Церковные правила появились рано. Уже в апостольских писаниях мы находим ряд правил, регулирующих церковную жизнь. В IV веке церковное сознание начинает сближать их с правовыми нормами. Однако это сближение не стирает границы между канонами и законами. Отождествление церковных правил с правовыми нормами произошло на Западе в XII веке, в Болонской школе, где возникает каноническое право как отдельная научная дисциплина. Отсюда правовое понимание церковных правил постепенно распространяется на Восток и прочно утверждается. Во второй половине XIX века на Западе происходит обратное движение. Правовой характер церковных норм берется под сомнение с юридической точки зрения. В конце того же века Рудольф Зом поставил вопрос о допустимости и законности существования права в Церкви с .богословской точки зрения. Он не отрицал правового характера церковных норм, но считал, что появление права в церковной жизни знаменовало начало ее упадка и даже искажения.

Мне нет необходимости обсуждать здесь эти вопросы. К тому же они касаются понимания церковных норм, а не самого факта их существования. Последнее для меня наиболее существенно. Церковные правила не были выявлением воли отдельных лиц или церковного народа, но проистекали из природы Церкви. В момент своего возникновения Церковь не была собранием кучки энтузиастов, ожидающих пришествия своего Господа. Церковь установлена Христом и реализована Духом в день Пятидесятницы. Дух; через которого она начала существовать и через которого продолжает–существовать, является в ней организующим началом. Дух не противоположен традиции, и традиция — духу, так как в Церкви традиция создается Духом. Апостол Павел был уже человеком традиции, хотя он был, употребляя излюбленный в настоящее время термин, одним из самых величайших харизматиков. Церковь и все, что она в себе заключает, одновременно имеет институционный и харизматический характер. В Церкви все установлено и все всегда устанавливается, так как Церковь есть место действия Духа [1]

Дух есть начало и принцип жизни и действования в Церкви. Без Духа нет действования в Церкви, а, следовательно, нет и жизни. Где нет Духа, там умирание и омертвение. Отымеши дух их, и исчезнут и в персть свою возвратятся. Послеши ДухаТвоего, и созиждутся, и обновиши лице земли. Жизнь предполагает строй и порядок. Бог не есть Бог неустройства, но мира (I Кор.14,33), а потому Дух не может быть началом анархии. Церковь вступает в историю как упорядоченный организм, живущий Духом и в Духе имеющий свое устройство. Церковные правила являются свидетельством жизни Церкви, а жизнь Церкви оправдывает существование церковных правил.

Сохраняя установившееся наименование, мы бы могли сказать, что церковное право как наука представляет из себя особый вид экклезиологии. Она изучает жизнь Церкви как живого и живущего организма. Как всякий организм, Церковь имеет два начала: статическое — свое устройство и динамическое — свои жизненные функции. Оба эти начала неотделимы друг от друга и не могут быть изучаемы в отдельности, так как нет жизни без устройства и нет устройства без жизни. Изучение жизни в Церкви имеет ие только описательный, но и нормативный характер, так как оно должно показать не только, как мы живем в Церкви, но и как мы должны в ней жить. В течение истории в жизнь Церкви врывалась человеческая воля, желающая себя в ней утвердить. С константиновского периода в церковное сознание проникает мысль, что начало организации церковной жизни лежит в праве. Это было в известной степени недоверием к Духу. Большею частью нормы человеческого характера были чужды Церкви и ее началам. Они могли иметь свое относительное значение в истории Церкви. Мы должны осознать их временный и преходящий характер, что мы можем сделать только в исторической перспективе.

Когда мы говорим Церковь, мы говорим история, так как Церковь начала свое существование в истории и пребывает в ней. Поэтому настоящее в Церкви неотделимо от ее прошлого. Но прошлое и настоящее в свою очередь неотделимы от предельного будущего, к которому стремиться Церковь. В каждом моменте жизни Церкви–заключается вся полнота времени. Церковь, пребывая в нашем эоне, ему уже не принадлежит. Eschaton не только есть предельная цель жизни Церкви на земле,. но оно уже осуществляется в Церкви.

