Евангелие, которое слышали мы ныне, чудный, призывный звон колокола для всякого грешника. Нигде в Евангелии нет такого образа милосердия Божия к кающимся, такого образа возрождения, как в рассказе о грешнице. Злые страсти держали душу ее, как бы в плену демонском, много душ погубила она, разбивала и нарушала мир в семьях. Наконец, ей стала тяжела такая жизнь, тоска вселилась в душу, победы не давали радости. Вдруг она слышит о Великом Пророке, видит Его среди учеников, слышит учение Его, на ней остановился взор Его. Много глаз смотрело на нее с любовию, но в них она читала только страсть, звериное чувство, а в этом взоре она прочитала осуждение всей ее жизни, и в то же время неизреченную доброту и всепрощение. И этого взора она не могла забыть, ей хотелось еще раз увидеть Учителя, услышать Его, попросить прощения. Долго искала она Его, в одни дома она не осмеливалась, сты-

157

дилась войти, потому что о ее грехах знали все; в другие трудно было попасть, потому что ее, как презренную, отталкивали от дверей. Уже наступил вечер, когда она узнала, что Христос в Вифании, в доме Симона прокаженного. Сюда она решилась войти: ей, всеми презираемой женщине, можно было переступить порог этого дома, чтобы исповедать свои грехи всенародно, потому что прокаженные сами были отверженные, им нельзя было оставаться даже в городе, к ним боялись входить в дом. В надежде покаяния, побежала она туда, не боясь, что будут думать и говорить о ней люди. Из всех сокровищ она захватила только флакон нарда. Это было драгоценнейшее, купленное страшною ценою позора благовоние. Нард — чудное благоуханное миро такой цены, что его держали в драгоценных хрупких сосудах с узким горлышком, чтобы миро вытекало из флакона по капле. С этим сосудом вошла она в дом. Ее не испугало презрение и негодование, с которым ее встретили гости, она видела только чудного Учителя, она заметила, что его приняли не с должным почтением, что Ему не оказали самое обычное гостеприимство, не вымыли ноги, не помазана голова маслом, как было принято на востоке. Грешница, как бы привлекаемая какою-то силою, осмелилась подойти к самому ложу Христа, потому что на востоке вкушают пищу на ложах, в полулежачем положении. Взглянув в лицо Учителя,

158

грешница поняла, что ей нечего рассказывать, что вся жизнь ее уже известна Ему, вся ее темная жизнь, все ее страсти; но ей не стало страшно; напротив, она поняла, что если кто сможет простить, то только один Он, который все, все понял. Бесконечная благодарность, пламенная любовь к Милосердному охватила ее душу и со слезами раскаяния упала она к ногам Его. Эти ноги были в пыли, но ее слезы смыли эту пыль, ее волосы от сильного движения распустились, и она ими оттерла омытые ноги. Не смутили ее насмешки и негодования, она верила, что здесь спасение. Схватив свой флакон, свое сокровище почти бесценное, она стала возливать миро на голову, для которой хозяин пожалел масло, но миро вытекало медленно, по капле. Тогда она разбила хрупкий флакон и благоухающий нард струями полился и на голову, и на одежду, и ноги Сидящего. Все принесла она сюда, к ногам дивного Пророка, и свою гордость, и свою известность, не побоялась насмешки; не флакон, а душу свою она разбила, потому что бесконечная любовь загорелась в душе ее, и всю себя принесла она в жертву. И ее жертва не была отвергнута: "Прощаются тебе грехи твои многие за то, что ты возлюбила много", — услышала она. Упала к ногам Христа презренная грешница, а встала равноапостольная Мария Магдалина (потому что по преданию это именно она).

159(Великая Пятница 1921 г., Дмитров)У гроба покрытого язвами Христа, взирая на Его прободенные руки и ноги, на рану в ребрах Его — что хочется сказать? Хочется спросить, за какое преступление, за какую вину Он был так мучим? За что предан был на смерть не имевый, где главу преклонити? Взирая на Него, лежащего пред нами, я вспоминаю те путы, которыми Он был обвит. Много было этих пут на Нем. Но из них выделяются трое пут, возложенных на Спасителя тремя людьми: Иудою, Каиафой и Пилатом.Посмотрим, что же за путы возложил на Христа Иуда. Он ведь был один из любимых двенадцати, ему Господь открывал все тайны Своего учения, ему дал дар чудотворения и все-таки Иуда предал, предал своего Учителя и Господа. Почему же? Всматриваясь в характер Иуды, мы отметим самую яркую особенность его: Иуда — материалист. В общине апостолов он, видимо, охотно исполняет роль казначея, и св. евангелист Иоанн прибавляет, что он был не вполне честен даже среди своих. На вечере при виде драгоценного дара жены-грешницы Иуда негодует, зачем она позволила себе такую непозволительную трату. Предавая Учителя, он спрашивает Его врагов, что мне дадите, если я160предам Его. Этот материализм оттолкнул его от Христа. Иуда примкнул к ученикам Господа в надежде, что явился Мессия - устроитель царства могущественного здесь на земле, царства народа Израилева, где ученики заняли бы подобающее им место, первых помощников Мессии, и вдруг этот Учитель проповедует нищету, обещает Своим последователям гонения, скорби, лишения, говорит, что Его Царство не здешнее — понятно разочарование Иуды. Он уже из той казны, которую собирал для Христа, стремился кое-что утаить. Это замечали другие — и это озлобляло Иуду, и он, разочаровавшись в своей мечте быть помощником цад^ Иудейского, решился отомстить Ему, предать Его врагам. Но и в них он обманулся. Он думал, предав Спасителя, заслужить благодарность князей еврейских, получить выгоду от своего предательства, но враги Христа использовали ученика-предателя, с презрением швырнули ему сребренники и отвернулись от него. Так Иуда сам наказал себя, покинул общество апостолов и был оттолкнут синедрионом.