Изложенный взгляд лютеран на священство вытекает из их утверждения, что ни Иисус Христос, ни Апостолы не дали никакого определенного устройства Церкви. Так ли это? Нет. В течение сорока дней по Своем воскресении Господь беседовал с учениками «о Царствии Божием» (Деян. I, 3), т.е. об устройстве Церкви, общества верующих; затем – не всему обществу верующих, а только одним Апостолам предоставил или дал Господь право – а) совершать таинства: «Шедше научите все народы, кретяше их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. XXVIII, 19, 20); «Сие творите в Мое воспоминание» (о таинстве Евхаристии, Лк. XXII, 19); б) учить людей вере: «Шедше научите все народы, учаще их блюсти вся, елика заповедах вам» (Мф. XXVIII, 19, 20); в) руководить людей ко спасению: «Якоже посла Мя Отец, и Аз посылаю вы» (Ин. XX, 21). Да и сами Апостолы свидетельствуют о том, что не общество верующих, но Сам Господь призвал их на дело служения Ему: «Павел Апостол, избранный не человеками и не через человека, но Иисусом Христом и Богом Отцом» (Гал. I, 1); что не общество верующих, но они приняли от Христа долг проповеди Слова Божия: «... двенадцать Апостолов... сказали: не хорошо нам, оставивши Слово Божие, пещись о столах» (Деян. VI, 2), «если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую» (I Кор. IX, 16); что не общество верующих, а они, Апостолы, являются совершителями таинств: «Итак, каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей тайн Божиих» (I Кор. IV, 1); что они уполномочены Самим Спасителем давать повеления Церквам: «Все же от Бога, Иисусом Христом... давшего нам служение примирения» (II Кор. V, 18), «Для того я пишу сие в отсутствии, чтобы в присутствии не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию» (II Кор. XIII, 10), «Просим и умоляем вас Христом Иисусом, чтобы вы, приняв от нас, как должно вам поступать и угождать Богу, более в том преуспевали» (I Сол. IV, 1).

Апостолы сохранили и преемственно передали другим тот порядок и строй жизни Церкви, какой был установлен Самим Господом. Но Господом им порученное Апостолы передали не обществу верующих и не по воле общества верующих. Так, когда Апостолы Павел и Варнава основали Церкви в Листре, Иконии и Антиохии Писидийской, они не предоставили этим общинам как-то устраиваться, но сами рукоположили «пресвитеры на вся церкви» (Деян. XIV, 23). Покидая Ефес и Крит, Апостол Павел сам поставляет им во епископы Тимофея и Тита ( I Тим. I, 3; Тит. I, 5) и им, а не обществу верующих ефесян и критян поручает возводить других на различные степени священства: «Рук ни на кого не возлагай поспешно и не делайся участником в чужих грехах» (I Тим.IV, 22) и «Для того я оставил тебя на Крите, чтобы ты довершил неоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал» (Тит. I, 5). «Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и свидетель страданий Христовых... пасите стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно» (I Пет. V, 1, 2). Не в силу крещения, как учит Лютер, и не по избранию и полномочию от общества верующих, а по преемству от Святых Апостолов, силою Духа Святого получали пастыри силу и право учить, священнодействовать и управлять – пасти стадо Христовых овец.

Протестанты пытаются обосновать свое учение о священстве и отвергнуть церковную иерархию ссылкой на Исх. XXIV, 5, 6; на слова Апостола Петра: «Вы род избранный, царское священство, язык свят... устрояйте из себя священство, чтобы приносить духовные жертвы» (I Пет. II, 9, 5) и на слова Апостола Иоанна: Христос «сотворил нас цари и иереи Богу и Отцу Своему» (Апок. I, 6; XX, 6). Однако цитированные места, хотя и говорят об усыновлении верных Богу Духом Святым и о праве непосредственно обращаться к Нему со своими молитвами, как бы за себя священнодействовать, но не имеют того смысла, который хотят им придать протестанты. Приведенные слова Ветхого и Нового Завета говорят о том, что избранные Божии люди (евреи – в Ветхом Завете, и христиане – в Новом) должны быть народом особенным среди других – не верующих и Христа не принявших народов, – должны быть священным достоянием Божиим, закваской в мире для его преображения. И это учение вовсе не исключает необходимости существования в Церкви иерархии церковной, духовных служителей для совершения Дела Божия, и такие служители и были поставлены и в Ветхом, и в Новом Заветах тотчас при установлении Ветхого и Нового Заветов.

Глава XVIII. Учение о Таинствах и отвержение живой связи между Церковью земной и небесной

Церковь призвана к освящению жизни и совершает его через проповедь Слова Божия, возвещая о победе Воплотившегося над смертью, и через таинства как средства, данные Богом для очищения и освящения жизни.

