Следствием первого обетования и других было образовавшееся ожидание Восстановителя личного - как Лица. На это есть два намека у патриархов - у Адама и Ламеха. Адам о первом сыне говорит: стяжах человека Богом (Быт. 4; 1). Конечно, это мог он сказать от радости: первый сын для него был почти то, что Бог. Но, несмотря на это, в сем восклицании его можно усматривать, хотя не совершенно ясно, надежду на семя жены как на Избавителя, ибо в нем виден тон религиозный и какое-то отношение к своему бедствию. Еще яснее можно видеть подобный намек у Ламеха, который о сыне своем Ное так говорит: сей упокоит нас от дел наших и от печали рук наших, и от земли, юже прокля Господь Бог (Быт. 5; 29). Что это за ожидание? Некоторые говорят, будто он назван так после, потому что изобрел плуг. Но что это за упокоение для земли? Она гораздо была покойнее, когда не раздирали ее недр. Нет, сие надобно признать за ожидание Мессии, которое в последствии времени сделалось яснее и определеннее.

Второе обетование дано было после потопа (Быт. 9; 26-29). Из сего обетования видно высокое Симово назначение и обращение к Богу. Поэтому мысль в этом месте должна быть та, что Сим сделается особенным предметом Божия благословения. Пророчество сие крайне неопределенно; в нем только одна черта - та, что в потомстве Сима утвердится истинная религия. Таким образом, восстановление рода человеческого усвояется теперь не человечеству вообще, а племени Сима - отрасли человечества, и потому обетование сие частнее, чем предваряющее. Впрочем, как мало в нем следов ясных понятий! Судя по тому, что изрекает его патриарх, удостоившийся нескольких Богоявлений и живший уже в конце первого и в начале второго мира, надобно опять принять рассказ этот за малый отрывок того, что, может быть, вполне сохранилось в устном предании.

Третье обетование дано Аврааму: Воистинну благословя благословлю тя... (Быт. 22; 17-18). С сего времени приготовление рода человеческого приняло два вида: по отношению к язычникам и к Иудеям. Обетование сие может быть поэтому частнее предыдущего. Ибо благословение сие дается уже не целому племени Симову, а одной отрасли его - колену Авраама. "Благословятся" - значит получат ту милость, какая им нужна, то есть просветятся и очистятся от грехов: вот сущность благословения! Некоторые толковали это так, что потомки Авраама будут весьма счастливы и их будут в сем отношении ставить в образец, так что вместо того, чтобы сказать: это человек счастливый, будут говорить: это потомок Авраама. Но такой смысл принужденный и нисколько не естественный. Все прочее в этом обетовании просто и ясно. За сим уже последуют два способа приготовления: один у евреев, а другой у язычников. Язычники приготовляемы были так же, как и прежде; но способ приготовления Иудеев имеет свои особенности.

Пойдем по следам сей Божественной экономии. У Иудеев продолжался ряд пророчеств; пророчества, данные Адаму, Ною и Аврааму, теперь делались шире, яснее, ощутительнее, поучительнее и, постепенно возрастая, наконец, за пятьсот лет до Рождества Христова, совершенно прекратились. Мы видели, что Адаму дано пророчество неопределенно - в семени жены: по оному Мессию надобно было искать во всем роде человеческом; Ною - определеннее, - в семени Симовом; происхождение Мессии уже поэтому должно предполагать от одной части рода человеческого; Аврааму - еще определеннее: ограничено одним его потомством. Но во всех чертах их образ Мессии еще нерешителен. Потом он начал являться явственнее и определеннее. Иаков, перед смертью благословляя детей своих, говорит Иуде: Иудо, тебе похвалят братия твоя... (Быт. 49; 8-10). Черты сего пророчества суть следующие: во-первых, ограничивается и определяется обетование тем, что из двенадцати сынов Иакова одному только Иуде обещается благословенное семя. Во-вторых, к партикуляризму иудейскому присоединяется и относится черта универсализма: и Той чаяние языков, или: Тому собрания языков (Быт. 49; 10. 28; 3). В-третьих, Мессия будущий выходит уже из неопределенной толпы человечества, представляется Существом особенным, неделимым, Лицом - в имени Шилог (Примиритель). Какой бы смысл ни давать сему имени, (однако - ред.) оно все содержит значение успокоения, примирения. Впрочем, как будет действовать сей Шилог, и как народы получат чрез Него успокоение, еще не видно.