Поэтому изучение жизни Церкви в определенный момоент ее жизни включает в себя ее историю и ее предельное будущее.

Заканчивая на этом мое краткое предисловие, я бы хотел сделать еще одно замечание.

Я сознательно упустил то, что называется научным аппаратом. Для обычного читателя этот аппарат только затрудняет чтение, а специалисты сами легко его восстановят когда они в этом почувствуют нужду.5/18 июля 1951 года.День преп. Сергия Радонежского.ТАИНСТВО ВСТУПЛЕНИЯ В ЦЕРКОВЬ1. Прием в Церковь не совершается через простую декларацию желающего в нее вступить. Церковь не есть общество людей, объединенных одной верою. Церковь есть народ Божий, образованный Богом для Себя, с которым Бог заключил Завет на Голгофе, собранный Богом в теле Христа. Основанная Христом на Тайной Вечери, Церковь актуализировалась в день Пятидесятницы через сошествие Духа. Пребывая в старом эоне, она принадлежит новому эону, залогом которого является Дух. По своей природе она — эсхатологична, так как она уже есть на земле начало «последних дней». И будет в последние дни [ en tais eschatais emeras ], говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть; и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши… (Деян.2, 17). Это древнее пророчество напомнил апостол Петр в своей первой проповеди после Пятидесятницы. В тот же день на вопрос слушавших первую проповедь апостола, что им делать, Петр, ответил: Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа (2,38). Мессианское царство наступило, но войти в него можно лишь через отложение прежних грехов, через дар духа. Надо умереть для прежней жизни и возродиться духом для жизни нового эона. Истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в царствие Божие (Ин.3,5). Вступление в Церковь есть вступление «в тело Христово». Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело [ eis en soma] (1 Кор. 12,13). Как новое рождение и как рождение сверху (Ин.3,7) [2] вступление в Церковь есть творческий акт, совершаемый Духом, а потому вступающий в Церковь становится новой тварью во Христе. Духовно родившийся в «крещении водою и Духом» вступает «в тело» и становится членом народа Божьего.«Крещение водою и Духом», через которое совершается прием в Церковь, есть таинство, то есть церковный акт, совершаемый Церковью, в котором крещаемому преподаются дары Духа. С самого начала церковное сознание содержало мысль, что без «крещения водою и Духом» нет принадлежности к Церкви. Он сказал им: во что же вы крестились? Они отвечали: во Иоанново крещение. Павел сказал: Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса. Услышавши это, она крестились во имя Господа Иисуса. И, когда Павел возложил на них руки, нисшел на них Дух Святый, и они стали говорить языками и пророчествовать (Деян. 19,3–6). Древняя Церковь знала так называемое «крещение кровию (baptisma sanguinis). Это было исключение из общего правила, вызванное особо трагическими временами в жизни Церкви — во время гонения перед лицом неминуемой смерти. Но это исключение обусловливалось содержанием учения о крещении как аналогии смерти. Поэтому, если гонимый и пострадавший (martys), заявивший себя христианином в момент страдания, оставался в живых, то крещение кровию соответственно восполнялось. Другими словами, крещение кровию заменяло таинство крещения водою и Духом только во время гонения и перед смертью: «Если он, — по словам Ипполита Римского, — потерпит насилие и будет убит до крещения, он будет оправдан, будучи крещен в своей собственной крови» [3]. Только кровь, пролитая во время мученичества во имя Христа, рассматривалась как таинство крещения.2. «Крещение водою и Духом» составляло в древней Церкви единый сакраментальный акт. Позднее догматическое богословие разделило два момента этого акта на два таинства: крещение и миропомазание. Тем не менее, за крайне редким исключениями эти таинства в литургической жизни неотделимы и настолько связаны друг с другом, что в литургическом последовании одно таинство непосредственно переходит в другое. Католическая Церковь отделила таинство крещения от конфирмации, которая совершается епископом над детьми в возрасте около 12 лет. Надо заметить, что конфирмация только отчасти соответствует миропомазанию. Последнее частично входит в католическое таинство крещения. При определении таинства миропомазания современное православное догматическое учение находится под влиянием средневекового католического учения о конфирмации.