Переход

Для человека, осознавшего, что его жизнь на земле это только часть его жизни и что за гробом он будет продолжать развитие, начатое здесь, все его временное существование приобретает особый смысл

ru FB2FixFiction Book Designer2009-01-29tetris826705-B676-5242-57A4-0582-FE0E-7B34B51.0 Passed

Петр Калиновский

Переход

последняя болезнь, смерть и после

ПРЕДИСЛОВИЕАвтор книги "Переход" – Петр Петрович Калиновский оказался вместе со своими родителями в Германии еще ребенком в 20-е годы. Он получил медицинское образование. По специальности врач-хирург. После второй мировой войны П. П. Калиновский живет и работает в Австралии. Он православный, принадлежит к Русской Зарубежной Православной Церкви. Примечательно то, что П. П. Калиновский соединяет в одном лице ученого и христианина.Первое, что хочется сказать о книге доктора Калиновского, это то, что она написана очень по – доброму, человеком глубокой веры и подлинного опыта христианской духовной жизни. Ссылаясь на самых разных авторов, приводя многочисленные выдержки и цитаты, автор доносит то, что объединяет все использованные источники,- мир и любовь, которые несет каждому человеку вера в Иисуса Христа.Книга посвящена самому главному для человека вопросу – вопросу о смерти. Несомненно, что от того, что думает человек о смерти, зависит образ его жизни: моральные ценности, поступки, характер и многое, многое другое. В нашем обществе самое распространенное отношение к смерти: "Все равно когда-нибудь наступит, так нечего о ней думать!" Но ведь смерть – конец нашей земной жизни, ее итог. "Конец – всему делу венец" – гласит народная пословица. Если же не думать об итоге, то и само содержание жизни становится бездумным, ни на что не направленным.Итак, речь идет о фактах продолжения существования личности, человеческого "Я" после смерти нашего физического тела. К этим фактам относятся, прежде всего, свидетельства людей, переживших клиническую смерть и вернувшихся "обратно" либо спонтанно, либо, в большинстве случаев, после реанимации.В начале 60-х годов мне довелось хорошо знать одного человека, пережившего подобное и засвидетельствовавшего о своем пребывании вне тела, видевшего свое собственное тело со стороны и вернувшегося вновь в наш мир с полным убеждением, что душа человека продолжает жить и после того, как покидает тело. Пережитое превратило этого человека из равнодушного к религии в глубоко верующего православного христианина.Спустя много лет, в 1977 году, когда я уже, оставив биологию, служил в Церкви, я прочитал о том, что некто Раймонд Муди написал книгу, в которой он суммировал опыт 150 человек, переживших клиническую смерть и свидетельствовавших о продолжении жизни после смерти тела. Книга так и называлась "Жизнь после жизни". В ней рассказывалось об опыте, очень похожем на тот, который пережил мой знакомый. В скором времени эту книгу мне удалось достать, и я дал ее прочесть нашему известному генетику Николаю Владимировичу Тимофееву-Ресовскому, с которым был хорошо знаком, чтобы заручиться мнением этого крупнейшего биолога. Николай Владимирович книгу целиком одобрил и горячо поддержал идею ее перевода на русский язык. Вскоре я сделал перевод и стал давать его читать своим друзьям. (Книга быстро расходилась в самиздате.)Конечно, в конце 70-х годов было трудно ожидать, что эти удивительные данные смогут достичь нашего массового читателя через государственные издательства. То, что это наконец стало возможным, быть может, один из важнейших плодов перестройки.Если говорить о самом феномене жизни после жизни, то для нашего читателя-материалиста, настроенного скептически, характерно предположить самые разнообразные механизмы, объясняющие удивительные факты, сопровождающие клиническую смерть. Не буду здесь излагать аргументацию в пользу посмертного существования личности человека – читатель найдет ее в предлагаемой книге, – скажу лишь, что ни одно из возражений не может быть признано удовлетворительным, а убежденность самих людей, переживших этот опыт, совершенно непоколебима.Сомнения в реальности посмертного существования вполне естественны. Человек устроен так, что он воспринимает наиболее полно лишь то, что переживает сам, лишь то, с чем он сталкивается ежедневно, и в той интерпретации, какая принимается теми, кто его окружает. Убежденность в существовании только видимого мира, подавляющего нас своей очевидностью, суетой и грохотом современной, особенно городской, жизни, с трудом может быть подвержена даже малейшему сомнению просто потому, что для опыта мира иного в нашей жизни не остается ни места, ни времени. Когда же мы встречаемся с пока необъяснимыми явлениями, то мы готовы принять сколь угодно поверхностное объяснение, чтобы только не отказаться от привычного мировоззрения, так как инстинктивно чувствуем, что в этом случае придется слишком многое пересмотреть в нашей жизни, слишком многое поменять.Человек – существо чрезвычайно консервативное. Любая новая научная теория принимается не ранее, как лет через 10 – 20 после ее появления. Ничему не учат и многочисленные свидетельства о том, что даже научные истины оказываются в полном противоречии с тем, что представляется очевидным обычному ежедневному опыту. Так, людям всегда казалось, что Земля плоская, и прошли века, прежде чем все согласились, что это не так. Представлялось очевидным, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли; и лишь после ожесточенной борьбы утвердилась точка зрения, известная теперь каждому школьнику. До XIX века существование метеоритов всячески отрицалось и осмеивалось. Шельмование теории относительности, кибернетики и генетики еще живо в памяти старшего поколения наших современников.Неприятие идеи о существовании нашей личности после смерти физического тела в виде некоей части – "души", – отделяющейся от тела в момент его смерти, особенно понятно в нашем советском обществе. Мы представляем собой, в сущности, уникальное явление в мировой истории, так как нигде и никогда не существовало еще государства, в котором миллионы людей на протяжении 70 лет всеми мыслимыми способами убеждали в том, что ни Бога, никакого другого мира, кроме видимого, не существует. Не будем сейчас оценивать результаты, которые принесла эта атеистическая цивилизация, – они очевидны всему миру, да и сами мы начинаем задумываться над тем, почему мы, имея 50% мировых черноземов, ввозим пшеницу из Америки.