Царствие Божье, Церковь, мир — это ступени одного восхождения. Три харизмы епископского служения —таинства, учительство и пастырство — делают из Церкви зародыш Царствия Божьего. Мир фактически не покорен Христу, и именно здесь реализуется священство верных в его собственном качестве. Особое положение мирян в том, что они являются одновременно и Церковью, и миром. В Церкви они особым образом участвуют в литургической жизни и сослужат епископу как народ церковный, присутствуют в своем епископе, когда он управляет. Они образуют консенсус—согласие восприимчивости. Активными они являются в школьном преподавании и в богословском размышлении. Если их обязанности определяются даром рассуждения, оценки реакции тела на ке-ригматическую проповедь Церкви, то епископ призван оценивать усилия верных, в области размышления и деятельности, чтобы сохранить чистоту наследия — Предания (paradosis).

Глубокое изменение отношений между Церковью и миром ставит нас в жесткую ситуацию: без мирян христианская миссия в мире не могла бы больше осуществляться. С одной стороны, мы видим бессильный клерикализм, с другой — полную секуляризацию жизни, так что всякая связь между Церковью и миром оказывается прерванной. Царское служение Христа еще может проявляться в истории через мирян. Это служение "активной эсхатологии", подготовки мира к Парусии.

* *

Предание очень твердо в отношении харизм этих двух священств и никогда не допускает смешения. Оно утверждает равенство всех по природе: все являются, прежде всего, равными членами народа Божьего, а внутри этого равенства происходит функциональная дифференциация в зависимости от даров и конкретных служении. Один Христос является Священником, но все являются священниками по причастию, некоторые же являются епископами и пресвитерами. Это — два способа участия в одном и том же священства Христа, и они взаимосвязаны. Божественное происхождение обоих вводит их в сакраментальную, харизматическую икономию. Христос есть Альфа, и Он направляется к СвоейОмеге, представляемой Им и Его Телом. То, что сконцентрировано в Нем, раскрывается в Его Теле: Священник направляется к Своему царству священников. В различии харизм осуществляется Единый Христос. Свидетельство отцов Церкви единодушно в отношении значения имени Христа: оно значит "Помазанный для тройственного служения: царского, священнического и пророческого". В отличие от икономии Ветхого Завета, в котором эти функции всегда были разделены, соединение этих трех служении в одном — Сыне Давидовом является несомненным свидетельством об Его мессианстве. Слова апостола Павла: "Мы сделались причастниками Христу" (Евр. 3.14) привели отцов Церкви к логическому утверждению, что каждый христианин осуществляет тройственное служение: царское, священническое и пророческое; образ Божий в человеке отражает Царство Отца, Священство Сына и профетизм Святого Духа. В чине освящения святого мира оно именуется "елеем радования", предназначенным для таинства Миропомазания, которое делает из всякого верующего чадо, помазанное Духом Святым. Священники призываются совершать эту службу "с трепетом", потому что, как говорится в тексте, "в то время, волею Божией, весь апостольский лик приходит и простирает руки вместе с нами".

Очень древняя молитва над венцами при бракосочетании содержит прошение: "Из детей, которые им родятся, соделай, Господи, священников, царей и пророков"[197]. Такое же упоминание о тройственном звании содержится в коптском обряде венчания и соборования (елеосвящения)[198].

В эпоху первых отцов Церкви три главные таинства, связанные воедино — Крещение, Миропомазание и Евхаристия, — назывались инициацией (вступлением в Церковь, или посвящением) и соответствовали трем степеням духовной жизни: очищению, просвещению и совершенному единению. Тройная преграда естественного бессилия, извращенной воли и смерти разрушается: Крещение воспроизводит Страсти Спасителя и Пасху, Миропомазание является нашей Пятидесятницей, а Евхаристия — эсхатологическим проникновением в нас Царствия Небесного.

