Следовательно, чтобы спасти человека от всех этих зол, чтобы воссоединить его с Богом и соделать снова блаженным, надлежало удовлетворить за грешника бесконечной правде Божией, оскорбленной его грехопадением. Не потому, чтобы Бог искал мщения, но потому, что никакое свойство Божие не может быть лишено свойственного ему действия. Без выполнения этого условия человек навсегда остался бы перед правосудием Божиим чадом гнева (см.: Еф 2, 3), чадом проклятия (см.: Гал 3, 10), и примирение, воссоединение Бога с человеком не могло бы даже начаться»[10].

Таким образом, после оскорбления, нанесенного человеком Богу, в Самом Божестве не оказывается удовлетворения всех свойств: если грешник не получит возмездия — будет не удовлетворено правосудие, если грешник будет наказан — останется неудовлетворенной благость.

Только бесконечная премудрость, как свойство ума Божия, обретает «способ примирить в деле искупления человека вечную правду с вечной благостью, удовлетворить той и другой и спасти погибшего»[11].

Удовлетворение благости состояло в прощении грешника, но «для удовлетворения правде Божией за грех человека требовалась столько же бесконечно великая умилостивительная жертва, сколько бесконечно оскорбление, причиненное человеком Богу, сколько бесконечна Сама вечная Правда»[12].

Поэтому «вся тайна нашего искупления смертью Иисуса Христа состоит в том, что Он взамен нас уплатил Своею Кровию долг и вполне удовлетворил правде Божией за наши грехи, которого мы сами уплатить были не в состоянии. Иначе — взамен нас исполнил и потерпел все, что только требовалось для отпущения наших грехов»[13].

Но «страдания и смерть нашего Спасителя имеют значение не только выкупа за нас и уплаты долга, но и значение величайших заслуг пред судом Вечной Правды, ради которых Бог вся нам дарствует (Рим 8, 32)»[14], то есть два прочих, кроме оскорбления Бога, следствия греха: заражение грехом существа человека и гибельные последствия в природе — потребляются через эти заслуги.

И свое изложение митрополит Макарий заканчивает цитатой из «Пространного катехизиса»: «Его [Иисуса Христа] вольное страдание и крестная смерть за нас, будучи бесконечной цены и достоинства, как… Безгрешного и Богочеловека, есть и совершенное удовлетворение правосудию Божию, осудившему нас за грех на смерть, и безмерная заслуга, приобретшая Ему право без оскорбления правосудия подавать нам, грешным, прощение грехов и благодать для победы над грехом и смертью»[15].

Смерти Христовой приписывается всё значение в искуплении: «Его воплощение и вся земная жизнь служили только приготовлением и как бы постепенным восхождением к этому великому жертвоприношению»[16]. Само искупление признается явлением правды (а не любви), так как для удовлетворения правды потребовалось это жертвоприношение.Термины, употребляемые в этом изложении: оскорбление и удовлетворение за него, заслуги и приобретение права, выкуп, долг и его уплата, цена — дали основание для наименования подобного истолкования «юридическим», или «юридической» теорией искупления.Эти понятия казались отдельным исследователям выражающими сущность «юридического» понимания искупления. Но это недостаточно точно — понятия и термины более грубые могут заменяться другими, даже заимствованными из Священного Писания, и все же понимание искупления может остаться «юридическим».Сущность его составляет вышеуказанное понятие о Боге и Его свойствах, противоположных и потому взаимно ограниченных[17], а вторым существенным признаком является признание необходимости особой жертвы, удовлетворения, умилостивления, оплаты, без чего Бог не может отпустить грех и спасти грешника.В период, подлежащий рассмотрению в настоящем исследовании, вопросы сотериологии вызывали особенный интерес в русской богословской науке.Различное понимание и истолкование догмата искупления оказалось поводом для высказывания противоположных мнений и выявления своеобразных систем богословствования. Полемика по поводу отдельных высказываний не закончилась даже со смертью их авторов. Некоторые вопросы только поставлены и не получили должного разрешения. Но главной особенностью этого нового периода явилось критическое отношение к изложенному выше «школьному», «юридическому» пониманию сущности искупления.Лучшие представители русской богословской науки и религиозной мысли — выдающиеся богословы и иерархи Русской Церкви, профессоры академий и известные религиозные мыслители — как будто объединились в общем стремлении возможно глубже проникнуть в тайну нашего спасения и найти наиболее чистое ее изложение.