстве, т. е. зло, добро и нечто среднее. Есть богатство злое, о котором говорится: скимны бедствуют и терпят голод (Пс 33, 11). Еще: горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение (Лк 6, 24). Отвергнуть такого рода богатство есть верх совершенства. В противоположность им поставляются те нищие, которых Сам Господь превозносит в Евангелии: блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное (Мф 5, 3). Также в Псалме: сей нищий воззвал, — и Господь услышал и спас его (Пс 33, 7). И опять: нищий и убогий да восхвалят имя Твое (Пс 73, 21). Есть богатство благое, собирать которое есть великая добродетель и заслуга, и за обладание которым муж праведный удостаивается похвалы, как говорит Давид: род правых благословится. Обилие и богатство в доме его, и правда его пребывает вовек (Пс 111, 3). И опять: богатством своим человек выкупает жизнь свою (Притч 13, 8). О таком богатстве говорится в Апокалипсисе к тому, кто, не имея его по собственной вине, является бедным и нагим: извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен, и беден, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы тебе одеться и чтобы, не была видна срамота наготы твоей (Апок 3\\260// 17, 18). Бывает богатство чем–то средним, т. е. и добром, и злом, потому что по свойству и расположению пользующихся им, может переходить на ту или другую сторону, о нем говорит апостол: богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам все обильно для наслаждения; чтобы благодетельствовали, богатели добрыми делами, были щедры и общительны, собирая себе сокровище, доброе основание для будущего, чтобы достигнуть вечной жизни (1 Тим 6, 17–19). С другой стороны говорится в Евангелии, что богач, удерживавший такое богатство и нисколько не хотевший помочь из него нуждающимся, когда от крупиц его ждал насытиться бедный Лазарь, предан за то огню геенскому и вечному пламени (Лк 16).глава 10 Никто из находящихся на первой ступени отречения не может быть совершеннымИтак, оставляя видимое богатство мира сего, мы оставляем не свое, а чужое, хотя хвалимся тем, что оно или собрано нашими трудами, или досталось нам от родителей по наследству. Ибо у нас, как я сказал, нет ничего своего, кроме того, что усвоено сердцем, что сроднилось с душою нашей, и чего никто никогда не может похитить у нас. Об этом видимом богатстве с упреком говорит Господь к тем, которые, обладая им, не хотят уделять из него нуждающимся: и если в чужом не были верны, кто даст вам ваше? (Лк 16, 12). Итак, что богатство у нас чужое, в этом уверяет нас не только повседневный опыт, но и то, что оно именно так обозначено в изречении Господа. А о том пагубнейшем богатстве (которое в сердце, т. е. о страстях) так говорит к Господу апостол Петр: вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам? (Мф 19, 27). Ибо известно, что они оставили не более, как худые изорванные сети. Потому если не понимать этого об\\ 261// отвержении порочных страстей — деле великом и важном, — то не видно, что такое ценное оставили апостолы и что нашел в них Господь, что удостоил их обетования такой славы и блаженства: в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых (Мф 19, 28). Если теперь и те, которые решительно отвергли все земные и видимые стяжания, могут по известным причинам не достичь совершенства апостольской любви, могут оказаться бессильными с свойственной живостью и силою взойти на эту третью ступень отречения — высшую и доступную для немногих, — то что должны подумать о себе те, которые, не совершив надлежащим образом еще первого отречения — легчайшего —В том же последнем не только все, бывающее в мире и в частности принадлежащее людям, но и всю совокупность стихийного, каким бы оно ни представлялось величественным, устраняем от внимания, как подверженное суете и преходящее, и, возносясь умом и сердцем превыше всего, мы смотрим уже, по апостолу, не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно (2 Кор 4, 18), чтобы таким образом удостоиться наконец услышать и то высшее, что сказано было Аврааму: и иди в землю, которую Я укажу тебе (Быт 12, 1). Этим ясно доказывается, что кто со всем жаром духа не пройдет трех показанных ступеней отречения, тот не достигнет и этого четвертого блага (которое, впрочем, подается в виде воздаяния и награды уже отрекшимся) — не достигнет того, чтобы вступить в землю обетования, на которой не росли бы уже более тернии и волчцы пороч-\\262//ных страстей, потому что обладать ею в настоящей жизни удостаиваются не иначе, как после очищения сердца, после искоренения всех страстей и притом так, что не собственная добродетель и не собственное тщание трудящегося, но Сам Господь открывает вход в нее по обетованию Своему: и иди в землю, которую Я укажу тебе. Этим ясно показывается, что как начало нашего спасения полагается призыванием Господа: пойди из земли твоей, так и окончательное совершенство чистоты равным образом подается Им же: и иди в землю, которую Я укажу тебе, т. е. не ту, какую ты можешь познать сам и открыть своими трудами, но какую Я тебе покажу, и какой сам ты еще не знаешь и не ищешь. Из этого ясно открывается, что как мы вступаем на путь спасения по особенному внушению от Господа, — так и достигаем высшего совершенства и блаженства под Его же руководством и просвещением.