Проходит несколько лет, и является Моисей. Он при конце своей жизни дает евреям пророчество применительно к самому себе, и потому Мессия является у Него пророком: Пророка, - говорит он, - от братии твоея, яко-же мене, возставит тебе Господь Бог твой (Втор. 18; 15). Вот новая сторона Мессии - пророческая, которая открывает способ, каким проистекут от Него все благодеяния на род человеческий. Поелику Мессия называется пророком, а должность пророка законодательствовать, учить религии, то значит, что будущий Мессия облагодетельствует людей посредством сообщения им закона и посредством научения их Боговедению и Богопочтению. Дается еще пророчество через Валаама: Возсияет звезда от Иакова, и востанет человек от Израиля (Чис. 24; 17). Валаам изрек это пророчество невольно, и потому оно у него тускло, смешано с общими чертами славы Израиля.

От Моисея до Давида как бы теряется ряд пророчеств; но с Давида начинаются новые и более определенные. Сам Давид предрекает о Мессии и представляет Его в различных чертах: во-первых, Царем, поставленным над Сионом (Пс. 2; 6), торжествующим над теми, кои замышляют суетная (Пс. 2; 9); во-вторых, видит Его в уничижении и бедности (Пс. 108; 22-23. 40; 10. 26; 8, 9,10. 68; 22, 21, 11); в-третьих, восходит на небо и созерцает Его, посаждаемого Богом Отцем, как Царя вечного, как Священника по чину Мелхиседекову (Пс. 109); в-четвертых, потом нисходит на землю и видит Его управляющим народами (Пс. 109; 2, 3, 6). Вообще, Мессия у Давида является со всех сторон: со стороны Божеской и человеческой; в состоянии прославленном и бедственном; у него же подробно описываются и все Его благодеяния... Здесь, в пророческих псалмах, Мессия представляется особенно Царем и Владыкой; говорится также о вечном и непреходящем Его священстве; вся обширность пророческого взгляда сосредоточивается, можно сказать, в семени Давида и сына его Соломона. Таким образом, обещанный Избавитель является сперва сыном Адама, потом - Сима, далее - Авраама, еще далее - Иуды и, наконец, - Давида. Примечательно, что пророчества сии все сняты с особенных происшествий, случившихся с Давидом, и к ним приноровлены, поэтому они имеют две стороны: одну, относящуюся к Давиду или же к его сыну, другую - собственно принадлежащую Мессии (такого свойства и другие предсказания, оставленные пророками, собственно так называемыми).

Последовавшие за Давидом пророки говорили о Мессии еще яснее; каждый из них делает какое-нибудь новое пополнение, прибавляя черты Мессии не столько внешние, сколько внутренние, духовные. Так, Исайя представляет Мессию страждущим (Ис. 53; 1-10), исполненным мудрости и Духа Божия (Ис. 2; 2-5. 1; 21), Царем мирным (Ис. 2; 4. 11; 12. 9; 6. 11; 6-9), и прочее. Иоиль предсказывает о благодатном излиянии Святаго Духа вследствие заслуг Мессии (Иоил. 2; 28-29); Малахия внушает Иудеям, что Мессия грядет наказать Иудеев (Мал. 3; 1-3). Это пополнение к прежним пророчествам со стороны нравственной. Есть также пополнения со стороны физической и, так сказать, географической. Например, Исайя прибавляет, что Мессия произойдет от Девы - из корене Иессеова (Ис. 7; 14); Михей производит Его из Вифлеема (Мих. 5; 2); Аггей говорит, что Он явится при втором храме (Агг., гл. 2); Даниил верно определяет время Его пришествия седминами (Дан. 9; 22-24). Отличительная черта сих предсказаний состоит в том, что в них нет такого приноравливания, какое видно в пророчествах Давида. Давид берет с себя в обстоятельствах своей жизни черты и прилагает к Мессии. Пророки, напротив того, не с себя снимают черты, а с судьбы целого народа Иудейского. Так, Исайя говорит о рождении Мессии от Девы, по случаю нападения на Иудейского царя Ахаза двух враждебных царей - Факея, царя Израильского, и Раассона, царя Сирийского (4 Цар. 16; 5).

