• 3 • Однако если салоны XVII и XVIII веков, а также жизнь при дворе давали женщинам возможность оказывать значительное влияние на общественную и политическую жизнь (мадам де Севинье, мадам де Помпадур, мадам дю Барри), то основная масса женщин остается в это время вне настоящей культуры. То, что Екатерина Великая занимала императорский престол в России, а великосветская дама княгиня Дашкова председательствовала в Академии наук в Петербурге, никак не изменяло конкретного положения женщины. В то же самое время Домострой представлял собой идеал: согласно ему, жена полностью подвластна своему мужу, усиленно рекомендуются телесные наказания и, чтобы повысить авторитет мужчины, книга советует отцам никогда не улыбаться своим маленьким детям. Мужчина, то есть господин, всегда должен пребывать на недосягаемой высоте, чтобы тем самым подчеркивать существующее расстояние и различие. Разве Боссюэ не провозглашает, что женщина была только "лишней костью, только частью Адама, своего рода уменьшительным. Что же касается духа, то пропорции были почти те же". Однако Дидро правильно видит причину приниженности женщин: он констатирует, что "к ним всегда относились как к существам слабоумным". Кондорсе также подчеркивает разницу воспитания и условии общественной жизни. И это ставит основной вопрос: связана ли приниженность женщины с самой ее природой или же с социальными условиями, которые оставались неизменными в течение тысячелетий? Действительно, как поздно женщина стала участвовать в университетской жизни! В Америке лишь в 1849 году в первый раз женщине была присвоена врачебная степень. Во Франции среднее образование для женщин было учреждено в конце XIX века, и первой женщиной, которая стала преподавать в университете, была Мария Кюри. Лишь несколько лет тому назад женщина, доктор Бертран-Фонтэн, была впервые назначена врачем парижских больниц. Во всяком случае нельзя сказать, что в истории женщина полностью выявила свои интеллектуальные и артистические способности, и, кроме этого, существуют глубокие психологические причины, которые выводят женщину из равновесия и выбивают из ее собственной реальности.

• 4 • Современная психология пользуется термином uber Ich, или super ego, который обозначает коллективное сознание. Это последнее оказывает огромное влияние на личное сознание через различные атавизмы: семейный, расовый, культурный и социальный. Можно расширить понятие "семейного невроза" и говорить о "социальном неврозе", о' женском иди мужском неврозе. Комплексы действуют так же, как и античный рок, когда темная сила как бы "околдовывает" человека. И тогда всякое стремление природы к своей собственной онтической норме переживается как преступное. Super ego стоит на страже видимого равновесия и отклоняет все, что может вызвать ощущение виновности. "Принуждение к повторению" действует так, чтобы всегда воспроизводить одни и те же ситуации. Оно выступает как индивидуальная необходимость и фатальным образом заранее обрекает на провал всякое усилие, направленное на освобождение. Так, помимо какой-либо индивидуальной воли, в течение многих поколений super ego подчиняет женщину мужчине. "Принуждение к повторению" действует с непреложным автоматизмом, мешает женщине стать поистине женщиной и таким образом делает ее соучастницей исторического процесса своего собственное го закабаления.

Нужно понять, что, с одной стороны, жизнь, полная конфликтов, была бы невыносимой без super ego, но, с другой стороны, что его воздействие на подсознание никогда не достигает настоящей причины, но лишь уничтожает томительное чувство вины и возможность ее осознания. Цель super ego состоит не в том, чтобы победить зло, но чтобы создать ощущение защищенности, укрытости, даже если это очевидное, вполне определенное зло. Мужская раса, в виде реванша за матриархат, укрепляет свою победу через создание мифа — "мифа о мужчине-господине", и теперь именно этот мужчина определяет способ существования и распределение ролей между мужчиной и женщиной.

• 5 • Везде и всегда — начиная с Отца Небесного, Которому народный лубок или упрощенные катехизисы придают ярко выраженные мужские черты, до природного отца, который для ребенка является выражением Божественной власти, — женщина привыкает благоговейно преклоняться перед мужественностью мужчины. Педагоги не упускают случая называть "женским" все, что относится к состоянию слабости и приниженности, а "мужским" — все, что относится к храбрости, величию, человеческому достоинству. "Человек" настолько отождествлен с мужским родом, что даже основное моральное понятие — добродетель — в классических языках принадлежит к мужскому роду: греч. areteпроисходит от апёг — самец, так же, как virtus от vir.