Своеобразное учение лютеран о Церкви как о невидимом обществе святых, вытекающее из их основного догмата об оправдании человека верою, неизбежно повлекло изменение взгляда на таинства. Лютеране смотрят на таинства лишь как на знаки общения человека с Богом, напоминающие ему о его спасении, напоминающие о раз навсегда Христом совершенном его оправдании. Так как уверенность человека в своем спасении без внешних напоминаний естественно слабеет, Христос дал верующим таинства как символические действия, чтобы оживлять в них ослабевающую уверенность и радовать мыслью об искуплении и прощении грехов, о божественной к ним милости. Стало быть, таинства имеют лишь символическое значение, и вся их сила заключается в личной уверенности принимающего таинство, что он оправдан; для укрепления этой уверенности оно и дано. Это учение протестантов не согласуется даже с их догматом об оправдании верою. Действительно, если человек спасается одной лишь верой, которой научает его непосредственно Сам Бог, то ясно, что всякое внешнее посредство, вроде символических знаков, возбуждающих или усиливающих эту веру, совершенно излишне. Во-вторых, их учение о таинствах не чуждо и внутреннего логического противоречия, а именно: если таинства являются лишь знаками, возбуждающими в человеке веру, подающую ему оправдывающую благодать, то сами по себе таинства, очевидно, ничто? А между тем они, хотя и не сами по себе, все же приносят благодать, значит, они не только символы, не только знаки, но и орудия благодати. И, в-третьих, учение протестантов о таинствах противоречит Слову Божию, которое утверждает, что таинства – не символы, служащие для возбуждения веры, «орудия, которые необходимо действуют благодатию на приступающих к ним» («Послание Восточных патриархов). Таинства не могут непосредственно возбуждать веру в Искупителя и Его великое Дело, они предполагают веру во Христа у приступающего к таинствам и даются только по этой вере. А как свидетельствует Слово Божие о таинствах? «Аще кто не родится водою и Духом, не может внити в Царствие Божие» (Ин. III, 5) – говорится о таинстве крещения; о таинстве миропомазания: «Тогда Апостоли возложиша руци на ня (на самарян) и прияша Духа Святаго» (Деян. VIII, 17); о таинстве причащения: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь, имать живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день» (Ин. VI, 54); о таинстве священства: «Не неради о своем даровании, живущем в тебе, еже дано тебе бысть пророчеством с возложением рук священства» (I Тим. IV,14; II Тим. I, 6). Во всех цитированных словах Священного Писания очевидна мысль, что вода в таинстве крещения при наитии Святого Духа возрождает человека, очищает его от грехов; что возложение рук или миропомазание сообщают верующим благодать Святого Духа, укрепляющего человека для доброй деятельности; что самое Тело и Кровь Христовы дают христианам жизнь вечную; что возложением рук в таинстве священства сообщается рукоположенному особый дар благодати. Оставив у себя только два таинства – крещение и причащение – потому что они ясно заповеданы Спасителем, лютеране предлагают о них совершенно чуждое, своеобразное учение. Так, вопреки православному учению, что таинство крещения дает верующему совершенное очищение от всех грехов, лютеране говорят, что крещение служит лишь символом, внешним знаком прощения грехов; через крещение, говорят лютеране, только изменяется отношение человека к Богу: из отверженного человек объявляется сыном Божиим, имеющим надежду на вечную жизнь, и участником в дарах благодати, которые подаются ему не через само таинство, а вне внешних условий, невидимым образом; природа человека в таинстве крещения нимало не изменяется. Семена крайней, и потому ложной, духовности обнаруживаем мы в протестантизме, в его фактическом игнорировании Церкви, в его учениях о таинствах, в его утрате понимания величия и центральности в жизни Церкви таинства Евхаристии, в его отрицании апостольского рукоположения – отрицании таинства священства, в его все меньшем понимании космической стороны христианского благочестия: победы Господа над смертью, сокрушения смерти и преображения твари в Воплотившемся, Распятом и Воскресшем Сыне Божием. У Лютера, в начале его проповеди, таинство Евхаристии еще играло существенную роль. Со всей горячностью верующего сердца он преклонялся в таинстве Евхаристии перед реальным, подлинным в полном смысле этого слова , присутствием истинного Тела и истинной Крови Христа. Таинство Евхаристии было для Лютера величайшей объективной святыней, внушающей страх и трепет, и он связывал это таинство с тайной воплощения Сына Божия. Однако элементы субъективизации и этого таинства вкрались в мышление Лютера уже в ранние годы его проповеди, во-первых, в том, что Тело и Кровь Христовы – по его учению – присутствуют в Дарах только в момент причастия, главным образом, как Богом даваемое благодатное подтверждение нашей уверенности, что мы оправданы и спасены. Этим Лютер раскрыл дверь для субъективного восприятия этого таинства в позднейшем лютеранстве, сказавшемся в улетучивании сознания безмерной святыни Таинства реального, объективного, независимо от наших настроений и веры, действительного присутствия в нем Тела и Крови Господа. Эта субъективизация таинства Евхаристии в лютеранстве и в протестантстве вообще стоит в связи с общим процессом потери связи с Церковью, с Ее традицией, со всем соборным сознанием Церкви, приведшей к утрате иерархии с ее апостольским рукоположением. Через отрицание таинства священства Церковь в протестантстве становилась все более расплывчатой и «невидимой», становилась земным утилитарно-практически обоснованным обществом верующих, надстройкой над зданием истинной невидимой Церкви. В субъективизме рожденное упразднение Церкви как живого организма – Тела Христова – привело протестантов к отрицанию общения между живущими на земле и отшедшими к Богу братьями нашими, т.е. к отрицанию молитвы Церкви за усопших и ходатайства за нас святых. Обоснование этого отрицания часто рационалистическое, и вышло оно из следующих предпосылок: судеб Божиих не изменишь, и далее: что нам молиться и ходатайствовать друг за друга, когда Христос уже всецело принес Богу удовлетворение за всех нас; иначе говоря: отрицается то, что было с самого начала жизни Церкви неотъемлемой частью ее молитвенного опыта.