За пятьсот лет до Рождества Христова пророчества о Мессии престали. Причина сего состоит в том, что Иудеям через это дано было время осмыслить самим эти пророчества, обсудить их, сравнить между собой и, таким образом, нравственно приготовиться к принятию Мессии, к чему впоследствии побуждал их Иоанн Креститель.Итак, первое приготовление Иудеев состояло в пророчествах. Этот ряд пророков, являвшихся по векам, можно уподобить ряду предшественников, возвещающих приход царей; каждый из них возглашал то же, что, наконец, возгласил Иоанн Креститель: грядый... Креплий мене... покайтеся, приближибося Царствие Небесное (Мф. 4; 11,2). Это приготовление произвело свои действия, но более имело действий превратных, то есть Иудеи отвергли Мессию, и большая часть из них основывалась в этом на пророчествах, на почерпнутом из них понятии о чувственном Мессии. Не падает ли вина такого недоразумения Иудеев на пророчества? Не нужно ли было вследствие пророчеств представлять Мессию чувственно, как то делают Иудеи доселе? Вопрос весьма важен, потому что превратное толкование его имело следствием ужасные явления: смерть Богочеловека и то, что целый народ и доселе остается в бедственном ожесточении. Но есть ли в делаемых Иудеями нареканиях на пророчества что-нибудь истинное? Не изображен ли Мессия у пророков в виде земного царя? И изображение сие, если есть оно, таково ли, чтобы Иудеи доселе могли ожидать такого царя?Это правда, что Мессия в некоторых местах пророчеств представляется в чертах чувственных, например, царем и победителем (Пс. 2; 3-8. 44; 18. 71; 8-11. Мих. 5; 7-8; особенно Ис. 60; 6. 61; 5), благодетелем будто одного Иудейского народа (Ис, гл. 60). Но надлежало ли Иудеям ограничиваться сими пророчествами? Нет! они нерешительны. Есть места, в которых Мессия представляется, во-первых, страждущим (Ис, 53; 2-5); во-вторых, отвергающим большую часть Иудеев и доставляющим благоденствие только некоему благочестивому останку сынов Иудиных (Ис. 61; 1-7), царем мирным (Пс. 2; 6, 2,4, 5), священником Иеговы (Ис. 45; 23. 56; 7). Хотя черт сих менее, но они ясны и решительны.Об отвержении Иудеев ясно говорят особенно последние пророки: Малахия предрекает, что Мессия сделает разбор и потом прольет блага на достойных.Это и сами они чувствовали, но мирили не так, как должно; для соглашения их они допускали двух Мессий: уничиженного и славного. Но они помирили бы их самым лучшим образом, если бы в одном и том же Лице признали два состояния: уничиженное и прославленное. Партикуляризм (от лат. "частичный", "частный" - разобщенность, раздробленность - ред.) Иудеев с универсализмом (убеждение в посмертном освобождении от греха, спасении всех людей -ред.) всего человеческого рода также возможно примирить тем, что те из Иудеев, кои приняли Мессию, действительно, получили преимущество перед другими народами, ибо среди Иудеев явился Иисус Христос; из них апостолы, из них первая Церковь, - преимущество весьма важное! С чувственной стороны чаще и яснее изображаем был Мессия потому, что того требовало состояние Иудейского народа; кроме того, чувственные блага и были в числе оказанных Им роду человеческому благодеяний. Это последовало в христианстве, хотя не скоро.Теперь мы видим уже ясно, что народы христианские сделались господствующими и управляют почти целым светом. Если существуют теперь могущественные народы вне христианства и остаются непокоренными христианам, то только по снисхождению к ним сих последних. Таким образом, и чувственная сторона пророчеств о Мессии пришла в исполнение. Конечно, христианские державы обязаны своим могуществом и благоденствием и другим причинам; но нельзя отвергать и сей, нельзя не доказывать с одним министром Франции, что могущество государств во многом одолжено христианству. Правда, эта двойственность Мессии давала повод к чувственным понятиям о Нем, но она неизбежна по вышеприведенным нами причинам, и не дает Иудеям никакого права извинять себя и оправдывать в том, что они