Если женщина колеблется между мужеподобностью и женственностью и желает себя вести как свободное человеческое существо, то ее обвиняют в том, что она переступает границы своей природы и у нее образуется комплекс Дианы. Девочки, глядя на свое тело, обнаруживают, что должны были бы родиться мальчиками, что они покалеченные существа. В период полового созревания они видят, что их тело свидетельствует о существовании неполноценном, даже нечистом. Кровь менструаций кажется дурным элементом женской сущности: раввинисти-ческие традиции видят в ней последствия отношений между Евой и змием; с другой стороны, эта кровь — извергаемая, а значит, изъятая из системы кровообращения, — считалась мертвой и, следовательно, нечистой по существу; нечист также и тот, кто прикоснулся к источнику этой нечистоты — женщине. Лаодикийский собор 364 года запрещает женщинам вход во святилище, то есть в алтарь, по причине биологических особенностей их природы. Очистительные обряды, обряд взятия молитвы после родов указывают на то, что деторождение связано с осквернением, которое затрагивает женскую природу матери: она считается нечистой в течение 40 дней после родов и не допускается к святому Причастию. В одном русском документе XII века монах Кирик спрашивает у епископа Нифонта: "Можно ли давать причастие матери, умирающей до сорокового дня?" В ответе говорится, что в этом случае надц перенести умирающую в другой дом, вымыть ее, а потом уже причащать. Тот же монах спрашивает, может ли священник служить литур. гию, будучи облаченным в ризу, залатанную куском материи, взятым от женской одежды. Еврейский пуризм оставил глубокие следы в христианском сознании.

Объект воздействия темных сил, существо, в котором происходят странные физиологические процессы, немощная телом и нечистая по природе, пустая и пассивная — такой представляется женщина мужчине, существу активному и творческому, строящему будущее; такой она часто представляется и себе самой. Все в ее природе готовит ее к материнству, но у нее никогда не может быть уверенности, что она его осуществит, и все время ее подстерегает горечь неудачи — неудавшегося существа.

• 6 • Даже после Второй мировой войны, во время которой женщина сумела показать, что прекрасно может заменить мужчину на многих-местах и в разных ролях, мощное социальное давление предлагает ей единственно приемлемое решение: брак. Это ожидание брака закрывает горизонт всякой девушке. Очень показателен недавно проведенный •опрос среди студенток: "Многие из наших подруг учатся, пребывая в ожидании. Если они не выйдут замуж, то займутся какой-нибудь незаметной профессией... и кончат тем, что станут себя считать винова” тыми — в чем, они не смогли бы сказать, однако виноватыми, потому что все их обвиняют; здесь должно быть что-то, что ускользает от ад понимания". Этот комплекс вины — очень стойкий комплекс. В чем состоит вина — неизвестно, но есть чувство вины. У женщины нет собственной судьбы, она — существо относительное, связанное с судьбой мужчины, но само соединение с этой судьбой является привилегией^ Бывают также забытые женщины. Для Монтерлана старым девам не” места в мире мужчин, и он описывает отвращение, которое вызывает у него всякая женщина, не представляющая собой эротического объекта. Подобно крови, извергнутой из кровеносной системы, существо, уклонившееся от своей судьбы — служить мужскому началу, — уже по этой самой причине является нечистым. Даже в любви женщина — пассивна, подчинена, подвластна. Женщину выдают замуж, и она отдается; мужчина ее получает так же, как он получает удовольствие, "употребляя женщину", да еще подчеркивается, что он тоже дарит ей удовольствие.