Крещение дарует нам наше воссозданное естество и восстанавливает человеческую личность, рождает, по словам апостола Петра, внутреннего человека — сокровенного сердца человека. На этого новорожденного человека через Миропомазание нисходит Дух Святой, сообщая ему дары Божественной энергии, дары действий. Это то таинство силы, которое нас вооружает, делая воинами и борцами Христовыми, чтобы, как это прекрасно выразил Эльвирский собор, "приносить свидетельство без страха и немощи". После пробуждения от сна смерти через Крещение, Миропомазание нам придает силу и движение. Значение Миропомазания замечательно объясняется св. Кириллом Иерусалимским в его поучении катехуменам: "Не забывайте Святого Духа, во время вашего просвя-щения Он готов поставить печать на Вашу душу. Он Вам даст небесную и Божественную печать, которая заставляет трепетать бесов; Он вас вооружит для борьбы; Он даст вам силу... Он будет вашим Хранителем и вашим Защитником. Он будет заботиться о вас, как о Своих собственных воинах"[199]. Важно подчеркнуть воинский образ борца: "Всякий верный является воином и борцом "[200]. Центральная молитва таинства просит о печати дара Духа Святого и уточняет: "Дабы он благоугождал Тебе во всяком деле и слове". Воистину это посвящение всей жизни служению в звании лайка — без остатка, без уклонения от "страшной ревности Божией". Всеохватывающий характер этого служения подчеркивается в обряде пострижения, идентичном пострижению в монашество. Вот молитва этого обряда: "Господи.., заповедавый нам, вся во славу Твою творити, благослови пришедшего раба твоего начаток сотворити стрищи власы главы своей". Принести в дар всю свою жизнь[201], служить Господу во всяком депе и во всяком слове, следовательно, соотносить все содержание своего существования с Богом,— ясно, в какой степени царственное священство в своем чистом виде приближается к монашеству. Эсхатологическое напряжение молитвы усиливает полноту посвящения: "Господи Боже наш.., благослови и главу раба Твоего.., яко да преспеваяй возрастом, и сединами старости, славу Тебе возслет, и увидит благая Иерусалимова вся дни живота своего". Это время всех дней, всех моментов истории; Благодать открывает их в измерении будущего зона.