не приняли Мессии, ни также жаловаться на пророков, или же Иегову. Не дает им права на последнее потому, что им, судя по умственному и нравственному их состоянию, нельзя было понимать (не могли бы понять - ред.) изображения Мессии как Царя нравственного и духовного царства, и что посему пророчество подобного рода не имело бы на них благотворного действия; не дает права на первое, потому что они не по одним пророчествам должны были принять Мессию. Его жизнь и дела должны были возбудить в них веру, ибо пророки предрекали, что Мессия будет творить чудеса. В нынешнем состоянии Иудеям даже невозможно судить о Мессии по пророчествам, ибо где теперь тот второй храм, при котором Он должен явиться? Колено Иудино, от которого должен произойти Он, смешалось с прочими; скипетр и законоположник уже отняты; Вифлеема уже и следов нет. Да и прежде трудно было судить по одним пророчествам. Например, сказано было, что Мессия произойдет от колена Давидова, но племя Давидово было многочисленно; как же Иудею узнать Мессию по сему пророчеству? Мессия произойдет из Вифлеема, но в Вифлееме много было людей; произойдет от Девы, но от какой? Опять, Иудеи не могли узнать Мессии по сему пророчеству. Итак, напрасно Иудеи отвергли Мессию, признавая чудеса Его действием веельзевула; напрасно доселе продолжают питать политические мечты о Нем. Еще бы мечты эти имели место тогда, когда бы Иудеи не были отвержены. Ибо совсем другое было бы, если бы они приняли Иисуса, а принять Его не было невозможности. Тогда, хотя отчасти, осуществились бы чувственные ожидания Иудеев. Иисус Христос, входя последний раз в Иерусалим, плакал: "О, если бы ты, Иерусалим, знал день твоего посещения, - говорил Он, - то сколько бы ты получил благ!" Какие это блага? Без сомнения, чувственные, ибо им противополагаются беды чувственные: не останется камня на камне, - говорил Спаситель; враги обыдут тя и осадят, и прочее. Следовательно, первое благо было бы то, что Тит и Веспасиан не подступили бы под Иерусалим, и Иудеи были бы свободны от римского рабства; а это дало бы всему другой, лучший вид. Итак, вот первое приготовление, состоящее из пророчеств! Вот его действия на Иудеев и следствия!Второе приготовление состояло в преобразованиях. Промысл так распорядился, что все почти знаменитые ветхозаветные лица прообразовывали Мессию и составляли (представляли собой -ред.) ряд приготовлений. Точно ли в Ветхом Завете были преобразовательные лица? Насчет сего вопроса было и есть много сомнений. Но основание к такому роду приготовления лежит в самой натуре вещей. Иисус Христос есть идеал всего человечества; в Нем в малом виде выразилось все, что было и есть лучшего в человечестве; вследствие сего, цари, пророки и другие ветхозаветные мужи носили на себе по частям те черты, кои все вместе должны сосредоточиваться в будущем Мессии. Так, страждущий Давид представлял страждущего Христа, и так далее. Этот ряд преобразований, эти происшествия и обстоятельства лиц, от которых зависела судьба народа Иудейского, Промысл расположил так, что выходила точная гармония между ними и будущим Мессией. Так, пророк Иона поглощен был китом чудесным, или каким бы то ни было образом; он мог быть в нем один день, три и больше, но Промысл распорядился так, что он был три дня. Из сего и вышло преобразование тридневного пребывания Христа во гробе. Подобная черта в учреждении агнца пасхального, который составлял центр всех ветхозаветных обрядов. Так или иначе приготовлять его, варить или печь - было дело совершенно случайное. Но Промысл распорядил так, что агнец сей ясно выражал великого Агнца - Иисуса Христа. Повеление о несокрушении кости явно составляет черту намеренную, ибо это отступает от обыкновенного образа употреблять в пищу мясо. Таким образом, вот основание прообразований! Вот и способ, по коему Промысл все устроил на этом основании. В действительности его уверяет Сам Иисус Христос и апостолы, часто и во многих ветхозаветных мужах открывающие черты Мессии.