Религия говорит не о «религиозном», и еще меньше о «религиях». Религия говорит о человеке и его отношениях с Богом, об отношениях между людьми и об отношении человека к творению. И религии должны принять вызовы нашей эпохи.

Вызов технологии и глобализации

Мир сжимается — теперь мы все это знаем. В каком–то смысле это хорошо, но в то же время существуют и серьезные опасности. Мы не можем остаться к этому равнодушными. Важнейшей проблемой грядущего столетия будет глобализация. Как примирить «одно» и «многое»? Как сделать так, чтобы универсальное единство достигалось не за счет локального многообразия? Как добиться того, чтобы различие не просто имело место и было терпимым, но служило благу человечества? Мы должны занять определенную позицию по этим вопросам. Мы должны разъяснять нашу веру и предлагать ответы на эти вопросы.

Экологический вызов

Это, возможно, наиболее серьезная проблема современного мира. Она является общей для разных народов и континентов. Христианство несет большую долю ответственности за экологический кризис. Это признают все. К счастью, христианство может внести существенный вклад в разрешение этой проблемы. И это тоже начинают осознавать. Диалог на эту тему может собрать за одним столом даже тех, кто в национальных и политических конфликтах находятся по разные стороны. Это было бы конструктивным использованием религиозного плюрализма.

Вызов научных достижений

Вряд ли сегодня найдется человек, у которого не вызывают беспокойства новости, касающиеся достижений биологии и генетики. Появляется возможность манипулировать самой жизнью. Конечно, мы не можем равнодушно смотреть на то, что происходит в этой области. Это тема, которая требует богословской разработки. И ее новизна делает предстоящую работу богословской мысли чрезвычайно сложной. Однако мне кажется наивным представление, что проблемы биоэтики могут быть отданы на откуп законодателям. Должно быть сформировано мировое общественное мнение, а религия — важнейший фактор в деле информирование и формирования человеческого сознания. Богословский диалог не будет результативным, если подобного рода проблемы останутся за пределами его тематики.

Что должна делать Православная Церковь перед лицом вызовов третьего тысячелетия?Я хочу поделиться своими личными соображениями на этот счет.Прежде всего, православное богословие должно пересмотреть свой язык. Мы являемся наследниками богатой догматической традиции и должны сохранять ей верность, ничего в ней не меняя. Судя по всему, мы не нуждаемся в новых догматах. Но это не значит, что мы должны сохранять догматы в качестве археологических реликтов. Без сомнения, нам необходимо истолкование наших догматов в экзистенциальных категориях.Например, что означает для современного человека утверждение, что Бог есть Троица? Проливает ли оно какой–либо свет на проблемы, порожденные индивидуализмом или универсализмом, которые существуют в нашей нынешней культуре? Какое значение имеет экклезиология, а именно — учение о кафоличности местной Церкви, когда мы сталкиваемся с проблемой глобализации, которая сегодня привлекает такое внимание в мире?Подобным образом можно говорить о любом догмате нашей Церкви, поскольку нет ни одного догмата, который не имел бы отношения в актуальным проблемам человеческого существования.Православие должно начать отвечать на проблемы культуры, обращаясь не к этике, а к догматам. Это значит, что оно должно интерпретировать свою догматику экзистенциально. Православная Церковь должна больше черпать из своей литургической жизни, особенно из Евхаристии. Евхаристия — это не одно из многих таинств. Это высшее соединение (anakephaleosis) всей реальности спасения мира. Нам следует больше обращаться к нашему литургическому опыту при обсуждении новых культурных проблем. А для этого, в свою очередь, мы должны прежде всего обратить внимание на то, как мы совершаем Евхаристию и другие богослужения.Литургическое чинопоследование — это не просто ритуал. Это богословие, и оно имеет глубокий экзистенциальный смысл. Если нам предстоит предложить миру нечто экзистенциально значимое, мы должны совершать литургию в соответствии с ее внутренним смыслом. И во–вторых, мы должны истолковывать нашу литургию в экзистенциальных категориях. Другими словами, мы нуждаемся в литургической догматике, или догматике, понятой и выраженной литургически. Это будет нашим особым даром миру в XXI веке.