Монах на церковнославянском языке называется "иноком", от слова "иной", и означает "другой", что удачно отвечает символике второго рождения. Если монашество является его самым ярким выражением (перемена имени об этом свидетельствует), то всякий крещеный, прошедший через пострижение, является духовно "внутренним монахом", иным, другим, принадлежащим к новому роду. Монашество и супружество образуют два вида царственного священства (не принявшие священства монахи являются лайками).Помазание миром при совершении таинства Миропомазания сопровождается словами: "Печать дара Духа Святаго"; оно символизирует огненные языки Пятидесятницы, и миропомазанный христианин во всем своем существе является существом харизматическим; миропомазанные "теперь вся являются христами", говорит св. Кирилл Александрийский[202]. Чтобы лучше понять смысл этого харизматического состояния, надо рассмотреть тексты Священного Писания, читаемые во время тайнодействня; их выбор всегда показывает как Предание истолковывает Писание. Читается Апостольское послание, положенное в Великую Пятницу, и Евангелие Великой Субботы. Эти зачала означают самую высшую точку литургического восхождения, они сразу создают крайнее напряжение и свидетельствуют о величии события. Текст из Послания к Римлянам (6.3-12) говорит о погребении ветхого человека и о рождении с воскресшим Христом. Это не что иное, как рождение в полную принадлежность Иисусу Христу, монашеское посвящение всего своего существа своим хариз мам. Евангелие от Матфея (28.16-20) объясняет смысл новой жизни: дары Духа Святого даются для миссии, для выполнения задания. Литургический выбор этих слов, которые произносятся и звучат для каждого миро-помазуемого христианина, уже сам по себе является важным комментарием : призыв Господа в своей общей форме обращен не только к апостолам как особо подготовленным миссионерам но и ко всякому человеку. Для того чтобы он мог ответить на этот призыв, ему и подается Благодать таинства: "Итак, идите и научите все народы". "Миропомазание совершается, дабы человек укрепился Духом Святым для того, чтобы проповедывать другим то, что он сам получил в крещении", — ясно говорит Рабан Мавр[203]. Это учение не ограничивается словесной формой. Повеление обращено ко всякому человеку, поскольку он представляет живую "христамофанию" (явление Христа), место "события Христа" (апостол Павел говорит о том, чтобы "облечься во Христе", "Образовать Христа в себе"), и именно эта "христофания" становится мощным свидетельством о присутствии Христовом. Потому что человек приходит в мир не для себя, но для совершенно определенной миссии:"...да уверует мир" (первосвященническая молитва Христа — Ин. 17.21), то есть для служения апостольского свидетельства в целях спасения мира. После того как он услышал слова богослужения и принял Тело и Кровь Христовы, подобный чаше, наполненной присутствием Христовым, сам человек в свою очередь предлагается миру как живая литургия в действии. В чине освящения святого мира епископ молится за будущих миропомазуемых: "О Боже, запечатлей их пречистым миром, они будут в сердце своем носить Христа, чтобы стать селением Святой Троицы". Единое на потребу, о котором говорит Евангелие, это не индивидуальное спасение, но искание Царствия Божьего—живое, с приложением "усилия", с включением в это Царствие всех людей. Повеление Господа идите и научите все народы означает: предлагайте Христа, преобразитесь в место Его события и претворите это в ваше свидетельство. Из сакрального порядка священных вещей перейдите в ряды живых свидетелей и мучеников, будьте святыми[204].2. Достоинство священства верныхПреп. Макарий Египетский хорошо раскрывает изумительно высокое звание священства верных: "Христианство не является чем-то посредственным, потому что оно-- великая тайна. Предайся размышлению над своим собственным благородством, ты призван к царскому достоинству. Тайна христианства далека от этого мира"[205]. И он добавляет страшные слова: "Если мы еще не царственное священство, это значит, что мы еще змеи и порождение змеиное"[206]. "Так же, как во времена пророков помазание было чрезвычайно ценно, отделяя особо священников и пророков. так и теперь люди, живущие духовной жизнью, помазанные небесным миром, становятся по благодати царями. священниками и пророками небесных тайн"[207].3. Царское и священническое достоинствоВ сирийской анафоре св. Иоанна Златоуста священник просит: "О духе чистом, который устремлял бы нас царскому состоянию"[208]. Самое непосредственное значение этих слов постулирует аскетическое господство духовного над материальным, царственное освобождение от всякого предопределения со стороны мира: "Цари благодаря господству над своими страстями" (Экумений)'-\ "душа показывает свою царственность в свободном распоряжении своими желаниями, это присуще лишь царю; господствовать над всем свойственно царской природе". Но всякая "свобода от" является одновременно "свободой для". От "как" существования , от своего качества свободного существа человеку предлагается перейти к "что" жизни, то есть к ее положительному содержанию, и это приводит к священническому достоинству.Апостол Павел предлагает нам представить тела наши в жертву живую... для разумного служения (Рим. 12.1). Ориген замечательно объясняет эти слова: "Все те, которые были миропомазаны, стали священниками... Каждый носит в самом себе свое всесожжение и сам зажигает огонь на алтаре.., чтобы оно горело не переставая. Если я отказываюсь от всего, чем я обладаю, если я несу свой крест и следую за Христом, то я принесу жертву всесожжения на алтаре Божием: или если я предаю свое тело... и получаю мученический венец, я принесу самого себя в жертву на алтаре Божием и я становлюсь священником этого жертвоприношения"[209]. Св. Григорий Богослов, со своей стороны, говорит о должном отношении священников к своему служению: "Никто не может участвовать в бескровной жертве, если он раньше не принес в жертву себя самого"[210]. Преп. Феодор Студит добавляет: "Каждый также становится священником для себя в том, что касается спасения"[211]. Преп. Иоанн Дамас-кин применяет к Богородице выражение "миро излияние" и видит в том, что Она принесла в дар Свое смирение, проявление Ее царственного священства[212].