Но рабыня мстит своему господину. Отдаваясь полностью, женщина желает также полностью обладать мужчиной и становится его тюремщицей. Круг замыкается, и только смерть приносит разрешение. В этом вся проблема любви-страсти Вагнера и всех великих мыслителей, столь пессимистичных в отношении конечного исхода любви. Брак приносит женщине положение в обществе, но, если присмотреться ближе, совместная жизнь, светская жизнь, материнство часто представляют собой лишь обманчивые уходы от действительности. Женщина в своем женском — часто лишь украшение. Погруженная в многочисленные заботы, женщина всегда настолько занята, что ничего не может сделать;она тратит все свое время на то, чтобы содержать в порядке вещи и других живых существ, и кончает тем, что сама становится содержанкой. Любовь, нарциссизм, даже мистическая ревность не позволяют женщине воздействовать на мир; они скорее создают преграды для подобного воздействия и превращаются в своего рода бегство. Мужчина в своих предприятиях руководствуется разумом и может сознательно рисковать жизнью — это значит, что он может ею распоряжаться. Женщина не рискует своей жизнью, она ее отдает; однако, как и у всех самок, это функциональная, биологическая отдача. В самом этом акте самоотдачи проявляется зависимость женщины от биологического вида, ее по-рабощенность природой. Господствуя над природой, мужчина в то же время господствует и над женщиной, порабощает ее. Однако рано или поздно всякое угнетение неизбежно вызывает ответную реакцию, причем экономические обстоятельства или игра политических партий могут создать столь благоприятные условия, что сила "принуждения к повторению" поколеблется.• 7 • После той роли, которую женщина сыграла во время войны, мужчина больше не может оспаривать завоеванные ею позиции. Движение эмансипации освобождает и приводит в движение огромный потенциал сил. Участие в экономическом производстве вводит женщину в мужскую общность, однако мужчина ощущает неясный страх перед существом, которое развивается слишком быстро; он обеспокоен за свою собственную безопасность. Существующий общественный строй под угрозой. Мужчина предпочел бы обращаться с женщиной, как с рабыней, внушая ей, что она царица.Но в любом случае патриархальный строй, основанный на классических типах господина и служанки, серьезно поколеблен. Широкое распространение получило представление, что женщина прежде всего занимается какой-либо профессиональной деятельностью и лишь потом она — супруга или любовница. Ее специальность делает ее независимой, а моральная и религиозная узда исчезает вместе с упадком буржуазного семейного уклада и "домашнего очага". По уже устаревшим статистическим данным госпожи Коллонтай, из шестидесяти миллионов советских работниц половина незамужние. Женщина зарабатывает себе на жизнь и даже в любви быстро скатывается к мужскому образу действий, лишенному какой-либо духовной значимости.Вовлеченная в построение нового мира, эмансипированная женщина обозначается термином "не состоящая в браке" (celibalaire), который сам по себе отражает размах свершившейся революции. Но, согласно наблюдениям Кайзерлинга, новая социальная атмосфера в Америке и в Советской России убивает глубокие эмоции и изменяет смысл всех ценностей. Романы "Наилучший из миров "Хаксли или "1984 год "Джорджа Оруэлла весьма красноречивы. Женщина быстро заражается болезнями мужчины: ее манит и влечет удовольствие. Однородная профессиональная подготовка фальсифицирует женскую природу, а равное образование льстит, но не дает никаких подлинных навыков, благодаря которым женщина — именно как женщина — могла бы вступить в человеческую общность.Потребность в равноправии делает женщину агрессивной и заставляет ее соревноваться. Женщина дублирует мужчину, но потенциал ее чисто женской эмоциональности истощается, и она рискует из-за этого утратить свою природу. Имеет место сильное искажение, усугубленное тем обстоятельством, что женщина включается в мужской мир в период его упадка. Современная экономическая эволюция допускает свободный союз мужчины и женщины как легитимное общественное состояние. Чета живет в гостинице, а дети помещены в интернаты. Отец, ущербленный в своих особых правах, и постоянно отсутствующая мать — в этой ситуации дети оказываются в состоянии моральной заброшенности. Так называемая свободная любовь, в которой участвует тело в отсутствие души, вызывает множество неврозов, сопровождающихся чувством тревоги.• 8 • Именно в этот мир невротиков вводит нас книга Симоны де Бовуар. Это замечательная книга, настоящая "сумма" очень правильных и смелых наблюдений, однако она кончается на фальшивой ноте и вызывает чувство страшной пустоты. Отсутствие заключительного вывода и свойственно философии Сартра[269]. За пределами видимостей нет никакой тайны, и даже демоническая бездна не имеет глубины — это бездна плоскостности. Еще Ницше забил тревогу и возгласил: "Не лишайте женщины ее тайны". Если сводить женщину к чистой физиологии, то исчезает не только ее тайна, но и сама женщина. "Для себя" жен-щины-экзистенциалистки означает не что иное, как "все — для моего удовольствия". Ознакомление с природой этого удовольствия, описанного в форме девических мечтаний, вызывает тягостное чувство, так как описание указывает на обезьянью психологию, явно дегенеративную. Но всякий нигилизм уничтожает себя изнутри порождаемым им самим страшным вопросом: "А зачем?", экзистенциализм же вопросом: "А дальше что?"