В 1880 г. о. Николай был возведен в сан епископа. Называемый теперь его именем Собор Воскресения начали строить по проекту русского архитектора М. А. Щурупова в 1884 г., и через семь лет его строительство было завершено. Все расходы по возведению Собора — 225 тыс. рублей — были полностью оплачены из добровольных пожертвований благотворителей-россиян.

В первые десять лет правления Императора Мэйдзи (1868- 1878) христиане различных направлений активно начали проповедническую деятельность, конкурируя друг с другим. На 1900 г. по количеству верующих Православная Церковь занимала в Японии второе место после Католической .

Самым трудным временем для о. Николая была Русско-японская война 1904-1905 гг. Православие считалось всеми в Японии русской разновидностью христианства. Деятельность Японской Православной Миссии оплачивалась из русской государственной казны, из средств Миссионерского Общества и Синода. Сразу после начала войны русский посланник предложил о. Николаю покинуть Японию, на что тот ответил отказом и остался в Токио. Японским священникам и простым прихожанам он велел молить Господа о победе Японии, сам же молился о победе России. Епископа, патриота России, приводили в уныние и отчаяние следовавшие одно за другим поражения русских войск. И даже после начала в Америке Портсмутской мирной конференции между Японией и Россией он еще надеялся, что, «должно быть, скоро будет большое сражение, и в нем, наверное, мы победим» (30 августа 1905 г.). Японцы — ученики о. Николая догадывались о настроении учителя и в присутствии епископа старались по возможности избегать разговоров о войне.

Во время войны были случаи, когда православных японцев преследовали по подозрению в шпионаже в пользу России. Однако Православная Церковь смогла вынести все испытания войны. А когда война закончилась, вновь стали появляться японцы, которые принимали Православие. В 1912 г. (в том году, когда о. Николай окончил свои земные дни) число православных японцев превышало 34 тыс. человек.

Одно из великих свершений, составляющих наследие о. Николая, — перевод Священного Писания. В работе над переводом ему помогал потомок знаменитого в Японии ученого-конфуци- анца, крещенный в Православие Павел Накаи. Их совместными усилиями был переведен на японский язык и издан полный текст Нового Завета; кроме того, переведены были обширный Служебник и Закон Божий. В Японской Православной Церкви и теперь используются тексты, переведенные св. Николаем. На-каи — один из тех японцев, чье имя чаще всего встречается на страницах дневников о. Николая.

Японская Православная Церковь выполняла роль «окна», через которое в Японию передавалась русская культура. Из уче-ников семинарии вышли многие переводчики-русисты, как специалисты по устному переводу, так и переводчики русской литературы. Упомянем, например, Василия Нобори (литературный псевдоним — Сёму), познакомившего японского читателя с творчеством многочисленных современных ему писателей России. Первым переводчиком на японский произведений Чехова стала японка Елена, жена ректора семинарии Ивана Сенума, бывшая выпускница Женской семинарии (ее писательский псевдоним — Сенума Каё).

В 1970 г. епископ Николай был причислен к лику святых. Однако нельзя сказать, что при советском строе личность о. Ни-колая, считавшегося «японским приспешником», вызывала заметный интерес ученых-японистов. В 1980 г. первым заинте-ресовался его дневниками и стал их разыскивать исследователь творчества Ф. М. Достоевского проф. Кэнносукэ Накамура (тогда сотрудник Университета Хоккайдо, сейчас — Токийского уни- нерситета). По словам проф. К. Накамура, его интерес к личности о. Николая начался с того момента, когда он обратил внимание на факт его встречи с Достоевским перед знаменитой речью писателя на открытии памятника Пушкину в Москве. После многих мытарств Накамура в конце концов установил, что дневники свт. Николая хранятся в Центральном государственном историческом архиве в Ленинграде. Таким образом, ровно через сто лет после встречи Достоевского и о. Николая Кэнносукэ Накамура «открыл» о. Николая. Часть этих дневников, расшифрованная петербургскими исследователями, супругами Ларисой Николаевной и Константином Ивановичем Логачевыми, в 1994 г. была опубликована издательством Хоккайдского университета. В составлении и редактировании этого издания кроме К. Накамура принимали участие также проф. Рёхэй Ясуй, проф. Мицуо Наганава и автор этой статьи. В книгу вошли дневниковые записи 1870-1876 гг. (С.-Петербург и Хакодате), 1879-1880 гг. (С.-Петербург и Москва), 1881 г. (сделанные при обзоре Церквей в областях Дзёсю и Тохоку), 1882 г. (Киото и Токио), 1903-1905 гг. (Токио — накануне, во время и после Русско-японской войны).

Ёсикадзу Накамура, профессор женского университета Кёрицу (Япония),Иностранный член РАНПРИЗВАНИЕИван Дмитриевич Касаткин родился 1 августа 1836 года в селе Береза Вельского района Смоленской губернии . Его отец Дмитрий Иванович Касаткин служил диаконом в сельской церкви . Ребенка назвали Иоанном, в честь славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня. Его мать Ксения Алексеевна умерла 34 лет от роду, когда ему было всего пять лет. Несмотря на вопиющую бедность, мальчика отдали учиться сначала в Вельское духовное училище, а затем в Смоленскую семинарию. С. Недачин пишет: «При отсутствии железных дорог юноша должен был тащиться по ужасным и теперь еще Вельским трущобам к губернскому городу Смоленску для получения образования в духовной семинарии. Далеко не все семинаристы того времени ездили учиться на лошадях. Очень многим из них, наиболее бедным, к числу которых принадлежал и мальчик Касаткин, приходилось идти пешком на протяжении свыше 150 верст, чтобы явиться в стены семинарии».В 1856 году он блестяще окончил курс семинарии и был на казенный счет отправлен в Петербургскую Духовную академию, где учился до 1860 года.Молодой человек выказывал выдающиеся способности; предполагалось, что он останется при Академии для подготовки к профессорской деятельности, однако решение отправиться в Японию совершенно изменило его судьбу.Оно было принято совершенно неожиданно. По свидетельству самого святителя Николая, ему до того времени никогда и в голову не приходила мысль о монашестве. Однажды же, проходя по академическим комнатам, Иван Дмитриевич заметил объявление с предложением отправиться кому-нибудь из окончивших академический курс в Японию на роль настоятеля посольской церкви в Хакодате. Несколько товарищей Касаткина уже выразили желание ехать в Японию в сане священника. Приглашение это не произвело на юношу особого впечатления, хотя в свое время его сильно впечатлили воспоминания Головнина о Японии . Он спокойно пошел ко всенощной. И вот, во время богослужения, он вдруг решил, что должен ехать в Японию. Вернувшись от всенощной, он в глубоком волнении направился к ректору Академии, преосвященному Нектарию, и заявил ему о своем желании ехать в Японию, но не женатым священником, а монахом. Ректор очень сочувственно отнесся к порыву юноши и доложил о его желании митрополиту. В самый непродолжительный срок судьба Ивана Дмитриевича Касаткина была решена.